Про Сёму
Кладбищенский работник Сёма был мужик довольно разговорчивый, а в подпитии так и подавно. В хорошей компании веселые погребенческие и могильные байки просто сыпались из него, перемежаясь с забавнымии и лёгкими философскими размышлениями, приправленными цитатами то из Боссюе и Локка, то из Алена Бадиу и Ричарда Рорти. На какую бы тему деревенские ребята с ним ни завели разговор, Сёма завсегда мог поведать что-нибудь интересненькое, зайди речь хоть об истории ислама, хоть о работах Маклейна и Фрейденталя в области исследования когомологии групп. Но о своей предыдущей работе Сёма не распространялся никогда. На распросы отвечал уклончиво, мол, как сейчас копаю, так и раньше копал. Надо отметить, тут Семен не врал.
Будучи учеником Райнхарда Гербига, Семен уже в студенческой юности всерьёз занимался раскопками. Под матрасом в его фургончике хранился завернутый в желтый разворот газеты "Труд" докторский диплом summa cum laude, выданный ему Гейдельбергским университетом в 1956 году. Когда же молодой специалист по культу Цереры был завербован КГБ и переехал в Советский Союз, то копал он уже и вовсе не переставая, не отвлекаясь ни на житейские мелочи, ни на немецкие педантские штучки - никаких многолетних раздумий, является ли надпись найденного артефакта сикульской или элимской, от него не требовалось: по быстро поданному рапорту нужные детали быстро и без лишнего шума выяснялись нужными людьми.
Не прошло и двух лет, и Семена назначили руководить сектором, работающим по Европе. А после кончины легендарной Валентины Ползункевич, героически погибшей в Альпах при раскопках собачьего могильника культуры Кортайо, Семен встал во главе и всего 19ого отдела. Таким образом, на него была практически целиком возложена задача организации и оперативного обеспечения контрразведовательной деятельности страны в сфере археологии; лишь один небольшой сектор, "Спецраскопки", оставался в ведении двадцать первого отдела, т. е. формально подчинялся непосредственно Комитету Космической Безопасности при ЦК КПСС.
Поначалу Семену на такой должности приходилось непросто. Шутка ли сказать - перенять дело самой Валентины Прохоровны, знаменитой "Могилы", с блеском исследовавшей в 1942 году палеолитическое капище в Михельсберге прямо под носом у гестаповской профессуры! Той самой Железной Валентины, которая в 1944, под видом румынской туристки, в составе боевой бригады "СМЕРШ-Археология" полностью заменила настоящий мадленский слой (на глубине четырех метров!) в пещере Холенштайн-Штадель на подделку, присланную Москвой. В ту пору, когда Семён расположился в просторном генеральском кабинете, вся организация подчиненного ему отдела, все взаимоотношения между его сотрудниками были окрашены жестким, старочекистским стилем работы Валентины Прохоровны. Казалось, вот-вот откроется дверь из секретной комнаты, и в воздухе прогромыхает задорный командирский шепот: "Да я тебя, ссссуку, собственноручно сейчас в расход!" По заведенному бывшей "хозяйкой" обыкновению, каждый работник отдела должен был регулярно докладывать о своих наблюдениях над другими - в лучших традициях старой немецкой разведки. Опечатанные папки, доставшиеся Семёну от предшественницы, были плотно заполнены сообщениями в духе "Младший лейтенант Жалумбеков в разговорах проявлял нездоровый интерес к вопросам периодизации памятников Тепе-Сиалт", или "Майор Шварцкевич отрастил бородку и стал подозрительно похож в профиль на мага-узурпатора Гаумату, изображенного на Бехистунском барельефе".
Но довольно скоро любезный в обращении, академичный Семён смог завоевать доверие сотрудников; времена менялись, военная, решительная хватка стала выходить из моды; пришедшая на смену старым кадрам молодежь ставила силу знаний выше применения грубой силы. Разумеется, готовность дать мгновенный отпор врагу, защитить при надобности социалистическую Родину железной рукой, оставалась жива и деятельно поддерживалась Семёном. Достаточно вспомить историю с Дуранкулакским неолитическим комплексом, чтобы понять, что 19 отдел после ухода Железной Валентины в "размазню" отнюдь не превратился... Нельзя сказать, что деятельность Семёна в органах пришлась на простые времена. Напротив, сложившаяся после войны ситуация с неолитом давно перекинулась и на елшанскую субнеолитическую культуру, и на культуру кардиальной керамики. Американцы вовсю суетились вокруг слоев Караново II, а необыкновенно самоуверенный Израиль практически в открытую бросал вызов Стране Советов по всем стратегическим пунктам, касающимся эпипалеолитической Транссильвании.
Будучи учеником Райнхарда Гербига, Семен уже в студенческой юности всерьёз занимался раскопками. Под матрасом в его фургончике хранился завернутый в желтый разворот газеты "Труд" докторский диплом summa cum laude, выданный ему Гейдельбергским университетом в 1956 году. Когда же молодой специалист по культу Цереры был завербован КГБ и переехал в Советский Союз, то копал он уже и вовсе не переставая, не отвлекаясь ни на житейские мелочи, ни на немецкие педантские штучки - никаких многолетних раздумий, является ли надпись найденного артефакта сикульской или элимской, от него не требовалось: по быстро поданному рапорту нужные детали быстро и без лишнего шума выяснялись нужными людьми.
Не прошло и двух лет, и Семена назначили руководить сектором, работающим по Европе. А после кончины легендарной Валентины Ползункевич, героически погибшей в Альпах при раскопках собачьего могильника культуры Кортайо, Семен встал во главе и всего 19ого отдела. Таким образом, на него была практически целиком возложена задача организации и оперативного обеспечения контрразведовательной деятельности страны в сфере археологии; лишь один небольшой сектор, "Спецраскопки", оставался в ведении двадцать первого отдела, т. е. формально подчинялся непосредственно Комитету Космической Безопасности при ЦК КПСС.
Поначалу Семену на такой должности приходилось непросто. Шутка ли сказать - перенять дело самой Валентины Прохоровны, знаменитой "Могилы", с блеском исследовавшей в 1942 году палеолитическое капище в Михельсберге прямо под носом у гестаповской профессуры! Той самой Железной Валентины, которая в 1944, под видом румынской туристки, в составе боевой бригады "СМЕРШ-Археология" полностью заменила настоящий мадленский слой (на глубине четырех метров!) в пещере Холенштайн-Штадель на подделку, присланную Москвой. В ту пору, когда Семён расположился в просторном генеральском кабинете, вся организация подчиненного ему отдела, все взаимоотношения между его сотрудниками были окрашены жестким, старочекистским стилем работы Валентины Прохоровны. Казалось, вот-вот откроется дверь из секретной комнаты, и в воздухе прогромыхает задорный командирский шепот: "Да я тебя, ссссуку, собственноручно сейчас в расход!" По заведенному бывшей "хозяйкой" обыкновению, каждый работник отдела должен был регулярно докладывать о своих наблюдениях над другими - в лучших традициях старой немецкой разведки. Опечатанные папки, доставшиеся Семёну от предшественницы, были плотно заполнены сообщениями в духе "Младший лейтенант Жалумбеков в разговорах проявлял нездоровый интерес к вопросам периодизации памятников Тепе-Сиалт", или "Майор Шварцкевич отрастил бородку и стал подозрительно похож в профиль на мага-узурпатора Гаумату, изображенного на Бехистунском барельефе".
Но довольно скоро любезный в обращении, академичный Семён смог завоевать доверие сотрудников; времена менялись, военная, решительная хватка стала выходить из моды; пришедшая на смену старым кадрам молодежь ставила силу знаний выше применения грубой силы. Разумеется, готовность дать мгновенный отпор врагу, защитить при надобности социалистическую Родину железной рукой, оставалась жива и деятельно поддерживалась Семёном. Достаточно вспомить историю с Дуранкулакским неолитическим комплексом, чтобы понять, что 19 отдел после ухода Железной Валентины в "размазню" отнюдь не превратился... Нельзя сказать, что деятельность Семёна в органах пришлась на простые времена. Напротив, сложившаяся после войны ситуация с неолитом давно перекинулась и на елшанскую субнеолитическую культуру, и на культуру кардиальной керамики. Американцы вовсю суетились вокруг слоев Караново II, а необыкновенно самоуверенный Израиль практически в открытую бросал вызов Стране Советов по всем стратегическим пунктам, касающимся эпипалеолитической Транссильвании.