Длинная дорога в консьюмеризм.
Полночи не спала на первый дождь.
Задремала около четырех - вскочил ребенок, потом опять, выжрал в два приема поллитра молока и уснул мертвецки.
Задремала около полшестого - начал приставать муж, потом опять, спихнул меня в два приема с удобной подушки и уснул мертвецки.
В восемь зазвенел будильник, но никто не встал.
В полдевятого никто не встал опять, хотя я уже бегала и взывала...
- Не бери еду! - закричала я мужу вслед, одеваясь, - я сама!
- Я уже взял, подумаешь! - закричал муж.
На парковке муж уронил банку с бульоном, заодно залив оладьи.
- Ой! - закричал муж, - что сейчас будет! лучше мне не ехать!
- Лучше тебе не жить! - шепотом сообщила я, спасая курицу...
Выехали из дому после десяти.
Встали в пробку за два километра до иерусалимского шлагбаума.
Ребенок хотел писать и ехать, ехать и писать. На обочине не писал, потому что гудели. В машине не писал, потому что разучился.
Пошел дождь.
Въехали в город.
Ребенок захотел какать. Какать на обочине отказался наотрез:
- Только у бабушки! Только у бабушки!...
Приехали, муж поднял к бабушке ребенка, курицу без бульона, складной кукольный домик, сумку шмоток, собаку, вторую сумку шмоток, гошкин садовский портфолио и частично меня.
- Я не хочу есть, спасибо! - сказал он теще, без паузы сожрал целую сумку пирожков с яблоками и уехал на работу.
- Сейчас поедем, я только чаю попью, - сказала бабушка...
Я стала читать с середины дамский роман.
Бабушка накормила Гошку. Гуньку. Меня (я обнаружила это, когда заметила, что у меня изо рта торчит ребро жареного карпа).
На часах стало без двадцати двенадцать.
- Бабушка? - спросила я.
- Да-да, я только чаю выпью, - сказала бабушка.
Роман кончился, и я стала читать его сначала...
В десять минут первого мы вышли из дому и сели в отцовскую машину. Машина не заводилась.
- Папа, - спросила я в телефон, - почему твоя машина не заводится?
- Совсем? - гениально спросил папа.
- Совсем.
- Ладно. Сейчас приду.
Папа пришел под дождь в домашних штанах и майке, тем не менее на машину это никакого впечатления не произвело, и она так и не завелась.
- Это аккумулятор сдох, - печально сказал папа из майки.
- А почему он сдох? - подозрительно спросила мама.
- Ну... все мы смертны..., - философски сказал папа...
Тут подъехала "Лиана" из соседнего дома.
- Тетенька, - сказала я ей в окно, - мы не заводимся, разрешите прикурить?
- Да я не умею, - в ужасе сказала тетенька.
- Она не умеет, - перевела я папе.
- Ничего, я умею! - сказал папа.
- Ничего, он умеет, - успокоила я тетеньку.
- Да у меня кабелей нет! - закричала тетенька.
- У нее кабелей нет, - перевела я.
- Ничего, у меня есть, - безжалостно сказал папа.
- У него все есть, - сказала я, - ты только не дергайся, больно не будет...
Следующие двадцать минут тетенька ерзала по парковке, пытаясь состыковать свой аккумулятор с нашим на длину кабеля. Наконец, это удалось, папа с криком "Я тебе не доверяю!" полез в машину, машина не завелась, папа вылез из машины, начал мне доверять и пошел держать кабели, я залезла в машину, машина не завелась, мы сказали тетеньке ОГРОМНОЕ спасибо, помогли ей развернуться и отпустили восвояси: она предпочла припарковаться от нас подальше...
Папа остался в майке и в машине, а мы с мамой пошли в гараж через улицу напротив. Нам обещали аккумулятор через полчаса. По дороге к машине мы думали, как бы пойти в магазин пешком, учитывая, что папа на иврите не говорит. Думали, высвистеть на помощь одну из девок, Гуньку или Калан. Думали, оставить ему один пелефон и деньги, чтобы позвонил нам, если что.
- Через полчаса обещали, - сказали мы папе.
- Ага, - сказал папа, - значит, я тут уже не нужен.
И пока мы закрывали рот, ушел на пятый этаж курить.
...Приехал аккумулятор.
- Папа, - позвонила я ему на пятый этаж, - ты бы хоть поприсутствовал, вдруг дело не в этом?
- В этом, - обиделся папа, - пусть меняет, я из окна посмотрю.
После этого машина завелась, и мы поехали платить за аккумулятор.
...И вот после всего этого я попала все-таки в магазин.
Я купила тушь.
Я купила Гошке черную юбочку с розовой кофточкой. Подумала, и купила еще черные штанишки из этого же комплекта.
Я купила лифчик.
Я купила черный пончо, черную вязаную жилетку, две пары черных штанов.
Я купила красную и зеленую кофты с декольте.
На этом месте мне подарили шарфик.
Продолжаем.
Я опять купила лифчик.
Я купила два набора гуаши.
Я купила Гуньке набор черного белья.
Я купила Гуньке жемчужно-серый тренировочный костюм - ходить дома зимой.
Я купила сумку.
Я купила Гошке сиреневый вязаный клифт и серые штаны клеш.
Главное, ничего не пересчитывать. Незачем это. Ни к чему.
А теперь я у мамы, и сейчас пойду ужинать.
Задремала около четырех - вскочил ребенок, потом опять, выжрал в два приема поллитра молока и уснул мертвецки.
Задремала около полшестого - начал приставать муж, потом опять, спихнул меня в два приема с удобной подушки и уснул мертвецки.
В восемь зазвенел будильник, но никто не встал.
В полдевятого никто не встал опять, хотя я уже бегала и взывала...
- Не бери еду! - закричала я мужу вслед, одеваясь, - я сама!
- Я уже взял, подумаешь! - закричал муж.
На парковке муж уронил банку с бульоном, заодно залив оладьи.
- Ой! - закричал муж, - что сейчас будет! лучше мне не ехать!
- Лучше тебе не жить! - шепотом сообщила я, спасая курицу...
Выехали из дому после десяти.
Встали в пробку за два километра до иерусалимского шлагбаума.
Ребенок хотел писать и ехать, ехать и писать. На обочине не писал, потому что гудели. В машине не писал, потому что разучился.
Пошел дождь.
Въехали в город.
Ребенок захотел какать. Какать на обочине отказался наотрез:
- Только у бабушки! Только у бабушки!...
Приехали, муж поднял к бабушке ребенка, курицу без бульона, складной кукольный домик, сумку шмоток, собаку, вторую сумку шмоток, гошкин садовский портфолио и частично меня.
- Я не хочу есть, спасибо! - сказал он теще, без паузы сожрал целую сумку пирожков с яблоками и уехал на работу.
- Сейчас поедем, я только чаю попью, - сказала бабушка...
Я стала читать с середины дамский роман.
Бабушка накормила Гошку. Гуньку. Меня (я обнаружила это, когда заметила, что у меня изо рта торчит ребро жареного карпа).
На часах стало без двадцати двенадцать.
- Бабушка? - спросила я.
- Да-да, я только чаю выпью, - сказала бабушка.
Роман кончился, и я стала читать его сначала...
В десять минут первого мы вышли из дому и сели в отцовскую машину. Машина не заводилась.
- Папа, - спросила я в телефон, - почему твоя машина не заводится?
- Совсем? - гениально спросил папа.
- Совсем.
- Ладно. Сейчас приду.
Папа пришел под дождь в домашних штанах и майке, тем не менее на машину это никакого впечатления не произвело, и она так и не завелась.
- Это аккумулятор сдох, - печально сказал папа из майки.
- А почему он сдох? - подозрительно спросила мама.
- Ну... все мы смертны..., - философски сказал папа...
Тут подъехала "Лиана" из соседнего дома.
- Тетенька, - сказала я ей в окно, - мы не заводимся, разрешите прикурить?
- Да я не умею, - в ужасе сказала тетенька.
- Она не умеет, - перевела я папе.
- Ничего, я умею! - сказал папа.
- Ничего, он умеет, - успокоила я тетеньку.
- Да у меня кабелей нет! - закричала тетенька.
- У нее кабелей нет, - перевела я.
- Ничего, у меня есть, - безжалостно сказал папа.
- У него все есть, - сказала я, - ты только не дергайся, больно не будет...
Следующие двадцать минут тетенька ерзала по парковке, пытаясь состыковать свой аккумулятор с нашим на длину кабеля. Наконец, это удалось, папа с криком "Я тебе не доверяю!" полез в машину, машина не завелась, папа вылез из машины, начал мне доверять и пошел держать кабели, я залезла в машину, машина не завелась, мы сказали тетеньке ОГРОМНОЕ спасибо, помогли ей развернуться и отпустили восвояси: она предпочла припарковаться от нас подальше...
Папа остался в майке и в машине, а мы с мамой пошли в гараж через улицу напротив. Нам обещали аккумулятор через полчаса. По дороге к машине мы думали, как бы пойти в магазин пешком, учитывая, что папа на иврите не говорит. Думали, высвистеть на помощь одну из девок, Гуньку или Калан. Думали, оставить ему один пелефон и деньги, чтобы позвонил нам, если что.
- Через полчаса обещали, - сказали мы папе.
- Ага, - сказал папа, - значит, я тут уже не нужен.
И пока мы закрывали рот, ушел на пятый этаж курить.
...Приехал аккумулятор.
- Папа, - позвонила я ему на пятый этаж, - ты бы хоть поприсутствовал, вдруг дело не в этом?
- В этом, - обиделся папа, - пусть меняет, я из окна посмотрю.
После этого машина завелась, и мы поехали платить за аккумулятор.
...И вот после всего этого я попала все-таки в магазин.
Я купила тушь.
Я купила Гошке черную юбочку с розовой кофточкой. Подумала, и купила еще черные штанишки из этого же комплекта.
Я купила лифчик.
Я купила черный пончо, черную вязаную жилетку, две пары черных штанов.
Я купила красную и зеленую кофты с декольте.
На этом месте мне подарили шарфик.
Продолжаем.
Я опять купила лифчик.
Я купила два набора гуаши.
Я купила Гуньке набор черного белья.
Я купила Гуньке жемчужно-серый тренировочный костюм - ходить дома зимой.
Я купила сумку.
Я купила Гошке сиреневый вязаный клифт и серые штаны клеш.
Главное, ничего не пересчитывать. Незачем это. Ни к чему.
А теперь я у мамы, и сейчас пойду ужинать.