(no subject)
Д., милый Д.
Сейчас опять пишу к тебе в лучших традициях собственных мозолей.
Скоро полгода как. 12 сентября.
Что у тебя за пленочка-пленка, что она скрывает?
Покажи, приоткрой.
Я ведь все чувствую и понимаю.
Покажи, кто это? Почему так больнодолгострашно?
А я сяду у тебя в ногах, положу голову на колени и буду дышать в полсилы, спокойно-спокойно.
Подожду.
Подожду.
Ты только пусти.
И за талию не трожь меня в темных коридорах, не трожь.
Я стану тогда сильнобольной.
Почти лежу на диване под палантином и всхлипываю, затягивая келоидные рубцы 5 успокоительными по дневной дозе каждый, литрами кофе и работой до обморока. Так меньше чувствуется.
Сублимация цветет. У нас пошел второй год.
Сейчас опять пишу к тебе в лучших традициях собственных мозолей.
Скоро полгода как. 12 сентября.
Что у тебя за пленочка-пленка, что она скрывает?
Покажи, приоткрой.
Я ведь все чувствую и понимаю.
Покажи, кто это? Почему так больнодолгострашно?
А я сяду у тебя в ногах, положу голову на колени и буду дышать в полсилы, спокойно-спокойно.
Подожду.
Подожду.
Ты только пусти.
И за талию не трожь меня в темных коридорах, не трожь.
Я стану тогда сильнобольной.
Почти лежу на диване под палантином и всхлипываю, затягивая келоидные рубцы 5 успокоительными по дневной дозе каждый, литрами кофе и работой до обморока. Так меньше чувствуется.
Сублимация цветет. У нас пошел второй год.