Хибины
Побывал в горах. Впервые. Понял, что горы - это... космос.
Бугельный подъемник десять минут везет меня наверх. Вокруг красота инопланетная, как на советских фантастичесих открытках. Над головой равномерно-синее небо, в котором висит белая луна и прочерчивает след самолёт. Вокруг сверкающие белые склоны с синеватыми тенями, а на соседнем гребне виднеется одинокое бетонное строение, похожее на сторожку смотрителя нептунианского рудника.
Чем выше, тем холоднее, ветер пытается забраться под шарф и пощипывает уши. Можно оглянуться назад, но солнце слепит, подножие горы затянуто дымкой. Вперед и по сторонам смотреть интереснее. Конец подъема. До самой вершины еще не добрался: туда везет другой подъемник, будка которого похожа на бамбуковую хижину мирного зеленого дикаря с глазами на усиках. Но пока дальше и не надо, это можно оставить на завтра.
Спуск. Под ногами снег лежит жёсткими волнами, как лава вулкана, и я рассекаю его кантом, подпрыгивая на буграх. Выехал на укатанную трассу. Можно даже не закладывать дуги: она ровная, пологая и наклонена вправо, поэтом достаточно воткнуть в неё левый кант и разгоняться по прямой, насколько хватит смелости. 5-10 минут непрерывного спуска, если не останавливаться и не съезжать в стороны - и снова наверх.
А если остановиться и снять шлем, накатывает тишина. До подъемника метров сто, он гудит и скрипит там, за гребнем, а здесь даже ветер не свистит. Это не искусственная ватная тишина комнаты с мягкими стенами, а старая, живая. Она готова на минуту отступить перед скрипом снега под ногами пролетающего вниз лыжника, но потом снова окутает склон: ей уже пара миллионов лет, и это её дом.
Вечером закатное солнце подсвечивает снег сначала розовым, потом оранжевым, а потом на удивление быстро скрывается за горами. Ноги устали, колено передней гудит, пора отдыхать.
Бугельный подъемник десять минут везет меня наверх. Вокруг красота инопланетная, как на советских фантастичесих открытках. Над головой равномерно-синее небо, в котором висит белая луна и прочерчивает след самолёт. Вокруг сверкающие белые склоны с синеватыми тенями, а на соседнем гребне виднеется одинокое бетонное строение, похожее на сторожку смотрителя нептунианского рудника.
Чем выше, тем холоднее, ветер пытается забраться под шарф и пощипывает уши. Можно оглянуться назад, но солнце слепит, подножие горы затянуто дымкой. Вперед и по сторонам смотреть интереснее. Конец подъема. До самой вершины еще не добрался: туда везет другой подъемник, будка которого похожа на бамбуковую хижину мирного зеленого дикаря с глазами на усиках. Но пока дальше и не надо, это можно оставить на завтра.
Спуск. Под ногами снег лежит жёсткими волнами, как лава вулкана, и я рассекаю его кантом, подпрыгивая на буграх. Выехал на укатанную трассу. Можно даже не закладывать дуги: она ровная, пологая и наклонена вправо, поэтом достаточно воткнуть в неё левый кант и разгоняться по прямой, насколько хватит смелости. 5-10 минут непрерывного спуска, если не останавливаться и не съезжать в стороны - и снова наверх.
А если остановиться и снять шлем, накатывает тишина. До подъемника метров сто, он гудит и скрипит там, за гребнем, а здесь даже ветер не свистит. Это не искусственная ватная тишина комнаты с мягкими стенами, а старая, живая. Она готова на минуту отступить перед скрипом снега под ногами пролетающего вниз лыжника, но потом снова окутает склон: ей уже пара миллионов лет, и это её дом.
Вечером закатное солнце подсвечивает снег сначала розовым, потом оранжевым, а потом на удивление быстро скрывается за горами. Ноги устали, колено передней гудит, пора отдыхать.