Вся жизнь перед глазами.
Оригинал взят у isurok в Вся жизнь перед глазами.
Захожу сегодня к племяшкам, выбегает мне наперерез консьерж. Глаза немного выпучены, моторика излишне суетлива, сказать что-то хочет. Я останавливаюсь.
- А ребенка вашего уже скорая увезла!
- Куда?
- В больницу. Вместе с мамой. Он жив.
Тут я начинаю тихо оседать вдоль стенки. В глазах темнеет, в башку заливается раскаленный свинец. Вроде бы ничего не предвещало. Сквозь туман думаю, почему консьерж сказал "Он жив."? У меня девочки. Сглатывая, спрашиваю:
- А ребенок мальчик?
- Мальчик…
- А квартира какая?
- 41-я…
Это не наша. Сил выдергивать консьержу его старые суковатые конечности из тела, голова пришитая к которому была никчемным и некрасивым дополнением, не было. Я бы даже порадовался, если бы чужого ребенка сейчас не везли в больницу.
Вот что мешало этому работника домофона сразу спросить у меня номер квартиры? Я же мог там в холле так и остаться, бледный и холодный. Сучьи нравы, блядское народонаселение.
Захожу сегодня к племяшкам, выбегает мне наперерез консьерж. Глаза немного выпучены, моторика излишне суетлива, сказать что-то хочет. Я останавливаюсь.
- А ребенка вашего уже скорая увезла!
- Куда?
- В больницу. Вместе с мамой. Он жив.
Тут я начинаю тихо оседать вдоль стенки. В глазах темнеет, в башку заливается раскаленный свинец. Вроде бы ничего не предвещало. Сквозь туман думаю, почему консьерж сказал "Он жив."? У меня девочки. Сглатывая, спрашиваю:
- А ребенок мальчик?
- Мальчик…
- А квартира какая?
- 41-я…
Это не наша. Сил выдергивать консьержу его старые суковатые конечности из тела, голова пришитая к которому была никчемным и некрасивым дополнением, не было. Я бы даже порадовался, если бы чужого ребенка сейчас не везли в больницу.
Вот что мешало этому работника домофона сразу спросить у меня номер квартиры? Я же мог там в холле так и остаться, бледный и холодный. Сучьи нравы, блядское народонаселение.