Благотворительность: прошлое и будущее. Часть третья
В первой части я вспомнила событий прошлого года, во второй посмотрела по сторонам.
Теперь поговорим о будущем.
Что нас ждет на фоне кризиса и имеющихся тенденций?
В коротком периоде деньги соберут те, кто обеспечат жертвователям лучший, извините за выражение, фансервис в социальных сетях. Будут это фонды, такие, как Сонце в ладошках, Помогать легко или частники, обслуживающие сборы, не суть важно. Они дадут людям то, что ответит их эмоциональным потребностям.
Люди хотят чуда и победы науки? Вот вам сборы на Канаван и Золгенсму. Будем вместе ужасаться огромной сумме, ругать жадных миллионеров и подбадривать друг друга, продавая игрушки своих детей для спасения чужих. Люди хотят сперва объединиться в восторге победы общего дела, а потом горько рыдать и проклинать несправедливость? Вот вам сборы на умирающих от рака с трансляцией агонии в прямом эфире. Люди хотят борьбы с несправедливостью? Вот вам призывы писать жалобы на врачей и единение вокруг жертвы произвола.
Каждой сестре по серьгам, и пусть никто не уйдет обиженный. Реалити-шоу, в котором жертвователь не только зритель, но и активный участник, якобы влияющий на дальнейшее развитие сюжета.
Роль СМИ, особенно провинциальных, в этой движухе будет абсолютно обслуживающей. Информационную повестку дня будут формировать не они. По сути, задачей журналиста в этом новом дивном мире будет не рассказать зрителю или читателю что-то новое, а подтвердить честность сборщиков самим фактом их появления в новостной или развлекательной программе. Наивно надеяться, что зритель, увидевший ролик, пойдет что-то гуглить и дополнительно проверять: многие операторы сотовой связи предлагают сверхдоступные тарифы для доступа в соцсети, ограничивая трафик в "большой интернет". А в соцсетях охват сюжета с просьбой помочь больному земляку с лечением в волшеьной Корее в десятки раз превысит охват рассказа об открытии очередного детского садика или бедах местной больницы.
У создавших подобную движуху, продавших ее в соцсетях конечному потребителю, которым является диванный спаситель или сетевая фея, все будет просто отлично. В политику эти люди лезут исключительно на уровне "группе нужен общий враг, кухонная диссидентщина отлично подойдет и для объединения, и для обоснования сбора", за грантами они идут, понимая, что в этой жизни надо делиться, любые указания местной власти охотно выполнят и еще за доверие поблагодарят, если не разбегутся по норам по окончанию сбора . Очень удобно, никаких скандалов и неудобных вопросов, функция "сглаживание социальных противоречий и стравливание энергии социального протеста в свисток" выполнена.
И от помощи с зарплатами, обещанной НКО они тоже не откажутся, принцип "кто девушку ужинает, тот ее и танцует", их не смутит.
А вот в долгосрочном периоде возможны два сценария.
Первый прямо вытекает из интерактивного способа сбора с глубоким погружением. Жертвователи оказываются куда больше втянуты в личную жизнь облагодетельствованных, чем это было бы экологично и безопасно как для них, так и для просивших помощи. Как итог, в какой-то момент благодетели обнаруживают, что перед ними вовсе не ангелы с крыльями, попавшие в беду на грешной земле, - и здравствуй, сетевой скандал, неизбежный, как снег зимой. Будут вопли, сопли, обвинения в адрес обожаемой семьи, ненависть к сомневавшимся в прозрачности сбора и проклятия в их адрес. Именно этот сценарий разыграли, как по нотам, в истории с конфликтом "Антон тут рядом" и Медузы. В частных сетевыхбсборах эти разборки выглядят еще гнуснее. Хотя бы потому, что сетевые волонтеры и феи, вдруг перековавшиеся в борцов за правду, зачастую стремятся не к торжеству справедливости, а к перераспределению собранных средств в пользу их новых обожаемых подопечных. Скандал и обвинения становятся лишь способом давления на людей, потерявших близкого.
Если считать, что ресурсы помощи конечны(а судя по падениям сборов у фондов и обострения конкуренции в соцсетях, это так и есть), то рано или поздно жертвователи придут к выводу, что и частные сборы, и фонды один и тот же продукт жизнедеятельности, СМИ все врут и верить нельзя никому. Мое поколение этого не помнит, но похожим образом история развивалась в 80х, с поправкой на интерактивность. Тогда тоже и собирали больным детям на операции в Америке, и помогали многодетным, и поддерживали приемных, и шприцы одноразовые искали. Воровали на этих сборах тогда так же охотно, как и сейчас. А потом пришли 90е, и на фоне вдруг свалившейся нищеты, насмотревшись на скандалы, люди помогать перестали на долгие 15 лет.
И это, как ни странно, хороший вариант развития событий.
При плохом все то, что мы видим в социальных сетях, на экранах телевизоров и страницах газет, станет новой общественной нормой. Волонтерство уже дает дополнительные баллы к ЕГЭ, подписки на регулярные платежи в фонды легко трансформируются в баллы социальной ответсвенности. В недалеком непрекрасном будущем послать Шурочку из бухгалтерии, пришедшую к тебе за твоим дневным заработком в пользу очередного умирающего мальчика, станет невозможно, не рискнув карьерой и репутацией. А будет это частный сбор или системный проект, не суть важно. Не рыдаешь над бедами? Сомневаешься в целесообразности? Не хочешь волонтерить в свободное внемя? Значит, недостаточно социально ответственнен и не можешь претендовать на повышение.
Не знаю, как вам, мне в такое будущее совсем не хочется. Дети и их несчастья не должны быть источником заработка для одних взрослых и эмоционального эксбиционизма для других. Это не интересах ни детей, ни общества в целом.
Если же возвращаться к дню сегодняшнему, то меня интересует один актуальный вопрос. Найдут ли жители Рубцовска деньги на СИЗ своим врачам после того, как они собрали своими силами 20 млн рублей на Золгенсму для своего земляка? Администрация города в свое время активнейшим образом поддержала этот сбор, а теперь просит граждан помочь с СИЗ и питанием для врачей.
Теперь поговорим о будущем.
Что нас ждет на фоне кризиса и имеющихся тенденций?
В коротком периоде деньги соберут те, кто обеспечат жертвователям лучший, извините за выражение, фансервис в социальных сетях. Будут это фонды, такие, как Сонце в ладошках, Помогать легко или частники, обслуживающие сборы, не суть важно. Они дадут людям то, что ответит их эмоциональным потребностям.
Люди хотят чуда и победы науки? Вот вам сборы на Канаван и Золгенсму. Будем вместе ужасаться огромной сумме, ругать жадных миллионеров и подбадривать друг друга, продавая игрушки своих детей для спасения чужих. Люди хотят сперва объединиться в восторге победы общего дела, а потом горько рыдать и проклинать несправедливость? Вот вам сборы на умирающих от рака с трансляцией агонии в прямом эфире. Люди хотят борьбы с несправедливостью? Вот вам призывы писать жалобы на врачей и единение вокруг жертвы произвола.
Каждой сестре по серьгам, и пусть никто не уйдет обиженный. Реалити-шоу, в котором жертвователь не только зритель, но и активный участник, якобы влияющий на дальнейшее развитие сюжета.
Роль СМИ, особенно провинциальных, в этой движухе будет абсолютно обслуживающей. Информационную повестку дня будут формировать не они. По сути, задачей журналиста в этом новом дивном мире будет не рассказать зрителю или читателю что-то новое, а подтвердить честность сборщиков самим фактом их появления в новостной или развлекательной программе. Наивно надеяться, что зритель, увидевший ролик, пойдет что-то гуглить и дополнительно проверять: многие операторы сотовой связи предлагают сверхдоступные тарифы для доступа в соцсети, ограничивая трафик в "большой интернет". А в соцсетях охват сюжета с просьбой помочь больному земляку с лечением в волшеьной Корее в десятки раз превысит охват рассказа об открытии очередного детского садика или бедах местной больницы.
У создавших подобную движуху, продавших ее в соцсетях конечному потребителю, которым является диванный спаситель или сетевая фея, все будет просто отлично. В политику эти люди лезут исключительно на уровне "группе нужен общий враг, кухонная диссидентщина отлично подойдет и для объединения, и для обоснования сбора", за грантами они идут, понимая, что в этой жизни надо делиться, любые указания местной власти охотно выполнят и еще за доверие поблагодарят, если не разбегутся по норам по окончанию сбора . Очень удобно, никаких скандалов и неудобных вопросов, функция "сглаживание социальных противоречий и стравливание энергии социального протеста в свисток" выполнена.
И от помощи с зарплатами, обещанной НКО они тоже не откажутся, принцип "кто девушку ужинает, тот ее и танцует", их не смутит.
А вот в долгосрочном периоде возможны два сценария.
Первый прямо вытекает из интерактивного способа сбора с глубоким погружением. Жертвователи оказываются куда больше втянуты в личную жизнь облагодетельствованных, чем это было бы экологично и безопасно как для них, так и для просивших помощи. Как итог, в какой-то момент благодетели обнаруживают, что перед ними вовсе не ангелы с крыльями, попавшие в беду на грешной земле, - и здравствуй, сетевой скандал, неизбежный, как снег зимой. Будут вопли, сопли, обвинения в адрес обожаемой семьи, ненависть к сомневавшимся в прозрачности сбора и проклятия в их адрес. Именно этот сценарий разыграли, как по нотам, в истории с конфликтом "Антон тут рядом" и Медузы. В частных сетевыхбсборах эти разборки выглядят еще гнуснее. Хотя бы потому, что сетевые волонтеры и феи, вдруг перековавшиеся в борцов за правду, зачастую стремятся не к торжеству справедливости, а к перераспределению собранных средств в пользу их новых обожаемых подопечных. Скандал и обвинения становятся лишь способом давления на людей, потерявших близкого.
Если считать, что ресурсы помощи конечны(а судя по падениям сборов у фондов и обострения конкуренции в соцсетях, это так и есть), то рано или поздно жертвователи придут к выводу, что и частные сборы, и фонды один и тот же продукт жизнедеятельности, СМИ все врут и верить нельзя никому. Мое поколение этого не помнит, но похожим образом история развивалась в 80х, с поправкой на интерактивность. Тогда тоже и собирали больным детям на операции в Америке, и помогали многодетным, и поддерживали приемных, и шприцы одноразовые искали. Воровали на этих сборах тогда так же охотно, как и сейчас. А потом пришли 90е, и на фоне вдруг свалившейся нищеты, насмотревшись на скандалы, люди помогать перестали на долгие 15 лет.
И это, как ни странно, хороший вариант развития событий.
При плохом все то, что мы видим в социальных сетях, на экранах телевизоров и страницах газет, станет новой общественной нормой. Волонтерство уже дает дополнительные баллы к ЕГЭ, подписки на регулярные платежи в фонды легко трансформируются в баллы социальной ответсвенности. В недалеком непрекрасном будущем послать Шурочку из бухгалтерии, пришедшую к тебе за твоим дневным заработком в пользу очередного умирающего мальчика, станет невозможно, не рискнув карьерой и репутацией. А будет это частный сбор или системный проект, не суть важно. Не рыдаешь над бедами? Сомневаешься в целесообразности? Не хочешь волонтерить в свободное внемя? Значит, недостаточно социально ответственнен и не можешь претендовать на повышение.
Не знаю, как вам, мне в такое будущее совсем не хочется. Дети и их несчастья не должны быть источником заработка для одних взрослых и эмоционального эксбиционизма для других. Это не интересах ни детей, ни общества в целом.
Если же возвращаться к дню сегодняшнему, то меня интересует один актуальный вопрос. Найдут ли жители Рубцовска деньги на СИЗ своим врачам после того, как они собрали своими силами 20 млн рублей на Золгенсму для своего земляка? Администрация города в свое время активнейшим образом поддержала этот сбор, а теперь просит граждан помочь с СИЗ и питанием для врачей.