Рассказик
Маленький рассказик вдруг написался... Одно впечатление в метро - и...
Быстрая
Она просто двигалась быстрее остальных. Будто все - виниловые пластинки, проигрываемые на 33 оборотах, а она - на 45. Постоянно не совпадала с другими по темпу, поэтому выглядела как не в себе. "Дёрганая какая," - думали едущие в метро, взглядывая на странную пассажирку. Плотность движений наполняла каждую минуту до отказа. И сама была маленькая, юркая - то ли колибри, то ли ящерка.
Говорила тоже быстро. Только в состоянии покоя не отличалась от окружающих: если сидела с телефоном или спала. И соображала быстро, мысли летели на скорости, не останавливаясь. Поэтому, когда один врач, к которому водила мама, научил обрывать этот поток внутренней торопливой речи, он тем самым дал ключ к передышкам. Тогда в голове наступала блаженная тишина. Ещё хорошо отдыхалось, когда перед мысленным взглядом возникали лепестки розового лотоса. Цветок лежал на водном шёлке, и в голове было прозрачно и светло.
Как ни странно, к ней прибился парень - такой же программист, учащийся колледжа. Его темп был, как у всех, но его не раздражало и не напрягало мелькание её пальцев, ладоней, летучая смена выражений лица, быстрая тихая речь. «Как бег горной реки,» - думал он. На таких реках никогда не был, но представлял их именно так. Иногда он подключался к потоку её мыслей - никогда не знал заранее, когда это случится. Первый раз в коридоре перед занятиями увидел как бы внутри её головы розовый лотос. Он не понял, что это - она стояла у окна. «Что ты делаешь?» - спросил.
- Ничего, - быстро ответила она. - Просто смотрю.
- На лотос? -он не успел понять, как выскочил этот вопрос.
Она повернулась и открыв рот, замерла.
- Да, а откуда ты знаешь?
- Сам не пойму, - растерялся он. - Просто увидел цветок…
Его потом много раз спрашивали, как он с ней общается, как выносит эту беличью суету. Не знал, что отвечать. «Это моя белка». Моя.
Что тут понятного для вопрошающих…
В транспорте на них всегда глазели. Он высокий, с гармоничными чертами лица - а рядом чудаковатая малышка. Казалось, это старший брат везёт убогую сестрёнку, контролирует, оберегает. А как программист она была круче, чем он. Но на ней это на написано.
После сорока семи он стал бояться, что её сердце износится быстрее, устав толкать кровь в ускоренном режиме. 120 ударов в минуту - всегда. А старились параллельно, будто в резонансе: в одно время седина в волосах замелькала, кожа лиц утратила ровность, дала тонкие складки, как даёт под каблуком трещины замёрзшая лужа. Но умерла она всё-таки раньше и быстро, как всё, что она делала. И совсем не сердце было тому виной, а тромб - маленький сгусток-путешественник, словно оловянный солдатик на бумажном кораблике, отправился по быстрому ручью и не вписался в лёгочную артерию - так вечно какой-то грузовик застрянет в «мосте глупости» на Софийской улице.
Быстрая
Она просто двигалась быстрее остальных. Будто все - виниловые пластинки, проигрываемые на 33 оборотах, а она - на 45. Постоянно не совпадала с другими по темпу, поэтому выглядела как не в себе. "Дёрганая какая," - думали едущие в метро, взглядывая на странную пассажирку. Плотность движений наполняла каждую минуту до отказа. И сама была маленькая, юркая - то ли колибри, то ли ящерка.
Говорила тоже быстро. Только в состоянии покоя не отличалась от окружающих: если сидела с телефоном или спала. И соображала быстро, мысли летели на скорости, не останавливаясь. Поэтому, когда один врач, к которому водила мама, научил обрывать этот поток внутренней торопливой речи, он тем самым дал ключ к передышкам. Тогда в голове наступала блаженная тишина. Ещё хорошо отдыхалось, когда перед мысленным взглядом возникали лепестки розового лотоса. Цветок лежал на водном шёлке, и в голове было прозрачно и светло.
Как ни странно, к ней прибился парень - такой же программист, учащийся колледжа. Его темп был, как у всех, но его не раздражало и не напрягало мелькание её пальцев, ладоней, летучая смена выражений лица, быстрая тихая речь. «Как бег горной реки,» - думал он. На таких реках никогда не был, но представлял их именно так. Иногда он подключался к потоку её мыслей - никогда не знал заранее, когда это случится. Первый раз в коридоре перед занятиями увидел как бы внутри её головы розовый лотос. Он не понял, что это - она стояла у окна. «Что ты делаешь?» - спросил.
- Ничего, - быстро ответила она. - Просто смотрю.
- На лотос? -он не успел понять, как выскочил этот вопрос.
Она повернулась и открыв рот, замерла.
- Да, а откуда ты знаешь?
- Сам не пойму, - растерялся он. - Просто увидел цветок…
Его потом много раз спрашивали, как он с ней общается, как выносит эту беличью суету. Не знал, что отвечать. «Это моя белка». Моя.
Что тут понятного для вопрошающих…
В транспорте на них всегда глазели. Он высокий, с гармоничными чертами лица - а рядом чудаковатая малышка. Казалось, это старший брат везёт убогую сестрёнку, контролирует, оберегает. А как программист она была круче, чем он. Но на ней это на написано.
После сорока семи он стал бояться, что её сердце износится быстрее, устав толкать кровь в ускоренном режиме. 120 ударов в минуту - всегда. А старились параллельно, будто в резонансе: в одно время седина в волосах замелькала, кожа лиц утратила ровность, дала тонкие складки, как даёт под каблуком трещины замёрзшая лужа. Но умерла она всё-таки раньше и быстро, как всё, что она делала. И совсем не сердце было тому виной, а тромб - маленький сгусток-путешественник, словно оловянный солдатик на бумажном кораблике, отправился по быстрому ручью и не вписался в лёгочную артерию - так вечно какой-то грузовик застрянет в «мосте глупости» на Софийской улице.