И был день следующий - 20 августа
Будет день, будет пища...
С пищей проблем не было. Московские домохозяйки приезжали, приходили с многокилограммовыми сумками и приносили бутерброды, свежеиспечённые пирожки и оладушки, некоторые бабушки умудрялись даже супы в огромных термосах притаскивать на баррикады. Всё это как-то само собой распределялось без шума и ажиотажа - ходили по шеренгам Живого кольца молоденькие и жутко симпатичные девушки и кормили нас чуть ли не со своих тёплых ладошек. Была оперативно создана и нормально функционировала солидная медицинская служба. Санитарки, врачи регулярно обходили ряды народного ополчения - получившим мелкие травмы при строительстве баррикад оказывали первую помощь на месте. Несколько человек с травмами более серьёзными были отправлены в больницы дежурными машинами скорой помощи.
Народ тянулся к Белому дому со всей Москвы и из других городов. Я задружился с ребятами из Твери, Калуги, Орла, Курска, Белгорода, Харькова, встретил своих земляков-дальневосточников. Были очень хорошо представлены донские, запорожские и даже сибирские казаки, которые развернули прямо на баррикадах ожесточённую дискуссию - спорили о том, кто из них более казак. Прения, насколько я знаю, завершились созданием Объединённой казачьей сотни...
Над нашим островом свободы раскинулось синее уже слегка осеннее небо, сияло весёлое солнце. Море людское всё наполнялось и наполнялось - по профессиональным оценкам операторов CNN, временами на этом маленьком кусочке земли собиралось до 150-170 тыс. человек. Временами, потому что помимо постоянного контингента защитников Белого дома было много тех, кого мы называли "гостями". Многие приходили, приезжали навремя - семьями, родители с детьми, бабушки и дедушки с внуками... Пожилые и даже совсем старые люди прогуливались неспешно по Кутузовскому мосту и по набережным. Люди стремились к этому необыкновенному месту, чтобы окунуться в эту необычайную атмосферу, воочию понаблюдать за борьбой Добра со Злом и воочию увидеть победу Добра - к середине дня 20 августа в его победе почти все уже были уверены... Накануне в программе "Время" прошёл сюжет с пламенным Ельциным, подсаженным нами на танк, постоянные репортажи вело "Эхо Москвы" - ясно было ГКЧП с трясущимися руками не контролирует ситуацию. К тому же у стен Белого дома на стороне его защитников стояла почти в полном составе Таманская дивизия и подразделение ВДВ под командованием Александра Ивановича Лебедя. Это добавляло нам уверенности - наша армия с нами, с народом.
Я намеренно не избегаю возвышенного тона, хотя обычно этим не грешу, поскольку уверен, что те, кому этого не довелось испытать в те дни, должны понять и, может быть, почувствовать, что в нашей новейшей истории было единение гражданского общества, которого так не достаёт сегодня.
По делам репортёрским пару раз заходил в штаб-квартиру. Одна из ведущих японских газет просила взять интервью у Ельцина, Руцкого, Хасбулатова. У кого-нибудь возьми! - Умолял меня стародавний знакомый - редактор отдела политики.
Атмосфера внутри Белого дома была же несколько иной. Толчея невообразимая - каждый второй с автоматом Калашникова. Появилось много совершенно не знакомых мне лиц. У всех деловой и очень озабоченный вид. Интервью ни у кого взять не удалось. Поговорил с совсем молодым и симпатичным Борисом Немцовым и тоже молодым Дмитрием Рогозиным. Они тоже были чем-то озабочены. У меня почему-то испортилось настроение. Я вернулся к своим, к ополченцам и больше туда не заглядывал.
Сдержанно радостное и слегка тревожное настроение не покидало наши ряды. Но эйфории не было - все были очень сосредоточены. Сгустились сумерки и мы снова встали в шеренги - хотя к этому времени стало известно, что КГБешные спецназовцы отказались штурмовать Белый дом.
День 20 августа был очень длинным - он закончился ранним утром 21-го. Ночью около 2 часов погибли наши ребята - Владимир Усов, Дмитрий Комарь и Илья Кричевский. Беда случилась метрах в пятидесяти от того места где стояла наша шеренга.
На рассвете пошёл проливной дождь - для меня и многих тысяч защитников эпопея защиты Белого дома закончилась. Измождённые двумя бессонными ночами и двухсуточным напряжённым стоянием за свободу, мы разъехались по домам. Я проспал беспробудно более суток, потом встал, налил стакан водки и помянул погибших ребят. Безудержное московское веселье, низвержение с постамента на Лубянке Железного Феликса, прошли без моего участия, но с активным участием непричастных...
И в завершение вынужден сделать ремарку. Я не намерен дискутировать с теми, кто сегодня оценивая события двадцатилетней давности, резонёрствует. Для чего было городить огород в 1991 году, чтобы в 2011 году прийти к тому же... - пишет один из блогеров. Кто-то вообще с пеной у рта доказывает, что всё это было проплаченным спектаклем, а защитники свободы и демократии были не более, чем пешками в чужой игре. К нам, активным участникам тех событий это не имеет никакого отношения. Мы тогда сделали самое главное - стали гражданским обществом, самоорганизовались и дали возможность всему остальному обществу пройти через некий катарсис. Не наша вина, но наша беда заключалась в том, что знамя победы той демократической революции перехватили недостойные руки. Плодами её, как это случается в истории почти всегда, воспользовались негодяи. У того нашего гражданского общества просто не хватило политического опыта. Можно сейчас рассуждать о том, что вот надо было тогда из своей среды выбрать пару сотен самых грамотных,продвинутых и достойных мужиков и направить на первое же заседание Верховного Совета, на котором ЕБН упивался "своей" победой и дотаптывал униженного Горбачёва и уже почти уничтоженный Советский Союз.
Мы с друзьями-единомышленниками из тех, кто побывал на знаменитом балконе и у не менее известного танка, выступили с призывом заодно с уже поверженной КПSS свергнуть клику ЕБН. Мы уже, может быть, интуитивно чувствовали, что "всенародный любимец" со сворой молодых и голодных шакалов начнёт пожирать страну и заведёт её в пропасть... Воодушевлённый "победой" народ нас чуть на части не разорвал.
Можно сейчас разглагольствовать о том, что необходимо было политически сорганизоваться и выдвинуть свои вполне законные требования. Тогда бы всё могло пойти по-другому... Но ни времени, ни сил тогда уже не было совсем. Мы многого не знали, не понимали. Сейчас понимаем...
С пищей проблем не было. Московские домохозяйки приезжали, приходили с многокилограммовыми сумками и приносили бутерброды, свежеиспечённые пирожки и оладушки, некоторые бабушки умудрялись даже супы в огромных термосах притаскивать на баррикады. Всё это как-то само собой распределялось без шума и ажиотажа - ходили по шеренгам Живого кольца молоденькие и жутко симпатичные девушки и кормили нас чуть ли не со своих тёплых ладошек. Была оперативно создана и нормально функционировала солидная медицинская служба. Санитарки, врачи регулярно обходили ряды народного ополчения - получившим мелкие травмы при строительстве баррикад оказывали первую помощь на месте. Несколько человек с травмами более серьёзными были отправлены в больницы дежурными машинами скорой помощи.
Народ тянулся к Белому дому со всей Москвы и из других городов. Я задружился с ребятами из Твери, Калуги, Орла, Курска, Белгорода, Харькова, встретил своих земляков-дальневосточников. Были очень хорошо представлены донские, запорожские и даже сибирские казаки, которые развернули прямо на баррикадах ожесточённую дискуссию - спорили о том, кто из них более казак. Прения, насколько я знаю, завершились созданием Объединённой казачьей сотни...
Над нашим островом свободы раскинулось синее уже слегка осеннее небо, сияло весёлое солнце. Море людское всё наполнялось и наполнялось - по профессиональным оценкам операторов CNN, временами на этом маленьком кусочке земли собиралось до 150-170 тыс. человек. Временами, потому что помимо постоянного контингента защитников Белого дома было много тех, кого мы называли "гостями". Многие приходили, приезжали навремя - семьями, родители с детьми, бабушки и дедушки с внуками... Пожилые и даже совсем старые люди прогуливались неспешно по Кутузовскому мосту и по набережным. Люди стремились к этому необыкновенному месту, чтобы окунуться в эту необычайную атмосферу, воочию понаблюдать за борьбой Добра со Злом и воочию увидеть победу Добра - к середине дня 20 августа в его победе почти все уже были уверены... Накануне в программе "Время" прошёл сюжет с пламенным Ельциным, подсаженным нами на танк, постоянные репортажи вело "Эхо Москвы" - ясно было ГКЧП с трясущимися руками не контролирует ситуацию. К тому же у стен Белого дома на стороне его защитников стояла почти в полном составе Таманская дивизия и подразделение ВДВ под командованием Александра Ивановича Лебедя. Это добавляло нам уверенности - наша армия с нами, с народом.
Я намеренно не избегаю возвышенного тона, хотя обычно этим не грешу, поскольку уверен, что те, кому этого не довелось испытать в те дни, должны понять и, может быть, почувствовать, что в нашей новейшей истории было единение гражданского общества, которого так не достаёт сегодня.
По делам репортёрским пару раз заходил в штаб-квартиру. Одна из ведущих японских газет просила взять интервью у Ельцина, Руцкого, Хасбулатова. У кого-нибудь возьми! - Умолял меня стародавний знакомый - редактор отдела политики.
Атмосфера внутри Белого дома была же несколько иной. Толчея невообразимая - каждый второй с автоматом Калашникова. Появилось много совершенно не знакомых мне лиц. У всех деловой и очень озабоченный вид. Интервью ни у кого взять не удалось. Поговорил с совсем молодым и симпатичным Борисом Немцовым и тоже молодым Дмитрием Рогозиным. Они тоже были чем-то озабочены. У меня почему-то испортилось настроение. Я вернулся к своим, к ополченцам и больше туда не заглядывал.
Сдержанно радостное и слегка тревожное настроение не покидало наши ряды. Но эйфории не было - все были очень сосредоточены. Сгустились сумерки и мы снова встали в шеренги - хотя к этому времени стало известно, что КГБешные спецназовцы отказались штурмовать Белый дом.
День 20 августа был очень длинным - он закончился ранним утром 21-го. Ночью около 2 часов погибли наши ребята - Владимир Усов, Дмитрий Комарь и Илья Кричевский. Беда случилась метрах в пятидесяти от того места где стояла наша шеренга.
На рассвете пошёл проливной дождь - для меня и многих тысяч защитников эпопея защиты Белого дома закончилась. Измождённые двумя бессонными ночами и двухсуточным напряжённым стоянием за свободу, мы разъехались по домам. Я проспал беспробудно более суток, потом встал, налил стакан водки и помянул погибших ребят. Безудержное московское веселье, низвержение с постамента на Лубянке Железного Феликса, прошли без моего участия, но с активным участием непричастных...
И в завершение вынужден сделать ремарку. Я не намерен дискутировать с теми, кто сегодня оценивая события двадцатилетней давности, резонёрствует. Для чего было городить огород в 1991 году, чтобы в 2011 году прийти к тому же... - пишет один из блогеров. Кто-то вообще с пеной у рта доказывает, что всё это было проплаченным спектаклем, а защитники свободы и демократии были не более, чем пешками в чужой игре. К нам, активным участникам тех событий это не имеет никакого отношения. Мы тогда сделали самое главное - стали гражданским обществом, самоорганизовались и дали возможность всему остальному обществу пройти через некий катарсис. Не наша вина, но наша беда заключалась в том, что знамя победы той демократической революции перехватили недостойные руки. Плодами её, как это случается в истории почти всегда, воспользовались негодяи. У того нашего гражданского общества просто не хватило политического опыта. Можно сейчас рассуждать о том, что вот надо было тогда из своей среды выбрать пару сотен самых грамотных,продвинутых и достойных мужиков и направить на первое же заседание Верховного Совета, на котором ЕБН упивался "своей" победой и дотаптывал униженного Горбачёва и уже почти уничтоженный Советский Союз.
Мы с друзьями-единомышленниками из тех, кто побывал на знаменитом балконе и у не менее известного танка, выступили с призывом заодно с уже поверженной КПSS свергнуть клику ЕБН. Мы уже, может быть, интуитивно чувствовали, что "всенародный любимец" со сворой молодых и голодных шакалов начнёт пожирать страну и заведёт её в пропасть... Воодушевлённый "победой" народ нас чуть на части не разорвал.
Можно сейчас разглагольствовать о том, что необходимо было политически сорганизоваться и выдвинуть свои вполне законные требования. Тогда бы всё могло пойти по-другому... Но ни времени, ни сил тогда уже не было совсем. Мы многого не знали, не понимали. Сейчас понимаем...