Глафира, десница Господа
Имя она свое ненавидела. Глафирой ее назвал дед - священник, служивший в небольшом, Богом забытом городке. По святцам. Можно сказать, что ей “повезло” дважды - мало того, что имя как у древней бабки, так еще из-за деда с детства дразнили Попадья.
Впрочем, деда Глафира обожала, несмотря на все разногласия. Да и кого ей еще было любить - мать умерла рано, отец женился заново. Мачеха была женщиной незлобливой, но полюбить падчерицу как своих детей она так и не смогла. Впрочем, Глаша на неё за это не обижалась. А отец? Как и у большинства мужчин, его душа была там, где женщина. Для деда же она была единственной кровинкой - жену он потерял давно, все дети умерли - кто в младенчестве, до взрослого возраста дожила только мама Глаши, но ненадолго... Так что Глаша больше жила у деда, чем у отца.
Дед Матвей был, можно сказать, хрестоматийным батюшкой - ради веры и долга готов был отдать последнее - служил истово, свой маленький приход холил и лелеял, за что снискал уважение немногих прихожан и не только их. Помогал как мог, бедным, увещевал распоясавшихся мужей и алкоголиков, за что был ими нелюбим, зато любим даже неверующими бабами. Проповеди он читал от души, а не так, чтобы для галочки.
В вымирающем городке остался только один храм - старинный, красивый, но уже лет сто как требующий ремонта.
Отец Матвей как мог пытался поддержать, но какие деньги с прихода, где всего две дюжины бабок? Пожертвования паства несла в основном не деньгами, а яйцами и молоком. А ведь у деда были хорошие связи в епархии - предлагали даже другой, богатый приход, но нет, упёрся - понимал, что после него эта нищая паства и храм никому не будут нужны.
И что могло вырасти из девочки при таких условиях? Чаще всего необычные обстоятельства жизни накрывает крайностями. Ну и Глафиру накрыло - рано поняв, что кроме как на себя, надеяться ей не на кого, девчуля росла вовсе не по христиански смиренной, как мог надеяться дедушка. В Глафире кипел буйный дух. К 14 годам уже никто не осмеливался называть её Глашка-попадья, а именовали исключительно Фирой. Еще пару лет и крепенькая, бойкая на язык Фира верховодила всей местной молодежью и являлась безоговорочным лидером, особенно у пацанов. А любимыми занятиями у неё с детства были футбол, рыбалка, да казаки-разбойники.
Деда это расстраивало сильно:
- Глашенька, доченька - (так её только он смел звать) - нельзя так. В тебе дух воина, а в женщине должен быть дух тихий, спасительный.
- Дед - твердо останавливала проповедь Глафира - мы не в домострое живем, а в этой жизни каждый сам за себя. Кто меня, если что, защитит? Ты?
- Глашенька, не надо так говорить, Господь всегда протянет руку нуждающемуся в защите…
Глафира только вздыхала на все эти глупости, отмахивалась и переделав всю домашнюю работу летела играть с “братвой” в футбол. А старик только головой качал - ох, непросто его девочке в жизни придется… Что ж, только молиться за неё и остается. Давить на внучку он не мог - боялся, что к отцу уйдёт. Да и в общем, что давить - училась она хорошо, ни в чем дурном замечена не была.
И перекрестив в спину убегавшую внучку принимался за бесконечную починку стареньких ряс и прочие хлопоты. Амуницию свою он внучке не доверял.
Случались у отца Матвея светлые дни - лучшим стал тот, когда благодаря связям, ему удалось выпросить для своего прихода частичку мощей какого-то святого. Глафира в этом не особенно разбиралась, но дед весь светился, словно в него лампочку вставили - всем вокруг рассказывал о великих дарах. Похоже всерьез верил, что это как-то поможет изменить их затхлый городок. Да тут и сотня святых бы ничего не исправила - злилась Глаша - лучше бы дед себе что существенное выпросил - вон одежду праздничную уже чинить невозможно.
А когда “великие дары” прибыли, Глафира только хмыкнула - в блестящей коробочке лежал кусочек чего то непонятного, размером со спичечную головку. Но, тут главное - дед радовался как дитя и еще больше рассказывал о "великих дарах".
Вот эта странная радость чуть было не сгубила отца Матвея.
Вечером, возвращаясь с футбола Глаша увидела, что со стороны их дома, стоявшего впритык с церковью валит черный дым. Навстречу ей ковыляли причитающие старушки, обычно помогающие деду в церкви. Она рванула туда не помня себя. А за ней рванула и вся её ватага подростков.
Для Глаши в этот момент время словно остановилось - бегом в дом, дверь, обойти балку, одна комната - деда нет. Гостиная - нет. Горела кухня - нужно туда. На автомате сорвала с себя футболку, заткнула нос и шагнула в клубящееся черное пространство. К счастью, кухонька была крохотная - деда нашла сразу, тот лежал без сознания возле двери - схватила под руки и потащила. Вытащив отдала старушкам и спохватившись, рванула в дом второй раз. Пацаны пытались её удержать, да разве Фиру удержишь. У же в горящем огне собирала документы да жалкий церковный скраб деда. Как ни спешила, как ни защищалась, но руки оказались обожжены, зато самые ценные вещи и документы целы.
Кто-то вызвал скорую и пожарную, а пока старались отвоевать дом и не дать огню перекинуться на храм. Глафира не обращая внимание на ожоги носилась, командовала. А привыкшая к подчинению команда работала так слаженно, что к моменту, когда приехали пожарная и скорая, огонь уже был почти потушен.
К счастью дед выжил - Глафира с ребятами подоспели вовремя. Вычислить, кто так промышлял труда не составляло, особенно если за дело взялась вся молодежь. Быстро вычислили мутных приезжих, наслушавшихся от счастливого священника о "сказочных дарах". Искали золото, оклады и ценные иконы. А не найдя, били старика, думая, что тот прячет богатства.
Но ничего не нашли, кроме новодельных списков, кадил, непонятной блестящей коробочки и небольшой заначки в церковной кассе, которую отец Матвей откладывал на то, чтобы побелить стены храма. Поняв, что ничего не найдут, подожгли кухню, где бросили избитого старика.
В общем, пока отец Матвей лечился, вернули не просто все, но с довесками. Потрясенные происшедшим прихожане несли продукты, деньги на ремонт, а молодежь по вечерам всей толпой помогала Глафире отремонтировать дом.
Рассказывать деду про свой героизм Глаша всем запретила настрого.
Через несколько дней дедуля окреп настолько, что разрешили навестить. Прихожане обступили её на пороге больницы, заваливая продуктами, яйцами и молоком. Кто-то принес огромный букет простеньких деревенских цветов.
Увидев внучку, дед расплылся в улыбке, а та, глядя на худенькое тело старика на больничной кровати, опять представила, как его били эти отморозки. Не выдержала, разревелась, прикрываясь душистым веником.
- Ну, что ты Глашенька, видишь - Господь милостив, он всегда протянет руку нуждающемуся.
Глаша впервые не спорила с дедулей. Она согласно всхлипывала в такт его словам, старательно прикрывая кофточкой не по сезону свои обожжённые руки.
Мой основной канал на ДЗЕН: https://dzen.ru/psyfac там больше историй и публицистики
Больше науки на моем Телеграм-канале или ВКонтакте