Бетховен. Соната №23 фа минор "Аппассионата", op. 57.
You can watch this video on www.livejournal.com
Долго не открывалась мне эта соната. Уж очень плотно ее в детстве закрыли В.И.Ленин, КПСС, Центральное Телевидение и Радиовещание - вся советская идеологическая машина. «Нечеловеческая» музыка, после того, как ею изнасиловали мозг через телевизор и радио, ассоциировалась только с революцией, классовой борьбой, вождем мирового пролетариата. «Да-с, батенька, нечеловеческая музыка!!! И даже не пытайся в ней найти что-то человеческое и лично тебе близкое.» И вот буквально до сегодняшнего вечера умом понимал, что музыка гениальная, но сердце отворачивалось - страстная, истеричная, больная музыка, музыка неврозов и психозов. Прослушал пять или шесть исполнителей, случайно наткнулся на Ричарда Гуда (Richard Goode) и тут до меня дошло - правая рука =человечек и его личная судьба, левая рука - исторические процессы в стадии катастрофических трансформаций. И вспомнился мандельштамовский ВЕК-ВОЛКОДАВ. Во-о-от! И в самом начале как рычит век-волкодав и человечек тоненьким голоском отвечает на этот рык, мол, я свой, не трогай меня...дрожит тремоло, а век взрывается, кусает, рвет на части или же бурным потоком увлекает человечка-щепочку в бездну.
«Прославим власти сумрачное бремя, Ее невыносимый гнет. В ком сердце есть - тот должен слышать, время, Как твой корабль ко дну идет…»
«Мне на плечи кидается век-волкодав, Но не волк я по крови своей...»
Человечек - не волк по крови своей, но он пытается подстроится под общую тему, даже находит благородные звуки для совместного пения с веком в два голоса. И кажется, что-то человеческое проникает даже в волкодава. Но Бетховен во второй части для человечка предлагает другой выход.
«Еще не умер ты, еще ты не один, Покуда с нищенкой-подругой, Ты наслаждаешься величием равнин, И мглой, и холодом, и вьюгой. В роскошной бедности, в могучей нищете, Живи спокоен и утешен. Благословенны дни и ночи те, И сладкогласный труд безгрешен.»
Можно и в кровавый век сохранить человеческое тепло личных отношений, семейный мир, если не бояться пожертвовать социальным ради личного. Могучая нищета побеждает привязанность к вещам, местам, людям и может защитить от века-волкодава.
Но в третьей части Бетховен не оставляет человечку никаких шансов на «тихое и безмолвное житие» , ведь «вихри враждебные веют над нами», они врываются в тихую жизнь и «всё вертится, и кружится, и несётся кувырком».
Конечно, это исключительно искусственная натяжка совы на глобус (толкования на музыку), но удивительное дело, сердце эту натяжку принимает и открывается музыке и начинает видеть и слышать ее красоту, не закрывая, впрочем глаза и уши на образы зла, которые к 23 сонате стали получаться у Бетховена все убедительнее.