Мужское и женское в психоанализе и в когнитивной психологии
Не так уж часто появляется возможность сопоставить данные, полученные академической психологией, с наблюдениями психоаналитиков. Но иногда случается.
Вот один из таких счастливых случаев.
Начну с отрывков из книги Дональда Винникотта «Игра и реальность» (1971), глава 5 «Творчество и его истоки», раздел «Мужское и женское начало»:
«Давайте сравним и противопоставим чисто женский и чисто мужской элементы в контексте объектных отношений.
Хочу отметить, что элемент, который я называю «мужским», движется в русле активных либо пассивных отношений, и те и другие подкрепляются на уровне инстинктов. Итак, мы говорим об инстинктивной активности в отношении кормления младенца грудью[…] Я полагаю, что, наоборот, с грудью (или матерью) связан чисто женский элемент, в том смысле, что младенец становится грудью (или матерью), объект в некотором смысле становится субъектом. В этом я не вижу никакой инстинктивной активности».[…]
По мере того как в процессе роста ребенка начинается структурирование его “Я”, процессы, которые я назвал объектными отношениями женского начала в личности, формируют самый, наверное, простой опыт из всех переживаний человека - переживание того, что я существую. Именно в этом заключается существование, которое передается женским началом в мужчинах, женщинах и детях из поколения в поколение. Да, это говорили и раньше, но только лишь о женщинах и девочках, что далеко от правды. Речь идет о сути женского начала как в мужчинах, так и в женщинах.
Объектные отношения мужского начала, напротив, предполагают сепарированность. Как только начинает позволять структура “Я”, ребенок может позволить объекту стать отдельным, стать “не-Я” и пережить удовлетворение бессознательных влечений, включая гнев относительно фрустрации.[…] Со стороны мужского начала идентификация строится на основе сложных психических механизмов, которым нужно время, чтобы возникнуть, развиться и занять свое место в арсенале ребенка. Однако со стороны женского начала идентификация требует самого малого в структуре психики, так что эта первичная идентичность может вступить в силу уже на самых ранних этапах.[…]
Мужское начало делает, в то время как женское начало (в мужчинах и женщинах) живет, существует.[…]
Либо мать, у которой есть грудь, использует ее для того, чтобы ребенок тоже был (существовал), пока для ребенка, с его зачаточной психикой, еще не произошло сепарации между ним и мамой. Или же мать не способна дать это ребенку, и в этом случае ему необходимо развиваться дальше без умения существовать или с частичной потерей этой способности.
В клинической практике приходится иметь дело со случаями, в которых младенцу необходимо справиться с ситуацией, когда материнская грудь является активным мужским элементом и не удовлетворительна с точки зрения первичной идентичности, для которой необходимо наличие существующей груди, а не активной, действующей груди.[…]
Если мать смогла сделать эти очень тонкие вещи, у ее ребенка, в его “чисто женской” сущности, не будет зависти к груди, ведь для него грудь это он сам, а он сам - это грудь его матери. Термин “зависть” применим как раз в случае невосполнимой утраты материнской груди как некоторой вещи, которая есть, существует.[…]
Хочу еще раз напомнить формулировку: когда женская (девчоночья) сущность в пациенте или в младенце (мальчике или девочке) обнаруживает грудь матери, это и есть найденная самость, “Я” этого человека».
В конце главы Винникотт резюмирует свои размышления о мужском и женском начале: «После существования - действие или стимулирование к действию. Но сначала существование».
Предлагаю теперь сопоставить нестрогие размышления психоаналитика Винникотта, опирающиеся на клинический опыт, с выводами когнитивного психолога Джона Т.Э. Ричардсона, опирающимися на анализ данных, полученных по всем строгим правилам научного исследования.
Он пишет, что исследования 80-х - 90-х годов прошлого века «подтвердили, что время реакции мужчин при формировании динамических образов меньше, чем у женщин, но женщины быстрее мужчин формируют статические образы». Напомнив «об общепринятом функциональном разделении оперативной зрительно-пространственной памяти на пассивное кратковременное “хранилище” (или “зрительный буфер”) и активный процесс пространственного повторения и трансформации», Ричардсон резюмирует: «Эти данные позволяют предположить, что женщины более эффективны в приеме и удерживании информации в пассивном зрительном “хранилище”, в то время как мужчины лучше женщин манипулируют и трансформируют эту информацию».
Не описывает ли Ричардсон ту же специфическую особенность человеческой психики, о которой за 30 лет до него размышлял Винникотт? Вряд ли выводы когнитивного психолога будут обесценены, если их переосмыслить согласно точке зрения психоаналитика: речь идет не о мужчинах и женщинах, но о мужском и женском в каждом - и в мужчинах, и в женщинах.
И еще.
В докладе «Материнская страсть», прочитанном в декабре 2010 года в Москве, французский психоаналитик болгарского происхождения Юлия Кристева сказала: «материнская страсть дебиологизирует связь матери с младенцем, не порывая при этом полностью с его биологией». Приведенные слова, несомненно, перекликаются с мнением Винникотта об отсутствии всякой инстинктивной активности в предоставлении младенцу материнской груди как «существующей», а не «действующей».
Удастся ли провести сравнительные исследования, которые подтвердят отсутствие у животных «гендерных» когнитивных различий, описанных Ричардсоном применительно к человеку?
Источники:
Винникотт Д. (1971) Игра и реальность. М., 2012, с. 122-131.
Ричардсон Дж. Т. Э. (1999) Мысленные образы. Когнитивный подход. М., 2006, с. 122.
Вот один из таких счастливых случаев.
Начну с отрывков из книги Дональда Винникотта «Игра и реальность» (1971), глава 5 «Творчество и его истоки», раздел «Мужское и женское начало»:
«Давайте сравним и противопоставим чисто женский и чисто мужской элементы в контексте объектных отношений.
Хочу отметить, что элемент, который я называю «мужским», движется в русле активных либо пассивных отношений, и те и другие подкрепляются на уровне инстинктов. Итак, мы говорим об инстинктивной активности в отношении кормления младенца грудью[…] Я полагаю, что, наоборот, с грудью (или матерью) связан чисто женский элемент, в том смысле, что младенец становится грудью (или матерью), объект в некотором смысле становится субъектом. В этом я не вижу никакой инстинктивной активности».[…]
По мере того как в процессе роста ребенка начинается структурирование его “Я”, процессы, которые я назвал объектными отношениями женского начала в личности, формируют самый, наверное, простой опыт из всех переживаний человека - переживание того, что я существую. Именно в этом заключается существование, которое передается женским началом в мужчинах, женщинах и детях из поколения в поколение. Да, это говорили и раньше, но только лишь о женщинах и девочках, что далеко от правды. Речь идет о сути женского начала как в мужчинах, так и в женщинах.
Объектные отношения мужского начала, напротив, предполагают сепарированность. Как только начинает позволять структура “Я”, ребенок может позволить объекту стать отдельным, стать “не-Я” и пережить удовлетворение бессознательных влечений, включая гнев относительно фрустрации.[…] Со стороны мужского начала идентификация строится на основе сложных психических механизмов, которым нужно время, чтобы возникнуть, развиться и занять свое место в арсенале ребенка. Однако со стороны женского начала идентификация требует самого малого в структуре психики, так что эта первичная идентичность может вступить в силу уже на самых ранних этапах.[…]
Мужское начало делает, в то время как женское начало (в мужчинах и женщинах) живет, существует.[…]
Либо мать, у которой есть грудь, использует ее для того, чтобы ребенок тоже был (существовал), пока для ребенка, с его зачаточной психикой, еще не произошло сепарации между ним и мамой. Или же мать не способна дать это ребенку, и в этом случае ему необходимо развиваться дальше без умения существовать или с частичной потерей этой способности.
В клинической практике приходится иметь дело со случаями, в которых младенцу необходимо справиться с ситуацией, когда материнская грудь является активным мужским элементом и не удовлетворительна с точки зрения первичной идентичности, для которой необходимо наличие существующей груди, а не активной, действующей груди.[…]
Если мать смогла сделать эти очень тонкие вещи, у ее ребенка, в его “чисто женской” сущности, не будет зависти к груди, ведь для него грудь это он сам, а он сам - это грудь его матери. Термин “зависть” применим как раз в случае невосполнимой утраты материнской груди как некоторой вещи, которая есть, существует.[…]
Хочу еще раз напомнить формулировку: когда женская (девчоночья) сущность в пациенте или в младенце (мальчике или девочке) обнаруживает грудь матери, это и есть найденная самость, “Я” этого человека».
В конце главы Винникотт резюмирует свои размышления о мужском и женском начале: «После существования - действие или стимулирование к действию. Но сначала существование».
Предлагаю теперь сопоставить нестрогие размышления психоаналитика Винникотта, опирающиеся на клинический опыт, с выводами когнитивного психолога Джона Т.Э. Ричардсона, опирающимися на анализ данных, полученных по всем строгим правилам научного исследования.
Он пишет, что исследования 80-х - 90-х годов прошлого века «подтвердили, что время реакции мужчин при формировании динамических образов меньше, чем у женщин, но женщины быстрее мужчин формируют статические образы». Напомнив «об общепринятом функциональном разделении оперативной зрительно-пространственной памяти на пассивное кратковременное “хранилище” (или “зрительный буфер”) и активный процесс пространственного повторения и трансформации», Ричардсон резюмирует: «Эти данные позволяют предположить, что женщины более эффективны в приеме и удерживании информации в пассивном зрительном “хранилище”, в то время как мужчины лучше женщин манипулируют и трансформируют эту информацию».
Не описывает ли Ричардсон ту же специфическую особенность человеческой психики, о которой за 30 лет до него размышлял Винникотт? Вряд ли выводы когнитивного психолога будут обесценены, если их переосмыслить согласно точке зрения психоаналитика: речь идет не о мужчинах и женщинах, но о мужском и женском в каждом - и в мужчинах, и в женщинах.
И еще.
В докладе «Материнская страсть», прочитанном в декабре 2010 года в Москве, французский психоаналитик болгарского происхождения Юлия Кристева сказала: «материнская страсть дебиологизирует связь матери с младенцем, не порывая при этом полностью с его биологией». Приведенные слова, несомненно, перекликаются с мнением Винникотта об отсутствии всякой инстинктивной активности в предоставлении младенцу материнской груди как «существующей», а не «действующей».
Удастся ли провести сравнительные исследования, которые подтвердят отсутствие у животных «гендерных» когнитивных различий, описанных Ричардсоном применительно к человеку?
Источники:
Винникотт Д. (1971) Игра и реальность. М., 2012, с. 122-131.
Ричардсон Дж. Т. Э. (1999) Мысленные образы. Когнитивный подход. М., 2006, с. 122.