Каноническо-правовые аспекты Российского Престолонаследия
Каноническо-правовые аспекты
Российского Престолонаследия
(о статье 185 и правиле 54)
Враги Российского Императорского Дома за рубежом издавна стремились оспорить законные права Главы Династии. Естественно, что для этой цели они использовали превратное толкование Российских Законов. Однако это не так просто, как может показаться.Дело в том, что Законы о Престолонаследии настолько однозначны и конкретны, что не оставляют никакой возможности для фальсификаций. Твёрдый и нерушимый порядок наследования Престола был установлен Высочайшим Актом Императора Павла I от 5 апреля 1797 г. специально с целью,которую Законодатель определил так "дабы не было на малейшего сомнения, кому наследовать". Неудивительно, что враги Династии вынуждены перебиваться сомнительными сплетными о моральном облике Великого Князя Кирилла Владимировича, почерпнутыми из мемуаров февральских революционеров и предателей, довольствоваться "свидетельствами" родившегося в 1917 г. Т. Куликовского или выявлять происхождение первой жены первого мужа Великой Княгини Леониды Георгиевны.
Но есть в Российских Законах одна статья, которая издавна пользуется особой любовью фальсификаторов - статья 185. Превратное её толкование и цитирование вне контекста занимает видное место в идейном арсенале врагов Династии. Выглядит эта статья так: "Брак мужеского лица Императорского Дома, могущего иметь право на наследование Престола, с особою другой веры совершается не иначе, как по восприятии ею православного вероисповедания".
Супруга Великого Князя Кирилла Владимировича не была православной при вступлении в брак. Отец Его, Великий Князь Владимир Александрович женился также не на православной. Исходя из этого, фальсификаторы выдвинули такую версию поскольку ст. 185 требует от лиц,могущих иметь право на Престол, жениться только на православных, то, следовательно, те, кто этого требовани я не исполнили, права на Престол иметь не могут.
Действительно, если ст. 185 рассматривать вне контекста, то может сложиться впечатление, будто закон предписывает всем Членам Императорского Дома мужского пола жениться только на православных, ибо все они в принципе "могут иметь право на наследование Престола". Но как же тогда объяснить браки Великих Князей с неправославными, совершавшиеся с соизволения Императора? Всё дело в том, что существует ст. 184, в которой сказано: "По соизволению царствующего Императора, Члены Императорского Дома могут вступать в брак как с особами православного исповедания, так и с иноверными". В такие браки вступили, например, Великие Князья Владимир Александрович, Константин Константинович, Сергей Александрович.
К кому же относятся требования статьи 185 ? Для правильного понимания законов необходимо учитывать практику их применения, ибо верховным Законодателем и Блюстителем законов был Император. Более того, статьи о бракосочетании Членов Императорского Дома приводились в действие непосредственно самим Императором - в силу ст. 183 для каждого такого бракосочетания необходимо Высочайшее соизволение. Требование ст. 185 предъявлялось только к Наследникам Престола, то есть под "могущими иметь право на наследование Престола" подразумевались только непосредственные Наследники.
В самом деле, если мы обратимся к тексту закона, то увидим, что выражение "мужское лицо Императорского Дома, могущее иметь право на наследование Престола" никак нельзя отнести ко всем мужским лицам Династии, ибо в таком случае оно превратится в простую констатацию присущих им всем от рождения прав и потеряет всякий смысл, станет просто лишним. Для определения всех мужских лиц Династии достаточно сказать просто "мужское лицо Императорского Дома". Выражение "могущего иметь право на наследование Престола" приобретает элементарный смысл только в качестве отличительной характеристики субъектов ст. 185, выделяя их тем самым из числа прочих мужских лиц Императорского Дома - именно в связи с возможностью для них унаследовать Престол.
Обратим внимание, что в статье сказано не о праве на Престол как таковом, а о ВОЗМОЖНОСТИ иметь такое право. Для лиц, уже обладающих правом на Престол от рождения, может наступить возможность воспользоваться этим правом, унаследовать Престол по праву, такую возможность и имеет в виду ст. 185, характеризуя положение непосредственных наследников.
В связи с этим нужно отметить, что говорить о праве на Престол можно в двух смыслах. Так, правом на Престол, как таковым, обладают все Члены Династии, и в то же время непосредственное право на Престол может иметь кто-то один. Первое дано всем Членам Династии, от рождения, второе - возможность, которой обладают лишь Наследники Престола. Ст. 185 говорит именно о возможности, и лицо, к которому обращено её предписание, обозначено в единственном числе. Таким образом ст. 184 разрешает всем Членам Императорского Дома браки с особами любого вероисповедания, статья же 185 предъявляет особые повышенные требования к лицу или, по усмотрению Императора, к особому узкому кругу лиц, обладающих непосредственной возможностью к Престолонаследию.
Что же касается вышеприведённого толкования, будто бы статья 185 лишает не исполнивших её предписания прав на Престол, то такое толкование не выдерживает критики даже с точки зрения грамматических норм русского языка. Получается, что возможность иметь право на Престол является СЛЕДСТВИЕМ исполнения предписаний статьи, но при анализе её текста ясно видно, что упомянутая возможность есть ПРИЧИНА предъявления данных предписаний. Право на Престол, о котором говорится в статье, входит в характеристику лиц, к которым предъявляется её требование, и служит показанием к его предъявлению.
Могут ли лица,состоящие в браке с иноверными наследовать Престол? Теоретически могут - единственным вероисповедным требованием к наследованию Престола является православное исповедание самого Императора (ст. 63). Можно сказать больше: учреждение ст. 185 вызвано именно тем обстоятельством, что закон не делает православное исповедание супруги условием к престолонаследию.
Император Николай I, учредивший ст. 185, стремясь обезпечить православие супруги будущего Императора, не стал вводить нового вероисповедного требования к наследованию Престола - сделав это, он создал бы препятствие для многих из предполагаемых к Престолонаследию законом Императора Павла. Он пошёл по другому пути и разрешил свою задачу, ограничиваясь сферой дисциплинарных отношений внутри Фамилии. Введённая им ст. 185 содержит требование не к Престолонаследию, а к бракосочетанию наследующих лиц. То есть не бракосочетание с православной особой даёт право на Престол, а наоборот возможность иметь такое право служит поводом для предъявления требований ст. 185.
Иными словами, закон, обезпечивая православное исповедание супруги Императора, не делает это условием к наследованию Престола - он сам создаёт это условие путём предписания к бракосочетанию Наследников.
Ст. 185 даёт существенную и практически достаточную гарантию православия возможной Императрицы. Если же, в силу каких-либо превратностей, право на Престол откроется для лица, уже имеющего иноверную супругу, то такое положение будет временным, переходным, ибо для следующих наследников снова вступает в силу ст. 185.
Однако возможность инославности супруги Императора не следует преувеличивать - Членам Императорского Дома, не попадающим под действие ст. 185, вовсе не обязательно жениться на иноверных. Наконец, православие можно принять и после брака - в крайнем случае непосредственно перед коронацией. На практике вероятность вышеуказанной нежелательной возможности ничтожна, к тому же этот дефект благополучно исправляется в потомстве. В связи с этим Законодатели не сочли нужным ставить лишние препятствия Членам Императорского Дома для браков с иностранными принцессами или вводить дополнительные требования к престолонаследию в связи с вероисповеданием супруги.
Интересно, что ст. 184, дозволяющая браки с неправославными, имеет ссылку на источник - Акт от 18 августа 1721 г., помещённый в Собрании Законов под № 3814 и представляющий собой "Послание Св. Синода к православным - о безпрепятственном вступлении в брак с иноверными". Послание это содержит массу примеров допустимости и богоугодности браков с иноверцами, начиная с Ветхого Завета, особенно интересны примеры,показывающие приемлемость таковых браков для Православных Царей. "Иоанн Ласкарь, Царь Греческий, имел жену Королевну Сицилийскую, латинского исповедания. Андроник Палеолог поял себе в жену Королевну Гишпанскую".
Нынче очень модно всячески хулить Петра I и его Синод и восхвалять Николая I за реставрацию Православной Монархии, подорванной Петром. Однако упомянутый Акт был взят Николаем I для обоснования статьи закона, введённой им наряду со ст. 185.
Что касаемо мнения о том, будто и дети, происшедшие от браков с иноверными, лишаются права на Престол, то надо признать это совсем уж откровенным вымыслом, не находящим ни малейшего основания в законе. Даже в ст. 185, на которую в этом случае принято ссылаться, о детях не говорится ни слова. Единственным поводом для такого "лишения" служит то обстоятельство, что дети наследуют правовой статус родителей. Если так, то имеется Высочайший Акт, лишний раз подтверждающий, что в случае браков с иноверными ни дети, ни родители прав не лишаются - 24 августа 1911 г. дан Именной Указ Сенату, утвердивший отречение от прав на Престол Е.В. Княжны Татианы Константиновны, мать которой была лютеранкой. Ясно, что если Княжна отреклась от прав, то она их до этого ИМЕЛА - значит не лишился прав и её отец, Великий Князь Константин Константинович.
Закон не только не ставит препятствий к Престолу для вступающих в брак с иноверными и для их потомства - он прямо предполагает ситуацию, когда данные лица призываются к Престолонаследию. Ст. 35 рассматривает случай, когда право на Престол перейдёт к потомству женских лиц Династии, и дойдёт до лица, принадлежащего к другому царствующему дому, исповедующему иную веру. Понятно, что таковое лицо имеет и родителей неправославных. Для того, чтобы воспользоваться своим правом, данному кандидату на Престол необходимо принять Православную Веру "вместе с Наследником" - к супруге же такого требования не предъявляется. Обратим внимание, что закон не лишает права на Престол лицо, которое само в момент открытия для него Престолонаследия не исповедует Православия, и предоставляет ему возможность соответствовать вероисповедному требованию для вступления на Престол.
Можно ли представить себе, чтобы тот же закон лишал такого права православного, супруга которого,к примеру, приняла Православие некоторое время после брака?
Толкование, рассматривающее исполнение требований ст. 185 как условие к престолонаследию, не только противоречит грамматическому смыслу текста данной статьи. Вследствие извращения причинно-следственной связи защитники такого толкования вынуждены отстаивать положение, нелепейшее с точки зрения как здравого смысла, так и прямого назначения ст. 185. Ведь цель Законодателя очевидна - обезпечить Православие супруги Императора. Но если считать исполнение этой статьи условием к престолонаследию, то как быть,если супруга лица, перед которым открылось право на Престол, приняла уже Православие после брака? Именно так поступила супруга Великого Князя Кирилла Владимировича Великая Княгиня Виктория Феодоровна, которая в момент открытия для него престолонаследия была православной. Таким образом, цель, которую преследовала ст. 185, была достигнута и помимо неё, но в силу логики данного толкования, это не имело никакого значения. Получалось, что значение имела НЕ ЦЕЛЬ, А СРЕДСТВО, КОТОРЫМ ОНА ДОСТИГАЕТСЯ!
В связи с этим нужно отметить следующее - если бы закон ставил условием к престолонаследию православие супруги, то было бы совершенно безразлично, приняла она православие до брака, или после. Требование к супруге наследника принимать православие непременно до брака обусловлено именно тем, что закон не имеет средств для обезпечения православного исповедания Императрицы.
Текст ст. 185 позволяет ставить вопрос только в одной плоскости: к каким именно лицам обращено её предписание. Связь же этой статьи с престолонаследием совершенно обратна той, какую хотят приписать ей превратные толкователи. Разумеется, и настоящие русские законоведы до революции понимали законы не задом наперёд, а в прямом соответствии с их текстом. Например, проф. А. Градовский писал: "Брак Великого Князя Владимира Александровича с принцессою Мекленбург-Шверинскою, ныне Великою Княгинею Мариею Павловною, не принявшею православие, должен дать повод к тому толкованию, что принятие Православной веры требуется от иноверных особ женского пола только в случае вступления их в брак с лицом, имеющим непосредственное право на Престолонаследие".
Привести данную цитату мы имеем возможность благодаря статье некоего г-на Селищева ("Литературная Россия" №30/94), в которой её автор силился доказать с помощью этого текста нечто совершенно противоположное, в духе разбираемых нами толкований. Приходится поблагодарить коллегу за предоставленный ценный материал и посоветовать ему хотя бы разобраться в содержании приводимых цитат.
Коснёмся ещё одного момента, связанного с семейным положением Великого Князя Кирилла Владимировича. Как известно, его бракосочетание, состоявшееся 25 сентября 1905 г., было совершено без позволения Государя, чем была нарушена ст. 183 и брак в силу этого был признан незаконным. Однако в 1907 г. Именным Указом от 15 июля супруга Великого Князя Кирилла Владимировича и родившаяся к этому времени дочь были причислены к Императорскому Дому. Г-н Селищев заявляет: "Тот факт, что впоследствии Николай II признал официальный статус дочери Кирилла и Виктории-Мелиты - Марии, не меняет сути дела, не устраняя первоначального нарушения Кириллом ст. 183". Так ли это?
Во-первых, этот "официальный статус" заключался не в чём-нибудь, а в причислении к Императорскому Дому, причём не только дочери, но и её матери, Великой Княгини Виктории Феодоровны, которую г-н Селищев в лучших традициях красного "патриотизма" называет её немецким именем.
Во-вторых, принадлежность к Императорскому Дому предполагает происхождение от законного династического брака, ибо ст. 126 гласит: "Все лица, происшедшие от Императорской Крови в законном, дозволенном царствующим Императором браке, с лицом соответственного по происхождению достоинства, признаются Членами Императорского Дома".
Таким образом, причисление к Императорскому Дому именно в корне "меняет суть дела" и означает не что иное как узаконение брака с признанием его династического достоинства. Назначение Указа 1907 г. в том и заключается, чтобы "устранить первоначальное нарушение".
Всё дело в том, что вопрос законности брака входит (в силу ст. 183) в компетенцию Императора, и он имеет неотъемлемое право устранить дефект, зависящий от его воли. Сходная ситуация была и с бракосочетанием Великого Князя Михаила Александровича, в которое состоялось в 1912 г. также без разрешения Государя. В марте 1915 г. этот брак был признан законным, но Император не мог при всём желании сделать его династическим и причислить супругу и сына Великого Князя к Императорскому Дому, ибо супруга не имела "соответственного по происхождению достоинства", а закон о равнородности браков был неприкосновенным для самого Императора. Государь Николай II мог сделать незаконный брак законным, но ни один Император не мог бы сделать детей от неравнородных браков кого-либо из Романовых Членами Императорского Дома, не говоря уже о покойном г-не Куликовском и его здравствующей супруге.
Ещё одно интересное обстоятельство, связанное с женитьбой Великого Князя Кирилла и служащее также предметом всевозможных инсинуаций, заключается в том, что супруга была его двоюродной сестрой, и будто бы именно поэтому Государь и не позволял этого брака. Правда, тот же г-н Селищев пишет, что "в июле 1904 г. Святейший Синод разрешил такие браки, но лишь при наличии особых к тому обстоятельств и причин. Разумеется, - продолжает он, - прихоть Великого Князя Кирилла очень мало походила на какую-то особую причину..." Видимо признание этого брака Императором Николаем II также не может быть причиной признания его г-ном Селищевым.
Говоря о запрещении подобных браков канонами Церкви, ссылаются на 54 правило VI Вселенского Собора. Но вот, что писал по этому поводу Митрополит Антоний (Храповицкий) в письме графу Ю.П. Граббе: "Ещё в ранней юности я знал о существовании церковно-государственного закона, запрещающего брак с двоюродной сестрой, и был уверен, что это основано на прямом запрещении Вселенских Соборов. Но вот совсем недавно, наш русский лучший канонист профессор Суботицкого Университета С.В. Троицкий заявил мне, что в постановлениях Вселенских и Поместных Соборов такого воспрещение нет. Воспрещающая для брака степень родства изложена в 54 правиле VI Вселенского Собора, и я действительно, внимательно читая это правило, усмотрел, что там подобного воспрещения нет, хотя, как я слышал ещё раньше, а припомнил только теперь, некоторые канонисты стараются доказывать, будто упоминаемое в правилах слово "эксадельфи" означает не только племянницу, но и двоюродную сестру. (Как видим, Митрополит Антоний читал это правило в греческом подлиннике, в современном же русском переводе стоит "двоюродная сестра" - М.А.). Об этом слове много писал покойный профессор Московской Духовной Академии Лавров, впоследствии Архиепископ Литовский Алексий. Но вопрос признаётся открытым, даже более - каноника остаётся при убеждении, что в Правилах Соборных нет воспрещения жениться на двоюродной сестре". ("Письма Митрополита Антония", Джорданвилль,1988, стр. 172).
Подводя итоги, мы можем уверенно констатировать, что правовой и канонический статус линии Дома Романовых, происходящей от Великого Князя Владимира Александровича, которую Господь призвал к несению Креста Царского Служения в изгнании, покоится на незыблемой основе. А все инсинуации, распространяемые врагами Династии по поводу статьи 185 и правила 54, полностью несостоятельны, противоречивы или же просто лживы.
МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВ
"Жизнь за Царя" № 5-6 (14-15), 1996 г., стр. 6-7.