ХЗ13
Иногда всё только начинается.
Такое бывает. Будто что-то ещё не закончилось. Что-то в глубине под рёбрами. Сильный рвотный позыв или зевота. И сразу будто бы как-то не так как обычно, а всё совсем не то. Хотя на самом деле ничего, по сути, и не произошло. Тоже мне, поворот колеса.
Вот и пришла весна, дающая понять, что время потеряно. Всё, что бы ни делал, заканчивается этим осознанием. Как там писали на стенах Сорбоны? «Жизнь не здесь»? Где бы уже взять смелости жит так, как хочется? И опять брошу камень в сторону Чака Паланика с его Бойцовским клубом. Настоящее саморазрушение - это пассивность, ничего не делание. И то это не саморазрушение вовсе. Это стояние на одном месте. При этом, то, что было развито просто становится твердым, но не хрупким. Словно познанное, часть развитого - это такая глина, некий сырой материал требующий обжига, обработки и дальнейшего развития, вернее, движения. А тут, при некой пассивной ничегонепроисходимости, эта глина застывает без обработки, без обжига, корявыми, шершавыми кусками. Ветер, солнце, дождь и прочие факторы естественным образом превратят его в пыль и вот тогда мы обнаружим, что чего-то не хватает. До этого будет ощущение тупой наполненности, застывшая глыба коричневого камня будет лежать в нас тяжким грузом и молчать в сопливую тряпочку. Вот и весь итог интроецирования реальности.
Ладно, будет ещё и на нашей улице весенний гром.
Такое бывает. Будто что-то ещё не закончилось. Что-то в глубине под рёбрами. Сильный рвотный позыв или зевота. И сразу будто бы как-то не так как обычно, а всё совсем не то. Хотя на самом деле ничего, по сути, и не произошло. Тоже мне, поворот колеса.
Вот и пришла весна, дающая понять, что время потеряно. Всё, что бы ни делал, заканчивается этим осознанием. Как там писали на стенах Сорбоны? «Жизнь не здесь»? Где бы уже взять смелости жит так, как хочется? И опять брошу камень в сторону Чака Паланика с его Бойцовским клубом. Настоящее саморазрушение - это пассивность, ничего не делание. И то это не саморазрушение вовсе. Это стояние на одном месте. При этом, то, что было развито просто становится твердым, но не хрупким. Словно познанное, часть развитого - это такая глина, некий сырой материал требующий обжига, обработки и дальнейшего развития, вернее, движения. А тут, при некой пассивной ничегонепроисходимости, эта глина застывает без обработки, без обжига, корявыми, шершавыми кусками. Ветер, солнце, дождь и прочие факторы естественным образом превратят его в пыль и вот тогда мы обнаружим, что чего-то не хватает. До этого будет ощущение тупой наполненности, застывшая глыба коричневого камня будет лежать в нас тяжким грузом и молчать в сопливую тряпочку. Вот и весь итог интроецирования реальности.
Ладно, будет ещё и на нашей улице весенний гром.