Франкфуртер Мюзикмессе 2014
В каждом путешествии всегда встречаешь много новых людей, и часто эти встречи сопровождаются бурными восторгами с обеих сторон. А потом ты возвращаешься домой, и погружаешься в повседневные дела, а эти новые знакомства отходят в сторону и забываются. Чтоб они вошли в твою рутину, нужно по возвращении написать каждому из них. Или хотя бы оставить себе заметку на память. Вот это и есть такая заметка.
Первая из таких встреч была с доктором Вольфом-Дитрихом Зайффертом, директором издательства Henle Verlag. Они привезли из Мюнхена свой знаменитый красный круглый диванчик, на котором сняты все их интервью на ютубе. Правда, самый первый ролик был снят не на диванчике, а за рабочим столом гравировщика нот Ганса Кюнера. Доктор Зайфферт сказал, что они давно уже не пользуются гравировкой в своём производстве, а полностью перешли на Finale, к которому изготовили собственные шаблоны и плагины. А Ганс Кюнер лишь иногда приходит в издательство, чтобы продемонстрировать своё искусство перед специально собравшимися ценителями, уже только в качестве шоу. Тем не менее, по всему видно, как до сих пор в Henle бережно относятся к нотам (в отличие от другого известного издательства с многовековыми традициями, где решили забить на всё и гнать халтуру).
Другая встреча, которая поразила меня в самую пятку, состоялась довольно неожиданно. Мы были на пресс-конференции, связанной с выходом программы neoScores, и я в самом начале заприметил одного мужичка, простецкий вид которого совершенно не вписывался в эту техническую тусовку, а, скорее, наводил на мысль о чудаке-поэте. А когда после официальной части я и ещё несколько коллег потребовали провести нам демонстрацию продукта, этот мужичок к нам присоединился. И как только у меня созревал какой-нибудь каверзный технический вопрос, этот мужичок на мгновение меня опережал и точно такой вопрос озвучивал! Разумеется, мы с ним тут же зазнакомились, и мужичок оказался Джеймсом Саттоном, программистом из Кембриджа, в одиночку написавшим аналогичную neoScore нотную читалку да ещё и соответствующий SDK. Он рассказал, что работал над ней последние четыре года. На мой вопрос, как ему это удалось (потому что такие вещи не делаются «вечером после работы», для них нужно бросить всё и только ими и заниматься), он ответил, что - только благодаря его жене, которая дала ему возможность не ходить на работу, а ковыряться в своём коде, без малейшей надежды, что это когда-нибудь окупится. Его пример представляется очень важным для меня лично, поскольку показывает, что один в поле - воин, и что любой проект можно осуществить. Нужно только взяться за него. С другой стороны, восприятие его проекта окружающими сильно отличалось от восприятия других проектов. Например, выступает докладчик, представляет продукт. И ты знаешь, что за его спиной целая команда, которая сидит где-нибудь в Штатах или в Австралии, и что бы там с докладчиком ни случилось, эта команда будет делать своё дело. А Джеймс передвигался от одной кучки людей к другой, прислушивался к дискуссиям, затем ставил всех в тупик каким-нибудь вопросом, а спустя ещё какое-то время доставал из своего портфеля айпед и какоё-то андроидо-девайс, демонстрируя свой кроссплатформенный продукт. И становилось понятно, что тут в одном лице и программист, и музыкант, и маркетолог. И не всё в равной степени успешно.
Встреча с Майклом Гудом - автором и разработчиком MusicXML - была основной целью поездки. Надо сказать, что три года назад к функциям Майкла неожиданно добавилась ещё одна: его пригласили работать в Finale, и теперь он полностью определяет стратегию её развития. В интернет-форуме MusicXML сейчас проходит оживлённая дискуссия по поводу того, что Finale становится всё более закрытой программой. Например, в 2006 версии они отказались от экспорта в формат ETF, где можно было в текстовом виде увидеть всю внутреннюю кухню программы. Но умельцы продолжили читать эту же кухню из основного двоичного формата MUS. Как вдруг в версии 2014 в программе заменили формат на MUSX, что само по себе являлось данью моде - это переименованный zip-архив. Однако центральный файл данных в этом архиве оказался зашифрован. И умельцы, которые раньше могли читать двоичный формат MUS, теперь оказались бессильны. Больше всех по этому поводу на форуме возмущается Питер Дойч. Майкл Гуд осторожно возражает ему, что, мол, они вынуждены были закрыть формат, чтобы защититься от кривых ручек пользователей, которые чего-нибудь сами поменяют, поломают, а потом грузят службу поддержки. Я придерживался позиции (и озвучивал её), что ничего страшного в закрытии формата нет, поскольку можно вместо утилиты, читающей формат Finale, сделать плагин к Finale, который будет напрямую из программы все данные экспортировать. И вот сейчас Майкл меня просто убил, сообщив в приватной беседе (а мужики-то не знают!) на мой вопрос, почему они 15 лет не обновляли PDK (описание интерфейса для плагинов), что в следующей версии они этот интерфейс вообще закроют, чтобы, опять же, кто попало свои кривые плагины к программе не подключал и не мог повредить данные. Впрочем, на вопрос, что же будет с основополагающими плагинами Паттерсона, Гиезена и Вильямсона, он сказал, что этим людям дадут новый интерфейс и они перепишут свои плагины под новую версию. И тут же предложил вступить в клуб бета-тестеров этого VIP-интерфейса. В общем, очень такая странная стратегия.
На встречу не сумел прилететь Дэниел Спредбёри, который должен был читать доклад о разрабатываемой им новой стандартной кодировке для нотных знаков SMuFL. Вместо этого он прислал свои слайды Майклу Гуду, и тот их озвучил. Но не это поразило меня в самую пятку. Я за политикой не слежу, а оказалось-то вот что. Дэниел Спредбёри это человек из команды разработчиков программы Sibelius. Пару лет назад программу в очередной раз перекупили, и разработчиков распустили, наняв новых. В связи с этим большинство из тех, с кем я сегодня общался, предрекают Sibelius'у скорый и неминуемый крах. А уволенная команда, тем временем, оказалась приглашена фирмой Steinberg (известной по программе Cubase), и они сейчас пишут абсолютно новую нотную программу с ноля. И вот на неё сейчас все и возлагают всяческие надежды. Много интересного о процессе разработки этой программы пишется в блоге Дэниела Спредбёри.
Напоследок я чуть не сцепился с одной дамой на стенде шведских нотных издателей, которая сказала, что в Швеции в производстве наиболее популярна программа Sibelius. Я имел неосторожность спросить, что она думает о будущем этой программы в связи со сменой команды разработчиков. (Как выразился один немецкий коллега, Кристоф Шардт, автор программы PriMus: в таких серьёзных проектах жизненно необходимо, чтобы разработчики были женаты на своём коде. Понятное дело, что о новой команде вряд ли это можно сказать.) Дама бросилась защищать Sibelius. Выяснилось, что она только вчера посетила семинар для дистрибьюторов, на котором были расписаны всяческие радужные перспективы. Видимо, скепсис читался на моём лице без слов, потому что под конец она вручила мне свою визитку, предложив через годик посмотреть, «кто из нас был прав».
Первая из таких встреч была с доктором Вольфом-Дитрихом Зайффертом, директором издательства Henle Verlag. Они привезли из Мюнхена свой знаменитый красный круглый диванчик, на котором сняты все их интервью на ютубе. Правда, самый первый ролик был снят не на диванчике, а за рабочим столом гравировщика нот Ганса Кюнера. Доктор Зайфферт сказал, что они давно уже не пользуются гравировкой в своём производстве, а полностью перешли на Finale, к которому изготовили собственные шаблоны и плагины. А Ганс Кюнер лишь иногда приходит в издательство, чтобы продемонстрировать своё искусство перед специально собравшимися ценителями, уже только в качестве шоу. Тем не менее, по всему видно, как до сих пор в Henle бережно относятся к нотам (в отличие от другого известного издательства с многовековыми традициями, где решили забить на всё и гнать халтуру).
Другая встреча, которая поразила меня в самую пятку, состоялась довольно неожиданно. Мы были на пресс-конференции, связанной с выходом программы neoScores, и я в самом начале заприметил одного мужичка, простецкий вид которого совершенно не вписывался в эту техническую тусовку, а, скорее, наводил на мысль о чудаке-поэте. А когда после официальной части я и ещё несколько коллег потребовали провести нам демонстрацию продукта, этот мужичок к нам присоединился. И как только у меня созревал какой-нибудь каверзный технический вопрос, этот мужичок на мгновение меня опережал и точно такой вопрос озвучивал! Разумеется, мы с ним тут же зазнакомились, и мужичок оказался Джеймсом Саттоном, программистом из Кембриджа, в одиночку написавшим аналогичную neoScore нотную читалку да ещё и соответствующий SDK. Он рассказал, что работал над ней последние четыре года. На мой вопрос, как ему это удалось (потому что такие вещи не делаются «вечером после работы», для них нужно бросить всё и только ими и заниматься), он ответил, что - только благодаря его жене, которая дала ему возможность не ходить на работу, а ковыряться в своём коде, без малейшей надежды, что это когда-нибудь окупится. Его пример представляется очень важным для меня лично, поскольку показывает, что один в поле - воин, и что любой проект можно осуществить. Нужно только взяться за него. С другой стороны, восприятие его проекта окружающими сильно отличалось от восприятия других проектов. Например, выступает докладчик, представляет продукт. И ты знаешь, что за его спиной целая команда, которая сидит где-нибудь в Штатах или в Австралии, и что бы там с докладчиком ни случилось, эта команда будет делать своё дело. А Джеймс передвигался от одной кучки людей к другой, прислушивался к дискуссиям, затем ставил всех в тупик каким-нибудь вопросом, а спустя ещё какое-то время доставал из своего портфеля айпед и какоё-то андроидо-девайс, демонстрируя свой кроссплатформенный продукт. И становилось понятно, что тут в одном лице и программист, и музыкант, и маркетолог. И не всё в равной степени успешно.
Встреча с Майклом Гудом - автором и разработчиком MusicXML - была основной целью поездки. Надо сказать, что три года назад к функциям Майкла неожиданно добавилась ещё одна: его пригласили работать в Finale, и теперь он полностью определяет стратегию её развития. В интернет-форуме MusicXML сейчас проходит оживлённая дискуссия по поводу того, что Finale становится всё более закрытой программой. Например, в 2006 версии они отказались от экспорта в формат ETF, где можно было в текстовом виде увидеть всю внутреннюю кухню программы. Но умельцы продолжили читать эту же кухню из основного двоичного формата MUS. Как вдруг в версии 2014 в программе заменили формат на MUSX, что само по себе являлось данью моде - это переименованный zip-архив. Однако центральный файл данных в этом архиве оказался зашифрован. И умельцы, которые раньше могли читать двоичный формат MUS, теперь оказались бессильны. Больше всех по этому поводу на форуме возмущается Питер Дойч. Майкл Гуд осторожно возражает ему, что, мол, они вынуждены были закрыть формат, чтобы защититься от кривых ручек пользователей, которые чего-нибудь сами поменяют, поломают, а потом грузят службу поддержки. Я придерживался позиции (и озвучивал её), что ничего страшного в закрытии формата нет, поскольку можно вместо утилиты, читающей формат Finale, сделать плагин к Finale, который будет напрямую из программы все данные экспортировать. И вот сейчас Майкл меня просто убил, сообщив в приватной беседе (а мужики-то не знают!) на мой вопрос, почему они 15 лет не обновляли PDK (описание интерфейса для плагинов), что в следующей версии они этот интерфейс вообще закроют, чтобы, опять же, кто попало свои кривые плагины к программе не подключал и не мог повредить данные. Впрочем, на вопрос, что же будет с основополагающими плагинами Паттерсона, Гиезена и Вильямсона, он сказал, что этим людям дадут новый интерфейс и они перепишут свои плагины под новую версию. И тут же предложил вступить в клуб бета-тестеров этого VIP-интерфейса. В общем, очень такая странная стратегия.
На встречу не сумел прилететь Дэниел Спредбёри, который должен был читать доклад о разрабатываемой им новой стандартной кодировке для нотных знаков SMuFL. Вместо этого он прислал свои слайды Майклу Гуду, и тот их озвучил. Но не это поразило меня в самую пятку. Я за политикой не слежу, а оказалось-то вот что. Дэниел Спредбёри это человек из команды разработчиков программы Sibelius. Пару лет назад программу в очередной раз перекупили, и разработчиков распустили, наняв новых. В связи с этим большинство из тех, с кем я сегодня общался, предрекают Sibelius'у скорый и неминуемый крах. А уволенная команда, тем временем, оказалась приглашена фирмой Steinberg (известной по программе Cubase), и они сейчас пишут абсолютно новую нотную программу с ноля. И вот на неё сейчас все и возлагают всяческие надежды. Много интересного о процессе разработки этой программы пишется в блоге Дэниела Спредбёри.
Напоследок я чуть не сцепился с одной дамой на стенде шведских нотных издателей, которая сказала, что в Швеции в производстве наиболее популярна программа Sibelius. Я имел неосторожность спросить, что она думает о будущем этой программы в связи со сменой команды разработчиков. (Как выразился один немецкий коллега, Кристоф Шардт, автор программы PriMus: в таких серьёзных проектах жизненно необходимо, чтобы разработчики были женаты на своём коде. Понятное дело, что о новой команде вряд ли это можно сказать.) Дама бросилась защищать Sibelius. Выяснилось, что она только вчера посетила семинар для дистрибьюторов, на котором были расписаны всяческие радужные перспективы. Видимо, скепсис читался на моём лице без слов, потому что под конец она вручила мне свою визитку, предложив через годик посмотреть, «кто из нас был прав».