Исповедь проститутки. Наказание или исправление - что выбрать?

[psiholog_vektor]

Раздался щелчок замка, открылась дверь, в комнату допроса медленно вошла молодая девушка. Сопровождающий закрыл за ней дверь, оставив ее один на один с тишиной и своими мыслями. Длинные светлые волосы спадали на бесформенную серую одежду грубого пошива. Мешковатый вид которой нарочито не давал возможности оценить фигуру арестантки. Шаркая ногами, она дошла до жесткой табуретки, села, поставила локти на стол, сложила ладони в замок и оперлась в них лбом, ожидая скорейшего прекращения этого кошмара.

Напротив нее в стену было врезано зеркало-стекло. Что происходило по ту сторону, можно было только гадать, но как ни крути, сказочных героев из книжек там явно не было. За последний месяц она начисто лишилась иллюзий. Ощущала себя птицей, разбившейся о бетонную стену, из-за того, что лишь на миг потеряла дар зрения.



Из зазеркалья за ней наблюдали двое мужчин. Одного звали Иваном Федоровичем, он был старшим следователем. В его взгляде отражался немалый опыт и железная воля. Глаза являлись, пожалуй, единственной одушевленной чертой на его худощавом теле, на которое как будто накинули серый костюм, как на вешалку. Неторопливыми движениями он открыл папку с материалами дела подсудимой. Взор лениво плавал по листам, будто он был учителем и проверял уже сороковую домашнюю работу. Спустя минуту он передал тощую папку своему молодому коллеге, для которого это дело было лишь вторым.

- Геннадий, - без спешки начал старший следователь, - что вы можете сказать о нашей героине?

Короткая стрижка и выправка молодого следователя говорили о недавней военной службе. Слегка на взводе перед ответственным заданием, с собранным в точку вниманием он ответил:

- Вижу логическое мышление, прагматичный ум... Нереализованное желание к материальному превосходству, страх и чувство незащищенности. Тяготеет к мазохизму, ненаполненная чувственная составляющая...

- Достаточно, Гена... Пойдем знакомиться лично. Надеюсь, она подойдет для нашего эксперимента.

В комнате допросов Иван Федорович положил папку с делом на стол, взял стул и уселся позади арестантки, заняв темный угол камеры. Геннадий же показывал выдержку, стараясь не выдать нервозности. Когда Иван Федорович вот так садился, ему казалось, что он сам становился подозреваемым. Странная привычка его учителя сначала изводила его. Он ощущал себя щенком, которого выбросили на оживленную улицу. Но потом он поменял образ щенка на птенца, который вот-вот станет орлом, и ему стало от этого легче.

- Лидия, здравствуйте, меня зовут Незабудкин Геннадий. Мне предстоит узнать вас чуть лучше, для того чтобы понять, как вам можно помочь, - начал Геннадий отрепетированную вступительную часть.

Подсудимая поправила волосы и встретила слова Геннадия, сначала приподняв одну бровь, а затем и вовсе прищурившись.

- Я буду задавать вопросы. От вашей честности будет зависеть то, к чему мы придем, - уже не так уверенно закончил Геннадий, стушевавшись под взглядом подсудимой. Сказывалось семейное воспитание, когда мальчику прививались тысячи ограничений касательно девочек. Запретов было больше, чем подразумевалось природой. Это сильно мешало в жизни, и это Геннадий неистово в себе истреблял.



Иван Федорович сидел в углу неподвижно, словно став частью интерьера. Геннадий слегка повернул голову, пытаясь на слух распознать признаки присутствия своего учителя, но их не было - Иван Федорович как будто исчез, как обычно.

Подсудимая сначала молчала, пребывая в недоумении. Затем сказала:

- Меня уже пять дней подряд допрашивает Михаил Кишнев. Он вам дело передал? Я все уже рассказала несколько раз.

- Совершенно верно, от Михаила нам достались материалы дела. Но в них зафиксирована лишь часть информации. Причины, как всегда, скрыты, да и мало кому это интересно. А вот вы, Лидия... У вас есть возможность стать частью экспериментальной программы перевоспитания. Привычные методы нашей судебной системы не являются эталоном. В исправительных учреждениях люди редко осмысливают свои поступки, а иногда еще больше ожесточаются. И в общество вновь вливаются сомнительные элементы. Поэтому у вас есть все шансы избежать тюремного срока, который вам уже гарантирован. Насколько я помню, речь идет о пяти годах? Но для этого нам нужно лучше разобраться в произошедшем.

- О чем вы говорите? Вы хотите, чтобы я вам рассказала что-нибудь новенькое, за что мне дополнительно накинут срок? - Разбитое, вялое настроение Лидии начало собираться в нечто оформленное и конкретное. - И уберите этого мужика из-за моей спины, он меня раздражает!

- Лидия, успокойтесь, нам необходимо найти общий язык. Это в ваших интересах. Под нашу программу подходят сейчас не так много людей, - Геннадий чуть повысил голос. - Комитету необходимо предоставить на начальных порах хорошую статистику. Ваш случай мы расцениваем как поправимый, но с вашей стороны требуется полная откровенность. В лучшем случае вы пройдете перевоспитание за два года, плюс два-три года работы для компенсации ущерба людям, что пострадали из-за вас.

- Мне обещают пять, за хорошее поведение могут выпустить через три. Вы мне предлагаете гарантированно пять лет? Не вижу выгоды, пять против трех. Где подвох? Или я что-то не понимаю?

Из темного угла комнаты донеслось едва слышное барабанное отстукивание пальцев, и Геннадий понял свою ошибку. Он выбрал не лучший способ посвятить собеседницу в суть дела.



- Мы предоставляем вам шанс на новую жизнь, Лидия. Условия содержания в тюрьме общего режима всегда оставляют неисправимый отпечаток. К тому же эта информация останется в базах данных и будет влиять на вашу жизнь так или иначе. Мы же предлагаем вам чистый лист. Пусть времени на это уйдет больше, но хотя бы будущее у вас будет лучшего качества. Мы сможем вам помочь, Лидия. Сами вы себе не поможете, шанс очень мал. После выхода из тюрьмы общего режима вы с вашим текущим состоянием психики с большой вероятностью продолжите продавать свое тело, так или иначе. Это может быть уже чистая проституция, образ жизни продажной женщины, либо вернетесь к воровству, за что сейчас и пребываете здесь. Тюрьма общего режима - далеко не монастырь, и белым лебедем вы оттуда вряд ли выйдете.

- Кем я оттуда выйду - мне решать, - огрызнулась Лидия.

- То, что вы здесь сидите, тоже сами решили?

- Проявила неосторожность, сама виновата. Так получилось.

- Не прослеживаете ли вы в этом закономерность, которая складывается у вас на протяжении всей жизни?

- Да что вы знаете о моей жизни? Вы, кстати, не представились, кто вы по званию и что за комитет? Корочку покажите, Геннадий... Как вас там... Я... Мне нужен адво...

Лидия замерла на полуслове, так как словно из ниоткуда на стол опустилась ладонь Ивана Федоровича. В районе желудка у нее неприятно сжалось. Когда он убрал руку, на столе лежал документ старшего следователя. Геннадий тоже показал удостоверение младшего следователя.

- Геннадий выступает от моего имени. Если ваш вопрос удовлетворен, то можете продолжать, не обращая на меня внимание.

Иван Федорович выразился вполне определенно, и Лидия более не испытывала желания задать какой-нибудь уточняющий вопрос. Старший следователь забрал документ и уселся туда, где был, снова став через некоторое время частью интерьера. Геннадий поспешил успокоить подсудимую:

- Лидия, наш разговор не будет запротоколирован. Ни аудио, ни видеозапись не будет вестись. Считайте, что мы - добрые люди, которые шли мимо и решили помочь. Помимо вас у нас есть еще кандидаты для нашей экспериментальной программы, и если вы намерены отказаться, либо подозреваете нас в обмане, то сообщите сразу, чтобы мы могли понять, тратить ли на вас время. У нас есть еще пять минут на общение, если за это время вы не проявите интерес, то мы удалимся, и вы о нас больше ничего не услышите. Посчитаете нас своей галлюцинацией. Отсидите в общей исправительной колонии три года и выйдете с бесценным опытом в жизнь, которая так полна возможностей для ранее осужденных.



Лидия задумалась: все казалось ей очень странным.

- Допустим, я говорю, что согласна... С этим разводом... Как будет проходить суд? Меня ведь не погладят по головке, учитывая, что в деле есть реальное заявление и ведется уголовное расследование.

- Суд пройдет как положено, ничего лишнего приписано не будет. Судья вынесет вам приговор, но поедете вы не в тюрьму общего режима, а в другое место. В базах данных запись о вашем тюремном сроке будет удалена только при условии, что ваши результаты нас удовлетворят. Если же вы будете сопротивляться, то вас сразу же переведут в обычную тюрьму.

Лидия взвешивала все за и против: пришли чудаки, обещают комфорт вместо тюремных нар, еще и будущее без пятнышка. Но сейчас, по всей видимости, им нужно будет выложить все карты о прошлых похождениях, чего делать не хочется. Нужно быть аккуратной, тем более, что дали пять минут, которые на исходе… Обман чистой воды - только ребенок поведется...

Геннадий посмотрел на циферблат ручных часов, поиграл бровями, слегка покачал головой и решил начать первым:

- Что есть мужчина? Что есть женщина? Друг на друга смотрим из века в век и не понимаем очевидного. Эгоизм сковывает наш разум, и в окружающем мире мы видим только наши желания. Требуем от других того, чего хотим сами... Расскажите, Лидия, о вашем первом мужчине. Вряд ли он был вашей первой сознательной жертвой. Скорее всего, это был первый опыт, где не совпало желаемое с действительностью. Были сделаны неверные выводы, и ваша жизнь пошла под откос. Хотя я уверен, что по вашему мнению вы все держали под контролем. Расскажете о вашем первом отрицательном опыте с мужчиной?

- Хорошо... Мне было тогда шестнадцать лет, а Леше двадцать два. Он был хорошим парнем. Дарил цветы, красиво говорил. Но знаете, я не чувствовала себя с ним достаточно спокойно. Я каждый день ловила на себе взгляды мужчин, которые могли предложить мне больше финансовой обеспеченности, лучших условий жизни. Ну да... Не подумайте, что я насквозь меркантильная, нет. Просто я ведь молодая девушка и по сравнению со многими женщинами «очень даже ничего».

- Несомненно, ваша правда, - согласился Геннадий, про себя благодаря правила этого отделения одевать в мешок таких девиц, чтобы снизить градус их соблазнительности.



- Леша мне действительно нравился, но я чувствовала, что время идет, а его успехи и начинания так и остаются в зачатке. Подруги уже начали выходить замуж и рассказывали мне какую хорошую машину купил муж, где отдыхали. Я ощущала подобие пустоты и затаенного страха. Постепенно начались истерики на тему покупки квартиры, машины. Леша обещал, что все будет, нужно только подождать, но... Сколько ждать? Он боялся меня потерять, он любил меня. Спустя некоторое время он начал дарить мне хорошие подарки, говорил, что на работе у него дела пошли в гору. Я обрадовалась вначале, но чуть позже он начал меняться, стал все чаще на меня срываться. И после очередного скандала я узнала, что он все это брал для меня в кредит и сейчас у него из-за этого возникли проблемы. Он... Он начал ненавидеть меня, и я была вынуждена от него уйти. Я чувствовала себя обманутой. Все, что он говорил мне, было обманом. Мне такие отношения не нужны, и я ушла, - глаза Лидии слегка увлажнились.

- Спасибо за честность Лидия. Расскажите, пожалуйста, как в дальнейшем вы строили свои отношения с мужчинами? - спросил Геннадий, вслушиваясь в тишину угла.

- Подруги помогали вначале знакомиться... Но каждый раз в отношениях не хватало чего-то важного. Каждый из мужчин был в чем-то недостаточно хорош. И все чаще я ощущала, как меня с каждым разом все больше начинали использовать. Я бы никогда не пошла на воровство, если бы нашла нужного мужчину, но мне не повезло. Мне никогда не везло с мужчинами... Вера в лучшее будущее, как и надежда встретить достойного мужчину у меня пропала. Однажды я сидела в баре, и ко мне подошел знакомиться неприятный толстый мужик. Я хотела его сразу же отшить, но, заметив во что он был одет, решила дать ему шанс. Я уже тогда понимала, что хочу сделать... Я не думала об этом открыто. Я как будто слышала откуда-то издалека голосок, который говорил мне о том, что это будет правильно и справедливо. «Хочешь, такую как я, - плати, только я возьму столько, сколько посчитаю нужным». А если я видела след от кольца либо само кольцо на пальце у мужчины, то и вовсе решения становились холодными и расчетливыми. - Лидия сделала два глотка воды, дышать приходилось чаще. Чувствовалось легкое головокружение.

- Успокойтесь, Лидия, я понимаю, что на такие откровения требуется немало сил. Мы можем дальше не уходить в детали и конкретные имена, с ними разберемся позже. Давайте вернемся немного назад и поговорим о вашей семье. Это очень важно.



Лидия помедлила с ответом. Но чем дольше она медлила, тем длиннее становились минуты.

- Лидия, у тебя был отец?

- Да, то есть был отчим. Своего отца я не знала.

- Какова была атмосфера в вашей семье?

- Ну... Мама была медсестрой в больнице, отчим занимался грузоперевозками. Обычная семья... Всякое бывало. Жили как все. Училась в школе хорошо. Наша семья дружила с соседями, часто ходили друг к другу в гости. Мама по вечерам занималась домашними делами, я ей в этом иногда помогала. Когда переехала к Леше, то видеться стали реже. Посещала секцию хореографии. С мамой иногда ссорились, конечно, но потом быстро мирились. С отчимом общих тем не было, как-то не задалось у нас с ним общение. Он нередко выпивал с друзьями, и мама в такие дни обычно отправляла меня к тете, тем более, дом тети был ближе к школе. Вот, все вроде бы.

- Хорошо, Лидия, вижу вы обходите стороной подробности ваших взаимоотношений. Тогда буду вынужден задать более конкретные вопросы. Домашнее насилие было? А если да, то какое именно?

Лидия ушла в себя, словно пересматривая кинопленку своей прошлой жизни. Геннадий дал ей время собраться с силами, не торопил. Он считал количество ее вздохов. После восьмого вздоха она решилась, но выражалась осторожно, будто балансировала на канате, под которым была пропасть.

- Он иногда бил маму, особенно когда был сильно пьян. Вспоминал часто что-то из своего прошлого и обвинял в этом маму, упрекал ее за всякие мелочи. Когда я видела его таким, мне становилось страшно. Моя мама пробовала себя вести по-разному. Очень часто соглашалась с тем, что он говорил в пьяном бреду. А если хоть немного сопротивлялась ему, то он слетал с катушек и начинал ее бить... По лицу не бил. Бил так, чтобы следы от побоев скрывала одежда...

Чем больше говорила Лидия, тем чаще начинала дышать. Ее голос становился все тоньше, уподобляясь детскому. Перед Геннадием сидела испуганная девочка, наблюдавшая ужасные картины своего детства.

- Но однажды мамы не было дома, она задержалась на смене... И...

Лидия почти задыхалась. Геннадий без промедления снова налил в стакан воды. Она сделала четыре больших глотка, опустошив его целиком. Затем взяла себя в руки и дрожащим голосом продолжила:

- Он трогал меня... Мне было тогда всего восемь лет. От страха меня словно парализовало, дышать было тяжело. Слезы текли, я... Я не знала, что мне делать. Я тогда была еще маленькая и не понимала, что он делал, но было очень-очень страшно. А он приговаривал по-доброму до омерзения: «Ну что же ты плачешь, Лидочка, я ведь сейчас с тобой просто играю. Поиграем чуток, и все». Когда он начал трогать мои волосы, отворилась дверь, пришла мама. Я в слезах побежала к ней. Обняла ее крепко-крепко, продолжая плакать. Все все понимали, но молчали, будто этого не было. Словно все пройдет и само образуется! Ничего никогда само не образуется!



- Я предполагаю, именно поэтому вы часто ночевали у тети?

- Да, мама пыталась оградить меня от него. В пятнадцать лет я спросила у нее, почему она его не прогонит... Внятного ответа от нее я так и не получила. Сейчас-то понимаю, что в ее возрасте, еще и с ребенком, найти нормального мужчину сложно. Вот и жила с кем получилось...

- А к Алексею вы переехали, чтобы уйти наконец-то из дома? Шестнадцать лет - довольно-таки ранний возраст для начала отношений. Но я вас могу понять: у вас особый случай. Верно?

- Да.

- Итак, Лидия. Вы идеально вписываетесь в нашу программу. Мы начнем сразу же действовать в ваших интересах. Процесс этот длительный, но делать его нужно основательно. Поймите, без этого никак. Ваш отчим до сих пор проживает с вашей матерью?

- Да... Что вы хотите с ним сделать? - Лидия резко встала со стула, опрокинув его. - Вы ведь ему ничего не скажете? Он же иначе… Он же на маме отыграется! Он же чудовище, не говорите ему! Пожалуйста!

- Лидия успокойтесь, - Геннадий понизил голос. - Тише, мы во всем разберемся деликатно. Не переживайте за вашу маму, все будет сделано в лучшем виде. По нашей программе она тоже, как и вы, чуть позже пройдет психологическую реабилитацию. А для вашего отчима у нас тоже кое-что есть. На этом все. Премного благодарен вам за откровенность. Скоро за вами придут.

Иван Федорович вышел из комнаты допросов и вошел в комнату «зазеркалья», где его ожидал, сидя за столом, Геннадий с исписанным блокнотом.

- Ну что, Геннадий, по твоим оценкам удастся перевоспитать девицу?

- Конечно, после прохождения тренинга «Системно-векторная психология» Юрия Бурлана, последствия психотравмирующей ситуации со временем сойдут на нет. С ее мамой нужно будет поработать чуть дольше, но уверен, что после реабилитации она сумеет отыскать себе достойного мужчину.

- А ты, я посмотрю, уже записал ее муженька в трудовой лагерь на бессрочный режим? - усмехнулся Иван Федорович.

- Конечно, к тому же он тоже реабилитацию пройдет, нам ведь важно все сделать как положено. Будет отрабатывать долги перед своей семьей с очищенным разумом и подальше от них.

Click to view

Послесловие

Иногда человек оказывается в сложных жизненных ситуациях, когда никто не может дать вразумительный ответ на многочисленные вопросы. Вывести из тени бессознательные механизмы, которые воздействуют на нас, можно, но для такого психоанализа нужны знания.

И знания эти можно получить на тренинге Юрия Бурлана «Системно-векторная психология».

Взгляните на свое прошлое под другим углом, и вы поймете истинные причины ваших поступков в настоящем.

До встречи на бесплатных ознакомительных онлайн-лекциях «Системно-векторной психологии»!

Автор Евгений Белых
Редактор Марина Алексеева
Корректор Галина Юрканова

Статья написана с использованием материалов онлайн-тренингов Юрия Бурлана «Системно-векторная психология»

Читайте также:

Как организовать детей - алгоритмы идеального утра
Почему маме не хочется жить?
Скорость чтения детей: главный закон "не навреди"