Следующий раз
А если бы какое-нибудь издательство решило делать ноты для Олимпиады, то всё происходило бы так.
Суббота, 22 февраля, вечер. Завтра Торжественное Закрытие. Но это там, в Сочи. А тут, в Петербурге, хоть и суббота, но весь нотный отдел в сборе. Нет, про Олимпиаду мы уже давно забыли, потому что всё давно сделано и отдано заказчику, тысячный детский хор с Гергиевым ещё в январе записал фонограмму, а теперь неделю сидит в Сочи и репетирует выходы, взмахи и хлопки.
А мы сидим на работе, потому что делаем партии для оперной постановки в Амстердаме (премьера через две недели, а автор принёс материал только вчера; последнее действие ещё не дописано) и одновременно верстаем полное собрание сочинений Слонимского для выставки во Франкфурте. Выставка только через месяц, но в собрании шестьдесят четыре тома.
Из открытой двери нотного отдела валит пар. От компьютера с "Косынкой" отходит главред с кружкой в одной руке и сигаретой в другой. Он специально приехал в субботу, чтобы подбадривать остальных. Оглядывает помещение, принимает озабоченный вид, говорит: "Мы не успеем сделать партии". Щёлкает зажигалкой. Директор в Сочи, поэтому можно курить в помещении.
Междугородний звонок. Звонит директор издательства из Сочи. Почему звонит не на мобильный? Ах, ну да, я же его выключил, чтоб никто не отвлекал.
- Петечка, какое счастье, что ты на работе!
Какое несчастье, что я забыл выключить настольный телефон.
- Что случилось, Самюэль Мануилович?
- Петечка, у нас че-пэ. Валерий Абисалович просит срочно напечатать ещё три произведения для завтрашней церемонии.
- А зачем? Ведь всё уже спето и записано!
- Петечка, здесь сломался магнитофон, поэтому они будут петь вживую.
- Что? Какой магнитофон? Мы в каком веке?
- Вжи-ву-ю! Я не знаю, что у них там сломалось!
- Ну хорошо, так пусть споют то, что уже выучили, зачем новое-то городить?
- Петечка, весь ужас ситуации состоит в том, что они это не споют.
- Как не споют, ведь спели же уже?
- Не спо-ют. Ты знаешь, сколько недель они записывали эту фонограмму? Там сплошная химия. Они это спеть не-мо-гут. К счастью, здесь оказались *** и ***, и Валерий Абисалович попросил их написать три новых пьесы, совершенно простые. Их спою даже я.
- Ктоооо? Гергиев заказал им музыку для Олимпиады???
- Петечка, у него не было другого выхода. Его кругом подставили. Ну и к тому же, их все знают и любят.
- Угу. Все.
- Петечка, скажи мне. Ведь мы сможем это сделать?
- А какой объём?
- Сейчас я дам тебе администратора Валерия Абисаловича, Олечку, она тебе всё объяснит.
Трубку берёт девушка. Олечка. Спрашиваю:
- Вы можете прислать мне PDF?
- Что прислать?
- Ну, ноты, которые надо набрать. В каком они у вас виде?
- А, ноты. Сейчас посмотрю. Тут папка. В ней тетрадь большого формата. Толстая.
- Мне нужно знать объём и состав оркестра для каждой пьесы.
- Состав? Ну... списки оркестрантов не у меня. А зачем вам? Мы сами на ксероксе напечатаем, сколько нужно копий.
- Хорошо. Сколько там дерева, сколько меди в рукописи?
- Дерево??? Папка пластиковая. Тетрадь на пружинке... железной.
- Ладно. Понял. Вы можете сосчитать горизонтальные полоски на первой странице? Или нет. Как вы вообще собирались нам всё это пересылать? У вас есть сканер? или факс?
- Нет, у нас тут ничего нет. Но мы можем зафотать каждую страницу и выложить фотки в контакт.
- Хорошо. Пришлите мне прямо сейчас фото первой страницы и сообщите точное количество страниц. Только не надо в контакт. На почту.
Через минуту снова звонит дядя Сэм. Ну, в смысле, Самюэль Мануилович. Одновременно приходит письмо с фоткой и цифрами.
- Ну что? Как ты думаешь, мы справимся?
Держу ухом трубку, руками на клочке бумажки делю и умножаю в столбик.
- Так... Самюэль Мануилович... Если это делать втроём и начать прямо сейчас, то к семи утра закончим. Но при этом - ни есть, ни спать, ни пописать.
- Петечка, ты гений! Начинайте! В восемь репетиция, они как раз успеют отксерить партии.
- Подождите, подождите, а кто делать-то будет? Все заняты по горло. Вон, Эрнеста Иосифовича спросите - он только что сказал, что мы не успеем сделать партии.
Главред отрывается от пасианса за своим компьютером и подтверждает: - Не успеем!
- Вот. Слышали?
- Петечка, я тебя умоляю. Найди кого-нибудь. Может, у тебя дети согласятся? Мы заплатим любые деньги! Слышишь? Любые деньги.
- Дети заняты. Внукам бы поручил, но они сейчас в хоре, в Сочи. Ладно, я попробую кого-нибудь найти.
- Всё, Петечка, действуй! Если что-то нужно, звони в любое время.
Тем временем по пять штук в письме продолжают приходить фотки рукописи цвета носовой слизи.
Кого позвать? Кого позвать? Все, кто хорошо и быстро умели делать, - либо давно разъехались, либо занимаются чем-то другим. Либо и разъехались и занимаются. Либо они уже сидят со мной в одном помещении, и на них лучше не дышать. (Главред не в счёт.)
Выбор складывается такой: Слава в Германии, Ефим в Израиле и Вова в Мексике. Вернее, не выбор - привлечь-то надо всех троих. Вову лучше всего, потому что у него сейчас день. А остальных придётся будить.
Начинаю со Славы.
- Слава-привет-как дела-ты-можешь-к-утру-набрать-50-страниц-партитуры-и-извлечь-42-партии?
Молчание.
- Слава?
- ...подожди, я записываю...
- Не надо записывать, я сейчас тебе всё пришлю.
Начало хорошее. Осталось двое. Две пьесы, два выстрела. Не промахнуться.
- Фима, привет! Тут такое дело, срочно нужна твоя помощь, никак иначе не выкрутиться.
- Что надо?
- Нужно набрать партитуру... всего 47 страниц. И партии извлечь.
- Ладно, пришли на следующей неделе, я посмотрю.
- Нет, Фима, погоди. Это сейчас надо. Прямо сейчас. К утру.
Молчание.
- Фима? Ты записываешь?
- Ничего я не записываю. Это что, для Сэма, что ли?
- Нет, с чего ты взял? Это для Гергиева.
- Понятно, значит для Сэма. Нет, не буду. Даже не уговаривай.
- Погоди, послушай! Сэм, то есть, Гергиев, любые деньги обещал.
- Да какие деньги, ты что, забыл, как мы познакомились?
- Эх, ну кому я теперь этого *** отдам на ночь глядя...
- Кого-кого? Это правда ***?
- Да. Только сегодня написал.
- Блин, что ж ты сразу-то не сказал. Давай шли скорее, я сделаю.
Фуууф. Ну и последняя.
- Вова, привет! Что делаешь?
- На репетицию еду.
- На репетицию? А у вас уже воскресенье или ещё суббота? Впрочем, какая разница, всё равно, вроде, выходной должен быть?
- Даа, обычно выходной. Но завтра праздник, коррида, представляешь, сам мэр написал два пасадобля, мне дали сделать аранжировку, и завтра мы их играем, так что надо отрепетировать.
- Два чего, бля?
- Пасадобль. Танец такой.
- А, понятно. Слушай. А нельзя отменить репетицию?
- Ты шутишь? А ради чего?
- Нужно срочно к утру (то есть, для тебя - к вечеру) набрать партитуру... 64 страницы на 44 партии. И извлечь партии, соответственно. Ударных много. Хоровые партии я сам сделаю.
- А денег сколько дают?
- Сколько скажешь.
- Ладно, подожди на линии, я что-нибудь придумаю. (Пару минут звучит музыка пасадобля, в паузах телефон говорит что-то женским испанским голосом.) Ну, я договорился. Присылай материал.
- А как же мэр?
- Я сказал ему, что если исполнять его пасадобли на завтрашнем празднике, то они затеряются, и предложил, чтоб он написал ещё десяток, а мы потом устроим фестиваль пасадоблей исключительно в его честь. Он был совершенно счастлив.
Работа закипела. Я пишу скрипт, который высвечивает "градусник" с прогрессом и примерное время окончания работы. Каждый участник нажимает кнопку, когда заканчивает набор очередной страницы. Цифры растут. Пока укладываемся.
Скайп. Звонок из Германии. Слава на линии.
- Петя, у меня тут такой вопрос. Имеет значение, каким способом мы это набрали?
- Ммм... нет, наверное. А в чём подвох?
- Дело в том, что я не хотел слова для вокальной строчки вбивать и погуглил, может они в интернете есть. В результате нашёл не только слова, но и всю партитуру. Нота в ноту совпадает. Только автор стоит не ***, а ###. Ну, это я исправлю, а так, получается, можно ведь уже партии извлекать, да?
- Слава, погоди. Так не может быть. Эту музыку только сегодня написали по просьбе Гергиева. Тут какая-то ошибка. Можешь прислать мне ссылку на то, что ты нашёл? Я спрошу у дяди Сэма, что с этим делать.
Звоню в Сочи.
- Самюэль Мануилович, вот такая ситуация, что делать?
- Петечка, сейчас я тебе дам Олечку, задай ей все остальные вопросы, какие у тебя есть, а я пока постараюсь найти Валерия Абисаловича. Ты представляешь, он уже третью ночь на ногах, третью ночь на ногах... (удаляется.)
Я не спрашиваю у "Олечки", зачем в партитуре теноровая и басовая строчки (ведь в Сочи только детский хор, да?), не спрашиваю, как на фортепиано исполнить созвучие из семи секунд на расстоянии квинты каждая следующая от предыдущей, не спрашиваю, где искать недостающие доли в тактах и куда деть лишние. Расспрашиваю её про олимпиаду, заполняя ожидание до получения ответа на главный вопрос: что мы вообще делаем.
Дядя Сэм возвращается.
- Петечка. Ра-ди-бо-га извини. Ра-ди-бо-га. Ничего делать не нужно. Всё. Валерий Абисалович сказал, что магнитофон нашли, так что новые номера петь не будут. Пожалуйста, извинись от меня перед своими людьми и пообещай, что мы о-бя-зательно их пригласим в следующий раз.
PS. Все имена и события в истории вымышлены, все случаения совпайны.
Суббота, 22 февраля, вечер. Завтра Торжественное Закрытие. Но это там, в Сочи. А тут, в Петербурге, хоть и суббота, но весь нотный отдел в сборе. Нет, про Олимпиаду мы уже давно забыли, потому что всё давно сделано и отдано заказчику, тысячный детский хор с Гергиевым ещё в январе записал фонограмму, а теперь неделю сидит в Сочи и репетирует выходы, взмахи и хлопки.
А мы сидим на работе, потому что делаем партии для оперной постановки в Амстердаме (премьера через две недели, а автор принёс материал только вчера; последнее действие ещё не дописано) и одновременно верстаем полное собрание сочинений Слонимского для выставки во Франкфурте. Выставка только через месяц, но в собрании шестьдесят четыре тома.
Из открытой двери нотного отдела валит пар. От компьютера с "Косынкой" отходит главред с кружкой в одной руке и сигаретой в другой. Он специально приехал в субботу, чтобы подбадривать остальных. Оглядывает помещение, принимает озабоченный вид, говорит: "Мы не успеем сделать партии". Щёлкает зажигалкой. Директор в Сочи, поэтому можно курить в помещении.
Междугородний звонок. Звонит директор издательства из Сочи. Почему звонит не на мобильный? Ах, ну да, я же его выключил, чтоб никто не отвлекал.
- Петечка, какое счастье, что ты на работе!
Какое несчастье, что я забыл выключить настольный телефон.
- Что случилось, Самюэль Мануилович?
- Петечка, у нас че-пэ. Валерий Абисалович просит срочно напечатать ещё три произведения для завтрашней церемонии.
- А зачем? Ведь всё уже спето и записано!
- Петечка, здесь сломался магнитофон, поэтому они будут петь вживую.
- Что? Какой магнитофон? Мы в каком веке?
- Вжи-ву-ю! Я не знаю, что у них там сломалось!
- Ну хорошо, так пусть споют то, что уже выучили, зачем новое-то городить?
- Петечка, весь ужас ситуации состоит в том, что они это не споют.
- Как не споют, ведь спели же уже?
- Не спо-ют. Ты знаешь, сколько недель они записывали эту фонограмму? Там сплошная химия. Они это спеть не-мо-гут. К счастью, здесь оказались *** и ***, и Валерий Абисалович попросил их написать три новых пьесы, совершенно простые. Их спою даже я.
- Ктоооо? Гергиев заказал им музыку для Олимпиады???
- Петечка, у него не было другого выхода. Его кругом подставили. Ну и к тому же, их все знают и любят.
- Угу. Все.
- Петечка, скажи мне. Ведь мы сможем это сделать?
- А какой объём?
- Сейчас я дам тебе администратора Валерия Абисаловича, Олечку, она тебе всё объяснит.
Трубку берёт девушка. Олечка. Спрашиваю:
- Вы можете прислать мне PDF?
- Что прислать?
- Ну, ноты, которые надо набрать. В каком они у вас виде?
- А, ноты. Сейчас посмотрю. Тут папка. В ней тетрадь большого формата. Толстая.
- Мне нужно знать объём и состав оркестра для каждой пьесы.
- Состав? Ну... списки оркестрантов не у меня. А зачем вам? Мы сами на ксероксе напечатаем, сколько нужно копий.
- Хорошо. Сколько там дерева, сколько меди в рукописи?
- Дерево??? Папка пластиковая. Тетрадь на пружинке... железной.
- Ладно. Понял. Вы можете сосчитать горизонтальные полоски на первой странице? Или нет. Как вы вообще собирались нам всё это пересылать? У вас есть сканер? или факс?
- Нет, у нас тут ничего нет. Но мы можем зафотать каждую страницу и выложить фотки в контакт.
- Хорошо. Пришлите мне прямо сейчас фото первой страницы и сообщите точное количество страниц. Только не надо в контакт. На почту.
Через минуту снова звонит дядя Сэм. Ну, в смысле, Самюэль Мануилович. Одновременно приходит письмо с фоткой и цифрами.
- Ну что? Как ты думаешь, мы справимся?
Держу ухом трубку, руками на клочке бумажки делю и умножаю в столбик.
- Так... Самюэль Мануилович... Если это делать втроём и начать прямо сейчас, то к семи утра закончим. Но при этом - ни есть, ни спать, ни пописать.
- Петечка, ты гений! Начинайте! В восемь репетиция, они как раз успеют отксерить партии.
- Подождите, подождите, а кто делать-то будет? Все заняты по горло. Вон, Эрнеста Иосифовича спросите - он только что сказал, что мы не успеем сделать партии.
Главред отрывается от пасианса за своим компьютером и подтверждает: - Не успеем!
- Вот. Слышали?
- Петечка, я тебя умоляю. Найди кого-нибудь. Может, у тебя дети согласятся? Мы заплатим любые деньги! Слышишь? Любые деньги.
- Дети заняты. Внукам бы поручил, но они сейчас в хоре, в Сочи. Ладно, я попробую кого-нибудь найти.
- Всё, Петечка, действуй! Если что-то нужно, звони в любое время.
Тем временем по пять штук в письме продолжают приходить фотки рукописи цвета носовой слизи.
Кого позвать? Кого позвать? Все, кто хорошо и быстро умели делать, - либо давно разъехались, либо занимаются чем-то другим. Либо и разъехались и занимаются. Либо они уже сидят со мной в одном помещении, и на них лучше не дышать. (Главред не в счёт.)
Выбор складывается такой: Слава в Германии, Ефим в Израиле и Вова в Мексике. Вернее, не выбор - привлечь-то надо всех троих. Вову лучше всего, потому что у него сейчас день. А остальных придётся будить.
Начинаю со Славы.
- Слава-привет-как дела-ты-можешь-к-утру-набрать-50-страниц-партитуры-и-извлечь-42-партии?
Молчание.
- Слава?
- ...подожди, я записываю...
- Не надо записывать, я сейчас тебе всё пришлю.
Начало хорошее. Осталось двое. Две пьесы, два выстрела. Не промахнуться.
- Фима, привет! Тут такое дело, срочно нужна твоя помощь, никак иначе не выкрутиться.
- Что надо?
- Нужно набрать партитуру... всего 47 страниц. И партии извлечь.
- Ладно, пришли на следующей неделе, я посмотрю.
- Нет, Фима, погоди. Это сейчас надо. Прямо сейчас. К утру.
Молчание.
- Фима? Ты записываешь?
- Ничего я не записываю. Это что, для Сэма, что ли?
- Нет, с чего ты взял? Это для Гергиева.
- Понятно, значит для Сэма. Нет, не буду. Даже не уговаривай.
- Погоди, послушай! Сэм, то есть, Гергиев, любые деньги обещал.
- Да какие деньги, ты что, забыл, как мы познакомились?
- Эх, ну кому я теперь этого *** отдам на ночь глядя...
- Кого-кого? Это правда ***?
- Да. Только сегодня написал.
- Блин, что ж ты сразу-то не сказал. Давай шли скорее, я сделаю.
Фуууф. Ну и последняя.
- Вова, привет! Что делаешь?
- На репетицию еду.
- На репетицию? А у вас уже воскресенье или ещё суббота? Впрочем, какая разница, всё равно, вроде, выходной должен быть?
- Даа, обычно выходной. Но завтра праздник, коррида, представляешь, сам мэр написал два пасадобля, мне дали сделать аранжировку, и завтра мы их играем, так что надо отрепетировать.
- Два чего, бля?
- Пасадобль. Танец такой.
- А, понятно. Слушай. А нельзя отменить репетицию?
- Ты шутишь? А ради чего?
- Нужно срочно к утру (то есть, для тебя - к вечеру) набрать партитуру... 64 страницы на 44 партии. И извлечь партии, соответственно. Ударных много. Хоровые партии я сам сделаю.
- А денег сколько дают?
- Сколько скажешь.
- Ладно, подожди на линии, я что-нибудь придумаю. (Пару минут звучит музыка пасадобля, в паузах телефон говорит что-то женским испанским голосом.) Ну, я договорился. Присылай материал.
- А как же мэр?
- Я сказал ему, что если исполнять его пасадобли на завтрашнем празднике, то они затеряются, и предложил, чтоб он написал ещё десяток, а мы потом устроим фестиваль пасадоблей исключительно в его честь. Он был совершенно счастлив.
Работа закипела. Я пишу скрипт, который высвечивает "градусник" с прогрессом и примерное время окончания работы. Каждый участник нажимает кнопку, когда заканчивает набор очередной страницы. Цифры растут. Пока укладываемся.
Скайп. Звонок из Германии. Слава на линии.
- Петя, у меня тут такой вопрос. Имеет значение, каким способом мы это набрали?
- Ммм... нет, наверное. А в чём подвох?
- Дело в том, что я не хотел слова для вокальной строчки вбивать и погуглил, может они в интернете есть. В результате нашёл не только слова, но и всю партитуру. Нота в ноту совпадает. Только автор стоит не ***, а ###. Ну, это я исправлю, а так, получается, можно ведь уже партии извлекать, да?
- Слава, погоди. Так не может быть. Эту музыку только сегодня написали по просьбе Гергиева. Тут какая-то ошибка. Можешь прислать мне ссылку на то, что ты нашёл? Я спрошу у дяди Сэма, что с этим делать.
Звоню в Сочи.
- Самюэль Мануилович, вот такая ситуация, что делать?
- Петечка, сейчас я тебе дам Олечку, задай ей все остальные вопросы, какие у тебя есть, а я пока постараюсь найти Валерия Абисаловича. Ты представляешь, он уже третью ночь на ногах, третью ночь на ногах... (удаляется.)
Я не спрашиваю у "Олечки", зачем в партитуре теноровая и басовая строчки (ведь в Сочи только детский хор, да?), не спрашиваю, как на фортепиано исполнить созвучие из семи секунд на расстоянии квинты каждая следующая от предыдущей, не спрашиваю, где искать недостающие доли в тактах и куда деть лишние. Расспрашиваю её про олимпиаду, заполняя ожидание до получения ответа на главный вопрос: что мы вообще делаем.
Дядя Сэм возвращается.
- Петечка. Ра-ди-бо-га извини. Ра-ди-бо-га. Ничего делать не нужно. Всё. Валерий Абисалович сказал, что магнитофон нашли, так что новые номера петь не будут. Пожалуйста, извинись от меня перед своими людьми и пообещай, что мы о-бя-зательно их пригласим в следующий раз.
PS. Все имена и события в истории вымышлены, все случаения совпайны.