(no subject)
*
Кристенсен Соби Ларс «Посредник». Тот, кто читал «Полубрата», по умолчанию купит и прочитает все остальные книги Кристенсена тоже, что бы он не написал, хоть расписание самолетов. Тут ведь как: момент погружения случился - или книга держит на поверхности. Ремарка, например, не все любят, несмотря на ауру «всем подойдет». Сравнение неспроста, Ларс Кристенсен - современный Ремарк для меня. Чистый мужской голос без гормональных отклонений, чистота до стерильности. И ощущение тревоги. Пугает он, как и Ремарк. Вот-вот, сейчас-сейчас кто-то вылезет из-под кровати. Не детектив и не триллер, а мурашки бегают от начала до конца. Не писатель, а крадущийся тигр, затаившийся дракон.
Новая книга состоит из двух частей: в первой живут мальчики. Играют, ссорятся, примыкают к лидерам, смеются над «лохами», заглядываются на кокетничающих девах. Во второй части - угрюмые взрослые. Странная история о должности посредника - человека, чья обязанность сообщать родственникам о беде. Актеры говорят: не знаешь, как сыграть - будь странным. А этот писатель и знает, и странный. Читаешь и думаешь: что он хочет сказать? Не успеет мысль проехать, а ты уже знаешь - что. Живые описания людей, улиц, отношений, при этом автор не выделывается и не старается читателя очаровать, он сыплет песок, а ты в нем вязнешь. Бархан из четких ровных перфекционистских песчинок. Его хочется растащить на метафоры и цитаты.
«Но, собственно говоря, из всех секретов троллейбуса, если не считать штанг-токоснимателей, меня в первую очередь занимало то, что кое-где провода удерживались на месте тросами, закрепленными на домах вдоль маршрута. Мы жили в таком доме. Ночами, когда не спалось, мне чудилось, будто я слышу тихие голоса, смех, плач, звон мелких монеток и молчание. Я долго думал, что все это творится у меня в голове, пока не сообразил, что эти звуки наверняка доносятся через трос, подвешенный к стене прямо у моего окна. Я был соединен с людьми, о которых ничегошеньки не знал, с пассажирами, что проезжали мимо вместе со своими болезнями и мелкими монетками, секретами и выздоровлениями, а когда проезжал последний троллейбус, я все еще их слышал, как эхо, как запоздалое напоминание. Они чего-то от меня хотели. Хотели, чтобы я о них рассказал». Амели Пулен оценила бы.
Донна Тартт «Тайная история», «Щегол». Что сказать о Донне Тартт такого, чего не пропели миллионы восторженных читателей. Гадость какую-нибудь. Мне понравилось, меня захватило, жду ее новых книг. Почему это считается детективами - не знаю, не детективы это в моем понимании. «Тайная история» - о группе студентов, изучающих античную культуру и древние языки. Мы смотрим на них глазами одного из участников действа, самого незащищенного в виду непосвященности в групповую тайну. Он и так примеривается к своему новому кругу, и эдак, пытается разгадать страшные тайны. Убийство спланировано -и происходит, но оно не главное. Шикарные описания, наблюдательные заметки о психологии людей со съехавшей на почве осознания своей избранности крышей. Вторая книга интереснее по замыслу, поскольку группу странненьких студентов по каким только фильмам и книгам уже не таскали, а мальчик, в состоянии шока укравший картину - это свежо. Мальчика мотает по опекаемым взрослым, по неприятным друзьям, его судьба тесно связана с обереганием картины, впитыванием пороков и муками совести. Читать интересно.
По весу книг заметно, что автора распирает. У нее талантище, но в силу популярного обстоятельства «родилась не в то время», она с ним не справляется. Жила бы лет двести назад. Обе книги не причесаны и напоминают мне «Шантарам», тоже сдутый шарик в итоге. Что-то понапихано, на выходе - пшик. Тартт талантливее, но не прибралась как следует. Тут затянула, там глуповато повернула, концовки тают в мутной водичке. В любом случае читала бы и читала такие книги. Ее сравнивают с Рубиной, а мне видится 100% Айрис Мердок, все любименькие акценты Мердок соблюдены. Третья книга - «Маленький друг» - не произвела большого впечатления, она без развития, но тоже со своей глубиной.
Джумпа Лахири «Низина». Неровные впечатления от книги. Ее предыдущие были глотком воздуха, свежий букет сирени. Или гималайских эдельвейсов. Чистая светлая художка. А здесь глубокая драма. Индийские мальчики, бедный район в заболоченной мусорной низине. Мальчики вырастают, пути их расходятся - один пропадает в борьбе, другой в светскости. Канвой проходит судьба женщины, ставшей женой для обоих. Переезд в Америку, адаптация, воспитание ребенка, и победа трагического прошлого над будущим, прошлое ломает все хорошее.
Есть женщины - не матери, лично знаю таких. Могут отойти от ребенка, оставить его и со стороны наблюдать всю жизнь, как растет одинокий цветок, пестует в голове множество пчел, жужжащих о ненужности хозяина никому-никому на этой земле. Поразительно на самом-то деле, насколько дети привязаны к матерям. Несмотря на имидж самостоятельного героя или оторвы, или другой театральный образ. Отец может быть любым, а мать они не прощают, сила отождествления себя с матерью - самая мощная, какая только бывает во вселенной. Примерно об этом книга. Но затянутая и неторопливая, словно бормочущее радио.
Кристенсен Соби Ларс «Посредник». Тот, кто читал «Полубрата», по умолчанию купит и прочитает все остальные книги Кристенсена тоже, что бы он не написал, хоть расписание самолетов. Тут ведь как: момент погружения случился - или книга держит на поверхности. Ремарка, например, не все любят, несмотря на ауру «всем подойдет». Сравнение неспроста, Ларс Кристенсен - современный Ремарк для меня. Чистый мужской голос без гормональных отклонений, чистота до стерильности. И ощущение тревоги. Пугает он, как и Ремарк. Вот-вот, сейчас-сейчас кто-то вылезет из-под кровати. Не детектив и не триллер, а мурашки бегают от начала до конца. Не писатель, а крадущийся тигр, затаившийся дракон.
Новая книга состоит из двух частей: в первой живут мальчики. Играют, ссорятся, примыкают к лидерам, смеются над «лохами», заглядываются на кокетничающих девах. Во второй части - угрюмые взрослые. Странная история о должности посредника - человека, чья обязанность сообщать родственникам о беде. Актеры говорят: не знаешь, как сыграть - будь странным. А этот писатель и знает, и странный. Читаешь и думаешь: что он хочет сказать? Не успеет мысль проехать, а ты уже знаешь - что. Живые описания людей, улиц, отношений, при этом автор не выделывается и не старается читателя очаровать, он сыплет песок, а ты в нем вязнешь. Бархан из четких ровных перфекционистских песчинок. Его хочется растащить на метафоры и цитаты.
«Но, собственно говоря, из всех секретов троллейбуса, если не считать штанг-токоснимателей, меня в первую очередь занимало то, что кое-где провода удерживались на месте тросами, закрепленными на домах вдоль маршрута. Мы жили в таком доме. Ночами, когда не спалось, мне чудилось, будто я слышу тихие голоса, смех, плач, звон мелких монеток и молчание. Я долго думал, что все это творится у меня в голове, пока не сообразил, что эти звуки наверняка доносятся через трос, подвешенный к стене прямо у моего окна. Я был соединен с людьми, о которых ничегошеньки не знал, с пассажирами, что проезжали мимо вместе со своими болезнями и мелкими монетками, секретами и выздоровлениями, а когда проезжал последний троллейбус, я все еще их слышал, как эхо, как запоздалое напоминание. Они чего-то от меня хотели. Хотели, чтобы я о них рассказал». Амели Пулен оценила бы.
Донна Тартт «Тайная история», «Щегол». Что сказать о Донне Тартт такого, чего не пропели миллионы восторженных читателей. Гадость какую-нибудь. Мне понравилось, меня захватило, жду ее новых книг. Почему это считается детективами - не знаю, не детективы это в моем понимании. «Тайная история» - о группе студентов, изучающих античную культуру и древние языки. Мы смотрим на них глазами одного из участников действа, самого незащищенного в виду непосвященности в групповую тайну. Он и так примеривается к своему новому кругу, и эдак, пытается разгадать страшные тайны. Убийство спланировано -и происходит, но оно не главное. Шикарные описания, наблюдательные заметки о психологии людей со съехавшей на почве осознания своей избранности крышей. Вторая книга интереснее по замыслу, поскольку группу странненьких студентов по каким только фильмам и книгам уже не таскали, а мальчик, в состоянии шока укравший картину - это свежо. Мальчика мотает по опекаемым взрослым, по неприятным друзьям, его судьба тесно связана с обереганием картины, впитыванием пороков и муками совести. Читать интересно.
По весу книг заметно, что автора распирает. У нее талантище, но в силу популярного обстоятельства «родилась не в то время», она с ним не справляется. Жила бы лет двести назад. Обе книги не причесаны и напоминают мне «Шантарам», тоже сдутый шарик в итоге. Что-то понапихано, на выходе - пшик. Тартт талантливее, но не прибралась как следует. Тут затянула, там глуповато повернула, концовки тают в мутной водичке. В любом случае читала бы и читала такие книги. Ее сравнивают с Рубиной, а мне видится 100% Айрис Мердок, все любименькие акценты Мердок соблюдены. Третья книга - «Маленький друг» - не произвела большого впечатления, она без развития, но тоже со своей глубиной.
Джумпа Лахири «Низина». Неровные впечатления от книги. Ее предыдущие были глотком воздуха, свежий букет сирени. Или гималайских эдельвейсов. Чистая светлая художка. А здесь глубокая драма. Индийские мальчики, бедный район в заболоченной мусорной низине. Мальчики вырастают, пути их расходятся - один пропадает в борьбе, другой в светскости. Канвой проходит судьба женщины, ставшей женой для обоих. Переезд в Америку, адаптация, воспитание ребенка, и победа трагического прошлого над будущим, прошлое ломает все хорошее.
Есть женщины - не матери, лично знаю таких. Могут отойти от ребенка, оставить его и со стороны наблюдать всю жизнь, как растет одинокий цветок, пестует в голове множество пчел, жужжащих о ненужности хозяина никому-никому на этой земле. Поразительно на самом-то деле, насколько дети привязаны к матерям. Несмотря на имидж самостоятельного героя или оторвы, или другой театральный образ. Отец может быть любым, а мать они не прощают, сила отождествления себя с матерью - самая мощная, какая только бывает во вселенной. Примерно об этом книга. Но затянутая и неторопливая, словно бормочущее радио.