человек
В сущности, с трудом можно выразить то, насколько порой убийственен бывает взгляд человеческий или же его архетипический ужас где-то исподлобья клыкастого зверя. Всего-то надо испугаться несимметричности его душевно-телесного устройства или ненароком заявить о своей непричастности к оголенным проводкам тонкой души. Вот хотя бы Олег - простотой своего существа не более чем собака с подрезанным хвостом, даже фамилия такая совсем простая - Петров, будто его и придумали всего лишь для того или иного ягненочного жертвоприношения, либо как невеселую шутку с обвисшей заячьей губой. Проталинами своего мясного существа Олег эмпирически статичен, по-простому подбривая свой подбородок и мечтая о Катьке, Машке... да чёрт знает ком, той самой химерической бляди, удовлетворяющей его либидо, померкнувшее за годы брака, той самой Валькирии, что понесет его на крыльях тонувшего заката в мир позорной Гондваны. Что до его душевного здоровья, оно затвердевше неизменно, словно священный полет мотылька в могилу над обжигающей лампочкой. Упрямый лоботомический экскурс в устройство его мозга натыкается на никотиновые бычки в стакане с недопитым чаем, нарезанную на газетке селедку и шкуру оборотня в пошатнувшимся грешном шкафу, там же прокуренные бурые пальцы, сжимающие кухонный нож со взглядом неповзрослевшего ребенка, ковыряющего то пальцы, то желудки распотрошенных лягушат. Тот самый ужас, того самого события со дня рождения человека.