Eugene Onegin

[pufpuf]

Несколько месяцев назад наткнулся на такой проект - "Стивен Фрай читает Онегина". В том числе на странице приводится обсуждение разных переводов, которых больше десятка (в том числе от Набокова), заставившее и меня задуматься над этой темой. Особенно, учитывая то, что Онегин клевый, а я раньше увлекался переводом.

Серьезного исследования этого вопроса я за неимением времени не предпринимал, но посмотрел пару переводов:

• перевод Набокова считать за полноценный перевод нельзя - его, наверно, нужно назвать комментарием
• классический перевод Ч. Джонстона - плохой: он не сохраняет ни ритма стиха, ни смысла. Вообще, получается полная отсебятина, как по мне
• еще, вот, здесь собраны все варианты переводов первого стиха - по ним очень хорошо можно увдеть, насколько некоторые переводы далеки от оригинала

В общем, теперь понятно, почему бедные иностранцы так никогда и не смогут оценить и понять Пушкина.

С моей точки зрения, у правильного стихотворного перевода есть 3 основных качества:

• сохранение ритма оригинала
• точная передача смысла оригинала
• сохранение рифмы

Именно в такой последовательности по значимости. Т.е. в первую очередь можно немного пожертвовать рифмой, потом чуть-чуть смыслом, а затем уже ритмом. Но ключевой момент здесь - слово "немного". К сожалению, точно удовлетворить эти 3 требования редко когда удается, поэтому перевод такого произведения, как Онегин - это, поистине, титанический труд. Еще одна тема, которой пытаются придерживаться некоторые переводчики - это сохранить Пушкинский размер ABABCCDDEFFEGG. Следовать ему, конечно, прикольно, но, я думаю, кроме знатоков, обычные читатели не заметят отступлений, если они будут не частыми. Главное, чтобы стих тек и не спотыкался.

Все же, самая большая проблема перевода Онегина даже не в объеме, а в том, что большинство стихов, все-таки, проходные и не имеют ценности сами по себе. Пушкин выбрал стандартную структуру стиха и просто вписывал в него прозу. А вот выдающихся самостоятельных кусочков в поеме не так и много. Вот 3 из них, которые я позволил себе перевести в том духе, который считаю наиболее адекватным. Конечно, они далеки от идеала, но, по-моему, достаточно хорошо представляют именно как перевод, а не интерпретацию.

Конечно же, начнем с начала:

I

"Мой дядя самых честных правил,
Когда не в шутку занемог,
Он уважать себя заставил
И лучше выдумать не мог.
Его пример другим наука;
Но, боже мой, какая скука
С больным сидеть и день и ночь,
Не отходя ни шагу прочь!
Какое низкое коварство
Полуживого забавлять,
Ему подушки поправлять,
Печально подносить лекарство,
Вздыхать и думать про себя:
Когда же черт возьмет тебя!"
I

"My uncle of the highest standards,
When he fell seriously ill,
Has made us pay respect in advance
And what he better could concieve.
Let others learn from his example,
Yet, God forgive, what kind of dulness
To sit with sick for night and day
Without a chance to step away!
Oh, what a low perfidy
To please a man who hardly lives
To make his pillows
Bring him medicine
To sigh and ponder to yourself:
When will you lastly go to hell?

Еще один классический стих:

V

Мы все учились понемногу
Чему-нибудь и как-нибудь,
Так воспитаньем, слава богу,
У нас немудрено блеснуть.
Онегин был по мненью многих
(Судей решительных и строгих)
Ученый малый, но педант:
Имел он счастливый талант
Без принужденья в разговоре
Коснуться до всего слегка,
С ученым видом знатока
Хранить молчанье в важном споре
И возбуждать улыбку дам
Огнем нежданных эпиграмм.
V

We studied all to some extent
Somewhat, somehow, and someway,
So your upbringing, God be thanked,
Is not so complex to display.
Onegin was in view of many
(Of judjes firm and persevering)
A fellow learned, although a prig,
Posessing of a lucky gift
Without a strain in a discourse
To mention everything somewhat
And with an air of connoisseur
Stay silent in ardent debates
And to evoke the ladies' smiles
With flames of sudden epigrams.

А этот стих я для себя открыл, просматривая текст на предмет переводимости. Очень сентиментально:

XXXI

Когда ж и где, в какой пустыне,
Безумец, их забудешь ты?
Ах, ножки, ножки! где вы ныне?
Где мнете вешние цветы?
Взлелеяны в восточной неге,
На северном, печальном снеге
Вы не оставили следов:
Любили мягких вы ковров
Роскошное прикосновенье.
Давно ль для вас я забывал
И жажду славы и похвал,
И край отцов, и заточенье?
Исчезло счастье юных лет,
Как на лугах ваш легкий след.
XXXI

So when and where, in what desert,
Will you, a madman, them forget?
Ah, legs, ah, legs! Where are you now?
Where do you vernal flowers tumble?
Brought up in oriental bliss,
You haven't left a single print,
In snows of mournful north,
For only of the carpets soft
You loved a gentle touch.
How long ago did I forsake
For you a lust for fame and praise,
My fartherlang, imprisonment?
Long gone the joy of youthful years
Just like your footprint in the herbs.