Анонсы поют романсы
Надоели мне на сегодня брачные истории, давайте о чем-нибудь другом. В конце концов, все эти истории НЕ ПРО МЕНЯ. Мне тоже хочется побыть лирической героиней, не все же сватать, нужно ж и самой целоваться когда-нибудь… Только вот не выстраиваются у меня, как у Физтешки, мои романы в законченные истории… Хотя эпизоды были красивые…
Например, один молодой человек ежедневно вешал мне признания в любви со стихами Низами и Саади на факультетскую доску объявлений у деканата… И нес меня как-то на одном плече от Токсово до соседней станции - а я держала сумку и две бутылки пива… И потратил на тюльпаны все до пятака на метро, а я его потом этими тюльпанами по физиономии отхлестала… Сволочь…
А еще один молодой человек написал мне целую тетрадь стихов, посвящал мне песни, и даже похудел из-за меня на 40 килограммов .
А был еще молодой человек, который иллюстрировал мои стихи и рисовал мои портреты - в стиле аллегорической японской графики - и присылал мне картинки из Советской Армии в обычных конвертах… Эти работы до сих пор висят у меня в спальне на стене…
А еще один молодой человек очень впечатляюще продемонстрировал после семилетней разлуки, что помнит, где именно у меня на левой ладони маленькая родинка...
А еще один молодой человек, который стал потом довольно известным в мире и в сети журналистом и бизнесменом, в пору нашей общей нищей эмигрантской юности взбирался на велосипеде из Тель-Авива в Иерусалим, на гору Гило (800 метров над уровнем моря, а самая высокая точка перевала в Иудейских горах примерно 1200 - попробуйте!), держа в руке коробочку свежей клубники для двухгодовалой Гуньки…
А еще один, уже не очень молодой тогда, уважаемый и солидный человек разворачивался при моем высочайшем появлении на двух колесах, стоял на коленях и рыдал, а в накале чуйств в разгар ссоры швырял об стенку телефонные аппараты… Ух, как меня это тогда впечатляло!
А еще были всякие молодые люди, с которыми мы пережидали ливни под волнорезами, купались нагишом под звездами, гоняли 200 км\час ночью вдоль Мертвого моря, встречали развод мостов на холодных невских парапетах и ели гепатитную морковку у шушарских колхозных костров.
Интересно, как так получилось, что все эти молодые люди куда-то подевались из моей жизни?…
Когда и как так случилось, что вся моя огромная когда-то жизнь, необъятный мир, - сузился и сошелся клином луча старого киноаппарата на крошечной рыжей девочке с покалеченной ручкой, которая спит сейчас между двух лохматых щенят при свете ночника, накрытого пеленкой, и прячет где-то там, под захлопнутыми веками, или в здоровом кулачке, или в больной ладошке - кащееву иглу - мое сердце, мою судьбу, саму мою жизнь и смерть?…
Например, один молодой человек ежедневно вешал мне признания в любви со стихами Низами и Саади на факультетскую доску объявлений у деканата… И нес меня как-то на одном плече от Токсово до соседней станции - а я держала сумку и две бутылки пива… И потратил на тюльпаны все до пятака на метро, а я его потом этими тюльпанами по физиономии отхлестала… Сволочь…
А еще один молодой человек написал мне целую тетрадь стихов, посвящал мне песни, и даже похудел из-за меня на 40 килограммов .
А был еще молодой человек, который иллюстрировал мои стихи и рисовал мои портреты - в стиле аллегорической японской графики - и присылал мне картинки из Советской Армии в обычных конвертах… Эти работы до сих пор висят у меня в спальне на стене…
А еще один молодой человек очень впечатляюще продемонстрировал после семилетней разлуки, что помнит, где именно у меня на левой ладони маленькая родинка...
А еще один молодой человек, который стал потом довольно известным в мире и в сети журналистом и бизнесменом, в пору нашей общей нищей эмигрантской юности взбирался на велосипеде из Тель-Авива в Иерусалим, на гору Гило (800 метров над уровнем моря, а самая высокая точка перевала в Иудейских горах примерно 1200 - попробуйте!), держа в руке коробочку свежей клубники для двухгодовалой Гуньки…
А еще один, уже не очень молодой тогда, уважаемый и солидный человек разворачивался при моем высочайшем появлении на двух колесах, стоял на коленях и рыдал, а в накале чуйств в разгар ссоры швырял об стенку телефонные аппараты… Ух, как меня это тогда впечатляло!
А еще были всякие молодые люди, с которыми мы пережидали ливни под волнорезами, купались нагишом под звездами, гоняли 200 км\час ночью вдоль Мертвого моря, встречали развод мостов на холодных невских парапетах и ели гепатитную морковку у шушарских колхозных костров.
Интересно, как так получилось, что все эти молодые люди куда-то подевались из моей жизни?…
Когда и как так случилось, что вся моя огромная когда-то жизнь, необъятный мир, - сузился и сошелся клином луча старого киноаппарата на крошечной рыжей девочке с покалеченной ручкой, которая спит сейчас между двух лохматых щенят при свете ночника, накрытого пеленкой, и прячет где-то там, под захлопнутыми веками, или в здоровом кулачке, или в больной ладошке - кащееву иглу - мое сердце, мою судьбу, саму мою жизнь и смерть?…