Роберт Шекли - Утонченный вкус
Человек в одиночестве сидел в комнате и слушал волнующие, тающие звуки проигрывателя - самые великие из джазовых произведений, которые ныне стали историей уничтожения цивилизации людей.
Человек был одинок и счастлив.
Он уже давным-давно не видел никого, кроме своего слуги Томми,- с тех самых пор, как гнилуха прикончила тех, кто пережил бомбы.
Человек рассмеялся, жестоко и иронично.
«Эта война, которая началась и закончилась буквально в один миг!» - с удовлетворением подумал он.
Война уничтожила человечество, а те, кого она не смогла уничтожить, сошли с ума или превратились в диких животных, охотящихся друг на друга, сражающихся из-за куска пищи или глотка воды.
Но только не он - Ревис Монтри. Ревис был культурным человеком с утонченным, полностью сформировавшимся вкусом.
Например, он предпочитал превосходное французское «Шабли»... Он отпил глоточек из небольшого хрустального фужера ручной работы, крепко сжимая его тонкими худыми пальцами.
Причмокнув губами, чтобы лучше ощутить букет, он мечтательно прикрыл глаза, слушая сочные, мягкие звуки баса Дона Бэгли, наполнявшие небольшую уютную комнату.
Ревис обежал глазами окружающую обстановку. Кресло, обитое темной кожей, между двумя стереоколонками у дальней стены, кофейный столик, стоящий у него под рукой, выполненный каким-то немецким мастером, оригинал Дали на стене слева от него.
Да, Ревис, культурный человек с прекрасным вкусом, сумел сохранить немногое от ныне мертвой цивилизации. И все это скрывалось здесь, на склоне горы, и все для него одного. В его картинной галерее хранились многие из лучших работ всех времен и народов. Он был удачлив и дальновиден, сумев определить, что не за горами конец мира, на создание которого человеку потребовались тысячи лет и который достиг уровня настолько утонченной и сложной структуры, что набросился сам на себя, как людоед, не оставив после себя ничего, кроме гниющих внутренностей, которые должны были изжевать сами себя и переварить.
Узкое, в морщинах, лицо Ревиса искривилось. Тонкие кроваво-красные губы разошлись в презрительной улыбке. Ведь любой мало-мальски разумный человек должен был понимать, что конец света близится. Это было во всех газетах, во всех журналах с тех самых пор, как первая атомная бомба взорвалась над японским городом.
Но никто не поверил, никто не хотел верить, что угроза реальна.
Только Ревис Монтри.
Он начал готовиться за много лет до того, как тучи безумия сошлись над головой цивилизованного человека и молния оборвала его жизнь.
Ревис жил в своем горном «замке» со слугой Томми уже за много лет до того, как бомбы покончили с человеческой культурой.
Ревису приходилось сносить жестокие издевки окружающих, которые считали, что он просто спятил. Конечно же, Ревис не спятил, когда, словно лис, забился в нору. И только конец света доказал, что Ревис был нормален.
Тогда-то все потянулись к нему, униженно выпрашивая под дверью кто кусок хлеба, кто обноски, кто приют или помощь.
Ишь, чего придумали! Места у него только-только хватало для запасов пищи. Идиоты!
Или они, может, думали, что он действительно сумасшедший?
- Нет, вы вовсе не сумасшедший,- униженно ныли они на следующий день после гибели цивилизации.
- Но ведь вчера вы думали совсем иначе, так что же сегодня?
- Пожалуйста, простите наши дурацкие выходки... мы просто не понимали... мы не знали!
- Но ведь вы уже получили, что хотели, насмеявшись вдоволь надо мной.
- Но ведь все это были безобидные шутки. Просто шутки. Вам они ведь никак не повредили.
- Что ж, вы повеселились, нашутились. А теперь моя очередь веселиться!
И он наглухо закрыл двери перед носом одичавших идиотов, которые скреблись и стучались до тех пор, пока голод не вынудил их пожрать друг друга.
Очень хорошо, что он никого не пустил. И все равно пищи оставалось маловато. Продукты вообще давно бы кончились, не прими он вовремя мер. На свете не было ничего лучше хорошего куска мяса или жареного цыпленка- но теперь позволить себе подобное можно было только изредка.
Да, все люди оказались просто дураками. Но они жестоко поплатились за свою глупость. Они не подготовились.
У него был собственный атомный реактор, который производил электроэнергию. Ее хватит до конца жизни. У Ревиса был холодильник, полный консервов. Их хватит на много лет, если он по-прежнему будет наслаждаться бесценными деликатесами цивилизации только по торжественным дням.
Ревис перекинул рычажок на пульте у кресла, и где-то в недрах комнаты аппарат сменил пластинку и наполнил стены звуками музыки и голосом Чарлза Инглиша.
«Да, - подумал Ревис,- вот была жизнь так жизнь - ни забот, ни борьбы...»
Он жил жизнью культурного человека, даже теперь, когда не осталось уже ничего из того, что составляло культуру.
В дверь постучали.
Все в нем вскипело от ярости, лицо потемнело, морщины разгладились от гнева.
Томми знал, что его нельзя беспокоить, когда он слушает музыку. Томми знал, что музыкальная комната была недоступна, когда хозяин наслаждается и расслабляется там, слушая музыку.
- Хозяин, во входную дверь стучат!
- Ну и что! Какого же черта ты тянешь? Ведь прекрасно же знаешь, что делать. Пойди и пристрели!
«Ох уж эти слуги! Придурки, которым все надо повторять тысячу раз».
- Но это женщина!
«Женщина? Женщин не бывало давненько. Может быть, чересчур давно!»
Лицо Ревиса расслабилось, и он мечтательно стал вспоминать всех женщин, которых когда-либо знал.
После эпидемии гнилухи их осталось совсем мало.
Ведь гнилуха тут же разъела до самых костей всех тех, кто выжил после бомб. И первыми от нее гибли женщины и дети. Некоторые, правда, выжили, но их было мало, очень мало. Это Ревиса не очень волновало, потому что и по отношению к женщинам он оставался культурным человеком с большим вкусом. Ведь некоторым мужчинам подавай что попало - они на все согласны. Но он, даже когда женщина предлагала себя за кусок хлеба, был всегда разборчив - и тех, кто не подходил ему, отдавал своему слуге Томми, который в этих вопросах большой разборчивостью не отличался. Может быть, поэтому они с Томми так хорошо и ладили.
И все же в понятие «женщина» Ревис вкладывал совсем другой смысл, чем Томми. Может быть, это было к лучшему.
Но сейчас именно женщина хотела войти в их неприступную крепость.
- Хорошенькая? - спросил Ревис.
- Да, хозяин... худая. Изможденная, но симпатичная, - донесся до Ревиса через толстую дверь ответ Томми.
- Хорошо, дай мне взглянуть. Впусти ее.
Ревис спокойно ждал, слушая музыку. Казалось, с момента ухода Томми прошла вечность. Потом в его дверь снова постучали.
- Хозяин, я привел девушку.
Ревис коснулся кнопки на пульте рядом с креслом, и дверь открылась, комнату залил яркий свет.
Вошел Томми, ведя за собой оборванную женщину. У нее были грязные спутанные волосы. Они свалялись и торчали во все стороны. Лицо ее покрывал толстый слой грязи и пыли. В глазах - страх загнанного дикого животного. Она увидела изящно обставленную комнату.
Когда до Ревиса донесся исходящий от нее запах, желудок его сжался в конвульсии. Он слегка отвернулся от нее и скосил глаза на ее фигуру. Ему едва удалось подавить в себе желание обойтись с ней грубо и сказать все, что он о ней думает.
- Привет,- приятным голосом произнес он, искривив свои тонкие губы в любезной улыбке.- Меня зовут Ревис. Я хозяин этого дома.
- Привет. Меня зовут Бетти Уиссом.- Она робко взглянула на картину Дали, потом на Ревиса, и взгляд ее остановился на пустых штанинах, свисавших там, где должны были находиться ноги. Она смотрела туда всего одно мгновение, потом отвела глаза и снова взглянула на штанины.
Он улыбнулся еще радушнее, чувствуя странное удовлетворение.
- Это все гнилуха,- пояснил он негромким терпеливым голосом, как отец мог бы объяснить дочери.
При этих его словах она внезапно отшатнулась назад и в ее загнанных глазах вспыхнуло пламя ужаса. Она попятилась к двери. Ее прелестные, несмотря ни на что, губки дрожали, а руки прижались к груди.
Томми быстро преградил ей путь.
- Выпустите меня! Выпустите меня!-объятая внезапным слепым ужасом, закричала она.
- Успокой ее! - рявкнул Ревис.
Томми, одной рукой схватив Бетти за плечо, чтобы она не могла увернуться, другой рукой начал слева направо хлестать девушку по лицу. Снова и снова толстые, мясистые пальцы молотили по щекам, пока ее крики не перешли во всхлипывания.
- Довольно! - Ревис жестом велел ей выйти на середину комнаты, когда Томми отпустил ее плечо. Ревис тепло улыбнулся ей.
- Бояться нечего, Бетти. Болезнь была у меня больше года назад. После этого пришлось попросить Томми отрезать мне ноги, пока я не прогнил до самого сердца.
Похоже, что его слова не очень-то убедили девушку. Страх в ее глазах так и не исчез, но она, как ей велели, вышла на середину комнаты.
- Повернись-ка, дай на тебя взглянуть получше. Она продолжала стоять, застыв от ужаса, прижимая
руки к груди.
- Давай, давай, мы тебя не укусим! - Он сделал рукой вращательное движение.- Поворачивайся!
Она продолжала стоять.
- Томми, поверни ее! - приказал Ревис слуге. Здоровяк быстро и охотно повиновался, между делом
пошарил руками по телу Бетти. Его толстые мясистые пальцы жадно схватили девушку за грудь.
- Перестань, Томми! Я человек культурный. Я не переношу, когда при мне занимаются такими вещами. Кроме того, она и так перепугана до смерти! - Ревис, сам того не замечая, почти кричал, крепко сжимая подлокотники кресла и немного приподняв свое тело.
- Да, хозяин,- сказал Томми печально, с разочарованием в голосе. - Прошу прощения... я уже давно не...
Ревис раздраженно махнул рукой, что означало: вопрос исчерпан.
- По-моему, она не очень-то... а? - заметил он, коротко указав на фигуру женщины пальцем.
- Что вы, хозяин, очень хороша! - Томми дотронулся до разреза ее блузки и широко ухмыльнулся.
- Прекрати! - взвизгнул Ревис тонким голосом. Бетти дрожала, и из глаз ее катились слезы.
- Я только хотела поесть,- пробормотала она таким низким и дрожащим голосом, что ее едва можно было понять.
- Конечно, дитя мое. Именно поесть!
- Так как вы думаете, хозяин? - спросил Томми. Глазки его сверкали в предвкушении. Он нервно потер руки. - По-моему, довольно сексуальное блюдо, а?
Ревис рассмеялся. Все его лицо покрылось морщинками, губы вздрагивали, так сильно он смеялся.
- Сексуальное блюдо! - повторил он, промокнув глаза манжетом кружевной рубашки.
Бетти, недоуменно переводила взгляд с одного на другого.
- Я только хотела попросить еды и воды... Я подумала, что у вас...
- Бетт, будь добра говорить, только когда к тебе обращаются! - приказал Ревис.- Подойди сюда!
Томми подтолкнул ее вперед. Она в отчаянье захныкала. Но к Ревису не подошла. Она стояла и ждала, крепко сжав губы, как будто сдерживая крик ужаса.
Он потянулся к ней и пощупал ее руки. Они были костлявыми, тонкими, твердыми.
- Тебе бы немножко пополнеть. Мне кажется, тебе это пошло бы на пользу.
Она неуверенно улыбнулась, сразу отреагировав на ласковые интонации его голоса.
- Прошу вас, простите меня, но это... необходимо! - Он положил дрожащие ладони ей на груди, ощутив мускулистые комки, потом опустил руки и ощупал ноги девушки. Они были твердыми, жилистыми, тонкими и загрубевшими.
Когда он коснулся ее, она вздрогнула, но осталась на месте.
- Сними одежду,- в конце концов устало приказал ей Ревис.
Бетти застыла, как будто через нее пропустили электрический разряд. Она снова начала было отступать назад, но Томми схватил ее сзади, крепко сжал ей руки.
- Пожалуйста, не надо! Пустите меня... прошу вас, дайте мне уйти.
- Подожди, Бетти. Я не причиню тебе вреда. Я просто хочу взглянуть на твое тело. Да ты, наверное, и сама не лишишь пожилого человека такого удовольствия в обмен на то, чего просишь ты!
Бетти стояла неподвижно довольно долго, как будто обдумывая его последние слова. Ее руки медленно потянулись к вороту блузки.
Да, давненько ему не приходилось видеть обнаженной женщины, и сейчас он буквально дрожал от возбуждения.
Кожа ее оказалась грубой, под ней были сплошные мускулы, каменно-твердые. Груди напоминали тугие узлы. Сплошное разочарование!
Всего один взгляд на ее маленькие, костлявые узкие бедра, на тонкие от недоедания ноги, и Ревис отвел от девушки взгляд.
«Ничуть не привлекательно»,- подумал он.
- Хоть она и не в моем вкусе, но ничего, Томми... сойдет. Бери ее и приготовь. Только обязательно тщательно вымой. Я не выношу грязных женщин.
- Как обычно? - улыбнулся Томми.
Ревис просто кивнул, желание у него почти пропало. Томми приблизился к Ревису и наклонился к его уху, шепча:
- Ничего, если я сперва немного позабавлюсь, хозяин?
Ревис пожал плечами. Это означало, что его не интересует личная жизнь Томми.
- Благодарю вас! - воскликнула Бетти, собирая свою одежду и выходя вслед за Томми из комнаты. Теперь походка ее стала упругой и твердой.
Ревис, как только Бетти скрылась из виду, улыбнулся и нажал кнопку, которая запирала дверь, притушил свет и прибавил громкость.
Первый вопль Бетти он услышал через несколько минут. Вопль донесся до него из комнаты наверху.
Ревис сделал музыку погромче, надеясь, что та заглушит крики женщины.
Но крики все равно были слышны, даже несмотря на оглушительную музыку. Бетти кричала снова и снова. Сначала это были крики ужаса, потом - агонии.
Ревиса передернуло.
«Томми никогда не был культурным человеком! Никогда!»
Бетти кричала еще долго-долго. Наконец, она завизжала, а потом затихла. Послышался грохот, словно кто-то упал,- последний звук, мешавший слушать музыку - пассажи джаза Стэна Кентона, исполнявшего свою лучшую вещь.
Ревис облегченно вздохнул и отхлебнул еще глоток вина, не уставая восхищаться своим чудесным вкусом. В то же время он следил за всеми музыкальными фразами джазового солиста, который гениально сплетал сложные аккорды и арпеджо.
Через час снова послышался стук в дверь.
- Хозяин, обед готов!
Ревис нажал кнопку, открыв дверь, чтобы слуга мог войти. Вошел Томми и поставил на столик перед хозяином тяжелый поднос, уставленный снедью.
- Исключительно сексуальная девица! Просто блеск! Сумасшедшее блюдо! - Томми вышел из комнаты, улыбаясь.
Ревис окинул взглядом аппетитное жаркое, и желудок его чуть не взбунтовался.
Рот его исходил слюной при мысли о цыпленке или бифштексе, но он понимал, что подобную роскошь можно позволить себе лишь изредка, в противном случае - очень скоро запасы истощатся.
Но такая пища просто не годилась для культурного человека. Однако чего еще он мог ожидать? Он пожал плечами и усилием воли заставил себя приступить к трапезе. Как бы то ни было, существовал только один способ пополнения запаса пищи!
Каждый кусок был для него сущим мучением. Он та и не смог приучить себя к этому.
«Что ж, во всяком случае - свежая пища»,- подумал он.
Ревис вынужден был признать, что на вкус девушка гораздо лучше, чем двумя часами раньше показалась ему на вид!
Интересно, что нашел единственную ссылку на этот рассказ, причем без текста, зато с указанием, что на самом деле он написан неким Чарльзом Ньютцелом.