Как же он служил в очистке?!
Оригинал взят у jakobin1793 в Как же он служил в очистке?!
Ознакомился тут с Гуниными трудами на Варспоте, и невольно возник вынесенный в заглавие вопрос. То есть, теперь я понимаю, за что Гуню оттуда выгнали, но не понимаю, почему так долго держали. Для примера решил взять статью про танки, благо, в отличие от античной или средневековой тематики, по танкам Гуня считается специалистом первой величины.
Методика мэтра стандартна: берется инфа из википедии и приправляется искрометным юмором. Я и сам люблю этот прием, но что годится для ЖЖ, плохо подходит для серьезного издания. Особенно по части юмора. Увы, кроме хиханек и хаханек Гуня добавил от себя ещё и авторитетные размышления о технике, тактике и национальной психологии. Итак, статья про французский проект сверхтяжелого танка FCM F1. Слово знатоку:
Как это не удивительно, но вплоть до конца 30-х годов индустриальныя Франция практически не занималась разработкой тяжелых танков, если не считать единственного принятого на вооружение проекта 1 bis, иногда именуемого «французским КВ».
Гунино удивление удивляет. Оно было бы уместно, если бы все остальные индустриальные страны в 30-х только и делали, что занимались разработкой тяжелых танков. На деле же все было ровно наоборот: если французам таки удалось разработать и запустить в серийное производство тяжелый танк, то в остальных странах дело дошло в лучшем случае до строительства единичных прототипов разной степени сумрачности. Исключением является советский Т-35, но их выпустили в разы меньше, чем французских толстолобиков, да и характеристики подкачали.
Бдительность Франции усыпило проклятие, под названием «линия Мажино»
Бдительность Франции усыпила в основном нехватка финансов. В 1933 году военные расходы Германии сравнялись с французскими, а с 1935 ушли в огромный отрыв (это почему-то упускают из виду при анализе событий 1939-40 гг. почти все). Так-то, конечно, и французские генералы рады были бы наклепать тысячи супертанков и мегасамолетов, просто денег не было, вы держитесь там.
Французское командование было свято уверено: немецкие орды разобьются о неприступные позиции, повторится «великое стояние» образца Первой мировой, а чтобы впоследствии успешно провести наступление против Германии, придется прорывать «линию Зигфрида».
Про роль линии Мажино в предвоенном французском планировании к настоящему времени написано столько, что всерьез пересказывать байки из мурзилок пятидесятых годов сейчас уже как-то даже и неприлично. А что без прорыва линии Зигфрида в Германию не попасть, так это вам американские военные подтвердят, которые её прорывали в 1944-45. Но о них позже.
Вот тут-то и возродилась концепция строительства мастодонтов наподобие FCM 2C и супертяжелых машин. К тому времени все до единой страны мира, производящие танки - включая даже Великобританию, где проектирование бронетехники было, мягко говоря, весьма странным, - отказались от дальнейшей разработки многобашенных тяжеловооруженных монстров, французское военное руководство продолжало настаивать на производстве «Char de forteresse». В Советском Союзе к началу 1940 года было принято окончательное решение: тяжелые танки строить будем, но строго с одной башней.
Мегазнаток всего, однозначно. Во первых, "к тому времени" требует продолжения ", когда". Во-вторых, к тому времени, когда во Франции было выдано техзадание на сверхтяжелые танки для прорыва линии Зигфрида, в СССР вовсе ещё не отказались от многобашенных монстров и увлеченно строили Т-100 и СМК. Выбор в пользу однобашенного КВ был сделан по итогам боевых испытаний в Финскую войну. Но и тогда окончательного решения "строить тяжелые танки строго с одной башней" принято вовсе не было, и в 1941 году активно шла разработка сверхтяжелого КВ-5 с тремя башнями, из которых одна должна была размещаться на крыше главной башни (нападение Германии помешало пустить это чудо в серию). Причем этот самый КВ-5 является премиумным тяжем 8-го уровня в WoT, так что Гуня не мог про него не знать. А в Японии сверхтяжелого многобашенного урода разработали аж в конце войны, и он тоже есть в WoT, такие дела.
Стоит задать вопрос: насколько же серьезную психологическую травму перенесли французы в Первую мировую, что впоследствии полностью игнорировали очевидные направления мирового танкостроения? Всё так, они до дрожи, панически боялись новой окопной войны и сопряженных с ней колоссальных потерь.
Не стоит задавать таких вопросов. Хотя "психологическая травма" у французов и впрямь имелась, разработка сверхтяжелых танков к ней никакого отношения не имела - хотя бы потому, что подобные сверхтяжелые танки и самоходки для прорыва укрепленных линий проектировали - уже после французов! - и в СССР, и в США (Т28), и в Британии (Tortoise). В двух последних случаях дело дошло до выпуска действующих образцов, причем делали их уже в конце войны для прорыва той самой линии Зигфрида. То есть, столкнувшись с той же проблемой, нетравмированные американцы в конце войны выдали то же решение, что и травмированные французы ещё до войны. А немцы и японцы в конце войны проектировали сверхтяжелых уродов для ровно обратной цели - обороняться от прорывателей. Впрочем, в их психическую травмированность я как раз готов поверить.
Расположение башен традиционно двухярусное: в главной башне на корме 105-миллиметровая пушка, во вспомогательной в передней части корпуса - 90 миллиметров.
Дойдя до пошлой конкретики, Гуня явно поплыл. На самом деле передняя пушка имела калибр 47 мм, что отлично видно на всех иллюстрациях. Для кормы же разрабатывались два разных варианта башни - одна со 105-мм пушкой, другая с 90-мм. Естественно, из них в итоге выбрали одну, и это была 90-мм. А Гуня же два варианта башни понял как две материальных башни, и даже картинки не заставили его усомниться, может ли в переднем скворечнике уместиться 90-мм дрын (на секундочку, такой калибр "Паттон" таскал).
Отличная цель для артиллерии и штурмовиков? Да, безусловно. Совершенно непонятно, почему французские генералы этого не понимали? Двигающуюся с скоростью черепахи «крепость» уничтожат за минуты, не взирая на солидное бронирование! Возможно дело в том, что французская армия оставалась невероятно косной, консервативной и практически не поддающейся модернизации структурой.
Косные генералы считали, что средства прорыва, находящиеся на острие главного удара, будут прикрываться от штурмовиков большим количеством истребителей, и вообще, перед генеральным наступлением неплохо бы захватить хотя бы локальное господство в воздухе. Что касается артиллерии, то на практике нечто похожее имело мето под Курском: "Фердинанды" (тоже большие, тяжелые и тихоходные, но хорошо бронированные) наступали под мощным обстрелом советской артиллерии вплоть до 203-мм гаубиц). Толстолобикам пришлось плохо, но это явно не подходило под описание "уничтожили за минуты".
Подумать только, какое неслыханное помрачение рассудка постигло Францию! Нет-нет, это не ошибки вызванные недооценкой потенциала противника. Это образ мысли, покалеченная Первой мировой ментальность.
Заметьте, с какой абсолютной уверенностью Гуня утверждает, что это не ошибки, а ментальность. Он знает, он фельдшером работал. Ну вот что англичане одновременно с французами разрабатывали ещё более тихоходного и гораздо хуже вооруженного и бронированного сверхтяжелого урода TOG с орудиями в спонсонах(!) и отказывались закапывать эту стюардессу до 1944(!) года - это не покалеченная ментальность, это нормально. А у французов помрачение рассудка.
Впрочем, у проекта FCM F1 нашлось немало противников и во французском Генеральном Штабе. Часть офицерского командного состава справедливо полагала, что постройка тяжелых двухбашенных танков, пусть даже защищенных 120-мм броней, отнимет часть времени и ресурсов, которые были бы более полезны при производстве танков B1bis. К тому же, боевая ценность F1 выглядела крайне сомнительной, так как до испытаний танка в начале 1940 года было еще далеко. Учитывая соотношение длины танка к ширине, которое составляло примерно 3,5:1, его ходовые качества оказались бы на уровне советского Т-35, а проходимость неудовлетворительной - из-за своей огромной массы передвижение F1 по мягкому и заболоченному грунту не представлялось возможным, а выдержать 140-тонную машину был способен далеко не каждый мост.
Тут все на удивление здраво. Ни щаранистого юморка, ни рассуждений про ментальность, да и французы уже не выглядят такими ну-у-у тупыми. Почему же я обратил внимание на этот абзац? А потому, что Гуня использовал ту же методику, что и при написании "Архитектора": слямзил чужой текст.
Впрочем, у FCM F1 нашлось в Генеральном Штабе немало противников. Часть офицерского командного состава справедливо полагала, что постройка тяжелых двухбашенных танков, пусть даже защищенных 120-мм броней, отнимет часть времени и ресурсов, которые были бы более полезны при производстве танков B1bis. К тому же, боевая ценность F1 выглядела довольно сомнительной, так как до испытаний танка было ещё далеко. Учитывая соотношение длины танка к ширине, которое составляло примерно 3,5:1, его ходовые качества оказались бы на уровне советского Т-35. Не стоит также забывать, что из-за своей огромной массы передвижение F1 по мягкому и заболоченному грунту не представлялось возможным, а выдержать 140-тонную машины мог далеко не каждый мост.
Найдите 10 отличий. Текст взят из статьи (http://my.mail.ru/community/worldoftanks.ru/5943B29B064E1742.html) 2011 года, автор которй ссылается на книгу Холявского 1998 г. Старье, но Гуня не побрезговал.
Итак, что мы имеем? Ужасающего качества текст, очень бедный фактологией, но богатый гумором и рассуждениями "космического масштаба и космической же глупости", с фактическими ошибками, с очепятками и с единственным вменяемым абзацем, причем краденым. И вот за генерацию такого контента воргеи платили Гуне деньги на поездки по исландиям? Подумать только, какое неслыханное помрачение рассудка постигло Варгейминг!
И, чтоб два раза не вставать:
[Spoiler (click to open)]Оригинал взят у jakobin1793 в Кто контролирует министерство культуры, тот контролирует прошлое
- Сколько было панфиловцев, Уинстон?
- Дивизия.
- А если Партия скажет, что их не дивизия, а двадцать восемь, тогда сколько?
- Дивизия.
Он не успел договорить, он задохнулся от боли. Стрелка на шкале подпрыгнула до пятидесяти пяти.
............
- Ты медленно усваиваешь урок, Уинстон, - мягко заметил О’Брайен.
- Что поделать? - всхлипнул Уинстон. - Как мне заставить себя не видеть того, что перед глазами? Ведь панфиловцев все-таки дивизия.
- Иногда, Уинстон. А иногда и двадцать восемь. Иногда и ни одного. А иногда и так и эдак сразу. Надо стараться, Уинстон. Нормальным стать непросто.
............
- Еще пример, - сказал О’Брайен. - Несколько лет назад твоя память, кажется, серьезно отказала тебе. Ты поверил, что человек, сержант Добробабин, посмертно награжденный за героизм, - ты поверил, что этот человек не погиб в бою, а стал полицаем. Ты решил, что у тебя в руках неопровержимое вещественное доказательство, опровергающее версию Кривицкого. Ты бредил каким-то заключением Главной военной прокуратуры. Бумажка вроде вот этой…
В руках О’Брайена оказался продолговатый листок бумаги. Секунд пять, не больше, он был в поле зрения Уинстона.
- Оно все-таки существует! - крикнул он.
- Нет, - сказал О’Брайен.
Он прошел к противоположной стене. Там была дыра памяти. О’Брайен поднял решетку, и поток теплого воздуха унес жалкий обрывок бумаги. Листок исчез в пламени, и О’Брайен повернулся от стены.
- Пепел, - сказал он. - Нет, даже не пепел, его можно увидеть. Пыль. Заключения не существует. Оно никогда не существовало.
- Нет, существовало! Оно существует! Оно осталась в памяти. Я помню его. Вы помните.
- Я ничего не помню, - сказал О’Брайен. Сердце Уинстона замерло. Это было двоемыслием.
Ознакомился тут с Гуниными трудами на Варспоте, и невольно возник вынесенный в заглавие вопрос. То есть, теперь я понимаю, за что Гуню оттуда выгнали, но не понимаю, почему так долго держали. Для примера решил взять статью про танки, благо, в отличие от античной или средневековой тематики, по танкам Гуня считается специалистом первой величины.
Методика мэтра стандартна: берется инфа из википедии и приправляется искрометным юмором. Я и сам люблю этот прием, но что годится для ЖЖ, плохо подходит для серьезного издания. Особенно по части юмора. Увы, кроме хиханек и хаханек Гуня добавил от себя ещё и авторитетные размышления о технике, тактике и национальной психологии. Итак, статья про французский проект сверхтяжелого танка FCM F1. Слово знатоку:
Как это не удивительно, но вплоть до конца 30-х годов индустриальныя Франция практически не занималась разработкой тяжелых танков, если не считать единственного принятого на вооружение проекта 1 bis, иногда именуемого «французским КВ».
Гунино удивление удивляет. Оно было бы уместно, если бы все остальные индустриальные страны в 30-х только и делали, что занимались разработкой тяжелых танков. На деле же все было ровно наоборот: если французам таки удалось разработать и запустить в серийное производство тяжелый танк, то в остальных странах дело дошло в лучшем случае до строительства единичных прототипов разной степени сумрачности. Исключением является советский Т-35, но их выпустили в разы меньше, чем французских толстолобиков, да и характеристики подкачали.
Бдительность Франции усыпило проклятие, под названием «линия Мажино»
Бдительность Франции усыпила в основном нехватка финансов. В 1933 году военные расходы Германии сравнялись с французскими, а с 1935 ушли в огромный отрыв (это почему-то упускают из виду при анализе событий 1939-40 гг. почти все). Так-то, конечно, и французские генералы рады были бы наклепать тысячи супертанков и мегасамолетов, просто денег не было, вы держитесь там.
Французское командование было свято уверено: немецкие орды разобьются о неприступные позиции, повторится «великое стояние» образца Первой мировой, а чтобы впоследствии успешно провести наступление против Германии, придется прорывать «линию Зигфрида».
Про роль линии Мажино в предвоенном французском планировании к настоящему времени написано столько, что всерьез пересказывать байки из мурзилок пятидесятых годов сейчас уже как-то даже и неприлично. А что без прорыва линии Зигфрида в Германию не попасть, так это вам американские военные подтвердят, которые её прорывали в 1944-45. Но о них позже.
Вот тут-то и возродилась концепция строительства мастодонтов наподобие FCM 2C и супертяжелых машин. К тому времени все до единой страны мира, производящие танки - включая даже Великобританию, где проектирование бронетехники было, мягко говоря, весьма странным, - отказались от дальнейшей разработки многобашенных тяжеловооруженных монстров, французское военное руководство продолжало настаивать на производстве «Char de forteresse». В Советском Союзе к началу 1940 года было принято окончательное решение: тяжелые танки строить будем, но строго с одной башней.
Мегазнаток всего, однозначно. Во первых, "к тому времени" требует продолжения ", когда". Во-вторых, к тому времени, когда во Франции было выдано техзадание на сверхтяжелые танки для прорыва линии Зигфрида, в СССР вовсе ещё не отказались от многобашенных монстров и увлеченно строили Т-100 и СМК. Выбор в пользу однобашенного КВ был сделан по итогам боевых испытаний в Финскую войну. Но и тогда окончательного решения "строить тяжелые танки строго с одной башней" принято вовсе не было, и в 1941 году активно шла разработка сверхтяжелого КВ-5 с тремя башнями, из которых одна должна была размещаться на крыше главной башни (нападение Германии помешало пустить это чудо в серию). Причем этот самый КВ-5 является премиумным тяжем 8-го уровня в WoT, так что Гуня не мог про него не знать. А в Японии сверхтяжелого многобашенного урода разработали аж в конце войны, и он тоже есть в WoT, такие дела.
Стоит задать вопрос: насколько же серьезную психологическую травму перенесли французы в Первую мировую, что впоследствии полностью игнорировали очевидные направления мирового танкостроения? Всё так, они до дрожи, панически боялись новой окопной войны и сопряженных с ней колоссальных потерь.
Не стоит задавать таких вопросов. Хотя "психологическая травма" у французов и впрямь имелась, разработка сверхтяжелых танков к ней никакого отношения не имела - хотя бы потому, что подобные сверхтяжелые танки и самоходки для прорыва укрепленных линий проектировали - уже после французов! - и в СССР, и в США (Т28), и в Британии (Tortoise). В двух последних случаях дело дошло до выпуска действующих образцов, причем делали их уже в конце войны для прорыва той самой линии Зигфрида. То есть, столкнувшись с той же проблемой, нетравмированные американцы в конце войны выдали то же решение, что и травмированные французы ещё до войны. А немцы и японцы в конце войны проектировали сверхтяжелых уродов для ровно обратной цели - обороняться от прорывателей. Впрочем, в их психическую травмированность я как раз готов поверить.
Расположение башен традиционно двухярусное: в главной башне на корме 105-миллиметровая пушка, во вспомогательной в передней части корпуса - 90 миллиметров.
Дойдя до пошлой конкретики, Гуня явно поплыл. На самом деле передняя пушка имела калибр 47 мм, что отлично видно на всех иллюстрациях. Для кормы же разрабатывались два разных варианта башни - одна со 105-мм пушкой, другая с 90-мм. Естественно, из них в итоге выбрали одну, и это была 90-мм. А Гуня же два варианта башни понял как две материальных башни, и даже картинки не заставили его усомниться, может ли в переднем скворечнике уместиться 90-мм дрын (на секундочку, такой калибр "Паттон" таскал).
Отличная цель для артиллерии и штурмовиков? Да, безусловно. Совершенно непонятно, почему французские генералы этого не понимали? Двигающуюся с скоростью черепахи «крепость» уничтожат за минуты, не взирая на солидное бронирование! Возможно дело в том, что французская армия оставалась невероятно косной, консервативной и практически не поддающейся модернизации структурой.
Косные генералы считали, что средства прорыва, находящиеся на острие главного удара, будут прикрываться от штурмовиков большим количеством истребителей, и вообще, перед генеральным наступлением неплохо бы захватить хотя бы локальное господство в воздухе. Что касается артиллерии, то на практике нечто похожее имело мето под Курском: "Фердинанды" (тоже большие, тяжелые и тихоходные, но хорошо бронированные) наступали под мощным обстрелом советской артиллерии вплоть до 203-мм гаубиц). Толстолобикам пришлось плохо, но это явно не подходило под описание "уничтожили за минуты".
Подумать только, какое неслыханное помрачение рассудка постигло Францию! Нет-нет, это не ошибки вызванные недооценкой потенциала противника. Это образ мысли, покалеченная Первой мировой ментальность.
Заметьте, с какой абсолютной уверенностью Гуня утверждает, что это не ошибки, а ментальность. Он знает, он фельдшером работал. Ну вот что англичане одновременно с французами разрабатывали ещё более тихоходного и гораздо хуже вооруженного и бронированного сверхтяжелого урода TOG с орудиями в спонсонах(!) и отказывались закапывать эту стюардессу до 1944(!) года - это не покалеченная ментальность, это нормально. А у французов помрачение рассудка.
Впрочем, у проекта FCM F1 нашлось немало противников и во французском Генеральном Штабе. Часть офицерского командного состава справедливо полагала, что постройка тяжелых двухбашенных танков, пусть даже защищенных 120-мм броней, отнимет часть времени и ресурсов, которые были бы более полезны при производстве танков B1bis. К тому же, боевая ценность F1 выглядела крайне сомнительной, так как до испытаний танка в начале 1940 года было еще далеко. Учитывая соотношение длины танка к ширине, которое составляло примерно 3,5:1, его ходовые качества оказались бы на уровне советского Т-35, а проходимость неудовлетворительной - из-за своей огромной массы передвижение F1 по мягкому и заболоченному грунту не представлялось возможным, а выдержать 140-тонную машину был способен далеко не каждый мост.
Тут все на удивление здраво. Ни щаранистого юморка, ни рассуждений про ментальность, да и французы уже не выглядят такими ну-у-у тупыми. Почему же я обратил внимание на этот абзац? А потому, что Гуня использовал ту же методику, что и при написании "Архитектора": слямзил чужой текст.
Впрочем, у FCM F1 нашлось в Генеральном Штабе немало противников. Часть офицерского командного состава справедливо полагала, что постройка тяжелых двухбашенных танков, пусть даже защищенных 120-мм броней, отнимет часть времени и ресурсов, которые были бы более полезны при производстве танков B1bis. К тому же, боевая ценность F1 выглядела довольно сомнительной, так как до испытаний танка было ещё далеко. Учитывая соотношение длины танка к ширине, которое составляло примерно 3,5:1, его ходовые качества оказались бы на уровне советского Т-35. Не стоит также забывать, что из-за своей огромной массы передвижение F1 по мягкому и заболоченному грунту не представлялось возможным, а выдержать 140-тонную машины мог далеко не каждый мост.
Найдите 10 отличий. Текст взят из статьи (http://my.mail.ru/community/worldoftanks.ru/5943B29B064E1742.html) 2011 года, автор которй ссылается на книгу Холявского 1998 г. Старье, но Гуня не побрезговал.
Итак, что мы имеем? Ужасающего качества текст, очень бедный фактологией, но богатый гумором и рассуждениями "космического масштаба и космической же глупости", с фактическими ошибками, с очепятками и с единственным вменяемым абзацем, причем краденым. И вот за генерацию такого контента воргеи платили Гуне деньги на поездки по исландиям? Подумать только, какое неслыханное помрачение рассудка постигло Варгейминг!
И, чтоб два раза не вставать:
[Spoiler (click to open)]Оригинал взят у jakobin1793 в Кто контролирует министерство культуры, тот контролирует прошлое
- Сколько было панфиловцев, Уинстон?
- Дивизия.
- А если Партия скажет, что их не дивизия, а двадцать восемь, тогда сколько?
- Дивизия.
Он не успел договорить, он задохнулся от боли. Стрелка на шкале подпрыгнула до пятидесяти пяти.
............
- Ты медленно усваиваешь урок, Уинстон, - мягко заметил О’Брайен.
- Что поделать? - всхлипнул Уинстон. - Как мне заставить себя не видеть того, что перед глазами? Ведь панфиловцев все-таки дивизия.
- Иногда, Уинстон. А иногда и двадцать восемь. Иногда и ни одного. А иногда и так и эдак сразу. Надо стараться, Уинстон. Нормальным стать непросто.
............
- Еще пример, - сказал О’Брайен. - Несколько лет назад твоя память, кажется, серьезно отказала тебе. Ты поверил, что человек, сержант Добробабин, посмертно награжденный за героизм, - ты поверил, что этот человек не погиб в бою, а стал полицаем. Ты решил, что у тебя в руках неопровержимое вещественное доказательство, опровергающее версию Кривицкого. Ты бредил каким-то заключением Главной военной прокуратуры. Бумажка вроде вот этой…
В руках О’Брайена оказался продолговатый листок бумаги. Секунд пять, не больше, он был в поле зрения Уинстона.
- Оно все-таки существует! - крикнул он.
- Нет, - сказал О’Брайен.
Он прошел к противоположной стене. Там была дыра памяти. О’Брайен поднял решетку, и поток теплого воздуха унес жалкий обрывок бумаги. Листок исчез в пламени, и О’Брайен повернулся от стены.
- Пепел, - сказал он. - Нет, даже не пепел, его можно увидеть. Пыль. Заключения не существует. Оно никогда не существовало.
- Нет, существовало! Оно существует! Оно осталась в памяти. Я помню его. Вы помните.
- Я ничего не помню, - сказал О’Брайен. Сердце Уинстона замерло. Это было двоемыслием.