Свт. Григорий Нисский о богопознании
По И.В.Попов. Личность и учение блж. Августина.
Непознаваемость Божественной сущности обусловлена двоякой причиной - ее простотой и ее бесконечностью.
Как безусловно простая, сущность Божья не имеет в себе ничего познаваемого. В ней нет никакой отличительной черты, по которой она могла бы быть познана: ни вида, ни цвета, ни очертания, ни количества, ни качества, ни места, ни наружности, ни подобия, ни сходства. Поэтому она всегда находится вне понятий и умозаключений. Сущность Божья едина, проста, единовидна и не может быть мыслима слагающейся из различных моментов. Ее единственным отличительным признаком служит отсутствие отличительных свойств. Итак, сущность Божья есть нечто неопределенное и неопределимое. Но неопределенное не может быть предметом познания, потому что познание обусловлено подобием познающего познаваемому, а все познающее в мире конечного определенно. Всякая тварь может видеть только сродное ей, а чтобы узреть несродное, она должна выйти из ограничений своей природы, что для нее равносильно уничтожению. Огонь, преобразившись в воду, перестает быть огнем. То же нужно сказать и о прочих стихиях. Деятельность каждого из внешних чувств строго определенна: глаз не действует как слух и ухо как глаз. Тот и другой орган воспринимает лишь одну определенную часть действительности. Так и всякая тварь в своем созерцании не может стать вне себя, но на что бы она ни смотрела, она видит только себя, хотя ей и кажется, что она видит нечто высшее. При попытках познать сущность Божью ум уподобляется человеку, оказавшемуся на гладкой и покатой вершине утеса и не имеющему за что схватиться, чтобы поддержать свое отовсюду скользящее тело.
Второй причиной непознаваемости Божественной сущности служит ее бесконечность. Если первое основание опирается на принцип подобия между познающим и познаваемым, то второе исходит из того положения, что познать значит охватить мыслью. Бог - Существо бесконечное, познание же, по словам, Григория Богослова есть вид ограничения. Отсюда познаваемость Божества предполагает Его ограниченность, а Его неограниченность - непознаваемость. Бог, говорит св. Григорий Нисский, объемлет все, но не объемлется никаким ни именем, ни понятием (νόημα), но все мыслимое о Нем должно простираться в бесконечность. Бесконечность сама по себе не предполагает полной непознаваемости и получает такое значение, лишь соединяясь с идеей простоты и неопределенности познаваемого, так как определенное и бесконечное может все же быть познаваемо отчасти.
Из идеи непознаваемости Божественного Существа у св. Григория вытекает отрицательное богословие, простирающееся не только на все конкретные образы, но и на понятия. Чтобы познать Бога, нужно оставить как все воспринимаемое чувством, так и все, постигаемое умом. Поэтому знание о Боге недоступно не только человеку, но и всякому вообще сотворенному духу. Наше знание о Боге состоит в том, что мы Его не знаем. Все познанное есть не более как кумир, уподоблять которому Бога запрещает Писание. Всякое учение о неизреченном Существе, хотя бы оно содержало в себе высочайшую и по-видимому достойную Бога мысль, только поддельное золото. Так как Бог выше всякого доступного разуму понятия, то Он изображается в Писании окруженным мраком. Если же нет понятия, которое могло бы определить и объять простую и бесконечную сущность Божью, то не может быть для нее и имени, так как имена служат знаками понятий и необходимы для того, чтобы сохранять их в раздельности. Сущность Бога выше всего, а следовательно, и выше слова. Кто надеется выразить ее в каком-нибудь имени, тот воображает, что его слово выше и обширнее Самого Беспредельного. Обозначение посредством слов и имен объемлет своим значением подлежащее. Но беспредельное Существо Божье ничем не может быть объято.
Хотя сущность Божья непостижима и невыразима, однако Бог не остается совершенно неизвестным. Доступна познанию Божественная энергия, простирающаяся до нас. Из красоты вселенной мы заключаем о премудрости ее Творца, из благ жизни, которой наслаждаемся, о Его благости. Однако познание энергий не дает никакого понятия о Существе Божьем. Из художественного произведения мы познаем не сущность мастера, а только его талант, искусство, знание, т.е. скрытые в нем возможности. Нанесенная ветром солома или поднятая им пыль не дают никакого понятия о сущности ветра. От энергий мы переходим только к познанию Божественных сил. Видя проявление божественной деятельности в мире, мы заключаем, что в простом, единовидном Существе Бога должны находиться некоторые основания для всех ее видов. Отсюда мы приписываем всепревышающей сущности мир, жизнь, свет, истину и другие силы. Если энергии ведут к познанию сил Божественной сущности, то они же служат исходной точкой и для наименования этих сил. Хотя сущность Божья неименуема, но чудеса вселенной дают содержание для наименования Бога по Его силам премудрым, всемогущим, благим, святым, блаженным, вечным, Судьей, Спасителем. Само имя Бог не служит обозначением Его сущности, как носителя сил, а только одной из энергий, именно надзирающей, наблюдающей, как бы зрительной. Эту силу мы и называем от зрения (ἐκ τη̑ς θέας) Божеством (τὴν Θεότητα), а Самого Зрителя Богом (Θεόν). Из процитированных мест выясняется, что св. Григорий относит имена безразлично как к энергиям Божества, так и к Его силам. И это вполне естественно, потому что качественно, по содержанию энергия и сила - одно и то же. Энергия есть часть силы, проявившаяся в деле.
Сущность Божья непознаваема, энергии доступны познанию, а Божественные силы занимают в этом отношении середину между ними: они более постигаемы, чем сущность, и менее познаваемы, чем энергии. Сущность едина, проста, безвидна и потому выше всякого познания, но душа стремится мыслить ее в веде некоторой множественности потенций при помощи многочисленных понятий. Многообразию же понятий, в которых ум старается исчерпать бесконечную полноту Божественной сущности, соответствует и многообразие имен, которыми мы славословим Бога. Поскольку мыслимые таким образом силы имеют некоторую определенность для мысли, они уже носят в себе момент качественного ограничения, а это и делает их доступными познанию. Но с другой стороны, находясь в бесконечной сущности, они остаются количественно неограниченными и потому не могут быть всецело объяты умом конечного существа. Они познаваемы, но лишь отчасти. Подобным образом энергии отличаются от сил. Энергия есть величина не только качественно, но и количественно определенная. Это часть силы Божьей, перешедшая в деятельное состояние в такой мере, которая необходима для совершения известного конечного дела. Тварь конечна, а потому и энергии Божьи, открывающие себя в творении и промышлении, также конечны и ограниченны. И дела творения, без сомнения, слишком велики для крошечного человеческого ума, а потому и соответствующие энергии Божьи не могут быть им вполне объяты, но еще менее способен он вместить бесконечные силы Божьи. Поэтому уже сила Бога, а не только Его Существо, есть как бы мрак для души.