Веру нельзя приносить на дубинках, или продолжение истории с храмом в Екатеринбурге
Тема настоящей гражданской войны вокруг храма в Екатеринбурге меня заинтересовала по разным причинам. Прежде всего - из-за, пожалуй, первого настолько яростного протеста простых граждан против беспредела РПЦ (и аффилированных с ней бизнесменов). Ну и, конечно, из-за реакции властей на подобные процессы. Поскольку число их увеличивается - как и предпосылки их возникновения.
Относительно ситуации в Ебурге мне было важно услышать мнение самих жителей. Поскольку никто лучше их самих о ситуации не расскажет. И, немного порывшись в сети, интервью с некоторыми из них я нашел. В связи с чем далее публикую их полностью (брала интервью Анастасия Перкина).
Итак - что говорят сами защитники сквера? Почему это место им дорого? И что они думают о строительстве храма и о реакции властей на протест?
Иван Филимонов. Менеджер в IT-компании и неравнодушный гражданин
Я родился в этом городе и живу в трех минутах ходьбы от того самого сквера. В сквере бываю несколько раз в неделю: если не хожу конкретно туда, то люблю просто пройти мимо или сквозь него. Это место, где ты всегда встретишь кого-нибудь из знакомых, где можешь просто посидеть и почитать книжку. В конце концов, это место, в котором собирается весь город во время праздников.
Я безумно люблю этот город. Разумеется, всё познаётся в сравнении, и если сравнить Екатеринбург с условной Прагой, то городская инфраструктура сильно уступает в плане удобства, современности, доступности (а иногда и просто наличия). Однако в последние несколько лет Екатеринбург сильно "подтянулся". Занялись набережными, более-менее привели в порядок центр, поработали с незаконными строениями и ларьками.
В плане архитектуры Екатеринбург очень эклектичен и представляет собой винегрет из дореволюционной застройки, конструктивизма, модерна, сталинок, типичных для любого российского города советских панелек, совершенно безвкусных зданий из 90-х и 2000-х и невероятно стильных современных жилых комплексов, унылых коробок торговых центров и красивейших зданий театров и госучреждений. Главный символ города - дом Севастьянова - вообще в стиле псевдоготики. В целом город выглядит очень современным, и такая смесь нисколько не напрягает.
На акции протеста, в которой я принимал самое активное участие, испытывал волнение и целый спектр эмоций - от искренней радости от единения людей до негодования от действий властей и их приказов силовикам. Разумеется, я бы не хотел получить дубинкой по голове или по печени, быть арестованным и тем более обвинённым в чём-то, чего я не совершал, но считаю, что отсиживаться дома и молча терпеть произвол властей - это лицемерие перед самим собой и городом. Это поощрение их действий и прямое содействие их преступлениям.
Действия властей я воспринимаю как совершенно некомпетентные и трусливые. Надо иметь талант превратить локальный городской вопрос в серьёзнейший конфликт с пристальным вниманием всей страны и общемировых СМИ. А тот факт, что вопрос был более-менее урегулирован лишь вмешательством лично главы государства, говорит о полной недееспособности губернатора и мэра. Реакция Путина, показавшего, что абсолютно не в курсе происходящего, говорит о том, что местные власти, извините за выражение, прикрывали свои задницы, а реальная картина происходящего скрывалась от администрации президента.
Считаю, что РПЦ - это типично российская госкомпания, коррумпированная и тесно связанная с олигархическими структурами, оказывающая прямое влияние на управление государством и жадная до денег своих "клиентов". Иными словами, к религии и вере РПЦ имеет довольно опосредованное отношение.
Я агностик. И хотя я и не считаю, что город испытывает дефицит сооружений религиозного культа, я обеими руками за то, чтобы появилась новая достопримечательность, точка притяжения людей и просто уникальный архитектурный объект, а искренне верующие люди испытывали бы радость и духовно просвещались, посещая храм.
В центре города множество пустырей и заброшенных зданий: недостроенное и брошенное с девяностых годов здание непосредственно напротив сквера, недостроенная в девяностые гостиница "Дели" у цирка, берег реки с другой стороны улицы Челюскинцев, заброшенная больница возле Зелёной Рощи, мукомольный завод, на месте которого один из основных спонсоров проекта сейчас строит коммерческий ЖК, а не храм. Почему?
Саша Елсаков. Основатель промобюро "Теснота"
Почти 12 лет назад я переехал в Екатеринбург из Нижнего Тагила, поступив в университет на философский факультет. Сейчас занимаюсь организацией культурно-развлекательных событий, раньше активно работал в сфере культурной журналистики. Не мне судить о влиянии нашей работы на город, но хотелось бы верить, что некоторое влияние имеется.
Я никогда не был фанатом этого сквера, с ним у меня не связано никаких особенных историй и жизненных переживаний, но я, безусловно, здесь гулял и отдыхал, это место - одно из главных досуговых в центре города.
За ситуацией я следил еще с момента проекта восстановления храма на месте фонтана на улице Ленина. После появления проекта застройки на акватории пруда следить стал еще пристальнее, но на протестные акции не ходил, о чем, пожалуй, сожалею. При этом я верил, что ситуацию можно поменять, и отказ от проекта храма на воде эту веру лишь укрепил.
Церкви мне индифферентны, но я точно против храмов по подобного рода проектам, вдохновленным прошлыми столетиями. Если строят новые храмы - то пусть они будут отвечать духу времени. Если тянет на красоту старой архитектуры, то есть немало храмов, которые действительно можно и нужно восстанавливать, - в области. Потребности в очередном храме в центре города, вне зависимости от проекта, я не чувствую. Но я и не потребитель. А вот мечетей в центре я не припомню. Впрочем, в ней у меня тоже нет потребности.
Я человек не религиозный, но временами верю в существование чего-то большего, чем мы. Чаще всего, когда сильно выпью.
Не берусь судить о хорошем и плохом в РПЦ, уверен, что хорошее там есть. Но после того гигантского объема скандалов, которые случились с РПЦ за последнее время, и после невооруженным глазом заметного сращивания государства и церкви, верить в существование этого пресловутого хорошего все сложнее.
На акции в сквере я был все четыре дня и пойду еще. Не могу сказать, что мне страшно, но некоторое напряжение все же есть. Не думаю, что кто-то любит, когда его лупасят дубинками, - ну, без просьбы, имеется в виду. Активным участником меня не назовешь: заборов не ломаю, с ОМОНом не толкаюсь, фаера не жгу, лозунги выкрикиваю редко. Для меня присутствие на акции - это акт солидарности со всеми людьми, которые разделяют похожие взгляды и пришли сюда.
Я против неоправданного насилия в отношении представителей полиции или ОМОНа, против отношения к силовикам как к нелюдям, но мне и не понять, кем нужно быть и чем руководствоваться, чтобы пойти в ОМОН. В общем, лучше без насилия. Это точно закончится плохо, в первую очередь для протестующих.
Как уже можно было понять из моих предыдущих размышлений, мне индифферентно, [будет вообще построен храм или нет]. Если кто-то хочет сделать это на законным образом выкупленной территории, проведя опрос среди жителей города и консультации с градостроительным советом, - почему нет? Но я не верю, что это может произойти именно так, исключая коррупционную составляющую.
Я родился в Каменске-Уральском, но родители перевезли меня в Свердловск, когда мне было около года. Поэтому всю сознательную жизнь я прожил в Екатеринбурге. Я журналист, шеф-редактор издания Znak.com и издатель и основатель издания It’s my city, которое пишет про разные городские проблемы.
Мне кажется, что независимые СМИ очень важны для того, чтобы горожане знали про происходящее в городе, обсуждали проблемы. Город - это какая-то сумма людей, и между этими людьми происходит общение. СМИ нужны, чтобы эта коммуникация проходила лучше.
С одной стороны, я очень люблю Екатеринбург, в городе много классных мест, где приятно находиться. С другой стороны, конечно, несбалансированная градостроительная политика на протяжении многих лет привела к тому, что не хватает общественных пространств, есть достаточно уродливые здания, есть места плохие с точки зрения транспортной доступности. Это не проблема только Екатеринбурга, это проблема всех российских городов. Просто, наверное, в Екатеринбурге живут более требовательные граждане, они хотят от города больше, чем он из себя представляет. Это нормально.
Я бываю [в сквере] несколько раз в неделю, люблю гулять в этом месте. Я вообще люблю гулять по набережной, люблю гулять у Драмы, у Ельцин-центра, вокруг пруда. Идешь летом - как будто какая-то курортная набережная. Огромное количество людей, все счастливые, довольные, играет музыка, выступают уличные музыканты, работают уличные кафе, наливают вкусный кофе - такая настоящая городская жизнь. В этом сквере люди занимаются йогой, спортом, читают книжки. Я часто вижу там людей с покрывалами, которые пришли устроить небольшой пикник. В общем, это классное место.
Я вообще не считаю себя противником строительства этого храма. Мне в этой истории скорее важна реакция городского сообщества и мне интересно освещать городской протест, как горожане защищают свои права, защищают свои интересы.
Мне не нравится, как РПЦ себя ведет в публичном поле, не нравятся злоупотребления в РПЦ, о которых мы часто узнаем, не нравится близость РПЦ к государству. С другой стороны, я знаю историю, понимаю, что это неизбежно, что православная церковь всегда была такой "пригосударственной" церковью. Но я человек достаточно либеральных взглядов, и мне это немножко претит.
В то же время мне близки христианские позиции. В целом христианство - это такая очень для меня правильная и понятная система нравственных, философских взглядов. Я все-таки русский человек, ценю, люблю русскую культуру и свою страну, понимаю, как неразрывно связана православная церковь с нашей культурой, с нашей историей. Поэтому я не отношусь плохо к православию, но отношение к РПЦ как к организации у меня такое, ближе к негативному.
Мне кажется, что это строительство принесет больше вреда православию и православной церкви, чем пользы. Оно создало конфликт, заставило многих людей хуже относиться к церкви, заставило даже многих верующих сомневаться в том, что церковь здесь поступает правильно. В общем, так храм строить нельзя. Нельзя веру пытаться принести на дубинках, с помощью наручников, силовыми методами.
Я ходил на акцию в сквер единожды - вчера. Мне нравились люди, которые там находились, нравилось видеть их вдохновленные лица, слушать, как они разговаривали о судьбе своего города. Люди чувствовали себя горожанами, чувствовали, что они екатеринбуржцы, их объединила какая-то общая идея. Мы обычно как-то разобщены - а тут появилось нечто, что связывает людей, делает их общностью.
Очень важно, чтобы людей в городе слышали, слушали. У них и так очень много забрали. Они, по сути, не выбирают себе власть, они не могут ничего решать в этом городе, и это как раз стало той точкой, когда горожане сказали: хватит, у нас есть свой голос, есть мнение, мы хотим что-то решать.
Я думаю, что власть должна была раньше начать диалог, чтобы не доводить ситуацию до такого. [Мэр Екатеринбурга Александр] Высокинский пришел только на четвертый день протеста, когда уже выступил Путин. Президент говорит очевиднейшую, простейшую вещь: "Нужно же слушать, что люди-то говорят". И все такие: "Ой, да, нужно же слушать, что люди говорят, пошли на митинг, поговорим с людьми". А вы раньше не замечали, что у вас три дня по пять тысяч человек стоит в сквере и кричат: "Мэра!"? Только после президента услышали?
Полина Грейсман. Городская активистка, работает в ресторанном сервисе
Я екатеринбурженка в третьем поколении и всю жизнь прожила в Екатеринбурге. У меня никогда не было цели как-то изменить город, но когда я обнаружила, что он развивается в сторону разрушения, а не созидания, я активно включилась в городскую повестку, хотя моя профессиональная деятельность связана с ресторанным сервисом. Мое профильное образование - инженер-технолог пищевых производств.
В активные действия я включилась, когда появились новости о постройке храма на пруду. "Комитет городского пруда" появился как ответ горожан на действия власти и ее планы по застройке пруда. К "Паркам и скверам" присоединилась относительно недавно: до последнего считала, что планы по вырубке сквера останутся всего лишь планами, но когда стало понятно, что это не так, я подключилась к работе ребят.
Мы регулярно проводим профильные субботники, участвуем в облагораживании реки Исеть, принимаем участие в развитии и восстановлении других зеленых территорий города. Проводим мероприятия, нацеленные на привлечение внимания горожан к проблемам экологии: экскурсии, концерты, лекции, праздники.
В моей жизни сквер был всегда: мы с ним почти ровесники, и я много там гуляла. Долгое время я жила совсем рядом, поэтому он был излюбленным местом для прогулок, особенно летом. У нас в семье есть маленькая традиция: каждый год мы вместе ходим в сквер на День города - там в это время всегда проходит выставка цветов. И я не хочу, чтобы эта наша традиция оборвалась.
Я считаю, что треугольник: Площадь Труда - Городской пруд - сквер на набережной пруда - самая неудобная часть города, где можно было бы построить храм. В городе есть другие свободные пространства. Некоторые отдалённые районы плотно населены, там много прихожан, но храмов там нет поблизости вообще.
Сейчас прошли уже четыре акции протеста в сквере, я была на одной - самой первой. Пока у меня нет возможности ходить, нахожусь далеко от города, но я поддерживаю. Организовала сбор на нужды арестованных ребят. Мы собрали 225 тысяч [рублей] меньше чем за двенадцать часов - это лучшая поддержка и показатель, что мы не одни и что мы правы в своём желании сохранить сквер. Отрицательной реакции практически нет, было пару нелепых комментариев типа "Все проплачено США", но большинство людей на нашей стороне.
Я была на встрече с губернатором. Мы ожидали налаживания диалога, а по факту получили угрозы от губернатора, что организаторы акции получат уголовные дела, и оскорбления со стороны служителей церкви, которые присутствовали на встрече. Нас называли террористами и обвиняли в том, что все спонсировано США. Опять, да.
Во время защиты сквера я не лезла на забор, не пыталась его выломать. Во-первых, я девушка - мне это не под силу, и я хорошо это понимаю. Во-вторых, это может быть опасно для моего здоровья. В третьих, я вообще большой противник агрессии и подобных методов выражения своей позиции. Тем не менее агрессия участников была направлена на неодушевлённый объект - забор. Он не пришёл туда ногами - его поставили люди, а значит именно они спровоцировали такую ситуацию в городе, а значит на них лежит ответственность за происходящее в Екатеринбурге.
И если уж говорить, кто эти люди конкретно, то это глава "Русской медной компании" Игорь Алтушкин, глава УГМК Андрей Козицын и губернатор Свердловской области Евгений Куйвашев.
Я религиозный человек, но к РПЦ отношусь скорее отрицательно. Я считаю, что действия РПЦ идут вразрез с библией и того, чему она нас учит. Библия учит людей добру, любви к ближнему, а со стороны РПЦ регулярно можно услышать оправдания насилия и войн, освещение оружия и так далее. На стороне защитников сквера преимущественное большинство - люди верующие, православные, конечно, мы это обсуждаем. Все мои родственники - люди верующие, но и они на стороне сохранения сквера.