(no subject)
*
(Из дневника К.И.Чуковского, ему 20 лет) Есть такие книги, которые будто созданы для того, чтобы писать на их обложке: дорогой кузине Оле от кузена Коли на вечную память... Я, по крайней мере, ни одной книжки Надсона не видел без такой надписи. П. Я. и Апухтин - тоже способствуют укреплению платонических отношений между кузенами. У Апухтина есть «разбитая ваза», и у П. Я. есть «разбитая ваза». А какой же кузен не декламатор, и где видали вы кузину, которая не собиралась бы в консерваторию! Прочтя книжку стихотворений г. Федорова, я убедился, что ей не суждено покровительствовать матримониальным видам кузенов - в ней нет ни единой «разбитой вазы» - в ней есть «степь, тройка, бубенчик, заря и дорога и слева и справа ковыль», в ней «море лишь да небо, да чайки белые, да лень»... И ежели бы Коля стал читать такие вещи Оле - ничего бы из этого не вышло... Но неужто же на свете нет других людей, кроме кузенов! Не для них же пишет поэт. Последние два предложения - в подпись.
Проводя в одиночестве свои дни, могла бы тысячу раз кровью подписать это, казалось бы, шутливое предположение. Пожалуй, на свете есть только кузены. Будучи одиноким островом, накапливаешь дни в себя, слова и впечатления, а когда вдруг встречаешь живого человека, ощущаешь неловкость путешественника. Знаете, как бывает: после грандиозного путешествия с покорением гор и оврагов собираешь людей, чтобы начать свой рассказ, а они гомонят, звонко обсуждая проблемы. Перебивают друг друга, говорят тебе: погоди-погоди, а вы слышали!.. И от тщетных усилий как-нибудь сдержать в себе вулкан, каменеешь сам, и пройденные леса и горы проступают на лице, а реки проливаются слезами.
На деле это смешно. Дичаю. К факторам, не дающим спать, прибавился медведь. Напрочь забываю убрать с балкона крупного медведя со сломанной звучалкой в лапе, и ночами он разговаривает, что-то убедительно доказывая себе и срываясь на песню. Просыпаюсь, думаю: опять забыла, и засыпаю под разговоры, как в детстве. Будто снова слышатся с кухни бормотания родителей, и тяжелый сон накрывает после долгого моргания в дверь, очерченную сияющими полосками света по краям.
(Из дневника К.И.Чуковского, ему 20 лет) Есть такие книги, которые будто созданы для того, чтобы писать на их обложке: дорогой кузине Оле от кузена Коли на вечную память... Я, по крайней мере, ни одной книжки Надсона не видел без такой надписи. П. Я. и Апухтин - тоже способствуют укреплению платонических отношений между кузенами. У Апухтина есть «разбитая ваза», и у П. Я. есть «разбитая ваза». А какой же кузен не декламатор, и где видали вы кузину, которая не собиралась бы в консерваторию! Прочтя книжку стихотворений г. Федорова, я убедился, что ей не суждено покровительствовать матримониальным видам кузенов - в ней нет ни единой «разбитой вазы» - в ней есть «степь, тройка, бубенчик, заря и дорога и слева и справа ковыль», в ней «море лишь да небо, да чайки белые, да лень»... И ежели бы Коля стал читать такие вещи Оле - ничего бы из этого не вышло... Но неужто же на свете нет других людей, кроме кузенов! Не для них же пишет поэт. Последние два предложения - в подпись.
Проводя в одиночестве свои дни, могла бы тысячу раз кровью подписать это, казалось бы, шутливое предположение. Пожалуй, на свете есть только кузены. Будучи одиноким островом, накапливаешь дни в себя, слова и впечатления, а когда вдруг встречаешь живого человека, ощущаешь неловкость путешественника. Знаете, как бывает: после грандиозного путешествия с покорением гор и оврагов собираешь людей, чтобы начать свой рассказ, а они гомонят, звонко обсуждая проблемы. Перебивают друг друга, говорят тебе: погоди-погоди, а вы слышали!.. И от тщетных усилий как-нибудь сдержать в себе вулкан, каменеешь сам, и пройденные леса и горы проступают на лице, а реки проливаются слезами.
На деле это смешно. Дичаю. К факторам, не дающим спать, прибавился медведь. Напрочь забываю убрать с балкона крупного медведя со сломанной звучалкой в лапе, и ночами он разговаривает, что-то убедительно доказывая себе и срываясь на песню. Просыпаюсь, думаю: опять забыла, и засыпаю под разговоры, как в детстве. Будто снова слышатся с кухни бормотания родителей, и тяжелый сон накрывает после долгого моргания в дверь, очерченную сияющими полосками света по краям.