Немного о постсоветском мышлении или о «типовом откровении» эпохи прогрессирующего деграданса…
Оригинал взят у anlazz в Немного о постсоветском мышлении или о «типовом откровении» эпохи прогрессирующего деграданса…
Как уже не раз говорилось, массовая литература представляет собой довольно удобный материал, на основании которого можно получить «образ эпохи». Причем, тут даже важно даже не то, что в ней прямо утверждается, более интересным является то, что показывается автором неосознанно, в качестве «служебного элемента», выражающего главную идею. Именно тут «частное» уступает место «общему» (т.е. «нормальному» для данного общества). Самое важное тут то, что через этот «механизм» могут передаваться мысли и идеи, которые для данного момента кажутся неприемлемыми (и поэтому опускаемыми автором) - но в реальности играющие важную роль. Особенно хорошо заметно это для общества в «пограничном» состоянии, когда в нем может действовать несколько взаимоисключающих этических систем, при этом «парадной» или явно декларируемой выступает одна система, а реально люди действуют согласно другой. А значит, для понимания мотиваций людей в данном случае очень важно «выделить» именно эту «скрытую» этику.
К сожалению, наше постсоветское время является именно таким состоянием, когда декларируемая, «открытая» этика почти вообще не имеет никакого отношения к тому, как люди себя ведут. Впрочем, выявить реальную этическую систему, господствующую в обществе, тут не сложно (тот, кто хотел - давно это сделали). Однако, именно поэтому данное действие может послужить отличной иллюстрацией к указанному приему - к поиску «скрытых тенденций». Можно только отметить, что для этого лучше всего взять произведение, имеющее массовую популярность (и направленное автором именно на достижение этого состояния). К примеру, книги Лукьяненко очень хорошо подходят для подобного действа. Но существует еще лучший вариант. Речь идет о т.н. «популярной психологии» - бесконечном количестве пособий для несчастных, желающих стать счастливыми. В данном случае мы получаем практически лабораторный пример для препарирования.
В качестве примера возьму книгу «Женщина. Учебник для мужчин» некого Олега Новоселова. Собственно, выбор этой книги в качестве материала абсолютно случаен: недавно на «Скепсисе» она разбиралась с т.з. достоверности представленного там материала, ну и попалась мне на глаза. «Материал», кстати, оказался полностью «не соответствующим»: большинство приведенных в ней примеров и теорий полностью противоречат современным научным данным (от биологии до психологии). Однако этот аспект я разбирать не буду, отмечу только, что по этому параметру данная книга мало чем отличается от бесконечного количества т.н. «поп-психологической» литературы, которой завалены наши книжные магазины.
Основной особенностью этого жанра (начиная с незабвенного «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей» Дейла Карнеги) заключается в пересказывании «азбучных истин» (или того, что кажется таковыми автору) с самым серьезным выражением лица.
Слово «азбучный» тут означает важную особенность, заключающуюся в том, что все описываемое должно быть понятным самому неподготовленному читателю - потому, что только в этом случае данная литература обретает смысл (заключаемый, как легко можно понять, в получении максимальных продаж). Вот это качество «поп-психологии» и является наиболее ценным - поскольку оно позволяет выявить «типовой портрет» читателя. А поскольку данный жанр обращается, понятное дело, не к университетским профессорам, то, следовательно, оно позволяет выявить типовые черты господствующего в обществе «социального типа». Итак, кого же показывает нам книга «Женщина. Учебник для мужчин». О банальностях, типа того, что это - представитель мужского пола, понятное дело, можно не упоминать. Гораздо важнее то, что это - представитель т.н. постсоветского общества, которое почти четверть века господствует на территории бывшего СССР. А если честно - так намного больше, поскольку «постсоветский тип» практически полностью восходит к «позднесоветскому типу», сформировавшемуся в последнее десятилетие существования Советского Союза.
* * *
Что же свойственно этому «типу»? Прежде всего, следует отметить зашкаливающий индивидуализм, который можно назвать «ультраиндивидуализмом». С самого начала утверждается, что читатель книги просто обязан изменить текущую реальность так, чтобы оказаться в самой вершине иерархической пирамиды.
«…Книга предназначена для широкого круга мужчин, от президента до подростка в период гиперсексуальности, желающих понимать женщин и не терпеть неудач в личной и деловой жизни, эффективно управлять женой, коллективом или государством…»
Т.е., для потенциальных господ, желающих всех покорить своей воле. Собственно, это основной лейтмотив подобной литературы на постсоветском пространстве. Скромное желание заводить друзей, и оказывать влияние на людей, свойственное протестанту Карнеги, тут заменено на претензию на «мировое господство». (То, что реальные хозяева, как правило, подобной литературы не читают, обыкновенно ко вниманию не принимается.) Ну, и превратить жену, т.е., человека разумного, в полностью управляемую машину (чего не могли сделать огромное количество специалистов разного рода государств, начиная с Третьего Рейха) - также нехилая претензия. В общем, в идеале, прочитав эту книгу, любой «маленький человечек» должен превратиться в некоего «великого диктатора», заправляющего если не миром, то по крайней мере, его женским населением.
Собственно, подобный индивидуализм является отличительной особенностью нашей «поп-психологии», независимо от того, какая тема является важной для данного конкретного произведения. Собственно, «женское» отражение указанной книги, типа бесконечных «Школ стервы» (стерва, вообще-то - это падаль, ну это так, к слову), представляет собой то же самое. Помимо «мужских» и «женских» бывают еще и «гендерно нейтральные» произведения, призванные «обучить успеху» как таковому. Это не важно - основной смысл остается прежним: читатель должен достичь вершины иерархии, подчинив себе всех остальных, рассматриваемых в качестве «расходного материала».
Однако индивидуализм, вернее, «сверхиндивидуализм» влечет за собой не только потребительское отношение к иным людям, но и другие искажения сознания. К примеру, волюнтаризм. Это слово на самом деле означает не ругательство, и даже не характеристику деятельности Никиты Сергеевича Хрущева - а направление в философии, предписывающее все изменения в мире божественной или человеческой воли. Т.е., даже стараясь оставаться в рамках материализма и эволюционной теории, наш современник, тем не менее, неявно полагает, что все происходит потому, что кто-то этого хочет. Место всемогущего божества могут занимать разного рода тайные общества, ЗОГ, Бильдербергский клуб, Госдеп, олигархи, Путин или Обама. Главное тут идея, согласно которой все, что делается - делается ради чего-то и с какой-то целью. При этом подобный принцип применяется не только к социальным, но и к природным процессам. К примеру, из той же книги:
«…Представьте себя на месте Творца (Господь Бог, Мать Природа, все равно как назвать). Вам нужно сделать так, чтобы более умные сильные и активные существа обслуживали и защищали более слабых и трусливых. Как вы это организуете?...»
Т.е. эволюция - не стохастический процесс, развивающийся согласно законам природы, а вполне сознательно выполняемое действо (кем - не важно). При этом еще раз замечу, что в данной книге постоянно артикулируется стремление оставаться исключительно в пределах материализма, причем более чем грубого (раньше сказали бы - вульгарного), но этот материализм на деле оказывается крайне специфическим явлением. На самом деле, он сводится к тому же волюнтаризму, к идее псевдосознательного существования действительности, способной выполнять некий вариант отбора. Тут даже можно было бы подумать, что в постсоветской реальности однозначно победили идеи великого победителя вейсманизма с морганизмом Трофима Денисовича Лысенко, если бы только не было известно, что этих идей постсоветский человек просто не мог знать. Впрочем, некая опосредованная связь между лысенковщиной и современным представлением обывателя о науке существует, но о ней надо говорить отдельно. Пока же приведу прямой пример подобного «неоламаркизма»:
«…Все то, что описано в этой главе, все сформированные за сотни тысяч лет эволюции нашего рода и за десятки тысяч лет эволюции нашего вида качества, элементы поведения и основы отношений, необходимые для выживания человека, были закреплены генетически в виде врожденных инстинктов. Вам трудно будет в это поверить, и в то же время любому биологу очевидна простая истина: С ТЕХ ПОР МЫ НЕ ИЗМЕНИЛИСЬ. Ну, там, набедренная повязка стала называться мини юбкой, шьется из другого материала и иначе украшается. И мамонтов всех уже съели. А все остальное - по-прежнему. То есть все то, что мы с таким интересом только что подсмотрели в племени наших пращуров - закреплено в наших с вами инстинктах (врожденных биологических программах) и по сей день…»
Впрочем, как раз подобное представление не является особенностью постсоветского общества, а соответствует уровню обывателя любой развитой страны. Идея о наследовании приобретенных признаков оказалась чуть ли не единственным знанием (пусть и ложным) о работе генетических механизмов у среднего человека. Отсюда - все эти «страшилки» об ужасном ГМО, приводящим к вырождению человека, об жутких монстрах, порождаемых радиацией и т.д. Разбирать причины этого (а они довольно интересны), впрочем, следует отдельно. То же самое можно сказать и о фатальном непонимании отличия инстинктов от условных рефлексов, а равным образом последних от сложных социальным форм поведения, которыми и являются указанные в книге «основы отношений». Однако как раз об этом говорилось уже не раз, причем специалистами-биологами, поэтому данную тему трогать не буду (тем более, что с биологической т.з. данную книгу разбирали уже не раз).
Однако, если обратиться к «нашей» (постсоветской) особенности, то можно отметить то, что тут данная ошибка почти всегда неизбежно обретает свою специфическую форму. По сути, читая любой текст, где хоть как-то затрагиваются генетические проблемы, обязательно можно наткнуться на пассаж, в котором указывается на «генетическое вырождение» современной России в результате действий большевиков. Еще раз - это настолько частое явление, что странным может быть отсутствие данной отсылки. И в указанной книге, конечно, она присутствует:
«…Специфика нашей страны состоит еще и в том, что и во время революции, и во время правления коммунистического режима был проведен систематический геноцид мужского населения. Были изгнаны или уничтожены умные, богатые, самостоятельные, независимые мужчины на всех уровнях общества, от знати (включая царскую семью) и до крестьянства (кулаки). То есть был целенаправленно уничтожен самый ценный источник генофонда и традиции мужской активности - низкопримативные высокоранговые мужчины с включенным инстинктом вожака….»
Это та самая вишенка на торте, без которой любое творение постсоветского автора не выглядит законченным. Собственно, это альфа и омега мировоззрения постсоветчика, главное, что направляет его мысль. Собственно, именно тот факт, что «умные и самостоятельные» были уничтожены, а осталось одно быдло, должно объяснить для него ту причину, почему он (автор или читатель), являясь уникумом и вершиной вселенского развития (см. пункт об ультраиндивидуализме) не занимает того места, которое должен был бы занимать согласно этим качествам. А вот если современный мир построен быдлом и для быдла, то нашему исполину духа и гиганту мысли в нем однозначно неуютно - ведь он-то быдлом не является.
А прочитав эту книгу, наш супермен сможет, наконец-то, расправить плечи и поставить мелких людишек на место (ну, или хоть будет мечтать о том, что когда-нибудь сделает что-то подобное). Тем более, что сам автор книги неоднократно намекает, что как раз он смог это сделать, поднявшись над мерзостью бытия. По сути, он позиционирует себя, как пророка «небыдлизма», открывшего для всех носителей «светлых генов» путь наверх, в сияющую Плерому. Туда, где каждый «светлый» может стать Господином, владельцем собственного мира (вместе с лишенными «света» тварями, которые в данном варианте представлены женщинами, но могут быть кем угодно).
Этот мир можно обозначить, как «поместье». Иногда он имеет иные название, к примеру, «фермерское хозяйство» или «свой бизнес», но суть остается прежней - под этим идеалом подразумевается именно поместье в классическом своем представлении. Забавно, но данный идеал - наверное, один из старейших в постсоветском сознании, он зародился еще в «глухие советские времена» (а именно, во второй половине 1970 гг.), когда носил название «дача». Именно дача стала для тех советских еще людей центром Вселенной, сосредоточением всех стихий и основным инструментом приложения сил. Рано или поздно, но идея дачи захватывала всех (какие там тоталитарные секты), заставляя приносить на ее алтарь все свободное и несвободное время, а так же немалые средства.
Но все же дача - это неполноценное поместье, она скорее его имитация для «бедных». Однако если тот окажется «генетическим небыдлом» (в книге - низкопримативным высокоранговым мужчиной) и поверит в своего «пророка», он сможет стать «настоящим хозяином», как показывает это автор:
«…Как-то в имении автора для обеспечения рабочих яйцами были приобретены петух и несколько кур. Однако вопреки природной традиционной иерархии, одна из кур, самая крупная, возглавила стаю вместо петуха. Возможно, петух оказался недостаточно агрессивен, возможно, крупная курица заразилась феминистическими веяниями от работниц птицефабрики, но именно она, а не петух, стала водить кур по территории имения. Петух, хотя и топтал кур изредка, остался без свиты и явно грустил. Даже не кукурекал. Однако курица доминант оказалась неспособна полноценно осуществлять самцовую функцию вожака - следить за опасностью, так как слишком была увлечена самочной функцией - поиском и поеданием червячков. В итоге, когда работники ушли в лес за жердями, прилетел ястреб и съел феминистку. Петух занял подобающее ему место вожака, стал водить оставшихся кур по территории, воспрял духом, стал голосист, горд и любвеобилен, начал задираться даже на людей...»
Куры с петухами, тут, понятное дело, вторичны (а описываемая ситуация, скорее всего, выдумана) - главное, это обозначение момента: «мое поместье с рабочими». Это воспевание собственности, вознесения ее на вершину ценностей, четко выделяет человека с постсоветским мышлением. К примеру, это выражается в демонстративном использовании личного автомобиля в условиях, когда оно ведет к значительному повышению издержек по сравнению с общественным транспортом (в условиях мегаполисов). Или к тем же дачам, что во многих случаях просто не приносят тех ожиданий, которые должны приносит. И наоборот - все, что к собственности не относится, имеет крайне низкий статус. Именно с этим связано, например, массовое игнорирование демонтажа системы образования или здравоохранения, потому что «это общее». А общее - значит не имеющее никакого значения. Идеи коллективного труда, коллективного проживания для постсоветского мышления не существует вообще:
«…Самец без своей территории, без контролируемого им охотничьего участка полноценным самцом не является…»
Понимание на уровне известного анекдота. Впрочем, как легко можно увидеть, книга просто перегружена анекдотами, и явными (в качестве эпиграфов), и неявными, вставленными в текст. (Об этом, что книга обильно проиллюстрирована анекдотами, надо говорить отдельно, так как анекдот - неотъемлемая черта позднесоветской/постсоветской культуры.) Однако главное тут одно - если человек не имеет собственности, от он быдло. То самое, «высокопримативное низкоранговое» (что является завуалированным выражением «человекоживотное»). Ну, и возвращаясь к идее «советского геноцида», не могу не процитировать следующее:
«…Россия уникальна тем, что в отсутствие традиций здесь работают только животные инстинкты и обслуживающий их рассудок…»
В общем, вы поняли: или читатель присоединяется к автору, или оказывается «человекоживотным». Манипуляция простейшая, настолько, что манипуляцией не является, а является типовым приемом в литературе. Тем более, что автор с самого начала посвящает свою книгу именно манипуляции, которую он считает основанием всех человеческих взаимоотношений. Мысль о том, что ничего, кроме манипуляции, быть не может, прямо вытекает из примата индивидуализма: ведь если существует лишь уникальный индивид, то единственное его взаимодействие с другими людьми состоит в том, что он должен их использовать в своих целях. Ну, или его могут использовать, если не повезло - если он не внял речам Пророка.
Подобное представление о жизни, как всеобщей манипуляции, не ново - оно неоднократно высказывалось в течение, по крайней мере, нескольких столетий. Однако то, что данная мысль стала крайне популярной в последнее время, значит довольно много. Это связано с мыслью о том, что никаких особых законов природы нет, а есть лишь воля сильного (волюнтаризм, как и было сказано). А следовательно, для «настоящего человека» нет преград сделать что угодно, а если кто не смог этого - то он «человекоживотное» (не стал бизнесменом - значит нет смысла тебя вообще принимать во внимание).
Примат волюнтаризма, помимо всего прочего, означает и воинствующую антиисторичность. В самом деле, если реальность определяется чьей-то волей, а никаких исторических законов нет, то значит, со времен палеолита ничего не изменилось (воля-то и тогда, и сейчас была одинаково). В указанной книге, к примеру, этот момент проявляется особенно часто. Вот, к примеру:
«…Подобную систему отношений в чистом виде можно наблюдать в современном мире в военных структурах, копирующих иерархию древнего племени, например, в изолированных военных гарнизонах и пограничных заставах. Жена командира в таких гарнизонах является некоронованной королевой, решающей большую часть социальных проблем. Женщины гарнизона предпочитают обращаться не в официальные органы, а к ней лично. Так - эффективнее...»
Жена командира в изолированном гарнизоне (классический «вырожденный частный случай») в качестве примера древнего племени - это очень сильно! Т.е., вся эволюция человеческого общества, все изменения, прошедшие с того времени - это коту под хвост, изменений ноль. Антропологи и историки плачут в сторонке. Впрочем, как уже указывалось, разбор подобного бреда делался неоднократно, и я останавливаться на этом не буду. Отмечу лишь, что для постсоветского/позднесоветского сознания подобное представление является нормой - можно вспомнить всевозможные пасторали из жизни «России, которую мы потеряли» (при полном незнании особенностей быта того времени).
К подобной особенности можно отнести так же крайнюю актуализацию автора на идее секса. Собственно, он сам сознательно выстраивает все свои рассуждения на основе примата этого явления в жизни человека, полагая его жизненно необходимым. Однако эта сверхценность секса является такой же особенностью постсоветского сознания, как индивидуализм, волюнтаризм и преклонение перед собственностью. Недаром в качестве «границы», отделяющей постсоветское время от советского в нашем массовом сознании очень часто используется фраза «В СССР секса нет!». Т.е., постсоветский, в отличие от «убогого совка», секс имеет и крайне ценит его в своей жизни (настолько, что это явление компенсирует ему снижение социального обеспечения. Вернее, компенсировало…)
На самом деле, тема секса, как такового - достаточно сложна, и ее надо разбирать отдельно. Тут же можно отметить только, что столь высокое место, занимаемое данным понятием в современной жизни, является исторически недавним явлением. Еще сто лет назад важность секса в жизни человека была много ниже, причем для всех сословий. Причем, если для «низов» данный момент еще «физиологически» объясним через скудное питание, то для «верхов» данное объяснение не проходит. Кстати, идею о недоступности данного действа следует отбросить: бордели с древности являлись неотъемлемой частью жизни традиционного общества по всему Земному шару (да еще и цены в них были невысоки). Однако подавляющее большинство «потенциальных клиентов» посещали данные заведения нерегулярно или не посещали вообще (нет, конечно, спрос был - но намного ниже, нежели можно было ожидать). Поэтому мысль о «природной сверхценности» этой области для человека оказывается не столь очевидной, нежели кажется на первый взгляд.
Но для нашего современника секс занимает важнейшее место в жизни. И, с учетом уже указанной антиисторичности, эта особенность переносится на всю Историю:
«…И уж если жена вождя простонала во время секса, что мечтает о шкуре леопарда, то будьте уверены - вождь поведет свой отряд загонять кабана именно в тот район, где водятся леопарды. Чтобы при случае порадовать жену…»
Историки и антропологи подбирают упавшие челюсти. Впрочем, как уже сказано, история для нашего современника представляет собой ни что иное, как длящуюся в прошлое современность, а психология человека полагается застывшей и неизменной в течение тысяч лет. Причем не учитываются даже кардинально произошедшие изменения самого недавнего времени. Впрочем, что тут говорить - даже 1990 годы уже воспринимаются, как нечто странное. (К примеру, никто уже не понимает, почему избирали Ельцина, если от его правления всем становилось ощутимо хуже, а иначе, как алкашом его никто не называл.) Что уж тут остальная история человечества. Так что если современный «менеджер среднего звена» или владелец мелкого бизнеса готов в лепешку расшибиться, ради того, чтобы подарить своей пассии песцовую шубу, так значит это было принято всю тысячелетнюю историю (Про то, что само существование данного менеджера с его пассией и ее шубой - это локальнейшее событие, возможное лишь в определенном обществе в краткий исторический миг, никто не задумывается.)
* * *
Я, в общем-то, сознательно упустил все «антиженские» идеи и высказывания, которые артикулированы автором, как главная цель книги. Просто потому, что не они, как было сказано в самом начале, представляют собой главный интерес для исследования. «Борьба с женщинами» - вторичная вещь по сравнению с главным смыслом жизни с т.з. постсоветского человека, а именно - с утверждением примата индивида над всем остальным. И в этом смысле, они легко заменяются на ту же «борьбу с мужчинами» (для женского варианта подобной темы). Или на борьбу с подчиненными/партнерами/конкурентами для гендерно-нейтрального варианта. Одно остается неизменным.
Это идея «захватить все ценности, до которых возможно дотянуться, закуклиться, свернуть пространство и остановить время» - все по братьям Стругацким. По сути, это не что иное, как представление «человека - утилизатора», человека, стратегия поведения которого создавалась в условиях крайне специфичных особенностей постсоветского мира. А именно - наличия огромного количества созданных предками материальных благ, которые надо было «утилизировать», т.е. присвоить, положить в свой карман. По сути - это представление современного правящего класса на данной территории. Именно для них указанный ультраиндивидуализм (конечно, кусок настолько сладок, что все вокруг враги), волюнтаризм (действия по «утилизации» совершаются исключительно по личной воле), антиисторизм (все действия по разделу имущества происходят, фактически, в один краткий момент времени) являются оптимумом поведения.
Замечу, в достаточно краткий исторический миг. Потому «общий пирог» заканчивается, и указанное миропредставление оказывается ложным (однако, поскольку «выигрыш» от его применения в прошлом был близок к бесконечности, от него, естественно, не отказываются). Что же касается остальной массы людей, то некоторым из них так же удалось «оторвать» свой кусок общей собственности, стать «малым» или средним бизнесом. Однако остальным указанное время ничего не принесло, кроме нищеты и унижения. Однако уже сам факт, что указанная особенность дает шанс на успех (т.е., если ты будешь вести себя так же, как олигархи - а именно, «грести под себя» и «топить конкурентов», не задумываясь о будущем - то станешь одним из них), выступает мощнейшим транслятором. Подобное представление является абсолютно логичным (хотя и абсолютно неверным) - а значит, миллионы людей будут исповедовать «олигархическую этику». Несмотря на то, что в их конкретном положении эта этика приводит к неизбежному же проигрышу.
Ну а теперь самое главное. «Прошито» ли это все в сознание (пользуясь терминологией разбираемой книги) намертво? К счастью, нет. Вообще, как показывает История, в сознание вообще мало что возможно прошить («настоящие» инстинкты образуются совершенно иным образом - учебник биологии в помощь). Представление о мире меняется так части и так резко, что мало кто успевает понять, что же, собственно, произошло. Однако предсказать, когда случится данный перелом, крайне тяжело (на самом деле, возможно - но это уже другая тема). Пока же можно сказать, что в условиях «квазистабильности», когда запасов прочности, созданных предками, хватает для существования общества в самой ближайшей перспективе, ожидать изменения сознания не стоит - раз нет однозначных минусов (использование данной этики не ведет к немедленной смерти), то нет смысла ее менять. Общественное сознание - вещь инерционная (в отличие от личного, как указано выше), и развивается не по линейному закону.
* * *
А главное - так как все это не «прошито в генах», то следовательно, ничто не мешает каждому отдельно взятому человеку «выйти» за пределы стохастики, и принять ту этическую систему, которую он считает нужной. Несмотря на все общественное давление. В любом случае, восстанавливать, а вернее, создавать заново этическую систему, основанную на коллективизме, и не просто на коллективизме, а на коллективном труде, придется неизбежно. Это событие со 100% вероятностью, потому, что «утилизаторская этика» может существовать лишь в краткий исторический период проедания созданного предками запаса. А последний, сколь бы богатым не казался, рано или поздно закончится. Это видно уже сейчас, когда подобная система теряет прежнюю устойчивость и хозяева пытаются хоть как-то поддержать ее, вставляя отдельные «коллективистские костыли» в утилизаторскую мораль. Но это бессмысленно - данная система просто не предназначена для подобных вещей. Так что падение ее является неизбежным.
Что, впрочем, не может не радовать…
Как уже не раз говорилось, массовая литература представляет собой довольно удобный материал, на основании которого можно получить «образ эпохи». Причем, тут даже важно даже не то, что в ней прямо утверждается, более интересным является то, что показывается автором неосознанно, в качестве «служебного элемента», выражающего главную идею. Именно тут «частное» уступает место «общему» (т.е. «нормальному» для данного общества). Самое важное тут то, что через этот «механизм» могут передаваться мысли и идеи, которые для данного момента кажутся неприемлемыми (и поэтому опускаемыми автором) - но в реальности играющие важную роль. Особенно хорошо заметно это для общества в «пограничном» состоянии, когда в нем может действовать несколько взаимоисключающих этических систем, при этом «парадной» или явно декларируемой выступает одна система, а реально люди действуют согласно другой. А значит, для понимания мотиваций людей в данном случае очень важно «выделить» именно эту «скрытую» этику.
К сожалению, наше постсоветское время является именно таким состоянием, когда декларируемая, «открытая» этика почти вообще не имеет никакого отношения к тому, как люди себя ведут. Впрочем, выявить реальную этическую систему, господствующую в обществе, тут не сложно (тот, кто хотел - давно это сделали). Однако, именно поэтому данное действие может послужить отличной иллюстрацией к указанному приему - к поиску «скрытых тенденций». Можно только отметить, что для этого лучше всего взять произведение, имеющее массовую популярность (и направленное автором именно на достижение этого состояния). К примеру, книги Лукьяненко очень хорошо подходят для подобного действа. Но существует еще лучший вариант. Речь идет о т.н. «популярной психологии» - бесконечном количестве пособий для несчастных, желающих стать счастливыми. В данном случае мы получаем практически лабораторный пример для препарирования.
В качестве примера возьму книгу «Женщина. Учебник для мужчин» некого Олега Новоселова. Собственно, выбор этой книги в качестве материала абсолютно случаен: недавно на «Скепсисе» она разбиралась с т.з. достоверности представленного там материала, ну и попалась мне на глаза. «Материал», кстати, оказался полностью «не соответствующим»: большинство приведенных в ней примеров и теорий полностью противоречат современным научным данным (от биологии до психологии). Однако этот аспект я разбирать не буду, отмечу только, что по этому параметру данная книга мало чем отличается от бесконечного количества т.н. «поп-психологической» литературы, которой завалены наши книжные магазины.
Основной особенностью этого жанра (начиная с незабвенного «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей» Дейла Карнеги) заключается в пересказывании «азбучных истин» (или того, что кажется таковыми автору) с самым серьезным выражением лица.
Слово «азбучный» тут означает важную особенность, заключающуюся в том, что все описываемое должно быть понятным самому неподготовленному читателю - потому, что только в этом случае данная литература обретает смысл (заключаемый, как легко можно понять, в получении максимальных продаж). Вот это качество «поп-психологии» и является наиболее ценным - поскольку оно позволяет выявить «типовой портрет» читателя. А поскольку данный жанр обращается, понятное дело, не к университетским профессорам, то, следовательно, оно позволяет выявить типовые черты господствующего в обществе «социального типа». Итак, кого же показывает нам книга «Женщина. Учебник для мужчин». О банальностях, типа того, что это - представитель мужского пола, понятное дело, можно не упоминать. Гораздо важнее то, что это - представитель т.н. постсоветского общества, которое почти четверть века господствует на территории бывшего СССР. А если честно - так намного больше, поскольку «постсоветский тип» практически полностью восходит к «позднесоветскому типу», сформировавшемуся в последнее десятилетие существования Советского Союза.
* * *
Что же свойственно этому «типу»? Прежде всего, следует отметить зашкаливающий индивидуализм, который можно назвать «ультраиндивидуализмом». С самого начала утверждается, что читатель книги просто обязан изменить текущую реальность так, чтобы оказаться в самой вершине иерархической пирамиды.
«…Книга предназначена для широкого круга мужчин, от президента до подростка в период гиперсексуальности, желающих понимать женщин и не терпеть неудач в личной и деловой жизни, эффективно управлять женой, коллективом или государством…»
Т.е., для потенциальных господ, желающих всех покорить своей воле. Собственно, это основной лейтмотив подобной литературы на постсоветском пространстве. Скромное желание заводить друзей, и оказывать влияние на людей, свойственное протестанту Карнеги, тут заменено на претензию на «мировое господство». (То, что реальные хозяева, как правило, подобной литературы не читают, обыкновенно ко вниманию не принимается.) Ну, и превратить жену, т.е., человека разумного, в полностью управляемую машину (чего не могли сделать огромное количество специалистов разного рода государств, начиная с Третьего Рейха) - также нехилая претензия. В общем, в идеале, прочитав эту книгу, любой «маленький человечек» должен превратиться в некоего «великого диктатора», заправляющего если не миром, то по крайней мере, его женским населением.
Собственно, подобный индивидуализм является отличительной особенностью нашей «поп-психологии», независимо от того, какая тема является важной для данного конкретного произведения. Собственно, «женское» отражение указанной книги, типа бесконечных «Школ стервы» (стерва, вообще-то - это падаль, ну это так, к слову), представляет собой то же самое. Помимо «мужских» и «женских» бывают еще и «гендерно нейтральные» произведения, призванные «обучить успеху» как таковому. Это не важно - основной смысл остается прежним: читатель должен достичь вершины иерархии, подчинив себе всех остальных, рассматриваемых в качестве «расходного материала».
Однако индивидуализм, вернее, «сверхиндивидуализм» влечет за собой не только потребительское отношение к иным людям, но и другие искажения сознания. К примеру, волюнтаризм. Это слово на самом деле означает не ругательство, и даже не характеристику деятельности Никиты Сергеевича Хрущева - а направление в философии, предписывающее все изменения в мире божественной или человеческой воли. Т.е., даже стараясь оставаться в рамках материализма и эволюционной теории, наш современник, тем не менее, неявно полагает, что все происходит потому, что кто-то этого хочет. Место всемогущего божества могут занимать разного рода тайные общества, ЗОГ, Бильдербергский клуб, Госдеп, олигархи, Путин или Обама. Главное тут идея, согласно которой все, что делается - делается ради чего-то и с какой-то целью. При этом подобный принцип применяется не только к социальным, но и к природным процессам. К примеру, из той же книги:
«…Представьте себя на месте Творца (Господь Бог, Мать Природа, все равно как назвать). Вам нужно сделать так, чтобы более умные сильные и активные существа обслуживали и защищали более слабых и трусливых. Как вы это организуете?...»
Т.е. эволюция - не стохастический процесс, развивающийся согласно законам природы, а вполне сознательно выполняемое действо (кем - не важно). При этом еще раз замечу, что в данной книге постоянно артикулируется стремление оставаться исключительно в пределах материализма, причем более чем грубого (раньше сказали бы - вульгарного), но этот материализм на деле оказывается крайне специфическим явлением. На самом деле, он сводится к тому же волюнтаризму, к идее псевдосознательного существования действительности, способной выполнять некий вариант отбора. Тут даже можно было бы подумать, что в постсоветской реальности однозначно победили идеи великого победителя вейсманизма с морганизмом Трофима Денисовича Лысенко, если бы только не было известно, что этих идей постсоветский человек просто не мог знать. Впрочем, некая опосредованная связь между лысенковщиной и современным представлением обывателя о науке существует, но о ней надо говорить отдельно. Пока же приведу прямой пример подобного «неоламаркизма»:
«…Все то, что описано в этой главе, все сформированные за сотни тысяч лет эволюции нашего рода и за десятки тысяч лет эволюции нашего вида качества, элементы поведения и основы отношений, необходимые для выживания человека, были закреплены генетически в виде врожденных инстинктов. Вам трудно будет в это поверить, и в то же время любому биологу очевидна простая истина: С ТЕХ ПОР МЫ НЕ ИЗМЕНИЛИСЬ. Ну, там, набедренная повязка стала называться мини юбкой, шьется из другого материала и иначе украшается. И мамонтов всех уже съели. А все остальное - по-прежнему. То есть все то, что мы с таким интересом только что подсмотрели в племени наших пращуров - закреплено в наших с вами инстинктах (врожденных биологических программах) и по сей день…»
Впрочем, как раз подобное представление не является особенностью постсоветского общества, а соответствует уровню обывателя любой развитой страны. Идея о наследовании приобретенных признаков оказалась чуть ли не единственным знанием (пусть и ложным) о работе генетических механизмов у среднего человека. Отсюда - все эти «страшилки» об ужасном ГМО, приводящим к вырождению человека, об жутких монстрах, порождаемых радиацией и т.д. Разбирать причины этого (а они довольно интересны), впрочем, следует отдельно. То же самое можно сказать и о фатальном непонимании отличия инстинктов от условных рефлексов, а равным образом последних от сложных социальным форм поведения, которыми и являются указанные в книге «основы отношений». Однако как раз об этом говорилось уже не раз, причем специалистами-биологами, поэтому данную тему трогать не буду (тем более, что с биологической т.з. данную книгу разбирали уже не раз).
Однако, если обратиться к «нашей» (постсоветской) особенности, то можно отметить то, что тут данная ошибка почти всегда неизбежно обретает свою специфическую форму. По сути, читая любой текст, где хоть как-то затрагиваются генетические проблемы, обязательно можно наткнуться на пассаж, в котором указывается на «генетическое вырождение» современной России в результате действий большевиков. Еще раз - это настолько частое явление, что странным может быть отсутствие данной отсылки. И в указанной книге, конечно, она присутствует:
«…Специфика нашей страны состоит еще и в том, что и во время революции, и во время правления коммунистического режима был проведен систематический геноцид мужского населения. Были изгнаны или уничтожены умные, богатые, самостоятельные, независимые мужчины на всех уровнях общества, от знати (включая царскую семью) и до крестьянства (кулаки). То есть был целенаправленно уничтожен самый ценный источник генофонда и традиции мужской активности - низкопримативные высокоранговые мужчины с включенным инстинктом вожака….»
Это та самая вишенка на торте, без которой любое творение постсоветского автора не выглядит законченным. Собственно, это альфа и омега мировоззрения постсоветчика, главное, что направляет его мысль. Собственно, именно тот факт, что «умные и самостоятельные» были уничтожены, а осталось одно быдло, должно объяснить для него ту причину, почему он (автор или читатель), являясь уникумом и вершиной вселенского развития (см. пункт об ультраиндивидуализме) не занимает того места, которое должен был бы занимать согласно этим качествам. А вот если современный мир построен быдлом и для быдла, то нашему исполину духа и гиганту мысли в нем однозначно неуютно - ведь он-то быдлом не является.
А прочитав эту книгу, наш супермен сможет, наконец-то, расправить плечи и поставить мелких людишек на место (ну, или хоть будет мечтать о том, что когда-нибудь сделает что-то подобное). Тем более, что сам автор книги неоднократно намекает, что как раз он смог это сделать, поднявшись над мерзостью бытия. По сути, он позиционирует себя, как пророка «небыдлизма», открывшего для всех носителей «светлых генов» путь наверх, в сияющую Плерому. Туда, где каждый «светлый» может стать Господином, владельцем собственного мира (вместе с лишенными «света» тварями, которые в данном варианте представлены женщинами, но могут быть кем угодно).
Этот мир можно обозначить, как «поместье». Иногда он имеет иные название, к примеру, «фермерское хозяйство» или «свой бизнес», но суть остается прежней - под этим идеалом подразумевается именно поместье в классическом своем представлении. Забавно, но данный идеал - наверное, один из старейших в постсоветском сознании, он зародился еще в «глухие советские времена» (а именно, во второй половине 1970 гг.), когда носил название «дача». Именно дача стала для тех советских еще людей центром Вселенной, сосредоточением всех стихий и основным инструментом приложения сил. Рано или поздно, но идея дачи захватывала всех (какие там тоталитарные секты), заставляя приносить на ее алтарь все свободное и несвободное время, а так же немалые средства.
Но все же дача - это неполноценное поместье, она скорее его имитация для «бедных». Однако если тот окажется «генетическим небыдлом» (в книге - низкопримативным высокоранговым мужчиной) и поверит в своего «пророка», он сможет стать «настоящим хозяином», как показывает это автор:
«…Как-то в имении автора для обеспечения рабочих яйцами были приобретены петух и несколько кур. Однако вопреки природной традиционной иерархии, одна из кур, самая крупная, возглавила стаю вместо петуха. Возможно, петух оказался недостаточно агрессивен, возможно, крупная курица заразилась феминистическими веяниями от работниц птицефабрики, но именно она, а не петух, стала водить кур по территории имения. Петух, хотя и топтал кур изредка, остался без свиты и явно грустил. Даже не кукурекал. Однако курица доминант оказалась неспособна полноценно осуществлять самцовую функцию вожака - следить за опасностью, так как слишком была увлечена самочной функцией - поиском и поеданием червячков. В итоге, когда работники ушли в лес за жердями, прилетел ястреб и съел феминистку. Петух занял подобающее ему место вожака, стал водить оставшихся кур по территории, воспрял духом, стал голосист, горд и любвеобилен, начал задираться даже на людей...»
Куры с петухами, тут, понятное дело, вторичны (а описываемая ситуация, скорее всего, выдумана) - главное, это обозначение момента: «мое поместье с рабочими». Это воспевание собственности, вознесения ее на вершину ценностей, четко выделяет человека с постсоветским мышлением. К примеру, это выражается в демонстративном использовании личного автомобиля в условиях, когда оно ведет к значительному повышению издержек по сравнению с общественным транспортом (в условиях мегаполисов). Или к тем же дачам, что во многих случаях просто не приносят тех ожиданий, которые должны приносит. И наоборот - все, что к собственности не относится, имеет крайне низкий статус. Именно с этим связано, например, массовое игнорирование демонтажа системы образования или здравоохранения, потому что «это общее». А общее - значит не имеющее никакого значения. Идеи коллективного труда, коллективного проживания для постсоветского мышления не существует вообще:
«…Самец без своей территории, без контролируемого им охотничьего участка полноценным самцом не является…»
Понимание на уровне известного анекдота. Впрочем, как легко можно увидеть, книга просто перегружена анекдотами, и явными (в качестве эпиграфов), и неявными, вставленными в текст. (Об этом, что книга обильно проиллюстрирована анекдотами, надо говорить отдельно, так как анекдот - неотъемлемая черта позднесоветской/постсоветской культуры.) Однако главное тут одно - если человек не имеет собственности, от он быдло. То самое, «высокопримативное низкоранговое» (что является завуалированным выражением «человекоживотное»). Ну, и возвращаясь к идее «советского геноцида», не могу не процитировать следующее:
«…Россия уникальна тем, что в отсутствие традиций здесь работают только животные инстинкты и обслуживающий их рассудок…»
В общем, вы поняли: или читатель присоединяется к автору, или оказывается «человекоживотным». Манипуляция простейшая, настолько, что манипуляцией не является, а является типовым приемом в литературе. Тем более, что автор с самого начала посвящает свою книгу именно манипуляции, которую он считает основанием всех человеческих взаимоотношений. Мысль о том, что ничего, кроме манипуляции, быть не может, прямо вытекает из примата индивидуализма: ведь если существует лишь уникальный индивид, то единственное его взаимодействие с другими людьми состоит в том, что он должен их использовать в своих целях. Ну, или его могут использовать, если не повезло - если он не внял речам Пророка.
Подобное представление о жизни, как всеобщей манипуляции, не ново - оно неоднократно высказывалось в течение, по крайней мере, нескольких столетий. Однако то, что данная мысль стала крайне популярной в последнее время, значит довольно много. Это связано с мыслью о том, что никаких особых законов природы нет, а есть лишь воля сильного (волюнтаризм, как и было сказано). А следовательно, для «настоящего человека» нет преград сделать что угодно, а если кто не смог этого - то он «человекоживотное» (не стал бизнесменом - значит нет смысла тебя вообще принимать во внимание).
Примат волюнтаризма, помимо всего прочего, означает и воинствующую антиисторичность. В самом деле, если реальность определяется чьей-то волей, а никаких исторических законов нет, то значит, со времен палеолита ничего не изменилось (воля-то и тогда, и сейчас была одинаково). В указанной книге, к примеру, этот момент проявляется особенно часто. Вот, к примеру:
«…Подобную систему отношений в чистом виде можно наблюдать в современном мире в военных структурах, копирующих иерархию древнего племени, например, в изолированных военных гарнизонах и пограничных заставах. Жена командира в таких гарнизонах является некоронованной королевой, решающей большую часть социальных проблем. Женщины гарнизона предпочитают обращаться не в официальные органы, а к ней лично. Так - эффективнее...»
Жена командира в изолированном гарнизоне (классический «вырожденный частный случай») в качестве примера древнего племени - это очень сильно! Т.е., вся эволюция человеческого общества, все изменения, прошедшие с того времени - это коту под хвост, изменений ноль. Антропологи и историки плачут в сторонке. Впрочем, как уже указывалось, разбор подобного бреда делался неоднократно, и я останавливаться на этом не буду. Отмечу лишь, что для постсоветского/позднесоветского сознания подобное представление является нормой - можно вспомнить всевозможные пасторали из жизни «России, которую мы потеряли» (при полном незнании особенностей быта того времени).
К подобной особенности можно отнести так же крайнюю актуализацию автора на идее секса. Собственно, он сам сознательно выстраивает все свои рассуждения на основе примата этого явления в жизни человека, полагая его жизненно необходимым. Однако эта сверхценность секса является такой же особенностью постсоветского сознания, как индивидуализм, волюнтаризм и преклонение перед собственностью. Недаром в качестве «границы», отделяющей постсоветское время от советского в нашем массовом сознании очень часто используется фраза «В СССР секса нет!». Т.е., постсоветский, в отличие от «убогого совка», секс имеет и крайне ценит его в своей жизни (настолько, что это явление компенсирует ему снижение социального обеспечения. Вернее, компенсировало…)
На самом деле, тема секса, как такового - достаточно сложна, и ее надо разбирать отдельно. Тут же можно отметить только, что столь высокое место, занимаемое данным понятием в современной жизни, является исторически недавним явлением. Еще сто лет назад важность секса в жизни человека была много ниже, причем для всех сословий. Причем, если для «низов» данный момент еще «физиологически» объясним через скудное питание, то для «верхов» данное объяснение не проходит. Кстати, идею о недоступности данного действа следует отбросить: бордели с древности являлись неотъемлемой частью жизни традиционного общества по всему Земному шару (да еще и цены в них были невысоки). Однако подавляющее большинство «потенциальных клиентов» посещали данные заведения нерегулярно или не посещали вообще (нет, конечно, спрос был - но намного ниже, нежели можно было ожидать). Поэтому мысль о «природной сверхценности» этой области для человека оказывается не столь очевидной, нежели кажется на первый взгляд.
Но для нашего современника секс занимает важнейшее место в жизни. И, с учетом уже указанной антиисторичности, эта особенность переносится на всю Историю:
«…И уж если жена вождя простонала во время секса, что мечтает о шкуре леопарда, то будьте уверены - вождь поведет свой отряд загонять кабана именно в тот район, где водятся леопарды. Чтобы при случае порадовать жену…»
Историки и антропологи подбирают упавшие челюсти. Впрочем, как уже сказано, история для нашего современника представляет собой ни что иное, как длящуюся в прошлое современность, а психология человека полагается застывшей и неизменной в течение тысяч лет. Причем не учитываются даже кардинально произошедшие изменения самого недавнего времени. Впрочем, что тут говорить - даже 1990 годы уже воспринимаются, как нечто странное. (К примеру, никто уже не понимает, почему избирали Ельцина, если от его правления всем становилось ощутимо хуже, а иначе, как алкашом его никто не называл.) Что уж тут остальная история человечества. Так что если современный «менеджер среднего звена» или владелец мелкого бизнеса готов в лепешку расшибиться, ради того, чтобы подарить своей пассии песцовую шубу, так значит это было принято всю тысячелетнюю историю (Про то, что само существование данного менеджера с его пассией и ее шубой - это локальнейшее событие, возможное лишь в определенном обществе в краткий исторический миг, никто не задумывается.)
* * *
Я, в общем-то, сознательно упустил все «антиженские» идеи и высказывания, которые артикулированы автором, как главная цель книги. Просто потому, что не они, как было сказано в самом начале, представляют собой главный интерес для исследования. «Борьба с женщинами» - вторичная вещь по сравнению с главным смыслом жизни с т.з. постсоветского человека, а именно - с утверждением примата индивида над всем остальным. И в этом смысле, они легко заменяются на ту же «борьбу с мужчинами» (для женского варианта подобной темы). Или на борьбу с подчиненными/партнерами/конкурентами для гендерно-нейтрального варианта. Одно остается неизменным.
Это идея «захватить все ценности, до которых возможно дотянуться, закуклиться, свернуть пространство и остановить время» - все по братьям Стругацким. По сути, это не что иное, как представление «человека - утилизатора», человека, стратегия поведения которого создавалась в условиях крайне специфичных особенностей постсоветского мира. А именно - наличия огромного количества созданных предками материальных благ, которые надо было «утилизировать», т.е. присвоить, положить в свой карман. По сути - это представление современного правящего класса на данной территории. Именно для них указанный ультраиндивидуализм (конечно, кусок настолько сладок, что все вокруг враги), волюнтаризм (действия по «утилизации» совершаются исключительно по личной воле), антиисторизм (все действия по разделу имущества происходят, фактически, в один краткий момент времени) являются оптимумом поведения.
Замечу, в достаточно краткий исторический миг. Потому «общий пирог» заканчивается, и указанное миропредставление оказывается ложным (однако, поскольку «выигрыш» от его применения в прошлом был близок к бесконечности, от него, естественно, не отказываются). Что же касается остальной массы людей, то некоторым из них так же удалось «оторвать» свой кусок общей собственности, стать «малым» или средним бизнесом. Однако остальным указанное время ничего не принесло, кроме нищеты и унижения. Однако уже сам факт, что указанная особенность дает шанс на успех (т.е., если ты будешь вести себя так же, как олигархи - а именно, «грести под себя» и «топить конкурентов», не задумываясь о будущем - то станешь одним из них), выступает мощнейшим транслятором. Подобное представление является абсолютно логичным (хотя и абсолютно неверным) - а значит, миллионы людей будут исповедовать «олигархическую этику». Несмотря на то, что в их конкретном положении эта этика приводит к неизбежному же проигрышу.
Ну а теперь самое главное. «Прошито» ли это все в сознание (пользуясь терминологией разбираемой книги) намертво? К счастью, нет. Вообще, как показывает История, в сознание вообще мало что возможно прошить («настоящие» инстинкты образуются совершенно иным образом - учебник биологии в помощь). Представление о мире меняется так части и так резко, что мало кто успевает понять, что же, собственно, произошло. Однако предсказать, когда случится данный перелом, крайне тяжело (на самом деле, возможно - но это уже другая тема). Пока же можно сказать, что в условиях «квазистабильности», когда запасов прочности, созданных предками, хватает для существования общества в самой ближайшей перспективе, ожидать изменения сознания не стоит - раз нет однозначных минусов (использование данной этики не ведет к немедленной смерти), то нет смысла ее менять. Общественное сознание - вещь инерционная (в отличие от личного, как указано выше), и развивается не по линейному закону.
* * *
А главное - так как все это не «прошито в генах», то следовательно, ничто не мешает каждому отдельно взятому человеку «выйти» за пределы стохастики, и принять ту этическую систему, которую он считает нужной. Несмотря на все общественное давление. В любом случае, восстанавливать, а вернее, создавать заново этическую систему, основанную на коллективизме, и не просто на коллективизме, а на коллективном труде, придется неизбежно. Это событие со 100% вероятностью, потому, что «утилизаторская этика» может существовать лишь в краткий исторический период проедания созданного предками запаса. А последний, сколь бы богатым не казался, рано или поздно закончится. Это видно уже сейчас, когда подобная система теряет прежнюю устойчивость и хозяева пытаются хоть как-то поддержать ее, вставляя отдельные «коллективистские костыли» в утилизаторскую мораль. Но это бессмысленно - данная система просто не предназначена для подобных вещей. Так что падение ее является неизбежным.
Что, впрочем, не может не радовать…