ещё один прорыв
Мы стояли на смотровой площадке останкинской телебашни, я вспомнил себя.
- Арина, мы во сне! Во сне, понимаешь!? Ну, ты что ни чего не чувствуешь?
Она закатила глаза наверх, и начала "растворяться" в пространстве.
- О нет, только не просыпайся! Не просыпайся, пожалуйста!
Схватил её руками за плечи и начал с силой трясти, она посмотрела мне в глаза. Я сфокусировался на её светлом лице, которое особенно подчёркивала Москва, окутанная серым туманом.
- Та-а-аак. Сейчас-сейчас, дай подумать, как тебе объяснить...- протараторил скороговоркой.
Я взял её за руку, подошёл к стеклянной стене и посмотрел вниз. На ум ни чего не приходило; под нами до горизонта простирались крыши, растворяясь и поднимаясь к небу серым туманом. Ум увлёкся, и сознание отключилось.
- Арина, мы во сне! Во сне, понимаешь!? Ну, ты что ни чего не чувствуешь?
Она закатила глаза наверх, и начала "растворяться" в пространстве.
- О нет, только не просыпайся! Не просыпайся, пожалуйста!
Схватил её руками за плечи и начал с силой трясти, она посмотрела мне в глаза. Я сфокусировался на её светлом лице, которое особенно подчёркивала Москва, окутанная серым туманом.
- Та-а-аак. Сейчас-сейчас, дай подумать, как тебе объяснить...- протараторил скороговоркой.
Я взял её за руку, подошёл к стеклянной стене и посмотрел вниз. На ум ни чего не приходило; под нами до горизонта простирались крыши, растворяясь и поднимаясь к небу серым туманом. Ум увлёкся, и сознание отключилось.