Политехнический музей построен на Конском рынке (Конном цирке или театре, Ипподроме) 10-14 веков.
Автор: Мусорина Е.А.
Проехав всю Никольскую улицу и проехав под Владимирскими воротами кирпичной китайгородской стены, мы оказались бы перед воротами звездчатой крепости, окружавшей Великий посад и Кремлевский холм, как минимум с 10-12 веков. Эта каменная крепость, сложенная из больших, тяжеловесных, хорошо отшлифованных блоков существовала в княжение Ивана Калиты и Дмитрия Донского, царствование Ивана Грозного и Алексея Михайловича. Внутри кремлевского каменного звездчатого укрепления располагался древний кремлёвский монастырь-крепость, по подобию которого ученики преподобного Сергия Радонежского к 15 веку выстроили десятки монастырей-крепостей по всей территории Руси-Московии. Еще до Сергия Радонежского города древнерусской цивилизации, простиравшейся на запад до Северного и Средиземного морей, были огорожены подобными крепостями-звездами. Во времена Петра первого эти мощные конструкции начали демонтировать. Звездчатые крепости, предназначавшиеся, как говорили, «к сломке», тщательно зарисовывались, а затем только подвергались повсеместной ликвидации. Ломали «звезды» российских городов при Екатерине второй и Николае первом, и при последующих императорах. Но не всё доломали. Сегодня, при реконструкциях центральных округов наших древних городов, при раскопках коммуникаций, находят остатки звездчатых городских границ. При реконструкции стен древних монастырей, прямо под кирпичными оградами откапывают укрепления «звездных» времён, что говорит о том, что кирпичные монастырские изгороди, по которым часто датируют время возникновения монастыря, появлялись много позднее этих массивных и основательных первоначальных каменно-блочных монастырских укреплений.
Мичурмнский план 1739 г. Здесь мы видим, что звезчатой крепостью окружен
не только Кремль и Великий посад (китай-город), но и Заяузье (Таганка) и Заречье (Замоскворечье).
Проехав ворота крепости, замыкавшие Никольскую улицу, мы (если рассматривать исторический отрезок примерно с 18 века) оказались бы на довольно обширном пространстве, объединяющем современную Лубянскую площадь, Старую и Новую площади, Ильинский сквер, Славянскую площадь. Такое протяженное, широкое и в то же время пустое пространство для древней Москвы с ее узкими улицами и плотной застройкой, не характерно. Очевидно, что пространство могло частью возникнуть после демонтажа упомянутых «звездчатых» укреплений первоначальной Москвы. Но возможно, что вместе с блочными крепостными стенами демонтировали еще какое-то древнейшее и масштабное строение.
Например, на Несвижском плане Москвы 1611 года звездчатая крепость показана уже отсутствующей. На ее месте «расплылась» огромная бесформенная «проплешина», каковой, как неоформленному пространству вообще не подобает быть среди многочисленных великолепных и сложных архитектурных форм - церквей и жилых хорόм столичного города, показанных на плане. Всё встает на свои места, если ознакомиться с историей этого произведения.
Этот план назван так по месту изготовления (Несвиж - город Минской губернии Слуцкого уезда). Стал известен исследователям с 1949 года, когда Познанский музей приобрел единственный сохранившийся оттиск гравюры Т. Маковского по рисунку Ш. Е. Смутаньского. В России впервые опубликован в сборнике Академии наук «Культурные связи народов Восточной Европы в XVI веке» (М., 1976) польским ученым С. Александровичем.
В заголовке плана, помещенном в верхнем левом углу листа, сказано, что рисунок для гравюры был выполнен его автором - Шимоном Ендрашевичем Смутаньским во время пребывания в тюрьме вместе с послами Сигизмунда III, прибывшими на свадьбу Лжедмитрия с Мариной Мнишек. Посольство находилось в Москве с 12 мая 1606 года до 2 августа 1608 года, когда оно смогло выехать обратно из охваченной волнениями и смутами Руси.
Несвижский план 1611 года.
http://www.etomesto.ru/map/base/77/moskva_1611.jpg
Маловероятно, что в обстановке, которая тогда сложилась в Москве в связи с воцарением Василия Шуйского, Смутаньский мог составить и нарисовать свой план с натуры. Но, вполне мог изрядно «отредактировать» его, вернувшись домой. Очевидно, в руках у этого художника оказались материалы московского происхождения. Планировка города на нем кажется сумбурной, а в некоторых случаях - неверной, особенно в Замоскворечье. На нем отсутствует сложная сеть московских переулков и тупиков. Все улицы даны без названий.
Однако бросается в глаза резкое отличие «Несвижского» плана от всех прочих планов Москвы рубежа 16-17 веков, тоже весьма отредактированных. Это действительно «зарисовка» города как об этом сказано на польском языке в заглавии листа, его перспектива «с птичьего полета» ориентирована на запад, как и все прочие планы на латинице, дошедшие к нам и до наших дней.
Самым ценным в «Несвижском» плане является изображение окрестностей Москвы, в основном это территория, примыкающая с юго-запада к Скородому. В план включена излучина Москвы-реки с равниной Лужников и Воробьевыми горами на горизонте. Благодаря этому в поле зрения картографа попали Новодевичий монастырь (включен в экспликацию плана под номером 23) и на том же берегу древний Саввинский монастырь (стоял в районе современной Саввинской набережной), показанный чуть правее Новодевичьего. Изображение последнего исследователи считают вполне правдоподобным. Отчетливо виден собор, показанный на плане шатровым и одноглавым, в то время как к моменту издания плана он имел уже свой настоящий вид и пятиглавие. Если эта деталь - не ошибка художника, то ее наличие может служить подтверждением существования очень раннего протографа «Несвижского» плана. Против Саввинского монастыря, на другом берегу Москвы-реки, видны два селения: в прибрежном можно предположить Патриаршую Рыбную слободу, а правее нее - Ямскую Дорогомиловскую слободу, окаймляющую Смоленскую дорогу. В верхнем левом углу изображен, по-видимому, комплекс Великокняжеского дворца на Воробьевых горах, в ограде и с высокой остроконечной башней-повалушей. Подобный лист, включающий сложную информацию, мог быть результатом только многолетней подготовительной работы и, возможно, являлся частью картографирования Руси, начатого еще при Иване III. В следующем же (после создания этого плана) 1612 году Москва была почти дотла сожжена поляками [1].
Однако, можно усмотреть еще одну полезную деталь этого произведения «польского автора». Он непредусмотрительно оставил (хотя и перевел на польский язык) в экспликации одну важную надпись под №12 - «Конский рынок».
Конскими рынками на Руси называли конные театры или конные цирки, где содержатели лошадей могли присмотреться к выставленным на продажу лошадям и потом только приобрести нужную породу. Авторы исторических «научных» сочинений об истории коневодства на Руси до сих пор утверждают, что рынки продажи лошадей на Руси располагались прямо под открытым небом, на городских площадях. Возможно, это справедливо в отношении сельских гужевых рынков, где продавали беспородных лошадей, предназначавшихся для работ в крестьянских хозяйствах. Рынки эти были стихийными и носили характер временной ярмарочной торговли.
Для продажи же породистых и дорогих лошадей в русских городах издревле строили обширные и надежные каменные и кирпичные строения, с множеством теплых конюшен и амбаров для хранения кормов. Здесь же грациозные и требовательные создания получали уход, ведь необходимо ежедневно менять соломенную подстилку, очищать загон, ежедневно выгуливать и расчесывать лошадь, чистить копыта, достаточно часто купать и подковывать. Здесь же лошади получали специальные корма, именно те, к которым они привыкли. Здесь же можно было приобрести или заказать изготовление конского снаряжения для запряжки и упряжи - седла, оголовья, поводья, удила, подперсия, которые были разнообразными для ездовых, скаковых и войсковых лошадей.
История коневодства, то есть служение лошадей людям насчитывает десятки тысячелетий. Сегодня палеозоологи говорят, что домашние лошади не произошли от дикой лошади (Пржевальского), а являются самостоятельным видом, предки которых всегда были близки людям и сопровождали жизнь человека с незапамятных времен. Лошадиные кости археологи находят в человеческих захоронениях, датируемых IV тысячелетием до н.э. в степных зонах России, Урала, Казахстана. Археологическим свидетельством зарождения культа коня служат находки захоронений коня и его черепа, изображений коня в памятниках искусства. Считается, что наибольшее распространение обычай класть в могилу кости лошади получил в эпоху «бронзы» у алакульских племен в Западном и Центральном Казахстане, на Южном Урале, в Поволжье, в Крыму, на Кавказе в связи с огромной ролью коневодства в этих зонах. (Хотя, по нашему мнению лошадь была распространена повсеместно, поскольку передвижение имело значение на всем заселенном пространстве). Именно здесь были выведены различные породы лошадей: самые крупные в Евразии тяжеловозы, тонконогие легкие кони, родоначальники современных ахалтекинцев.
Ученые считают, что в Передней Азии лошади получили распространение позднее и завезены были туда из Малой Азии. Тем не менее, никто не отрицает, что наибольшего расцвета конезаводство на Востоке достигло в период подъема Сирийской и Персидской империй, где были выведены высокопородные лошади и усовершенствовано искусство тренировки и запряжки коней [2].
В Древней Руси боярская должность придворного конюшего была главнейшей в царском окружении. В дни коронации царь Федор Иванович возвел своего шурина, т.е. Бориса Годунова в чин конюшего, что делало его еще при жизни царя главным претендентом на царский трон после его кончины. Некогда царь Иван Грозный упразднил этот чин. Боярские правители восстановили должность, которую издавна занимали представители нескольких знатнейших фамилий. Вопрос о назначении нового конюшего вызвал боярскую борьбу в верхах. По этому поводу в начале 1585 года переводчик Посольского приказа Яков Заборовский, будучи в Польше, передал полякам исключительно важную информацию о положении в Москве. По его словам, русские окончательно «договорились между собой, и из них только двое держат в своих руках управление всей страной и царством Московским: одного из них зовут Борисом Федоровичем Годуновым... а другой - временный правитель или нечто вроде этого - Андрей Щелкалов» [3].
Расцветом частных конских заводов на Руси считается период правления великого князя Василия II (1425-1462). Владельцы вотчин и улусов обязаны были разводить лошадей для обеспечения ратников, для чего заводили в своих обширных владениях конские заводы. Содержателями конских заводов были и монастыри, бывшие в то время еще ведическими, т.е. древлеправославными, поэтому населяли их в том числе и язычники-ордынцы, бывшие от природы превосходными наездниками и воинами. Известно, что большим ценителем лошадей был также царь Алесей Михайлович, при котором в царских конюшнях насчитывалось до 50 тысяч голов в основном для придворной службы и частью для войска [4].
Красивых и выносливых лошадей изысканных и дорогих пород в Москву привозили именитые азиатские заводчики, а также собственные породы представляли частные русские коневоды из разных городов Руси-Московии, поэтому показ и торговля производилась в течение длительного времени и представляла собой знаменательное и зрелищное событие.
В центре обширного здания для продажи и показа породистых лошадей располагался просторный манеж, по сторонам которого располагались зрительские места для потенциальных покупателей живого товара.
Вот этот-то Конский рынок и отмечен цифрой 12 на Несвижском плане 1611 года. Он показан напротив церкви св. Георгия в Старых Лучниках, как раз там, где сегодня существует Политехнический музей Москвы. Но странным образом, ни звездчатой крепости, ни какого-либо рынка на Несвижском плане не видно. Правда, «в тени» китайгородской изгороди виднеется размытый силуэт довольно крупного строения, но по этому изображению судить об его архитектуре трудно.
Реконструкция Конного театра дотурецкого Константинополя.
Скорее всего, Конский рынок на Лубянке выглядел примерно так же, как выглядит сегодня реконструкция «Конного цирка» в дотурецком Константинополе, за исключением того, что московский был, вероятно, полностью крытым. На крытой арене или манеже московского древнего Конского рынка проходили, скакали рысью, проносились галопом, а также бежали запряженными тройками и четверками в телеги и кареты разных конфигураций, лошади разнообразных пород и мастей. Возможно, арен-манежей в московском Конском рынке было два, поскольку, как видно на плане Политехнического музея, всё строение и внутренний двор разделены пополам центральным корпусом. Подобные рынки строили в Ассии повсеместно, они стали прототипами распространившихся позднее в еврокультуре ипподромов, предназначавшихся уже для конных состязаний. Это потом уже представления на ипподромах стали носить характер тотализатора, а до этого представляли зрелище для эстетов, разбирающихся в лошадиных достоинствах.
На Несвижском плане изображен заказ (техническое задание) на демонтаж, как Крепости-звезды, так и Конского рынка. Ликвидации этих строений произошли много позже 1611 года. Крепостные стены с выступающими бастионами мы видим даже на Мичуринском плане 1739 года. Это говорит о том, что причуды польского художника носили вовсе не индивидуальный характер, а имели коллективный и масштабный замысел. Возможно, что и коллектив этот «работал» над редактированием творений древних русских картографов вовсе не в 17 веке, а позднее, и тем самым как бы «перенес» уничтожение крепостей и рынков с 18 века на начало 17-го, запутав хронологию и стерев из историографии память о масштабных и величественных объектах городов древнерусской цивилизации.
Как нам известно, демонтаж крепости-звезды начался при Петре первом. Он не был окончен еще в 1739 году, как видно на Мичуринском плане Москвы. Но если без следа срыли тяжелую крепость вокруг Великого посада и кремлевского холма, то уж демонтировать здание Конского рынка не составило труда. Очевидно, от столь грандиозного строения остался нижний этаж и фундамент с системой подземных помещений рынка, которые по каким-то причинам уничтожить было невозможно. Эти-то остатки древнего рынка и были использованы для возведения на них в 19 веке здания Политехнического музея.
Взглянем теперь на картину проводимой сегодня реконструкции Политехнического музея. Сегодня строители откопали полтора этажа этого здания вглубь, и, похоже, это еще не предел. Но и этого достаточно, чтобы понять, что под музеем находятся остатки другого здания, повторяющего архитектуру музея. Вернее наоборот, архитектура музея повторяет конфигурацию подземного этажа старого здания. Мы видим под каждым окном и дверью музея в земле существуют такие же по ширине и высоте окна и двери, только заделанные при строительстве музея в 1870-1900-х годах. Да и окнами их не назовешь - это скорее были арки для проезда как минимум запряженной тройки лошадей.
Такие проездные арки закладывались при проектировании торговых домов, гостиных дворов, и естественно, конских рынков, и предназначались для проезда многочисленных карет, телег и подвод, и для провоза товаров. Для музея такое количество проездных арок просто неуместно. Вероятно, подумали-подумали в 19 веке придворные царские архитекторы и историки-архивариусы иностранного розлива (наверняка располагавшие чертежами уничтоженного древнего здания), да и решили срытый около 200 лет назад конский рынок приспособить под государственные нужды. Со всех сторон выгода: и фундамент не надо строить, и архитектуру придумывать, а отпущенные на это бюджетные средства - поделить. Ну а в третьих, поскольку здание получится весьма роскошное, так и смекнули: «А не приписать ли нам этот шедевр древних проектировщиков к европейской архитектурной школе, как мы всегда поступали с памятниками Древней Руси?» На том и порешили, и приписали авторство некоему архитектору И.А. Монигетти, – «а чё добро будет пропадать, настоящий автор-то уже давно умер». И построили здание музея, руками безымянных русских мастеров строительного дела.
Вот один из независимых исследователей тоже докопался до истины:
https://www.youtube.com/watch?v=K96w1q_wgHM
Политехнический музей. Копаем глубже.Поэтому в 17 веке перспектива с правой стороны Лубянской площади была совершенно потрясающая. За окнами карет открывался вид на величественное сооружение в античном стиле, монументальное и одновременно воздушное, благодаря украшавшим его многочисленным аркадам, располагавшимся ярусами по всему фасаду здания. Главные ворота в триумфальном стиле смотрели на Лубянскую площадь, а завершала архитектурную композицию ворот традиционная античная квадрига - бронзовая скульптура четверки лошадей.
Возникает вопрос: как и для чего в 17 и 18 веках сносили столь величественные и вполне пригодные для общественного пользования архитектурные объекты древнерусского зодчества? Взойдя на престол и присягнув глобальному правительству, Романовы, ко всему прочему, обязывались уничтожить главные архитектурные жемчужины древней столицы Руси - города Москвы. Отсюда - не прекращавшаяся череда московских пожаров. Затем, по результатам Северной войны со Швецией Петр первый возвратил России город на Неве и обязался перенести туда столицу, назвав ее «имени себя». А древняя столица, лишенная финансирования, тем временем, приходила в упадок. Постепенно демонтировали звездчатую крепость - грандиозное украшение исторического центра, поражавшее своим видом с высоты птичьего полета. Во времена Екатерины второй было упразднено, а затем и разобрано множество древних московских церквей и монастырей, построенных еще в дохристианский период. Многие московские храмы были перестроены при участии иностранных архитекторов. Авторство множества зданий гражданской архитектуры также было присвоено иностранцам. Вероятно, что через какое-то время планировалось вновь «отобрать» С-Петербург у России, и тогда, по замыслу злодеев, Россию должна была бы представлять совершенно обезличенная Москва, лишенная своих русских памятников, а то, что осталось, то уже являлось бы плодом творческой мысли совсем нерусских мастеров. Так проходила в веках кража материальной культуры Древней Руси.
[1] Старые карты Москвы. НЕСВИЖСКИЙ ПЛАН. 1611 год.
Источник: http://testan.narod.ru/moscow/maps/karty10.htm
[2] В.А. Городцев. Дако-сарматские элементы в русском народном творчестве. «Труды ГИМ». Вып. 1. М. 1926; Н.Я. Марр. Термины из абхазо-русских этнических связей «лошадь» и «тризна». Сборник «К во просу о происхождении средиземноморского населения». Л. 1924.; Б.А. Рыбаков. Древние элементы в русском народном творчестве. СЭ. 1948. № 1.
[3] Р.Г. Скрынников. Далекий век: Иван Грозный. Борис Годунов. Сибирская одиссея Ермака. Исторические повествования. Л. Лениздат. 1989.
[4] Военная энциклопедия (в 18 томах). Под ред. В.Ф. Новицкого. М. 1911-1915.Том 13. С. 112.
Проехав всю Никольскую улицу и проехав под Владимирскими воротами кирпичной китайгородской стены, мы оказались бы перед воротами звездчатой крепости, окружавшей Великий посад и Кремлевский холм, как минимум с 10-12 веков. Эта каменная крепость, сложенная из больших, тяжеловесных, хорошо отшлифованных блоков существовала в княжение Ивана Калиты и Дмитрия Донского, царствование Ивана Грозного и Алексея Михайловича. Внутри кремлевского каменного звездчатого укрепления располагался древний кремлёвский монастырь-крепость, по подобию которого ученики преподобного Сергия Радонежского к 15 веку выстроили десятки монастырей-крепостей по всей территории Руси-Московии. Еще до Сергия Радонежского города древнерусской цивилизации, простиравшейся на запад до Северного и Средиземного морей, были огорожены подобными крепостями-звездами. Во времена Петра первого эти мощные конструкции начали демонтировать. Звездчатые крепости, предназначавшиеся, как говорили, «к сломке», тщательно зарисовывались, а затем только подвергались повсеместной ликвидации. Ломали «звезды» российских городов при Екатерине второй и Николае первом, и при последующих императорах. Но не всё доломали. Сегодня, при реконструкциях центральных округов наших древних городов, при раскопках коммуникаций, находят остатки звездчатых городских границ. При реконструкции стен древних монастырей, прямо под кирпичными оградами откапывают укрепления «звездных» времён, что говорит о том, что кирпичные монастырские изгороди, по которым часто датируют время возникновения монастыря, появлялись много позднее этих массивных и основательных первоначальных каменно-блочных монастырских укреплений.
Мичурмнский план 1739 г. Здесь мы видим, что звезчатой крепостью окружен
не только Кремль и Великий посад (китай-город), но и Заяузье (Таганка) и Заречье (Замоскворечье).
Проехав ворота крепости, замыкавшие Никольскую улицу, мы (если рассматривать исторический отрезок примерно с 18 века) оказались бы на довольно обширном пространстве, объединяющем современную Лубянскую площадь, Старую и Новую площади, Ильинский сквер, Славянскую площадь. Такое протяженное, широкое и в то же время пустое пространство для древней Москвы с ее узкими улицами и плотной застройкой, не характерно. Очевидно, что пространство могло частью возникнуть после демонтажа упомянутых «звездчатых» укреплений первоначальной Москвы. Но возможно, что вместе с блочными крепостными стенами демонтировали еще какое-то древнейшее и масштабное строение.
Например, на Несвижском плане Москвы 1611 года звездчатая крепость показана уже отсутствующей. На ее месте «расплылась» огромная бесформенная «проплешина», каковой, как неоформленному пространству вообще не подобает быть среди многочисленных великолепных и сложных архитектурных форм - церквей и жилых хорόм столичного города, показанных на плане. Всё встает на свои места, если ознакомиться с историей этого произведения.
Этот план назван так по месту изготовления (Несвиж - город Минской губернии Слуцкого уезда). Стал известен исследователям с 1949 года, когда Познанский музей приобрел единственный сохранившийся оттиск гравюры Т. Маковского по рисунку Ш. Е. Смутаньского. В России впервые опубликован в сборнике Академии наук «Культурные связи народов Восточной Европы в XVI веке» (М., 1976) польским ученым С. Александровичем.
В заголовке плана, помещенном в верхнем левом углу листа, сказано, что рисунок для гравюры был выполнен его автором - Шимоном Ендрашевичем Смутаньским во время пребывания в тюрьме вместе с послами Сигизмунда III, прибывшими на свадьбу Лжедмитрия с Мариной Мнишек. Посольство находилось в Москве с 12 мая 1606 года до 2 августа 1608 года, когда оно смогло выехать обратно из охваченной волнениями и смутами Руси.
Несвижский план 1611 года.
http://www.etomesto.ru/map/base/77/moskva_1611.jpg
Маловероятно, что в обстановке, которая тогда сложилась в Москве в связи с воцарением Василия Шуйского, Смутаньский мог составить и нарисовать свой план с натуры. Но, вполне мог изрядно «отредактировать» его, вернувшись домой. Очевидно, в руках у этого художника оказались материалы московского происхождения. Планировка города на нем кажется сумбурной, а в некоторых случаях - неверной, особенно в Замоскворечье. На нем отсутствует сложная сеть московских переулков и тупиков. Все улицы даны без названий.
Однако бросается в глаза резкое отличие «Несвижского» плана от всех прочих планов Москвы рубежа 16-17 веков, тоже весьма отредактированных. Это действительно «зарисовка» города как об этом сказано на польском языке в заглавии листа, его перспектива «с птичьего полета» ориентирована на запад, как и все прочие планы на латинице, дошедшие к нам и до наших дней.
Самым ценным в «Несвижском» плане является изображение окрестностей Москвы, в основном это территория, примыкающая с юго-запада к Скородому. В план включена излучина Москвы-реки с равниной Лужников и Воробьевыми горами на горизонте. Благодаря этому в поле зрения картографа попали Новодевичий монастырь (включен в экспликацию плана под номером 23) и на том же берегу древний Саввинский монастырь (стоял в районе современной Саввинской набережной), показанный чуть правее Новодевичьего. Изображение последнего исследователи считают вполне правдоподобным. Отчетливо виден собор, показанный на плане шатровым и одноглавым, в то время как к моменту издания плана он имел уже свой настоящий вид и пятиглавие. Если эта деталь - не ошибка художника, то ее наличие может служить подтверждением существования очень раннего протографа «Несвижского» плана. Против Саввинского монастыря, на другом берегу Москвы-реки, видны два селения: в прибрежном можно предположить Патриаршую Рыбную слободу, а правее нее - Ямскую Дорогомиловскую слободу, окаймляющую Смоленскую дорогу. В верхнем левом углу изображен, по-видимому, комплекс Великокняжеского дворца на Воробьевых горах, в ограде и с высокой остроконечной башней-повалушей. Подобный лист, включающий сложную информацию, мог быть результатом только многолетней подготовительной работы и, возможно, являлся частью картографирования Руси, начатого еще при Иване III. В следующем же (после создания этого плана) 1612 году Москва была почти дотла сожжена поляками [1].
Однако, можно усмотреть еще одну полезную деталь этого произведения «польского автора». Он непредусмотрительно оставил (хотя и перевел на польский язык) в экспликации одну важную надпись под №12 - «Конский рынок».
Конскими рынками на Руси называли конные театры или конные цирки, где содержатели лошадей могли присмотреться к выставленным на продажу лошадям и потом только приобрести нужную породу. Авторы исторических «научных» сочинений об истории коневодства на Руси до сих пор утверждают, что рынки продажи лошадей на Руси располагались прямо под открытым небом, на городских площадях. Возможно, это справедливо в отношении сельских гужевых рынков, где продавали беспородных лошадей, предназначавшихся для работ в крестьянских хозяйствах. Рынки эти были стихийными и носили характер временной ярмарочной торговли.
Для продажи же породистых и дорогих лошадей в русских городах издревле строили обширные и надежные каменные и кирпичные строения, с множеством теплых конюшен и амбаров для хранения кормов. Здесь же грациозные и требовательные создания получали уход, ведь необходимо ежедневно менять соломенную подстилку, очищать загон, ежедневно выгуливать и расчесывать лошадь, чистить копыта, достаточно часто купать и подковывать. Здесь же лошади получали специальные корма, именно те, к которым они привыкли. Здесь же можно было приобрести или заказать изготовление конского снаряжения для запряжки и упряжи - седла, оголовья, поводья, удила, подперсия, которые были разнообразными для ездовых, скаковых и войсковых лошадей.
История коневодства, то есть служение лошадей людям насчитывает десятки тысячелетий. Сегодня палеозоологи говорят, что домашние лошади не произошли от дикой лошади (Пржевальского), а являются самостоятельным видом, предки которых всегда были близки людям и сопровождали жизнь человека с незапамятных времен. Лошадиные кости археологи находят в человеческих захоронениях, датируемых IV тысячелетием до н.э. в степных зонах России, Урала, Казахстана. Археологическим свидетельством зарождения культа коня служат находки захоронений коня и его черепа, изображений коня в памятниках искусства. Считается, что наибольшее распространение обычай класть в могилу кости лошади получил в эпоху «бронзы» у алакульских племен в Западном и Центральном Казахстане, на Южном Урале, в Поволжье, в Крыму, на Кавказе в связи с огромной ролью коневодства в этих зонах. (Хотя, по нашему мнению лошадь была распространена повсеместно, поскольку передвижение имело значение на всем заселенном пространстве). Именно здесь были выведены различные породы лошадей: самые крупные в Евразии тяжеловозы, тонконогие легкие кони, родоначальники современных ахалтекинцев.
Ученые считают, что в Передней Азии лошади получили распространение позднее и завезены были туда из Малой Азии. Тем не менее, никто не отрицает, что наибольшего расцвета конезаводство на Востоке достигло в период подъема Сирийской и Персидской империй, где были выведены высокопородные лошади и усовершенствовано искусство тренировки и запряжки коней [2].
В Древней Руси боярская должность придворного конюшего была главнейшей в царском окружении. В дни коронации царь Федор Иванович возвел своего шурина, т.е. Бориса Годунова в чин конюшего, что делало его еще при жизни царя главным претендентом на царский трон после его кончины. Некогда царь Иван Грозный упразднил этот чин. Боярские правители восстановили должность, которую издавна занимали представители нескольких знатнейших фамилий. Вопрос о назначении нового конюшего вызвал боярскую борьбу в верхах. По этому поводу в начале 1585 года переводчик Посольского приказа Яков Заборовский, будучи в Польше, передал полякам исключительно важную информацию о положении в Москве. По его словам, русские окончательно «договорились между собой, и из них только двое держат в своих руках управление всей страной и царством Московским: одного из них зовут Борисом Федоровичем Годуновым... а другой - временный правитель или нечто вроде этого - Андрей Щелкалов» [3].
Расцветом частных конских заводов на Руси считается период правления великого князя Василия II (1425-1462). Владельцы вотчин и улусов обязаны были разводить лошадей для обеспечения ратников, для чего заводили в своих обширных владениях конские заводы. Содержателями конских заводов были и монастыри, бывшие в то время еще ведическими, т.е. древлеправославными, поэтому населяли их в том числе и язычники-ордынцы, бывшие от природы превосходными наездниками и воинами. Известно, что большим ценителем лошадей был также царь Алесей Михайлович, при котором в царских конюшнях насчитывалось до 50 тысяч голов в основном для придворной службы и частью для войска [4].
Красивых и выносливых лошадей изысканных и дорогих пород в Москву привозили именитые азиатские заводчики, а также собственные породы представляли частные русские коневоды из разных городов Руси-Московии, поэтому показ и торговля производилась в течение длительного времени и представляла собой знаменательное и зрелищное событие.
В центре обширного здания для продажи и показа породистых лошадей располагался просторный манеж, по сторонам которого располагались зрительские места для потенциальных покупателей живого товара.
Вот этот-то Конский рынок и отмечен цифрой 12 на Несвижском плане 1611 года. Он показан напротив церкви св. Георгия в Старых Лучниках, как раз там, где сегодня существует Политехнический музей Москвы. Но странным образом, ни звездчатой крепости, ни какого-либо рынка на Несвижском плане не видно. Правда, «в тени» китайгородской изгороди виднеется размытый силуэт довольно крупного строения, но по этому изображению судить об его архитектуре трудно.
Реконструкция Конного театра дотурецкого Константинополя.
Скорее всего, Конский рынок на Лубянке выглядел примерно так же, как выглядит сегодня реконструкция «Конного цирка» в дотурецком Константинополе, за исключением того, что московский был, вероятно, полностью крытым. На крытой арене или манеже московского древнего Конского рынка проходили, скакали рысью, проносились галопом, а также бежали запряженными тройками и четверками в телеги и кареты разных конфигураций, лошади разнообразных пород и мастей. Возможно, арен-манежей в московском Конском рынке было два, поскольку, как видно на плане Политехнического музея, всё строение и внутренний двор разделены пополам центральным корпусом. Подобные рынки строили в Ассии повсеместно, они стали прототипами распространившихся позднее в еврокультуре ипподромов, предназначавшихся уже для конных состязаний. Это потом уже представления на ипподромах стали носить характер тотализатора, а до этого представляли зрелище для эстетов, разбирающихся в лошадиных достоинствах.
На Несвижском плане изображен заказ (техническое задание) на демонтаж, как Крепости-звезды, так и Конского рынка. Ликвидации этих строений произошли много позже 1611 года. Крепостные стены с выступающими бастионами мы видим даже на Мичуринском плане 1739 года. Это говорит о том, что причуды польского художника носили вовсе не индивидуальный характер, а имели коллективный и масштабный замысел. Возможно, что и коллектив этот «работал» над редактированием творений древних русских картографов вовсе не в 17 веке, а позднее, и тем самым как бы «перенес» уничтожение крепостей и рынков с 18 века на начало 17-го, запутав хронологию и стерев из историографии память о масштабных и величественных объектах городов древнерусской цивилизации.
Как нам известно, демонтаж крепости-звезды начался при Петре первом. Он не был окончен еще в 1739 году, как видно на Мичуринском плане Москвы. Но если без следа срыли тяжелую крепость вокруг Великого посада и кремлевского холма, то уж демонтировать здание Конского рынка не составило труда. Очевидно, от столь грандиозного строения остался нижний этаж и фундамент с системой подземных помещений рынка, которые по каким-то причинам уничтожить было невозможно. Эти-то остатки древнего рынка и были использованы для возведения на них в 19 веке здания Политехнического музея.
Взглянем теперь на картину проводимой сегодня реконструкции Политехнического музея. Сегодня строители откопали полтора этажа этого здания вглубь, и, похоже, это еще не предел. Но и этого достаточно, чтобы понять, что под музеем находятся остатки другого здания, повторяющего архитектуру музея. Вернее наоборот, архитектура музея повторяет конфигурацию подземного этажа старого здания. Мы видим под каждым окном и дверью музея в земле существуют такие же по ширине и высоте окна и двери, только заделанные при строительстве музея в 1870-1900-х годах. Да и окнами их не назовешь - это скорее были арки для проезда как минимум запряженной тройки лошадей.
Такие проездные арки закладывались при проектировании торговых домов, гостиных дворов, и естественно, конских рынков, и предназначались для проезда многочисленных карет, телег и подвод, и для провоза товаров. Для музея такое количество проездных арок просто неуместно. Вероятно, подумали-подумали в 19 веке придворные царские архитекторы и историки-архивариусы иностранного розлива (наверняка располагавшие чертежами уничтоженного древнего здания), да и решили срытый около 200 лет назад конский рынок приспособить под государственные нужды. Со всех сторон выгода: и фундамент не надо строить, и архитектуру придумывать, а отпущенные на это бюджетные средства - поделить. Ну а в третьих, поскольку здание получится весьма роскошное, так и смекнули: «А не приписать ли нам этот шедевр древних проектировщиков к европейской архитектурной школе, как мы всегда поступали с памятниками Древней Руси?» На том и порешили, и приписали авторство некоему архитектору И.А. Монигетти, – «а чё добро будет пропадать, настоящий автор-то уже давно умер». И построили здание музея, руками безымянных русских мастеров строительного дела.
Вот один из независимых исследователей тоже докопался до истины:
Click to view
https://www.youtube.com/watch?v=K96w1q_wgHM
Политехнический музей. Копаем глубже.Поэтому в 17 веке перспектива с правой стороны Лубянской площади была совершенно потрясающая. За окнами карет открывался вид на величественное сооружение в античном стиле, монументальное и одновременно воздушное, благодаря украшавшим его многочисленным аркадам, располагавшимся ярусами по всему фасаду здания. Главные ворота в триумфальном стиле смотрели на Лубянскую площадь, а завершала архитектурную композицию ворот традиционная античная квадрига - бронзовая скульптура четверки лошадей.
Возникает вопрос: как и для чего в 17 и 18 веках сносили столь величественные и вполне пригодные для общественного пользования архитектурные объекты древнерусского зодчества? Взойдя на престол и присягнув глобальному правительству, Романовы, ко всему прочему, обязывались уничтожить главные архитектурные жемчужины древней столицы Руси - города Москвы. Отсюда - не прекращавшаяся череда московских пожаров. Затем, по результатам Северной войны со Швецией Петр первый возвратил России город на Неве и обязался перенести туда столицу, назвав ее «имени себя». А древняя столица, лишенная финансирования, тем временем, приходила в упадок. Постепенно демонтировали звездчатую крепость - грандиозное украшение исторического центра, поражавшее своим видом с высоты птичьего полета. Во времена Екатерины второй было упразднено, а затем и разобрано множество древних московских церквей и монастырей, построенных еще в дохристианский период. Многие московские храмы были перестроены при участии иностранных архитекторов. Авторство множества зданий гражданской архитектуры также было присвоено иностранцам. Вероятно, что через какое-то время планировалось вновь «отобрать» С-Петербург у России, и тогда, по замыслу злодеев, Россию должна была бы представлять совершенно обезличенная Москва, лишенная своих русских памятников, а то, что осталось, то уже являлось бы плодом творческой мысли совсем нерусских мастеров. Так проходила в веках кража материальной культуры Древней Руси.
[1] Старые карты Москвы. НЕСВИЖСКИЙ ПЛАН. 1611 год.
Источник: http://testan.narod.ru/moscow/maps/karty10.htm
[2] В.А. Городцев. Дако-сарматские элементы в русском народном творчестве. «Труды ГИМ». Вып. 1. М. 1926; Н.Я. Марр. Термины из абхазо-русских этнических связей «лошадь» и «тризна». Сборник «К во просу о происхождении средиземноморского населения». Л. 1924.; Б.А. Рыбаков. Древние элементы в русском народном творчестве. СЭ. 1948. № 1.
[3] Р.Г. Скрынников. Далекий век: Иван Грозный. Борис Годунов. Сибирская одиссея Ермака. Исторические повествования. Л. Лениздат. 1989.
[4] Военная энциклопедия (в 18 томах). Под ред. В.Ф. Новицкого. М. 1911-1915.Том 13. С. 112.