2011?
Новый Год наступил. с друзьями было хорошо. но сегодня 2ое января, а ощущение отсталости от общества, времени и твоих мыслей остается.
непонимание растет. ты думаешь, что я сержусь, расстраиваешься поэтому. сколько я не говори,что такое отношение ничего не меняет, - все бесполезно. ты не можешь образумиться.
моя усталость растет.
в отношениях ничего нового. ты не хочешь хоть что-то изменить ради меня, тогда как я разрушаю весь мир ради тебя. все также уезжаешь черти куда, все также слушаешь свою больную мамашу, все также не хочешь вырасти и стать самостоятельным человеком.
и теперь все новогодние праздники проходят крайне странно. я провожу их в одиночестве с ноутбуком, общаясь с тобой.
глупо, мне казалось, мы выросли из этого. оказывается мы просто вернулись к началу. упростили все до убийственных переписок ни о чем.
грустно. как будто 2011 и не наступал.
Я всегда твердил, что судьба - игра. Что зачем нам рыба, раз есть икра. Что готический стиль победит, как школа, как способность торчать, избежав укола. Я сижу у окна. За окном осина. Я любил немногих. Однако - сильно. Я считал, что лес - только часть полена. Что зачем вся дева, если есть колено. Что, устав от поднятой веком пыли, русский глаз отдохнёт на эстонском шпиле. Я сижу у окна. Я помыл посуду. Я был счастлив здесь, и уже не буду. Я писал, что в лампочке - ужас пола. Что любовь, как акт, лишина глагола. Что не знал Эвклид, что сходя на конус, вещь обретает не ноль, но Хронос. Я сижу у окна. Вспоминаю юность.
Улыбнусь порою, порой отплюнусь.
Я сказал, что лист разрушает почку. И что семя, упавши в дурную почву, не дает побега; что луг с поляной есть пример рукоблудья, в Природе данный. Я сижу у окна, обхватив колени, в обществе собственной грузной тени. Моя песня была лишина мотива,
но зато её хором не спеть. Не диво,
что в награду мне за такие речи
своих ног никто не кладёт на плечи. Я сижу в темноте; как скорый, море гремит за волнистой шторой. Гражданин второсортной эпохи, гордо
признаю я товаром второго сорта
свои лучшие мысли, и дням грядущим
я дарю их, как опыт борьбы с удушьем. Я сижу в темноте. И она не хуже в комнате, чем темнота снаружи. Иосиф Бродский
непонимание растет. ты думаешь, что я сержусь, расстраиваешься поэтому. сколько я не говори,что такое отношение ничего не меняет, - все бесполезно. ты не можешь образумиться.
моя усталость растет.
в отношениях ничего нового. ты не хочешь хоть что-то изменить ради меня, тогда как я разрушаю весь мир ради тебя. все также уезжаешь черти куда, все также слушаешь свою больную мамашу, все также не хочешь вырасти и стать самостоятельным человеком.
и теперь все новогодние праздники проходят крайне странно. я провожу их в одиночестве с ноутбуком, общаясь с тобой.
глупо, мне казалось, мы выросли из этого. оказывается мы просто вернулись к началу. упростили все до убийственных переписок ни о чем.
грустно. как будто 2011 и не наступал.
Я всегда твердил, что судьба - игра. Что зачем нам рыба, раз есть икра. Что готический стиль победит, как школа, как способность торчать, избежав укола. Я сижу у окна. За окном осина. Я любил немногих. Однако - сильно. Я считал, что лес - только часть полена. Что зачем вся дева, если есть колено. Что, устав от поднятой веком пыли, русский глаз отдохнёт на эстонском шпиле. Я сижу у окна. Я помыл посуду. Я был счастлив здесь, и уже не буду. Я писал, что в лампочке - ужас пола. Что любовь, как акт, лишина глагола. Что не знал Эвклид, что сходя на конус, вещь обретает не ноль, но Хронос. Я сижу у окна. Вспоминаю юность.
Улыбнусь порою, порой отплюнусь.
Я сказал, что лист разрушает почку. И что семя, упавши в дурную почву, не дает побега; что луг с поляной есть пример рукоблудья, в Природе данный. Я сижу у окна, обхватив колени, в обществе собственной грузной тени. Моя песня была лишина мотива,
но зато её хором не спеть. Не диво,
что в награду мне за такие речи
своих ног никто не кладёт на плечи. Я сижу в темноте; как скорый, море гремит за волнистой шторой. Гражданин второсортной эпохи, гордо
признаю я товаром второго сорта
свои лучшие мысли, и дням грядущим
я дарю их, как опыт борьбы с удушьем. Я сижу в темноте. И она не хуже в комнате, чем темнота снаружи. Иосиф Бродский