Непридуманные истории об управлении проектами. История четвертая: крепкие орешки в фальшивой глазури
Ранее в сериале:
История первая: договор Ариадны
История вторая: лыжи, смоктульки и чаевые
История третья: мертвец и розетка
***
- Послушай, Леша, послушай меня, милый мой друг. Ты же менеджер проектов, так? Ты же не дебил, правильно? Я тебе на пальцах объясняю, а ты понять не можешь. Ну что ты зря оправдываешься, э?
В кабинете генерального директора, Самвела Ашотовича Тер-Оганесяна, было жарко. Хозяин кабинета, как тигр на арене, прохаживался около белой доски, изредка рисуя на ней какую-нибудь закорючку.
Самвелу Ашотовичу недавно исполнилось сорок пять, у него были дипломы Оксфорда и какой-то американской бизнес-школы, но ни должность гендиректора консалтинговой фирмы, ни жизнь за границей не помешали ему сохранить легкий кавказский акцент, который придавал его словам определенный вес на переговорах, как будто намекая клиентам на быстрые и неотвратимые последствия в случае их несогласия с его позицией.
- Ты меня понимаешь, Лешенька?
Шрудкин поерзал на стуле, пытаясь сесть поудобнее, но этот стул явно был сделан и поставлен в кабинете гендиректора не для удобства.
- Понимаю, Самвел Ашотович.
- Вот и молодец. А то сам посуди - звонит мне Константин Евгеньевич вчера в одиннадцать вечера и ругается на тебя. А зачем мне это слушать, э? Тем более, в такой поздний час. Какие-то требования, какие-то бумажки... Я хочу, чтобы твои клиенты мне звонили и хвалили, понимаешь? Ты вот менеджером же недавно стал? Вот и держи марку. Менеджер проектов! Да это же такая работа, такая профессия! Ты уж разберись там, будь добр. А то и мне неловко, и тебе не к лицу.
Константин Евгеньевич был коммерческим директором компании, производящей сухофрукты и орехи в глазури, и по совместительству - главным заказчиком проекта по созданию корпоративного интернет-портала. Имел он неприятную привычку - при возникновении любой проблемы сразу звонить Самвелу Ашотовичу. Это научило Лешу часто бегать к начальству и рассказывать о ходе проекта, но в этот раз он просто не успел.
Зачем такой портал компании, в которой почти никто не имел доступа к компьютеру, поскольку люди трудились в цехах, Шрудкин не понимал. Это непонимание сильно мешало ему полюбить проект всей душой, но единственный ответ, который он смог получить, звучал так: «Зато они платят, нам все заказы нужны».
- В общем, Леша, давай-ка ты эту проблему разрулишь быстренько, договорились? Поезжай к ним на предприятие, с людьми пообщайся, подружись. Больше работы в поле! Как говорил мой профессор, there are so many benefits to having great relationships with the people we work with and do business with!
Цитирование любимого профессора Самвела Ашотовича означало всегда одно - аудиенция окончена.
***
Завод располагался в часе езды от Москвы. Леша свернул на неприметную дорожку, уводящую за лес, и сбросил газ. Через несколько минут показались приземистые, унылого цвета, корпуса. Раньше здесь было химическое производство, но невидимая рука рынка безжалостно вымела все сульфаты и нитраты из этих зданий, а потом под завязку набила их производителями продуктов питания, среди которых была и искомая ореховая компания.
- А, вот и вы, Алексей, - холодно произнес Константин Евгеньевич, - когда Шрудкин вошел к нему в кабинет. - Привезли обновленные требования с учетом наших замечаний?
Леша с вежливой улыбкой протянул ему солидной толщины папку. Константин Евгеньевич не любил файлы, отправленные по электронной почте.
- Я ознакомлюсь и дам свои замечания. Самвел Ашотович сказал, что вы тут погулять хотите? Что ж, давайте, я директора производства предупредил.
Директор оказался избыточно массивной женщиной средних лет, представившейся Жанной.
- Вообще, меня все Жанночкой называют, улыбнулась она. - У нас тут демократия. Пойдемте, Лешенька, я все вам покажу.
На заводе было интересно. Сначала Лешу отвели в цех, где дюжий голый по пояс мужик топором рубил огромные брикеты шоколада и кидал их в специальную машину, в ней шоколад становился жидким. Оказалось, что шоколад не любит резких перепадов температуры, поэтому остужать его надо постепенно, нагревая на несколько градусов, а потом понижая температуру, иначе продукт мог кристаллизоваться и покрыться белесым налетом. Потом Леше показали как драже в шоколадной глазури становилось гладким и блестящим перед упаковкой. Его загружали в огромные вращающиеся барабаны, и драже просто терлось там - шлифовалось. Следующим был заверточный цех.
- Жанна, а почему у вас конфеты вручную заворачивают? - удивился Леша. - Вы же говорили, у вас аппарат какой-то есть для этого.
В цеху за столами около полусотни женщин в платочках шустро заворачивали каждую конфету в бумажку.
- А, Леш, такое дело... Константин съездил на какую-то выставку в Италию, привез оттуда этот чудо-аппарат, бэушный, но по цене как самолет. Выяснилось, что он работает только с конфетками, которые одинакового размера и формы. А у нас абрикосы в глазури, грецкие орехи в глазури, инжир, кешью, да все почти нестандартное. Кое-как приспособили под вишню с ликером, там конфеты формовые. Ну и все. Пришлось остальное вручную делать. Опять же, людям работа.
- Это ж с ума сойти можно.
- Да нет, привыкают. И зарабатывают неплохо - чем быстрее крутишь, тем больше получишь. У нас одна работает - тридцать тысяч каждый месяц в кошелек кладет.
- А где она? - заинтересовался Леша.
- А ее нет - в отпуске на два месяца. У них здесь через полгода что-то с суставом локтевым происходит, вылетать начинает, что ли, или распухает... Приходится длительный отпуск брать. Пойдем, я тебе кое-что поинтереснее покажу.
Жанна игриво подтолкнула Лешу к тяжелой железной двери, за которой обнаружились ступеньки, уходящие вниз.
- Пойдем-пойдем, не бойся, - хохотнула она.
Леша некстати вспомнил Хичкока и прочих мастеров саспенса, но после выскакивающих суставов ему уже было не очень страшно.
Подвал освещался несколькими тусклыми лампами, прикрепленными к стенам, - потолок был такой низкий, что на нем места светильникам не нашлось. В мутном их свете глаз, постепенно привыкающий к полумраку, вдруг натыкался на ровные ряды прямоугольных ванн из нержавейки, заполненных красной жидкостью. Дышалось тяжело, воздух казался липким.
- Ты знаешь, Лешенька, - почему-то понизив голос и кладя руку ему на плечо сказала Жанна, - я сюда каждый день с утра прихожу. Или когда мне грустно. Или когда с начальством поругаюсь.
- Зачем? - испуганно спросил Леша.
- А ты смотри, что в ванне плавает.
Леша не удивился бы, обнаружив в ванне мирно спящего в крови вампира, но, присмотревшись, понял, что там всего-навсего клубника и вишня.
- Мы ягоды закупаем в Польше, сушеные. Потом вываливаем их в эти ванны и заливаем сахарным сиропом. Ягоды им пропитываются и становятся как свежие - упругие, сочные. Потом в глазурь их, в пакетик - и на прилавок. А я прихожу сюда и...
Жанна наклонилась, зачерпнула рукой горсть клубники. Красный тягучий сироп потек сквозь пальцы.
- ... И ем клубнику горстями! Хочешь?
- Нет, спасибо, - выдавил из себя подобие улыбки Леша.
- Ну и зря. А я это дело люблю.
Жанна ловко облизала пальцы и потащила Шрудкина к выходу.
Командировка явно удалась.
***
- Ну, Лешенька, можешь же, а? Ты герой просто! - Самвел Ашотович пребывал в хорошем расположении духа. - Герой, однозначно!
Леша скромно улыбнулся. Ему было приятно. Первый раз стул в кабинете шефа казался удобным. На столе перед Самвелом Ашотовичем лежал комплект документов для закрытия проекта и финального, самого крупного, клиентского платежа.
- Я ж тебе и говорил - будешь с людьми чаще встречаться, меньше схемы свои дурацкие рисовать - и все будет в порядке! Всего-то раз десять съездил на завод, да? Только вот что... - Самвел Ашотович пристально посмотрел Леше в глаза, - как ты мою фамилию написал в документах, а?
- Оганесян...
- Ты, вот что, Леша. Запомни: Оганесян - это кто на рынке торгует. Я, между прочим, в пятерку лучших выпускников MBA вхожу. Моя фамилия Тер-Оганесян. Тер - это значит «хозяин», «повелитель». Понял, да? Еще раз ошибешься - депремирую. Как говорил мой профессор...
Телефон на столе Самвела Ашотовича заиграл бодрый немецкий марш. Самвел Ашотович, недовольный, что его прерывают, схватил трубку.
- Да? Да, приветствую! Как ты там? Вот, сижу со Шрудкиным, завтра тебе документы привезет... Что? Что? Что-о-о-о-о?!
***
Переговорная комната в здании завода, похоже, была переделана из столовой. То ли где-то за углом еще сохранились рудименты местного общепита, то ли стены впитали в себя запах борща навсегда, но атмосфера была странная. Леша подумал, что это сильно напоминает детский садик - там тоже всегда пахло едой, и туда тоже никогда не хотелось идти.
По одну сторону стола сидели Леша и Самвел Ашотович, по другую расположился Иван Сергеевич, тучный генеральный директор всех местных орехов и сухофруктов.
- Вот тварь, - негромко сказал Самвел Ашотович. - Мы же больше полугода на проект ухлопали.
Пухлая рука Ивана Сергеевича вяло приподнялась над столом и бессильно упала.
- В милицию сразу заявили? - поинтересовался Леша. Обычно он предпочитал не высовываться на таких переговорах, но тут не выдержал.
- И не только в милицию, уж поверьте, Алексей. - раздраженно сказал Иван Сергеевич. - Но попрошу вас... Нет, настоятельно рекомендую вам об этом не распространяться. Репутация компании, сами понимаете.
- Неужели прямо с сейфом сбежал? - быстро спросил Самвел Ашотович, грозно зыркнув на Шрудкина. - Тогда понятно, почему не только милиция ищет.
- Да не в сейфе дело, хотя и в нем тоже, - устало сказал Иван Сергеевич. - Константин, чтоб его приподняло за одно место, параллельное производство у нас организовал. Он, паскуда, простую, но эффективную схему придумал. Глазурь же дешевле орехов, так? Вот он брал, скажем, кешью. Ну, не он брал - сообщники его. И делали слой глазури в партии орехов толще, чем требовалось по нашей рецептуре. При той же итоговой массе партии, орехов для нее тратилось меньше. Излишки орехов накапливали на складе, а ночью эти сволочи пускали линию и делали партию орехов уже в тонкой глазури. В Москву даже не возили - здесь сбывали. А что, упаковка фирменная, сырье наше... И так три года. Может, и больше.
- И что с нашим, в смысле с вашим, порталом? С подрядчиками мы расплатились, конечно, но сами, в лучшем случае, до нуля дотянем по этому проекту.
Иван Сергеевич грустно покачал головой. «Прощай, милая моя и так ожидаемая премия за проект», - подумал Леша.
- Иван, ты же понимаешь, что теперь тебе нужно срочно делать? - Самвел Ашотович вдруг приподнялся и навис над оторопевшим клиентом. - Ты же понимаешь, да? Ворье не остановится! Тебе же надо все это разруливать - систему учета новую строить, заказами управлять, запасами. Контроль движения полуфабрикатов из цеха в цех, видеокамеры, взвешивание на каждом этапе, тотальная ответственность - все это надо, и не потом, когда тебя очередной проходимец обворует, а сейчас! Тебе надо от ворья этого не то что каменной - тройной каменной стеной защититься! Мы тебе все сделаем в лучшем виде!
***
Прекрасная иссиня-черная машина Самвела Ашотовича летела по дороге в столицу, и убаюканный ее плавным ходом Леша чуть не задремал на заднем сиденье. Развалившийся рядом шеф мечтательно улыбался, глядя на проплывающие за окном подмосковные березы.
- Леша, мы - молодцы! То есть, это я молодец. Ну, ладно, ты тоже молодец. Зеленый еще, конечно. Но научишься. Мы, конечно, портал этот профукали, ничего не заработали, хотя ничего и не потеряли. Премии тоже не будет, ты уж извини. А зато ты какой опыт приобрел, э? - Самвел Ашотович радостно хлопнул Лешу по плечу. - А тут какой опыт тебе будет - закачаешься! Дам тебе лучшую команду! Найдем тебе лучших подрядчиков! Будешь у меня строить систему управления заказами и запасами! Вот это опыт, а! Прям завидую тебе, клянусь!
«Значит, эта хрень с орешками еще не кончилась», - подумал Леша, - «Наемся еще этой клубники долбаной».
И, словно отвечая на его мысли, Самвел Ашотович улыбнулся во весь рот:
- Нас так просто не возьмешь, Шрудкин. Мы ого-го! Все только начинается, Леша. Все только начинается!