Лучшие альбомы всех времён и народов. №3 Аквариум - «Русский альбом» 1992 год
Перед тем, как писать об этом шедевре, необходимо определиться, что же за райская птица сияет на его обложке? Кто-то скажет, что это птица Сирин, поющая лишь песни скорби. Кто-то робко предположит, что это Алконост, который поёт только о радости. Но думается, что это Гамаюн, поющий божественные песни и умеющий предвещать будущее, тем, кто умеет слышать тайное. Отправимся же на поиски райских птиц в агонизирующий Советский Союз, в начало последнего десятилетия страшного XX века.
Казавшийся вечным порядок вещей разрушался. Поколения, воспитанные в состоянии постоянного страха перед ночным стуком в дверь, привыкали жить в мире, где «Ленин был гриб», а партия - «не ум, не честь, и не совесть эпохи». Одним из главнейших открытий Перестройки для простого советского человека стала возможность публично говорить о вещах, о которых было непринято раньше даже шептаться. Сейчас, кажется, что это была такая неизбежность, вызванная обречённостью плановой экономики, зависимой от цен на нефть. Но попробуйте это объяснить людям, пережившим исчезновение своей родины, которое никем не предсказывалось всего за несколько лет перед тем, как воды Леты поглотят в свои пучины 1/6 часть суши. Ведь на самом деле не так легко понять без конспирологических теорий и хорошего социально-экономического образования, почему страна, выигравшая Вторую Мировую войну, первая начавшая завоевание Космоса и властвовавшая над миром, рухнула как карточный домик под всенародные возгласы: «Так жить нельзя!». Потом большинство выдумает свой сказочный Советский Союз собственной молодости, забыв совок без колбасы и джинсов. А что там демократия? Кто её на пространствах Рюрикова наследства по-настоящему ценил кроме новгородского боярства? Колосс СССР уходил под воду. Рвалась связь времён. Мешались эпохи. Тысячелетие Крещения Руси соседствовало с возвращением к ленинским управленческим принципам. Уплывающие в неизвестность белые офицеры казались более близкими современниками чем никому ненужные инвалиды Афганской войны. И в этом временном разрыве достаточно неожиданно стали появляться попытки осмыслить накопленный опыт. Перебрать его. Появившийся в то время «Любэ», до того как стать главным ура-патриотическим ансамблем страны, восхвалял советское русское. «Сектор Газа» оказался копилкой фольклора рабочих новостроек на окраинах советских городов. И в это же время миру было явленно то самое солнце-гамаюн «Русского альбома» Бориса Гребенщикова, в равной мере насквозь пропитанный православной метафизикой и пьяными галлюцинациями.
Та Россия, которая нашла своё выражение на этой пластинке, не имела никакого отношения к Советскому Союзу, хотя немало строчек песен апеллируют именно к этому опыту. Песнями с «Русского альбома» заговорили залы Третьяковской галереи: старинные парсуны и шикарные дворянские портреты; пьяные попы с перовских картин и репинские калеки с «Крестного хода в Курской губернии»; сумрак врубелевских картин и лики святых с полотен Нестерова. Заговорили этнографические залы нищих провинциальных краеведческих музеев с их лаптями и ржавыми кузнечными щипцами. Под звуки духового сакмаровского инструментала «Архистрат и Г» из глубин русских лесных озёр восставал град Китеж. Титаническим усилием БГ являет свету давно утерянную Русь, где найдётся место и захожему калику-богомольцу и кабацкой гульбе до смерти. Где между языческим волхвом и православным иноком не так много разницы. Вокалом БГ, который похож на «Русском альбоме» и на шёпот молитвы, и на скорбные причитания над гробом, кажется, запели тысячелетние дубравы, видевшие и княжеские междоусобицы, и монголов, и Смуту, и Бонапарта и Ленина с Гитлером. А эти дубы всё стоят и стоят, и не возможно их поколебать как веру героя «Никиты Рязанского». Песня являет нам пример православной молитвы такого накала, которая случается за секунду до расстрела или складывается воедино за годы и годы молитв по давно усопшему близкому человеку: «Смотри, Господи, крепость и от крепости - страх! Мы, Господи, дети у тебя в руках. Научи нас видеть Тебя за каждой бедой. Смотри, Господи, вот мы уходим на дно. Научи нас дышать под водой!». Тоскливая «Государыня» ставит диагноз советскому (или русскому) обществу за семьдесят (за тысячу) лет его истории. Тревожная «Ласточка» выплетает уют деревенского дома перед летней бурей (или большой войной). «Волки и вороны» похожи одновременно на наркоманский трип и на исповедь умирающего. В этой песне чётко поставлен диагноз местному Христианству: «Назолотили крестов, навтыкали, где не попадя, да потеряли один, который был дан». В «Заповедной песне», как нигде слышится тишина парков давно сгинувших дворянских гнёзд со своими обитателями. «Кони беспредела» - шикарнейшая метафора русского пространства, которое в своей величавости принимает бесчеловечные формы. Помните тот маленький огонёк в церквушке на левитановском «Над вечным покоем» или одинокого богомольца на «Владимирке» того же автора? Здесь же есть эталон русской судьбы: «А третий хотел дойти ногами до неба, но выпил, удолбался - вот и весь сказ». «Бурлак», по меткому замечанию одного из знатоков рок-культуры, является «самой жизнеутверждающей песней не только в русском роке, но и вообще»: «Так причисли нас к ангелам, иль к свите зверей, но только не молчи - я не могу без огня. И, где б я не шел, я все стучусь у дверей. Так Господи мой Боже, помилуй меня!». И вот под звуки финального инструментала «25-ый день Луны», на мгновение явившийся из пучины русских судеб, град Китеж снова уходит под воду.
О творчестве Гребенщикова много спорят. Ставший культовым в начале 1980ых годов среди молодых советских интеллектуалов «Аквариум» по мнению многих сдулся к началу Перестройки. К тому же это мнение укрепилось во времена её заката - «Аквариума» не существовало в принципе. Именно в этот момент Гребенщиков, по его собственным словам, принял решение взять в руки гитару и начать играть с самого начала. Было ясно, что погибает целая эпоха, поэтому и в собственной жизни нужно было начать обновление. На фоне конца света (Советского Союза) под акустические переборы БГ был создан шедевр апокалиптического фолка, он же дарк-фолк. Никто так больше в России после спеть и сыграть не смог, даже сам БГ. Сможет ли? Наверное, не стоит этого ждать. Потому что такие песни поются птицей Гамаюн только на руинах города, для постройки которого не хватило одного единственного гвоздя.