Cказочка
Можешь закрыть глаза и представить огромный шумный город со множеством улиц и переходов, с оживленными проспектами и тихими покинутыми пешеходами улицами? Весной город покрывался буйной зеленью, а зимой его иногда заносило снегом. Но большую часть года он стоял омываемый дождями и мокрил носы горожан.
В этом городе жили самые обыкновенные люди. Днем они отправлялись дружно на работу, вечером возвращались домой и пили крепкий чай на кухнях под абажурами любимых ламп. Лампы мягко светили и от этого, или же от того, что дома всегда уютно, даже самый крепкий чай приобретал медовый вкус.
На такой кухоньке сидел и пил чай с малиновым вареньем старый краснодеревщик Роби. У него был магазинчик со скромной вывеской «Подержанная мебель». Дела его, надо сказать, уже не шли в гору как раньше. Люди разучились ценить вечную красоту, проверенную на прочность еще дедами. И дереву предпочитали прессованные опилки. Сегодня у Роби был особенный день: ровно в 12 часов ему привезли старый, попорченный жуком и плесенью комод.
Полдня мебельщик разглядывал его, пытаясь представить, каким тот станет после ремонта. Любовно гладил старую, сохранившую следы лака крышку, проводил рукой по завиткам на ящиках, открывал и рассматривал их внутри, теребил стершиеся ручки и уже фантазировал, чем он их заменит. Удовольствие его было прервано визитом нежданных посетителей.
В лавке у краснодеревщика последнее время люди появлялись редко, и Роби с радостью вышел навстречу гостям. Но блеск его глаз быстро потух, в пришедших угадывалось то надменное равнодушие, что отличает всю чиновничью братию. Пришедшие представились представителями банка, их было трое: двое маленьких, похожих на тараканов в котелках (если можешь себе это представить) и третий, старший - огромный человек, который заполнял собой все пространство. Оглядевшись по-хозяйски, старший из них произнес:
- Господин Гуч, вы не расплатились по займу и, насколько я понимаю, ваша лавка со всем имуществом теперь является собственностью нашего банка. Мы доводим до вашего сведения, что в течение суток вы обязаны покинуть принадлежащие банку помещение.
Все это было произнесено голосом бесстрастным и глухим, как шипение холодной воды на раскаленных камнях. Роби показалось, что у «каменного человека», как он назвал его про себя из-за сходства чиновника с большой глыбой неотесанного камня, от которого только отбили лишние детали и сделали более-менее походящим на человеческую фигуру, болит горло.
- У вас есть вопросы?- прошипел управляющий. - У вас в лавке останутся господа Клейст и Мерц, дабы описать имущество.
-И, прошу вас, Гуч, без глупостей. На прошлой неделе мы предъявили подобные же и справедливые, хочу вам сказать, требования, господину Жако. Так, бывший хозяин магазина музыкальных инструментов, мало того, что роздал половину скрипок и дудок уличным мальчишкам, так еще и заперся и поджог все имущество банка вместе со своим жалким телом, чем нанес ущерб банку «Моррис и ко» и моральную травму нашему - он закатил глаза к небу - уважаемому директору,- на слове «директор» голос «каменного человека» превратился в срывающийся свист.
Роби содрогнулся при мысли о трагической судьбе старого музыканта. Он уже слышал об этой истории, как и о многих других. Квартал старых магазинов, по слухам, был лакомым кусочком для банка, и здесь собирались построить огромный торговый центр под названием «Небо». Но стремление предпримчивого директора натыкалось на сопротивление людей, обустроивших этот уголок города. Никто не хотел уезжать, продавать лавки, поэтому банку приходилось идти на хитрость и скупать долги владельцев.
- Да я понял вас, господин управляющий,- тихо произнес Роби.
- Тодт, моё имя господин Тодт,- отчеканил каменный.
Тяжелые шаги управляющего затихли, и по лавке зашуршали торопливые пальцы оставленных им людей. Их усики сновали по углам с расставленной мебелью, по полкам, руки оставляли следы на слоях пыли, покрывавших столы и столики. Наконец, один из них добрался до старого комода.
- Дитрих, посмотри, какая развалюха, как думаешь, за него можно выручить хоть какие-то деньги?- малый небрежно ткнул пальцем в ящик.
- Что ты Пауль, это только на дрова, да и то думаю, гореть будет быстро- труха одна, а тепла не даст. Можно оставить этот экспонат господину Гучу, мы ведь, не изверги,- издевательски проговорил тараканоподобный.
- А что Дитрих, может нам выбросить эту хламиду? - в голосе малого зазвучала угроза.
- Пожалуйста, господа, не надо трогать комод. Его только сейчас привезли. Я еще не успел даже отчистить. И буду вам очень признателен, если оставите его мне,- робко предложил Роби.
-Смотри, Пауль, он будет нам признателен, ха! В гробу мы видели эту признательность! Давай деньги, или этот хлам полетит в костёр!- гневно воскликнул клерк.
-Помилуйте, нельзя так говорить о старой мебели. Насколько я знаю, она хранит множество тайн, и никогда не знаешь, чем может все закончиться. Тем более в моем магазине. Прошу вас господа, будьте вежливее.
- Идиот, ты хочешь нас убедить, что эта рухлядь слышит нас и может «обидеться»,- Дитрих скроил такую гримасу, что Пауль не выдержал и прыснул со смеху.
От их дружного гогота задрожали стекла в старой лавке и раздались скрипящие звуки, похожие на стариковское кряхтение.
Роби знал этот звук. По спине пробежал холодок. Он один был посвящен в тайну вещей, в то, что они, прошедшие сквозь время, преодолевшие смерть не одного поколения хозяев, могут слышать и дышать воздухом. Только он знал, что вековая пыль на их дверцах не просто грязь и мусор, но волшебный порошок времени, могущий перенести человека в прошлое, изменить его будущее. Но даже он, знающий это еще от своего деда, никогда не слышал и тем более не видел ничего подобного.
- Ой, держите меня семеро, многоуважаемый комод, не пошли бы вы в костер? Не будете ли вы любезны, убрать вашу старую задницу к черту!- продолжал ёрничать Дитрих.
Пауль соорудил из старого стола и бюро что-то подобное кафедре в костеле и стоял там с видом римского понтифика.
Робин закрыл глаза, он почувствовал, что сейчас произойдет то, что изменит его жизнь. Он приготовился к чуду, знал, что оно неминуемо должно случиться.
Веселье клерков было прервано необычным стуком, раздавшимся изнутри комода. Казалось, там заперт кто-то беспокойный и сильный, который не просит разрешения войти, а требует, чтобы ему открыли дверь.
-Я предупреждал вас, господа, теперь все, ничего не исправишь- отчаянно произнес Роби.
- Что не исправишь?- озадачился Дитрих.
- Кончай, старик, свои фокусы,- а то сейчас отправишься вместе с этим комодом в мир иной,- взревел Пауль.
- Зря… не стоило так говорить,- мебельщик опустил голову и закрыл глаза.
Внезапный свет вспыхнул в лавке, будто там собралось множество ярких ламп, ветер ворвался и отворил ящики комода, откуда вырвался столп пыли. Она покрывала все кругом, оседала на предметы, попадала в глаза, мешала дышать. В комнате было ничего не видно, лишь едва различались метущиеся в панике жалкие фигуры клерков. Постепенно они истончались, крошились. Роби увидел из-под полуопущенных ресниц, что молодчики тают как рафинад в чае, в столпах белой пыли.
И сам он, окутанный словно мантией, казался древним волшебником. Новый порыв ветра очистил комнату, стало легко дышать. Пыль улеглась и растаяла, как будто ее не было.
В комнате стоял все тот же комод, ящики его были плотно задвинуты, а по поверхности судорожно метались два черных таракана. Бегали они по листочку бумаги, на котором Роби узнал герб банка и подпись владельца. Это был вексель.
Мебельщик вздохнул, взял метлу с совком, смел тараканов, аккуратно сложил бумажку, освобождающую его от долга. Ласково провел рукой по комоду.
-Ну что друг, завтра я займусь тобой. Будешь сиять, как во времена мадам де Скюдери.
Роби улыбнулся, надел старый, потертый плащ и отправился домой пить чай с малиновым вареньем.
А комод стоял с довольным блеском потертых ручек и загадочной улыбкой чуть выдвинутых ящиков.
Все мы прах… и в прах превратимся… И быть может, все изменится к лучшему.