(no subject)
Вообще, очень многие Гошкины хохмы надо видеть глазами, ибо они невербальны по определению. Она у нас артистка, блин :). Мимику, движения, какие-то выразительные жесты очень трудно выразить словами при попытке описать. Сейчас три целых подряд было.
1.
Ни с того ни с сего подходит к отцу и требует:
- Вытри мне попу!
- Попу? Зачем? Ты что, какала? - не понимает отец: вроде, горшок вне поля зрения, да и в туалет деушка не бегала, штаны надеты...
- Не какала, - сердится Гоша, - вытри попу! Попу мне вытри!....
Наконец, догадались заглянуть назад. Она села в гуашь - в свое сохнущее бессмертное творение. Розовыми штанами в фиолетовую. Хана штанам.
2.
Отец приносит ее из ванной в полотенце, сажает, придерживая, на край кровати лицом к себе.
- Я так упаду! - беспокоится Гоша, оглядываясь, - Тут нету! Я упаду!
- Да что ты, - смеюсь, - куда ты упадешь, тебя же папа держит! Папа никогда не даст тебе упасть. Знаешь, как он тебя любит? Знаешь, как любит?!
Мой риторический вопрос понимается Гошкой буквально: знает ли она, КАКИМ ОБРАЗОМ папа ее любит.
- Знаю, - уверенно говорит Гошка и показывает, быстро и сочно целуя воздух: ЧМОК! ЧМОК! ЧМОК!
3.
- Ты молоко будешь? - спрашиваю уложенную Гошку.
- А ты чебурашку будешь петь? - лукаво спрашивает Гошка. Это ритуал. Гошка сосет молоко только если я пою чебурашку, и только пока пою. Если у меня болит горло, Гошка от молока гордо отказывается.
Сегодня решаем пить и петь. Приношу молоко. У ребенка в зубах соска. Даю ей в руки бутылку и сразу начинаю: "Я был когда-то странной..."
- Погоди, - повелевает Гоша. Я умолкаю. Гоша тянет предметы в разных направлениях: рожок в рот, соску изо рта. Рожок вырывается из неудобной левой ручки.
- Сейчас упадет и развалится, - сообщает мне Гошка, лихо меняет руки и устаканивает расклад: соска отдыхает на груди, рожок во рту. Рот занят, и текстовая команда не кажется ей необходимой: сделав пару глотков, Гошка величественно кивает мне, как дирижер первой скрипке. Я давлюсь хохотом и спрашиваю:
- Можно петь?
Кивок.
...
Спокойной ночи, чебурашка моя. :)
1.
Ни с того ни с сего подходит к отцу и требует:
- Вытри мне попу!
- Попу? Зачем? Ты что, какала? - не понимает отец: вроде, горшок вне поля зрения, да и в туалет деушка не бегала, штаны надеты...
- Не какала, - сердится Гоша, - вытри попу! Попу мне вытри!....
Наконец, догадались заглянуть назад. Она села в гуашь - в свое сохнущее бессмертное творение. Розовыми штанами в фиолетовую. Хана штанам.
2.
Отец приносит ее из ванной в полотенце, сажает, придерживая, на край кровати лицом к себе.
- Я так упаду! - беспокоится Гоша, оглядываясь, - Тут нету! Я упаду!
- Да что ты, - смеюсь, - куда ты упадешь, тебя же папа держит! Папа никогда не даст тебе упасть. Знаешь, как он тебя любит? Знаешь, как любит?!
Мой риторический вопрос понимается Гошкой буквально: знает ли она, КАКИМ ОБРАЗОМ папа ее любит.
- Знаю, - уверенно говорит Гошка и показывает, быстро и сочно целуя воздух: ЧМОК! ЧМОК! ЧМОК!
3.
- Ты молоко будешь? - спрашиваю уложенную Гошку.
- А ты чебурашку будешь петь? - лукаво спрашивает Гошка. Это ритуал. Гошка сосет молоко только если я пою чебурашку, и только пока пою. Если у меня болит горло, Гошка от молока гордо отказывается.
Сегодня решаем пить и петь. Приношу молоко. У ребенка в зубах соска. Даю ей в руки бутылку и сразу начинаю: "Я был когда-то странной..."
- Погоди, - повелевает Гоша. Я умолкаю. Гоша тянет предметы в разных направлениях: рожок в рот, соску изо рта. Рожок вырывается из неудобной левой ручки.
- Сейчас упадет и развалится, - сообщает мне Гошка, лихо меняет руки и устаканивает расклад: соска отдыхает на груди, рожок во рту. Рот занят, и текстовая команда не кажется ей необходимой: сделав пару глотков, Гошка величественно кивает мне, как дирижер первой скрипке. Я давлюсь хохотом и спрашиваю:
- Можно петь?
Кивок.
...
Спокойной ночи, чебурашка моя. :)