Израильтянам! Вот чего нашла...
1993 - эмигрантский стаж три года.
...Чему может научиться персонаж за три года эмиграции, вопрос гнусный. Тем более, что море синее, а психология - лженаука. Возникает ответ, слабо соотносимый со всем, с чем вам вздумается его соотносить. Вечером друг сионистского детства на хорошем ивритском акценте изобразил декаон(депрессия). Научилась не удивляться, у ребенка ангина, трогательный лысый знакомый поступает в консулы. Самарский вариант анекдота про чукчу с опозданием лет на десять, любовь.
- ...Аль тишакри! цильцальт квар ахарей тахана.
- Эцлеха банана бе ознаим.
- Ма?Ма?
- Аз тифтах эт а делет, нишбар ли мимха.
( - Не ври!ты позвонила уже после остановки - У тебя банан в ушах. - Что?Что?- Ну открывай уже дверь, достал меня ты.)
И тогда появляется первый весенний хамсин. Вечерний вариант страданий мелкого и крупного помола (вариант: рогатого скота). Тишина. Плохо, что тишина. Орут. Гадость какая, зачем они орут. Пиль, пиль, пилон.( Слон,слон,слоник ) Роман Лема. Приличный, но короткий. Еще час до отбоя.
- Ну, что опять не так?
- Я забыл в Реховоте права. Я устал. Помоги мне.
- Ладно, я съезжу. Диктуй.
- Пиши скорее, мне неудобно разговаривать.
Пальцы черные, принтер барахлит. Все от большой любви. К компьютеру. Солнце. Альт эм, альт д, контрол плэйс. Любовь. Эмиграция.
Нет никакого правила, где завтра прихватит. Люди появляются редко, кто появляется, тот сам прихвачен первый. Но бегают все, от прихвата, как от инфаркта. Муравейник на длинные дистанции. Обнимешь компьютер и спасешься. Уже не надо прикладывать усилий, чтоб не оборачиваться, хотя узнаешь шаги. Контрол плэйс. Шаги. Любовь. Эмиграция.
- А меня вчера клиент укусил.
- Эфиоп?
- В бедро. Гидроцефал. Ходит плохо.
- А кусается хорошо?
Есть не хочется. Три года уговариваешь себя, что счастье нападает из-за угла. И душит, а иногда потрошит. Серьги цепляются за свитер. А теперь попробуем <контрол эн>. Очаровательная нога. А теперь убьем бак. Альт и, диск, делит файл. вот он, этот бак. Попался...
- Алло, да на работе я еще.
- Это очень хорошо, что ты на работе. Отсними мне русскую версию и положи на стол. Я заеду заберу.
- Да я... хорошо. Ты позвонишь?
- Позвоню...
- С утра совсем позвони.
- У меня доклад в одиннадцать, куда я тебе позвоню?
- Ну, тогда вечером домой.
- Вечером банкет, ну... ох... прекрати себя жалеть. Дурыльдина. Все, ну, все...
Перестрелять делегацию, заплатить завтра за квартиру. На стенке за компьютером висит портрет спайдермена. «Мама, кто сильнее, ниджа или спайдермен?» - «Этого мы никогда не узнаем, потому что хорошие между собой не дерутся.»
Посередине жизни, не в сумрачном лесу, а в Иудейской пустыне, бродишь испытательный срок, и кушаешь манну, и выдавливаешь раба. Прыщики нельзя выдавливать, а раба можно. Только жалко. Вот и давишь потихоньку три года. Правда, нет никакой уверенности, что разом лучше.
- ...Ну прогони меня, пожалуйста, раз так!
- Нет уж. Я тебя лучше убью. Хоть получу удовольствие.
- Не надо, у меня ребенок. Прогони, я уйду.
- Никогда!! Я же сказал. Убить могу.
- Да ты первый помрешь. Ты старый. Я спляшу на твоей могиле. А пока жив - давай целоваться.
- Эй... хватит... ты меня опять используешь не по назначению.
- Что, невкусно разве?...
Самолет на детском плакате похож на возбужденную акулу. Сожранные утопленники смотрят в иллюминаторы.
- Пахнет потным гусем. Это процесс.
- Тебе везде мерещится. Это ничего не процесс.
- Нет, процесс.
- Нет, не процесс.
- Заткнитесь оба. Погода какая хорошая!
- Жуткая.
- Хорошая.
- Жуткая погода.
Остается выяснить, при чем здесь погода. Срабатывает включеность в культуру - дождь должен быть «при чем». Тогда как он сам по себе. Имеет право. Какое-то нормальное дерево с желтыми листьями, тут же пальмы и кипарисы, дома бледного камня с мучительно зелеными ставнями, небо, которого нет, рыжая мокрая кошка - точка зрения дождя.
- Кофе - мужского рода.
- Сегодня троих зарезали.
- Приятного аппетита.
- У тебя все мужского: и кофе, и булочка.
- Сашка, почисть самовар от цистита!
- И сахару мне положь. Один ложка в один чашка.
- Наглый какой пошел сотрудник.
- Гады. Даешь трансфер.
- Не тот чашка. Не мой. Другой налей.
- Сашка! Ну я же просила!! Почисть ему цистит. Скрепкой почисть.
- Ну вот же, все вытекает.
- У тебя может и вытекает, а у меня ничего не вытекает.
- Да глотай уже, вон клиент пришел.
Внутри системы, в которой ничего случайно не происходит, и в конце концов, понятие «случайность» зависит от того, что считать законом, а на закон - на какой-нибудь закон - всегда наткнешься методом простого расширения информационного пространства, впрочем, по-моему, эти два утверждения исключают друг друга, сегодня должно явиться привидение. Смешной какой синтаксис. Это будет привидение башни мироощущения, медленно и масштабно рухнувшей в недрах личности. Солнце русской поэзии закатилось, это ясно. Вопрос, чего взошло.
- Шалом, бейт фоерштайн? Ат мазкира шель менаэль амахлака?
- Эйн ло мазкира...
- Эйн ло мазкира, аваль зе бейт фоерштайн, ве ат оведет кан, кама зман ат баарец, эйх баарец тов, атем мекаблим рак еладим русиим, царих лильмод иврит, ат макира эт кримапуха будасту? Ло макира? эйн давар, беацлаха, шана това, хаг самеах, шавуа тов.
( Здравствуйте, это дом Фоерштайна? Ты секретарша начальника отдела? - У него нет секретарши... - У него нет секретарши, но это дом Фоерштайна, и ты тут работаешь, сколько времени ты в стране, как в стране хорошо, вы принимаете только русских детей, нужно учить иврит, ты знакома с Кримапухой Будасту? Не знакома? ну ничего, успехов, с Новым Годом, счастливого праздника, хорошей недели.)
Первое марта, двадцать один по цельсию. Друг сионистского детства прозвонился: перезимовали. На надувном глобусе уже нет Советского Союза. За это он куплен и водружен на стол к начальству. И все же рано, рано эти планы. Слишком много недоделано, все вклеиваешь куски прежней жизни в нынешние дыры. Эф два, ё оун файл, название, стрелка вверх, контрол скобка, пэйдж даун, шув контрол скобка, команда «си», что значит «копи», стрелка вниз, ентер, эф один. Как будто свеженаписано. Отступи с кистью и любуйся.
Дурацкий редактор, надо взять что-нибудь другое. Но на иврите пишет только он. Так и будешь клеить кусками, такая уж мозаичная страна. Глобус-компьютер-хамсин-любовь-эмиграция.
- Что ты меня крутишь, ну?
- А почему нет?
- Пусти меня! Мне тебя не видно.
- Ммм...
- Ну пусти меня!
- Что ты там булькаешь? Куда еще тебя пустить?
- Пусти меня наоборот!
- Не своевольничать. Ммм...
- Ну пусти же дышать!!
- Ммм... А зачем тебе дышать?...
«... индейцы описываемого племени обозначают синий и зеленый цвета одним и тем же словом, переводящимся как «цвет попугая»...». Если к вам залетит мой попугай, так я не разделяю его политические взгляды. Тьфу, маспик(хватит), где ж эта книга-то? Коул и Скрибнер, «Культура и мышление»... Сцилла и Харибда, Ахилл и Гектор, Гомер, Мильтон и Паниковский. Сон близок, и приснится в нем, например, Каменный, три года прошло, уже разрешается. Значит, сентябрь, Каменный, ветер себе дует, листики себе падают, кто-то режет в потемках кого-то, а ты идешь себе, и волосы шевелятся... но не от ветра, а оттого, что у тебя нет ни одного документа... Стоп. Можно надеяться что это сон?...
- Ты что, уже дрыхнешь, что ли? Ты с ума сошла? У людей рабочий день только начинается.
- Зай, как хорошо, что ты позвонил! Мне тут какая-то гадость приснилась! Про Совок, как будто я...
- Знаю, знаю. В тапочках, зимой, и без документов.
- Вообще у меня осенью...
- Да? Это разновидность. Обычно снится, что зимой. Мне снилось на пятом году, в Штатах, весь Бостон мучился. Фигня, у тебя другая задача: не отравись там. Вообще, бредовая, конечно, затея.
Надо было суметь родиться в уже не существующем городе уже не существующей страны. Хочется обдумать эту мысль, но не дают. Суета вокруг дивана. С утра звонят и спрашивают, не учим ли мы французскому языку, потом любезно предлагают поставить голос для оперной сцены. Забредает приблудный русский замминистра, жалуется на отсутствие любви и эротического массажа и отваливает куда-то в авиационную промышленность. На этом не кончается, приезжает архиепископ Кентерберрийский, и фамилия их - архиепископа с женой - Коган.
- Так как его зовут, этого вашего архибишопа?
- Коган, сказали тебе.
- Коган! Этого недостаточно. Все равно, что сообщение: звонила Лена. Лена - не имя. Половину девушек зовут Лена. Коган - не фамилия. Все Коган. В этой стране половина населения - Коган, а другая половина - Рабинович.
- Вот поэтому он и живет в своем Кентерберри, а не в этой стране. Там он отличается.
- А зачем он архиепископ?
- Хотел, значит. Может, он взаправду. А может, карьера у него такая.
- А зачем фамилию не сменил?
- Ну, объяснили же тебе. Сильно любит отличаться.
- Архиепископов там много, а коганов - мало.
- А коксинелей?
- Да полно.
- А каннибалов?
- Не знаю. Зачем тебе?
- Думаю, как еще можно отличиться в Кентрберри.
..Район театральных декораций. Стрелка вниз - спуск. Стрелка вверх - подъем. Вниз. Вверх. Шув. Шув. Но очень красиво.
- Эй! я пришла.
- Эй, эй. Глобус отличный.
- Ты видел, что на нем совка нет?
- Не видел, хорошо. Завтра заберу тебя в половину, там опять надо договор переделывать.
- Ага, ладно. А потом уедешь?
- А потом уеду. Скажи что-нибудь теплое.
- Утюг. Ты сам-то как?
- Никак. Ужасно. Батарея.
- Артиллерийская? Электроплита.
- Кстати, не было афсакат хашмаль (перерыва в электроснабжении)?
- Нет, зато у Норки сцепление ломалось.
- Дурдом.
Вечером ярко-ярко горит Марс, и Цефей, как ему и полагается, катамоны (район Иерусалима)хихикают по пятам. Хочешь иметь приличествующее эмигранту настроение - фиг. Идиотская улыбка в небо. Резкий визг тормозов:
- Роца кевер яфе, геверет?!!
- Мецтаэрет, истакальти ле кохавим. Мецтаэрет...
- Аим берусия шамаим ахерим?
- Пашут бейерушалаим кровим бйотер.
- Нахон... Мотек, ат роца кафе?
(- Хочешь красивую могилку, госпожа? - Извини, засмотрелась на звезды... Извини... - Разве в России другое небо? - Просто в Иерусалиме ближе всего. - Правда... Сладкая, хочешь кофе?)
...Чему может научиться персонаж за три года эмиграции, вопрос гнусный. Тем более, что море синее, а психология - лженаука. Возникает ответ, слабо соотносимый со всем, с чем вам вздумается его соотносить. Вечером друг сионистского детства на хорошем ивритском акценте изобразил декаон(депрессия). Научилась не удивляться, у ребенка ангина, трогательный лысый знакомый поступает в консулы. Самарский вариант анекдота про чукчу с опозданием лет на десять, любовь.
- ...Аль тишакри! цильцальт квар ахарей тахана.
- Эцлеха банана бе ознаим.
- Ма?Ма?
- Аз тифтах эт а делет, нишбар ли мимха.
( - Не ври!ты позвонила уже после остановки - У тебя банан в ушах. - Что?Что?- Ну открывай уже дверь, достал меня ты.)
И тогда появляется первый весенний хамсин. Вечерний вариант страданий мелкого и крупного помола (вариант: рогатого скота). Тишина. Плохо, что тишина. Орут. Гадость какая, зачем они орут. Пиль, пиль, пилон.( Слон,слон,слоник ) Роман Лема. Приличный, но короткий. Еще час до отбоя.
- Ну, что опять не так?
- Я забыл в Реховоте права. Я устал. Помоги мне.
- Ладно, я съезжу. Диктуй.
- Пиши скорее, мне неудобно разговаривать.
Пальцы черные, принтер барахлит. Все от большой любви. К компьютеру. Солнце. Альт эм, альт д, контрол плэйс. Любовь. Эмиграция.
Нет никакого правила, где завтра прихватит. Люди появляются редко, кто появляется, тот сам прихвачен первый. Но бегают все, от прихвата, как от инфаркта. Муравейник на длинные дистанции. Обнимешь компьютер и спасешься. Уже не надо прикладывать усилий, чтоб не оборачиваться, хотя узнаешь шаги. Контрол плэйс. Шаги. Любовь. Эмиграция.
- А меня вчера клиент укусил.
- Эфиоп?
- В бедро. Гидроцефал. Ходит плохо.
- А кусается хорошо?
Есть не хочется. Три года уговариваешь себя, что счастье нападает из-за угла. И душит, а иногда потрошит. Серьги цепляются за свитер. А теперь попробуем <контрол эн>. Очаровательная нога. А теперь убьем бак. Альт и, диск, делит файл. вот он, этот бак. Попался...
- Алло, да на работе я еще.
- Это очень хорошо, что ты на работе. Отсними мне русскую версию и положи на стол. Я заеду заберу.
- Да я... хорошо. Ты позвонишь?
- Позвоню...
- С утра совсем позвони.
- У меня доклад в одиннадцать, куда я тебе позвоню?
- Ну, тогда вечером домой.
- Вечером банкет, ну... ох... прекрати себя жалеть. Дурыльдина. Все, ну, все...
Перестрелять делегацию, заплатить завтра за квартиру. На стенке за компьютером висит портрет спайдермена. «Мама, кто сильнее, ниджа или спайдермен?» - «Этого мы никогда не узнаем, потому что хорошие между собой не дерутся.»
Посередине жизни, не в сумрачном лесу, а в Иудейской пустыне, бродишь испытательный срок, и кушаешь манну, и выдавливаешь раба. Прыщики нельзя выдавливать, а раба можно. Только жалко. Вот и давишь потихоньку три года. Правда, нет никакой уверенности, что разом лучше.
- ...Ну прогони меня, пожалуйста, раз так!
- Нет уж. Я тебя лучше убью. Хоть получу удовольствие.
- Не надо, у меня ребенок. Прогони, я уйду.
- Никогда!! Я же сказал. Убить могу.
- Да ты первый помрешь. Ты старый. Я спляшу на твоей могиле. А пока жив - давай целоваться.
- Эй... хватит... ты меня опять используешь не по назначению.
- Что, невкусно разве?...
Самолет на детском плакате похож на возбужденную акулу. Сожранные утопленники смотрят в иллюминаторы.
- Пахнет потным гусем. Это процесс.
- Тебе везде мерещится. Это ничего не процесс.
- Нет, процесс.
- Нет, не процесс.
- Заткнитесь оба. Погода какая хорошая!
- Жуткая.
- Хорошая.
- Жуткая погода.
Остается выяснить, при чем здесь погода. Срабатывает включеность в культуру - дождь должен быть «при чем». Тогда как он сам по себе. Имеет право. Какое-то нормальное дерево с желтыми листьями, тут же пальмы и кипарисы, дома бледного камня с мучительно зелеными ставнями, небо, которого нет, рыжая мокрая кошка - точка зрения дождя.
- Кофе - мужского рода.
- Сегодня троих зарезали.
- Приятного аппетита.
- У тебя все мужского: и кофе, и булочка.
- Сашка, почисть самовар от цистита!
- И сахару мне положь. Один ложка в один чашка.
- Наглый какой пошел сотрудник.
- Гады. Даешь трансфер.
- Не тот чашка. Не мой. Другой налей.
- Сашка! Ну я же просила!! Почисть ему цистит. Скрепкой почисть.
- Ну вот же, все вытекает.
- У тебя может и вытекает, а у меня ничего не вытекает.
- Да глотай уже, вон клиент пришел.
Внутри системы, в которой ничего случайно не происходит, и в конце концов, понятие «случайность» зависит от того, что считать законом, а на закон - на какой-нибудь закон - всегда наткнешься методом простого расширения информационного пространства, впрочем, по-моему, эти два утверждения исключают друг друга, сегодня должно явиться привидение. Смешной какой синтаксис. Это будет привидение башни мироощущения, медленно и масштабно рухнувшей в недрах личности. Солнце русской поэзии закатилось, это ясно. Вопрос, чего взошло.
- Шалом, бейт фоерштайн? Ат мазкира шель менаэль амахлака?
- Эйн ло мазкира...
- Эйн ло мазкира, аваль зе бейт фоерштайн, ве ат оведет кан, кама зман ат баарец, эйх баарец тов, атем мекаблим рак еладим русиим, царих лильмод иврит, ат макира эт кримапуха будасту? Ло макира? эйн давар, беацлаха, шана това, хаг самеах, шавуа тов.
( Здравствуйте, это дом Фоерштайна? Ты секретарша начальника отдела? - У него нет секретарши... - У него нет секретарши, но это дом Фоерштайна, и ты тут работаешь, сколько времени ты в стране, как в стране хорошо, вы принимаете только русских детей, нужно учить иврит, ты знакома с Кримапухой Будасту? Не знакома? ну ничего, успехов, с Новым Годом, счастливого праздника, хорошей недели.)
Первое марта, двадцать один по цельсию. Друг сионистского детства прозвонился: перезимовали. На надувном глобусе уже нет Советского Союза. За это он куплен и водружен на стол к начальству. И все же рано, рано эти планы. Слишком много недоделано, все вклеиваешь куски прежней жизни в нынешние дыры. Эф два, ё оун файл, название, стрелка вверх, контрол скобка, пэйдж даун, шув контрол скобка, команда «си», что значит «копи», стрелка вниз, ентер, эф один. Как будто свеженаписано. Отступи с кистью и любуйся.
Дурацкий редактор, надо взять что-нибудь другое. Но на иврите пишет только он. Так и будешь клеить кусками, такая уж мозаичная страна. Глобус-компьютер-хамсин-любовь-эмиграция.
- Что ты меня крутишь, ну?
- А почему нет?
- Пусти меня! Мне тебя не видно.
- Ммм...
- Ну пусти меня!
- Что ты там булькаешь? Куда еще тебя пустить?
- Пусти меня наоборот!
- Не своевольничать. Ммм...
- Ну пусти же дышать!!
- Ммм... А зачем тебе дышать?...
«... индейцы описываемого племени обозначают синий и зеленый цвета одним и тем же словом, переводящимся как «цвет попугая»...». Если к вам залетит мой попугай, так я не разделяю его политические взгляды. Тьфу, маспик(хватит), где ж эта книга-то? Коул и Скрибнер, «Культура и мышление»... Сцилла и Харибда, Ахилл и Гектор, Гомер, Мильтон и Паниковский. Сон близок, и приснится в нем, например, Каменный, три года прошло, уже разрешается. Значит, сентябрь, Каменный, ветер себе дует, листики себе падают, кто-то режет в потемках кого-то, а ты идешь себе, и волосы шевелятся... но не от ветра, а оттого, что у тебя нет ни одного документа... Стоп. Можно надеяться что это сон?...
- Ты что, уже дрыхнешь, что ли? Ты с ума сошла? У людей рабочий день только начинается.
- Зай, как хорошо, что ты позвонил! Мне тут какая-то гадость приснилась! Про Совок, как будто я...
- Знаю, знаю. В тапочках, зимой, и без документов.
- Вообще у меня осенью...
- Да? Это разновидность. Обычно снится, что зимой. Мне снилось на пятом году, в Штатах, весь Бостон мучился. Фигня, у тебя другая задача: не отравись там. Вообще, бредовая, конечно, затея.
Надо было суметь родиться в уже не существующем городе уже не существующей страны. Хочется обдумать эту мысль, но не дают. Суета вокруг дивана. С утра звонят и спрашивают, не учим ли мы французскому языку, потом любезно предлагают поставить голос для оперной сцены. Забредает приблудный русский замминистра, жалуется на отсутствие любви и эротического массажа и отваливает куда-то в авиационную промышленность. На этом не кончается, приезжает архиепископ Кентерберрийский, и фамилия их - архиепископа с женой - Коган.
- Так как его зовут, этого вашего архибишопа?
- Коган, сказали тебе.
- Коган! Этого недостаточно. Все равно, что сообщение: звонила Лена. Лена - не имя. Половину девушек зовут Лена. Коган - не фамилия. Все Коган. В этой стране половина населения - Коган, а другая половина - Рабинович.
- Вот поэтому он и живет в своем Кентерберри, а не в этой стране. Там он отличается.
- А зачем он архиепископ?
- Хотел, значит. Может, он взаправду. А может, карьера у него такая.
- А зачем фамилию не сменил?
- Ну, объяснили же тебе. Сильно любит отличаться.
- Архиепископов там много, а коганов - мало.
- А коксинелей?
- Да полно.
- А каннибалов?
- Не знаю. Зачем тебе?
- Думаю, как еще можно отличиться в Кентрберри.
..Район театральных декораций. Стрелка вниз - спуск. Стрелка вверх - подъем. Вниз. Вверх. Шув. Шув. Но очень красиво.
- Эй! я пришла.
- Эй, эй. Глобус отличный.
- Ты видел, что на нем совка нет?
- Не видел, хорошо. Завтра заберу тебя в половину, там опять надо договор переделывать.
- Ага, ладно. А потом уедешь?
- А потом уеду. Скажи что-нибудь теплое.
- Утюг. Ты сам-то как?
- Никак. Ужасно. Батарея.
- Артиллерийская? Электроплита.
- Кстати, не было афсакат хашмаль (перерыва в электроснабжении)?
- Нет, зато у Норки сцепление ломалось.
- Дурдом.
Вечером ярко-ярко горит Марс, и Цефей, как ему и полагается, катамоны (район Иерусалима)хихикают по пятам. Хочешь иметь приличествующее эмигранту настроение - фиг. Идиотская улыбка в небо. Резкий визг тормозов:
- Роца кевер яфе, геверет?!!
- Мецтаэрет, истакальти ле кохавим. Мецтаэрет...
- Аим берусия шамаим ахерим?
- Пашут бейерушалаим кровим бйотер.
- Нахон... Мотек, ат роца кафе?
(- Хочешь красивую могилку, госпожа? - Извини, засмотрелась на звезды... Извини... - Разве в России другое небо? - Просто в Иерусалиме ближе всего. - Правда... Сладкая, хочешь кофе?)