Как меня лечили
Тут одна заболевшая вирусной инфекцией френдесса напомнила мне о методах лечения в моем детстве...
Болела я часто - насморки замучивали. Они были всегда очень сильные, все стадии были выучены до мельчайших деталей.
1 стадия - льет, как из ведра. Носовых платков было великое множество, их бабушка добывала из старых, пришедших в полную негодность пододеяльников, разрезая их на большие лоскуты) Чтобы хоть на время остановить потоки, меня заставляли... занюхивать порошок эфедрина. О, боги, это был ад. Со специального крошечного игрушечного половничка мне нужно было каждой ноздрей это втянуть. Я долго собиралась с духом и наконец, зажав одну ноздрю, другой делала резкий вдох. Сразу пробивало мозг, в глазах мгновенно слёзы, небо в алмазах... А ещё собираться проделать это со второй ноздрей... Сейчас, вспоминая эти ужасы, я шучу, что еще в детстве получила жёсткую прививку от занюхивания другого белого порошка)))
2 стадия наступала резко: нос закладывало. Вроде, неплохо, когда носовые платки уже не так остро нужны, зато теперь нос категорически не дышит. Капли для сужения слизистых чередовались: в одну болезнь галазолин, в другую санорин. Второй был непрозрачной белой жидкостью, он не был таким горьким, как галазолин, но и помогал чуть меньше. Самое страшное - когда капли вдруг заканчивались, а новых не было - и на дворе ночь. Мама, от которой эти насморки я унаследовала генетически, подсказала железный способ: когда нет капель, чтобы прочистился нос, нужно делать активные приседания. Конечно, делать их посреди ночи - так себе удовольствие. Но дышать ртом тоже не вариант. И бывали ночи, когда между сном 10 приседаний разгоняли кровь по телу, прочищая носовые протоки.
В раннем детстве мне пару раз давали капли из алоэ, росшего дома. Но, видимо, проку особого от них не было, и эту практику вскоре прекратили.
Самое приятное средство - это синяя лампа) Сидишь себе с закрытыми глазами, а уютное синее тепло колдует на лице, греет...
При болезнях горла, кашле меня пичкали ужасной гадостью - смесью горячего молока с боржоми - и мёдом вприкуску. Не спасало даже то, что бабушка подавала мне это отвратительное зелье в изумительной белой чашечке тончайшего костяного фарфора с золотыми и чёрными узорами. Я сидела над ней, молоко остывало, покрывалось пенкой, от одного вида которой мне делалось дурно... Я снимала ложечкой эту жуткую пенку, делала над собой усилие... Глоток. Ещё маленький глоток. Перерыв. Ещё перерыв... И ещё-ещё перерыв... Молоко уже чуть тёплое... А тот тёмный гречишный засахаренный древний мёд с резким вкусом... Чаще всего даже эту маленькую чашечку я не могла допить до дна - это было выше моих сил...
Когда кашель был особенно сильным, мне ставили горчичники или банки. Хотя горчичники мне лепили с газетой, чтобы не жечь кожу, всё равно припекать начинало знатно. Терпела, сколько могла... А банки - это был просто цирковой номер же! Лёжа на кровати я наблюдала, как мама их достаёт из древней коробки, вынимает волшебную деревянную палочку с ватой на конце, баночку со спиртом, спички... Потом палочку окунали в спирт, поджигали и быстрым движением совали в каждую круглую баночку. Когда банка приземлялась на мою спину, внутри каждый раз что-то ухало, словно один из внутренних гномов прыгал со скалы в море. И так эти гномы и прыгали с каждой банкой, внутри всё замирало и ухало, пока процесс не заканчивался. А дальше я лежала в надежде на потрясающий по ощущениям финал. И вот - чу! Слышу, как мама идет из другой комнаты явно снимать банки. Я настраиваюсь на то, что сейчас будет... Мама трогает первую банку из стоящих на моей спине, отлепляет её с упругием чпокающим звуком - и место под банкой испытывает... Я тогда не знала взрослого слова, которым мы описываем высшее эротическое наслаждение, но наверное, это было близко))) И так с каждой отлепляемой банкой - невыразимое ощущение освобождения, полёта!