"Империя страха"
На "Кольте" опубликована отличная статья Ольги Кузьменковой о том, как вырос уровень страха при Путине нового образца. Приведу тут два особенно понравившихся раздела.
Сотрудник одного из федеральных ведомств (пожелал остаться неназванным)
Любопытный факт: многие госслужащие тоже хотят свалить, просто официально. К примеру, пытаются попасть в российское представительство за рубежом.
Одной моей знакомой настолько все равно, куда ехать, что она продала свой бизнес в России, забила на свою семью и собирается ехать в Африку, лишь бы не оставаться в России. В будни она чиновник, на выходных ходит на митинги, пишет комментарии на «Эхе Москвы», поддерживает инициативы «Новой газеты» и репостит оппозиционные шуточки в Facebook. И главный ее ночной кошмар - что начальник положит перед ней распечатанную ленту из Facebook и скажет: «Не видать тебе Африки».
В чиновничьих кругах никто ни за что не хочет отвечать. Не хочет принимать на себя ответственность. Чиновники очень боятся СМИ, огласки. Все перестраховываются. Не дай бог привлечь лишнее внимание - причем не только СМИ, но и начальства. Из-за того, что руководители среднего звена боятся задать уточняющие вопросы, подчиненные выполняют никому не нужную, бессмысленную работу.
Впрочем, иногда работа специально делается только для того, чтобы «хоть как-то доказать, что мы что-то делаем». Форма без содержания.
Вот, например, такая зарисовка. Диалог между двумя госслужащими.
- Откуда у вас такие данные?
- С официального сайта ведомства.
- Но вы же понимаете, что они не соответствуют действительности?
- Мне платят не за то, чтобы я тут что-то понимал.
Антикоррупционных угроз никто не боится. Например, недавно одного руководителя среднего звена в госкомпании обвинили в коррупции и уволили по личному указу президента. Через какое-то время наблюдаю его среди чиновников одного из ведомств, он спокойненько теперь там работает. Видимо, антикоррупционная чистка была проделана для вида.
Однажды в одной госкомпании должно было состояться важное совещание на тему антикоррупционных рисков. Собрались все члены правления. Сидят. Ждут, пока самый главный заговорит. Самый главный грозно поглядывает по сторонам, поправляет микрофон, только открывает рот, чтобы произнести речь, как раздается непонятный, противный звук и повторяется. Все понимают, что это пищит какое-то устройство. Все в замешательстве. Вызывают инженеров, администраторов здания. Инженеры проверили все компьютеры, микрофоны. Администраторы проверили сигнализацию, пожарную тревогу, кондиционеры. Каждый проверил свою зону ответственности. Никто так и не смог выяснить, что пищит. Пришлось совещание отменить. Позже выяснилось, что это просто звонил будильник у самого главного. Часы с будильником на столе стояли. Его секретарь сразу поняла, в чем дело, но боялась проявить инициативу, ведь она наказуема. Так что борьбе с коррупцией может помешать даже будильник.
Мы в своих ведомствах сидим и пишем какие-то методические рекомендации для регионов. Зачем? Я ведь знаю, как там живут. Мое детство прошло в маленькой деревеньке на севере страны. Двадцать лет назад там были люди, потому что работал колхоз, работал завод в соседнем городке. Сейчас в деревне осталось четыре бабки и семья хромой алкоголички, которая отбирала у своей дочери деньги на ребенка. В итоге ребенок умер от голода и холода. У них в доме нет пола. Какие рекомендации? Там все воспринимается как приказ царя. По приказу были собраны люди на митинг на Поклонной горе: всех сотрудников одного из заводов в области взяли и привезли в Москву. Все только обрадовались - работать не надо. Еще и бутылку водки дали каждому.
Есть такой анекдот. Загнивающая русская ферма. Собрались животные на скотном дворе и обсуждают свою судьбу. Коровы говорят: «Уходить отсюда надо, пока целы. Крыша у коровника худая, дождем так и заливает». Лошади: «Корма нормального нет, солома вся гнилая. Невозможно так дальше жить, сматываться нужно». Остальные животные: «Да, да, уходим, сколько можно терпеть?!»
Собрались и пошли. А пес Шарик сидит на месте. У него все спрашивают: «Ты чего сидишь? Пошли с нами». Шарик: «Да нет, у меня тут перспектива есть!» Животные: «Какая перспектива?! С голоду здесь сдохнешь. Или заболеешь и помрешь...» Шарик: «Я тут слышал, как хозяйка хозяину говорила: "...Если так дела и дальше пойдут, то всю зиму у Шарика хер сосать будем"».
Очень любят у нас в ведомстве этот анекдот.
Семен БУРД, бывший советник управления Федеральной антимонопольной службы, покинул госслужбу два месяца назад
Моих знакомых по Федеральной антимонопольной службе объявленная борьба с коррупцией в меньшей степени коснулась, потому что коррупция серьезная, масштабная все-таки не была замечена в ФАС. Федеральная антимонопольная служба стояла чуть-чуть в стороне от этих процессов, там довольно много честных людей, которые работали за идею. При этом тенденции были там не очень хорошие.
Это было, например, связано с законопроектами, которые рассматривались. Потому что Федеральная антимонопольная служба участвует в законотворческом процессе очень серьезно. И если раньше чиновники не боялись открыто высказываться против каких-то вещей, которые противоречат Конституции, Гражданскому кодексу, то уже после прихода Путина к власти, где-то летом, ближе к осени, наметилась тенденция, что люди стали опасаться высказывать свое мнение. Стали больше соглашаться с тем, что, например, прислано из правительства. И если там что-то не так и надо возражать, то уже не так активно возражали. Появились какие-то опасения. Ближе к концу года я ушел.
Вообще боится, конечно, тот, кто занимается коррупцией. В ФАС был контроль за экономической концентрацией, и я видел, как бизнес-структуры обладают огромными активами в офшорных зонах. При этом производство товаров и услуг находится в России и не может быть успешным без покровительства со стороны чиновников. Предполагаю, что вот эти чиновники боятся очень. Те, кто не в ладах с законом, имеют, видимо, какие-то счета за рубежом, какую-то собственность. Вот у них страх, конечно, сильный.
Сейчас в Питере работаю с чиновниками из ЖКХ. И у них тоже страх, огромный. Вообще перед всем, что происходит. Они боятся отвечать на всякие запросы от граждан, от депутатов. Боятся любой просьбы предоставить информацию, расчеты, на основании которых они утверждают норматив на коммунальные услуги. У них начинается паника просто. Они готовы что угодно делать, но только не официально отвечать.
Они плохо работают, они это понимают. Если говорить конкретно по Питеру, они работают плохо, они при принятии региональных законов, например, нарушили федеральные. Ну, может, им конкретно на мои запросы страшно отвечать, потому что когда я пишу, я знаю, что делаю, ссылаюсь на судебную практику, на федеральное законодательство.
Еще чувствуется снижение профессионализма в органах власти. Причем это везде: это касается Министерства регионального развития, всего, что было с Говоруном (экс-глава ведомства ушел в отставку после критики со стороны Путина. - Ред.), Госстроем. Даже из сферы ЖКХ ушло очень много людей, которые этим раньше занимались, буквально еще год назад, полгода назад.
Профессионалы покидают постепенно госслужбу, очень тяжело стало держаться на ней. Это из-за той самой вертикали власти. Очень сложно подчиняться мнению вышестоящего. Как тот же Говорун, который обиделся на мнение Путина, и это идет все вниз: выговоры объявляются, люди лишаются премий. А ведь никто не знает, что у них зарплата небольшая. У меня в ФАС должность была - советник управления, это высокая должность, а я получал 22 тысячи рублей в месяц. С учетом всех премий на год выходило примерно 42 тысячи, ну не больше 50 с налогами. Начальник управления, дай бог, имеет миллион рублей в год. Ну это смешно.
Еще за такие деньги получать постоянно по голове, выговоры, взыскания какие-то - это совершенно неприятно.
Плюс контроль за деятельностью госструктур и чиновников усиливается. Отделы защиты информации и подобные им структуры активизировались во всех министерствах, ведомствах. Нарушать закон или еще что-то левое делать стало страшно.
А главное, нету единой государственной политики, совершенно не понимаешь, какой вектор. Что хотят от тебя наверху - совершенно непонятно. Сегодня они решили так, завтра они провели совещание и все это переиграли. Огромная проблема, что нет никакой стратегии развития, а поручения требуют выполнять срочно: вот вечером какой-то министр распорядился, все должны дать отзыв. Ты не спишь, не ешь, не идешь домой, ты должен хоть до 12 ночи написать, а когда ты написал, то к утру все уже по-другому.
И никто не может сказать, что же они хотят видеть в итоге. Либо они хотят видеть государственное регулирование еще более сильное. Либо они все-таки хотят конкуренции какой-то и рыночные отношения внедрить. Либо они хотят бороться с коррупцией. Либо они хотят ее усилить. Какие-то разные кланы, какие-то разные там наверху непонятные силы все время тянут канат: то в одну сторону, то в другую.
Ну в общем вектор понятен: все плохо, и все мы в тупике. И этот тупик из госслужбы виден лучше.
Сотрудник одного из федеральных ведомств (пожелал остаться неназванным)
Любопытный факт: многие госслужащие тоже хотят свалить, просто официально. К примеру, пытаются попасть в российское представительство за рубежом.
Одной моей знакомой настолько все равно, куда ехать, что она продала свой бизнес в России, забила на свою семью и собирается ехать в Африку, лишь бы не оставаться в России. В будни она чиновник, на выходных ходит на митинги, пишет комментарии на «Эхе Москвы», поддерживает инициативы «Новой газеты» и репостит оппозиционные шуточки в Facebook. И главный ее ночной кошмар - что начальник положит перед ней распечатанную ленту из Facebook и скажет: «Не видать тебе Африки».
В чиновничьих кругах никто ни за что не хочет отвечать. Не хочет принимать на себя ответственность. Чиновники очень боятся СМИ, огласки. Все перестраховываются. Не дай бог привлечь лишнее внимание - причем не только СМИ, но и начальства. Из-за того, что руководители среднего звена боятся задать уточняющие вопросы, подчиненные выполняют никому не нужную, бессмысленную работу.
Впрочем, иногда работа специально делается только для того, чтобы «хоть как-то доказать, что мы что-то делаем». Форма без содержания.
Вот, например, такая зарисовка. Диалог между двумя госслужащими.
- Откуда у вас такие данные?
- С официального сайта ведомства.
- Но вы же понимаете, что они не соответствуют действительности?
- Мне платят не за то, чтобы я тут что-то понимал.
Антикоррупционных угроз никто не боится. Например, недавно одного руководителя среднего звена в госкомпании обвинили в коррупции и уволили по личному указу президента. Через какое-то время наблюдаю его среди чиновников одного из ведомств, он спокойненько теперь там работает. Видимо, антикоррупционная чистка была проделана для вида.
Однажды в одной госкомпании должно было состояться важное совещание на тему антикоррупционных рисков. Собрались все члены правления. Сидят. Ждут, пока самый главный заговорит. Самый главный грозно поглядывает по сторонам, поправляет микрофон, только открывает рот, чтобы произнести речь, как раздается непонятный, противный звук и повторяется. Все понимают, что это пищит какое-то устройство. Все в замешательстве. Вызывают инженеров, администраторов здания. Инженеры проверили все компьютеры, микрофоны. Администраторы проверили сигнализацию, пожарную тревогу, кондиционеры. Каждый проверил свою зону ответственности. Никто так и не смог выяснить, что пищит. Пришлось совещание отменить. Позже выяснилось, что это просто звонил будильник у самого главного. Часы с будильником на столе стояли. Его секретарь сразу поняла, в чем дело, но боялась проявить инициативу, ведь она наказуема. Так что борьбе с коррупцией может помешать даже будильник.
Мы в своих ведомствах сидим и пишем какие-то методические рекомендации для регионов. Зачем? Я ведь знаю, как там живут. Мое детство прошло в маленькой деревеньке на севере страны. Двадцать лет назад там были люди, потому что работал колхоз, работал завод в соседнем городке. Сейчас в деревне осталось четыре бабки и семья хромой алкоголички, которая отбирала у своей дочери деньги на ребенка. В итоге ребенок умер от голода и холода. У них в доме нет пола. Какие рекомендации? Там все воспринимается как приказ царя. По приказу были собраны люди на митинг на Поклонной горе: всех сотрудников одного из заводов в области взяли и привезли в Москву. Все только обрадовались - работать не надо. Еще и бутылку водки дали каждому.
Есть такой анекдот. Загнивающая русская ферма. Собрались животные на скотном дворе и обсуждают свою судьбу. Коровы говорят: «Уходить отсюда надо, пока целы. Крыша у коровника худая, дождем так и заливает». Лошади: «Корма нормального нет, солома вся гнилая. Невозможно так дальше жить, сматываться нужно». Остальные животные: «Да, да, уходим, сколько можно терпеть?!»
Собрались и пошли. А пес Шарик сидит на месте. У него все спрашивают: «Ты чего сидишь? Пошли с нами». Шарик: «Да нет, у меня тут перспектива есть!» Животные: «Какая перспектива?! С голоду здесь сдохнешь. Или заболеешь и помрешь...» Шарик: «Я тут слышал, как хозяйка хозяину говорила: "...Если так дела и дальше пойдут, то всю зиму у Шарика хер сосать будем"».
Очень любят у нас в ведомстве этот анекдот.
Семен БУРД, бывший советник управления Федеральной антимонопольной службы, покинул госслужбу два месяца назад
Моих знакомых по Федеральной антимонопольной службе объявленная борьба с коррупцией в меньшей степени коснулась, потому что коррупция серьезная, масштабная все-таки не была замечена в ФАС. Федеральная антимонопольная служба стояла чуть-чуть в стороне от этих процессов, там довольно много честных людей, которые работали за идею. При этом тенденции были там не очень хорошие.
Это было, например, связано с законопроектами, которые рассматривались. Потому что Федеральная антимонопольная служба участвует в законотворческом процессе очень серьезно. И если раньше чиновники не боялись открыто высказываться против каких-то вещей, которые противоречат Конституции, Гражданскому кодексу, то уже после прихода Путина к власти, где-то летом, ближе к осени, наметилась тенденция, что люди стали опасаться высказывать свое мнение. Стали больше соглашаться с тем, что, например, прислано из правительства. И если там что-то не так и надо возражать, то уже не так активно возражали. Появились какие-то опасения. Ближе к концу года я ушел.
Вообще боится, конечно, тот, кто занимается коррупцией. В ФАС был контроль за экономической концентрацией, и я видел, как бизнес-структуры обладают огромными активами в офшорных зонах. При этом производство товаров и услуг находится в России и не может быть успешным без покровительства со стороны чиновников. Предполагаю, что вот эти чиновники боятся очень. Те, кто не в ладах с законом, имеют, видимо, какие-то счета за рубежом, какую-то собственность. Вот у них страх, конечно, сильный.
Сейчас в Питере работаю с чиновниками из ЖКХ. И у них тоже страх, огромный. Вообще перед всем, что происходит. Они боятся отвечать на всякие запросы от граждан, от депутатов. Боятся любой просьбы предоставить информацию, расчеты, на основании которых они утверждают норматив на коммунальные услуги. У них начинается паника просто. Они готовы что угодно делать, но только не официально отвечать.
Они плохо работают, они это понимают. Если говорить конкретно по Питеру, они работают плохо, они при принятии региональных законов, например, нарушили федеральные. Ну, может, им конкретно на мои запросы страшно отвечать, потому что когда я пишу, я знаю, что делаю, ссылаюсь на судебную практику, на федеральное законодательство.
Еще чувствуется снижение профессионализма в органах власти. Причем это везде: это касается Министерства регионального развития, всего, что было с Говоруном (экс-глава ведомства ушел в отставку после критики со стороны Путина. - Ред.), Госстроем. Даже из сферы ЖКХ ушло очень много людей, которые этим раньше занимались, буквально еще год назад, полгода назад.
Профессионалы покидают постепенно госслужбу, очень тяжело стало держаться на ней. Это из-за той самой вертикали власти. Очень сложно подчиняться мнению вышестоящего. Как тот же Говорун, который обиделся на мнение Путина, и это идет все вниз: выговоры объявляются, люди лишаются премий. А ведь никто не знает, что у них зарплата небольшая. У меня в ФАС должность была - советник управления, это высокая должность, а я получал 22 тысячи рублей в месяц. С учетом всех премий на год выходило примерно 42 тысячи, ну не больше 50 с налогами. Начальник управления, дай бог, имеет миллион рублей в год. Ну это смешно.
Еще за такие деньги получать постоянно по голове, выговоры, взыскания какие-то - это совершенно неприятно.
Плюс контроль за деятельностью госструктур и чиновников усиливается. Отделы защиты информации и подобные им структуры активизировались во всех министерствах, ведомствах. Нарушать закон или еще что-то левое делать стало страшно.
А главное, нету единой государственной политики, совершенно не понимаешь, какой вектор. Что хотят от тебя наверху - совершенно непонятно. Сегодня они решили так, завтра они провели совещание и все это переиграли. Огромная проблема, что нет никакой стратегии развития, а поручения требуют выполнять срочно: вот вечером какой-то министр распорядился, все должны дать отзыв. Ты не спишь, не ешь, не идешь домой, ты должен хоть до 12 ночи написать, а когда ты написал, то к утру все уже по-другому.
И никто не может сказать, что же они хотят видеть в итоге. Либо они хотят видеть государственное регулирование еще более сильное. Либо они все-таки хотят конкуренции какой-то и рыночные отношения внедрить. Либо они хотят бороться с коррупцией. Либо они хотят ее усилить. Какие-то разные кланы, какие-то разные там наверху непонятные силы все время тянут канат: то в одну сторону, то в другую.
Ну в общем вектор понятен: все плохо, и все мы в тупике. И этот тупик из госслужбы виден лучше.