Я сражена... Не наповал, но на пол (С)
День 41
Как и предполагалось, ничего серьезного с ней не произошло. Сильный ушиб, который будет мешать нормально жить еще какое-то время, но внутри все в полном порядке. Беда в том, что она плохо переносит боль, поэтому любая, даже самая пустячная травма, превращается в проблему космического масштаба. Разглядывая снимки и продолжая бурчать на тему изнеженности некоторых отдельно взятых горничных, дежурный врач ближайшей клиники, однако, кряхтел и сопел чересчур уж многозначительно, не забывая то и дело напоминать, как ей повезло. В определенном смысле, повезло, да. В конце концов, зацикленная на еде коровища запросто могла распороть ей живот - и прости-прощай. К счастью, удалось обойтись парой уколов, теперь только пожить несколько дней на обезболивающем и на капельницах с раствором, препятствующим образованию гематом и прочей дряни. Бегать, прыгать, наклоняться без надобности и поднимать что-либо тяжелее тарелки с едой ей запретили. Есть, кстати, запретили тоже. Не совсем, конечно, но ввели довольно суровые ограничения. При ее комплекции за неделю можно сурово отощать, но это поправимо. В другие подробности Валери не вникала, ей важно было увильнуть от госпитализации. Больницы, даже самые роскошные, она ненавидела, и перспектива угодить туда хотя бы на сутки пугала ее до истерики. Доктор Дуглас знал об этом, посему не настаивал, кроме того, он отлично справлялся с капельницами в домашних условиях, так что этот аргумент поставил в споре двух медицинских светил жирную точку. Осознав, что она может валяться в своей кровати в "Райском уголке", Валери заметно успокоилась и сразу почувствовала себя лучше. Тем не менее, доктор не счел нужным пренебрегать полученными рекомендациями, и первая ночь прошла с иглой в руке и бдительным стражем у изголовья.
Несмотря на пережитый стресс и лекарства, сон почему-то не шел, в итоге большая часть ночи вылетела псу под хвост. Утешало то, что завтра не требовалось вставать спозаранку, даже если обитатели ее коттеджа вернутся. Она больна, у нее есть куча соответствующих бумажек, баста. И все-таки, засыпая уже под утро, Валери искренне сочувствовала утащенному в тюрьму черному графу, негодовала по поводу бесследного исчезновения рыжего и откровенно печалилась, что рядом всего лишь почтенный мистер Дуглас. Он, конечно, хороший человек, добрый, внимательный... и все же видеть на его месте Джейсона было бы гораздо приятнее. Джейсон... Джей... когда-то он теперь появится... и если бы мысли о нем вызывали романтичные вздохи, все было бы вполне понятно, но почему-то на душе скребли кошки.
Шквал новостей обрушился с самого утра. И интернет, и обычные газеты пестрили сообщениями о загадочном происшествии в 13-м участке, про телевизор и говорить не приходилось. И, что странно, пока информации на второсортных каналах мелькало на порядок больше; главные не то замалчивали инцидент, зная что-то, о чем не знали журналюги помельче, не то не придавали ему особого значения. В конце концов, если бы это случилось в нормальном мире, половина слухов могла оказаться как раз слухами или чьей-то дурацкой шуткой. Но загвоздка в том, что Перекресток нормальным местом никак не назовешь. К тому же доктор Дуглас еще с вечера обмолвился, что месье Анвилла уволокли именно в этот злополучный участок... откуда он благополучно сбежал. Или все-таки пропал? Сомнительное какое-то везение на тринадцатые числа... вот так не захочешь, а станешь суеверной. Компаньон месье тоже будто сквозь землю провалился. В связи с этим, Валери отчаянно пыталась вспомнить, отдавали ли господа какие-то особые распоряжения насчет ужина, но не могла. То есть либо месье Мэдиган намеревался вернуться, либо она ни на что не годная безмозглая курица, неспособная запоминать простейшие вещи. Зная себя, Валери уверенно делала ставку на первое. Тем тревожнее становилось на душе с каждым часом, проведенным в коттедже в полном одиночестве. И одновременно с тревогой все сильнее разбирало любопытство.
Как и любая горничная, Валери частенько злоупотребляла служебным положением в том смысле, что в отсутствие хозяев изучала их, опираясь на то, в каком состоянии они содержат комнаты, где и как сложены или раскиданы их личные вещи, что прячут, а что не боятся оставлять на виду, как часто приходится за ними прибирать и так далее. Иногда это ровным счетом ничего не значило, а иногда помогало лучше разобраться, что из себя представляет тот или иной человек и как следует себя с ним вести. Иногда попадались абсолютно невыразительные типы, снаружи и изнутри одинаково серые и скучные, но иногда встречались весьма любопытные экземпляры, и сейчас был тот самый случай.
Больше всего Валери занимал месье Мэдиган. Разумеется, если не считать Джейсона, уж к нему-то у нее проснулся самый что ни на есть конкретный интерес. А вот двухметровый костлявый верзила с этими его дьявольскими глазами и абсолютно непонятным поведением... к нему Валери испытывала смешанные чувства, особенно в свете всех последних событий. С одной стороны, она по-прежнему была возмущена, с другой... неважно. Еще она поймала себя на мысли, что рыжая косища успела стать предметом ее самой черной зависти. Ну, блин, приехали. Так, подруга, выкинь-ка из головы всякую дурь и займись тем, чем собиралась. Момент слишком удачный, чтобы бездарно упустить его.
Словно хищница, готовая в любой момент прыгнуть и вцепиться жертве в глотку, Валери отправилась на охоту, то бишь методично, шаг за шагом, заново исследовать каждую комнату в коттедже. Увы, ее постигло разочарование. Постояльцы, похоже, вообще не бывали в других комнатах, кроме своих спален, плюс гостиная, столовая и кухня. Но первые две удачно заменяли друг друга (обоим графам было абсолютно все равно, где трапезничать, они в упор не замечали, если обед подать не туда, куда полагается, а может, их устраивало то, что еду в прямом смысле подносят на блюдечке и не надо никуда идти, можно продолжать начатый разговор), а в кухне теперь лучше было не шариться без ведома месье Анвилла. Хотя бы потому, что велика вероятность случайно чем-нибудь отравиться. Праведный гнев владельца всех этих баночек, колбочек, порошков и травок в случае, если кто-то что-то разобьет или прольет, Валери не беспокоил, все-таки в отношении прислуги граф проявлял себя на редкость пофигистично, но вот отравление - штука серьезная, и предупреждения подобного толка она старалась уважать, в конце концов, собственная жизнь ей еще не слишком надоела.
В спальне "профессора Снейпа", как Валери продолжала называть графа про себя, тоже не нашлось ничего значительного. Немного одежды... как-то даже слишком мало для человека с титулом... оружие, куча бумаги, исписанной едва читаемым почерком, альбомные листы с рисунками... но эта часть графских сокровищ имела отношение непосредственно к Перекрестку. Он записывал и рисовал все для него новое, необычное, странное, опасное, и все эти записи носили исключительно информативный характер. Только факты, ни единого слова о личном впечатлении. Даже комментарии, начинавшиеся словами "полагаю, что...", "я считаю...", "мне показалось..." и тому подобными, были короткими и сухими. Ни одного проявления эмоций. Ничего. Дорого бы Валери дала за то, чтобы почитать его личный дневник... да только вряд ли он есть у такого человека.
Аккуратно сложив все, как было, девушка прибрала кое-что из вещей мадам де Брюи, которые та раскидывала, где ни попадя, и покосилась на один из наглухо запиравшихся ящиков в комоде. Там месье держал свой невозможно тяжелый пояс, но здесь все было до жути банально: почти в любом приключенческом романе обязательно найдется герой, таскающий деньги или драгоценности на себе только так и никак иначе. Хотя... если пояс сделан грамотно, он не слишком обременит владельца и не бросится в глаза потенциальным грабителям. Пояс месье Анвилла был именно таким. И наверняка сейчас лежал здесь, хотя в гостиничном сейфе было бы разумнее. Учитывая, чем обернулся для господина графа вчерашний вечер... Валери вздохнула и вышла из спальни. Ну, что ж, по крайней мере, у его компаньона есть средства для внесения залога, если потребуется. Никто ведь не говорил, что сбежавшего нельзя поймать и снова посадить. Кстати, о компаньоне. Где все-таки носит этого рыжего беса?
- А что если он тоже куда-нибудь вляпался? - пробормотала Валери, входя в комнату Джейсона. - Нет, это было бы слишком. Даже для них.
Обиталище так называемого помощника не прибавило к результатам поисков ничего нового. Конечно, сбивало с толку еще то, что Валери сама не знала, что именно ищет, на что следует обращать внимание. Досадливо зарычав, она подошла к двери в смежные апартаменты и в нерешительности замерла. Почему-то в последние дни ей становилось не по себе при мысли о том, чтобы переступить порог именно этой комнаты. И пьяные приставания были ни при чем, это началось раньше. Ощущение не было неприятным, скорее, неловким... Очень странно, особенно для прислуги, которая по определению вездесуща.
Глупость какая! Валери распахнула дверь и храбро вошла.
Коварство судьбы-злодейки поистине не знало границ: хозяин спальни медленно расхаживал по комнате с таким видом, словно что-то потерял или просто не знал, куда себя приткнуть. И все бы ничего, будь на нем халат или приснопамятная тога из простыни. Да хоть бы полотенце! Обернувшись на полдороге к гардеробу, он вопросительно уставился на горничную:
- Чем могу?..
Громко ахнув, Валери метнулась обратно в спальню Джейсона и вжалась в стену. Твою ж мать! Конечно, прислуге полагалось стучать. Но, черт подери, какой в этом смысл, если доподлинно известно, что человека нет дома?! И ведь его в самом деле не было, а если бы он вдруг вернулся, она бы непременно услышала! Как, как он пробрался через весь дом без единого шороха?!
И тут раздался его спокойный голос:
- Можете войти, я не кусаюсь. Когда не голоден, конечно.
Тихий, но отчетливый смешок.
Чувствуя, как пылают щеки, девушка крепче вцепилась в метелку для смахивания пыли, которую на всякий случай таскала с собой - маскировка! - и рискнула высунуться из-за косяка. Мизансцена практически не изменилась, месье так и торчал столбом посреди комнаты, с той лишь разницей, что теперь на нем красовался один из пушистых банных халатов.
- Сударь, бога ради, простите, так глупо вышло! - затараторила Валери. - Понимаете, я думала, вас нет, ну и это... как обычно... - она помахала метелкой и для наглядности провела мягкой щетиной по дверной ручке.
- Подобные недоразумения порой случаются, - отмахнулся он. - Все мы люди взрослые и ничего принципиально нового уже не увидим.
От ехидства в последней фразе Валери стушевалась окончательно и покраснела еще сильней, а рыжего это, похоже, забавляло.
- Да полно! - воскликнул он. - Лучше присядьте и поведайте, что за мракобесие тут творится.
- Так вы еще ничего не знаете?! О-о-о!
К моменту, когда горничная выдохлась, у Блисса уже шла кругом голова и даже не от подробностей, которыми его засыпали по самую макушку, факта бесследного исчезновения Альранте было вполне достаточно.
- Ну что за человек, на минуту оставить нельзя, - рассеянно пробормотал он.
- Почти сутки - для вас минута? - взъерошилась Валери, уже окончательно оправившаяся от первоначального смущения. - Весело же вам живется, должно быть!
Взгляд постояльца моментально стал злым и холодным.
- "Весело" - не совсем то слово, - произнес он, и девушка на всякий случай потупилась. - В любом случае, это вас не касается. Лучше сделайте кое-что для меня, пока я буду отсутствовать.
Валери приготовилась выслушивать распоряжения, но граф молчал. Краем глаза она заметила, как он уколол взглядом часы на каминной полке, потом внезапно обхватил ее лицо ладонями и развернул к себе. Получилось грубо, даже больно, но о том, чтобы вырваться, не было и речи.
- Полегче! - все-таки пискнула Валери. - Вы мне шею свернете!
- Возможно, позже. А пока - молчать и не перебивать. У меня мало времени, и большую его часть я уже умудрился растерять.
- Кто ж вам виноват!
- Тихо.
Тем не менее, хватка чуть ослабла. Зато глаза, казалось, нацелились выпить из нее всю душу. До дна. Он говорил и говорил, а она слушала, даже не пытаясь понять, почему этот взгляд так странно действует, будто гипнотизирует...
- Я могу исчезнуть в любой момент. Возможно, буду появляться и пропадать, как сегодня, без предупреждения. Насчет месье Анвилла ничего сказать не могу, но если он вдруг объявится, вы мне об этом сообщите. Коттедж оплачен еще на много дней вперед, сходите к управляющему и напомните об этом, пусть не вздумает вселять кого-либо еще за наш счет и без нашего ведома, иначе ему не поздоровится. Затем вы пойдете к себе, напишете два письма и отправите незамедлительно. Пока что все. Вперед, на подвиги!
Резко очнувшись, будто выпав из транса, Валери потрясла головой и осмотрелась. Комната была пуста. Его светлость господин Мэдиган снова изволили провалиться сквозь землю, точнее, сквозь пол, иного объяснения не было. С дотошностью полицейской ищейки обследовав шкаф, Валери так же обнаружила пропажу кое-каких вещей. Получается, граф успел не просто убраться, но и нормально одеться для выхода в город. Но, черт его дери, как?! Каким образом он все это проделал за... сколько? Часы тикали ровно и четко, минутная стрелка сдвинулась всего на одно деление. С наручными часами тоже все было в порядке.
Передать речи графа управляющему не составило труда. Больше того, Валери даже испытала от этого некоторое удовольствие. С письмами было сложнее.
- Какие письма? Что и кому я должна написать? Куда отправить? Нет, он просто издевается надо мной! А я-то считала его приличным человеком!
Продолжая возмущаться, Валери вернулась в свои комнаты, где была поймана доктором Дугласом и водворена в кровать с очередной капельницей. На какое-то время это избавило ее от необходимости писать неизвестно что неизвестно кому, но мысли об этом не оставляли ни на секунду, и чем дольше она противилась, тем сильнее преследовало ощущение, будто в мозг вонзают раскаленные иголки. Заметив ее состояние, доктор заявил, что такое бывает, дал ей обезболивающее и велел спать. Если бы она могла! Едва врач вышел за порог, девушка, проклиная все на свете, добрела до стола и коршуном набросилась на письменные принадлежности. То, что происходило дальше, было не так-то просто объяснить. Слова ложились на бумагу сами, как если бы она писала под диктовку. И все бы ничего, если бы в ушах, например, звучал какой-нибудь потусторонний голос, но нет, вокруг царила поистине гробовая тишина. Мало-помалу испуг, негодование и раздражение ушли, осталось лишь недоумение. Даже головная боль окончательно растворилась с последним росчерком пера. Это, кстати, удивляло не меньше всего прочего, ведь обычно Валери предпочитала нормальные шариковые ручки. Перья и чернила увлекали ее в детстве, но овладеть искусством писать чисто, без помарок и клякс, у нее так и не вышло, поэтому сейчас результаты весьма впечатляли: не то, что клякс, а даже характерных брызг не осталось. Повинуясь жгущему изнутри приказу, она опустила послание в плотный конверт и решительно надписала адрес. Прочитать ничего не смогла, потому что язык был какой-то тарабарский. Тогда Валери снова разозлилась. Зельеварение, телекинез и прочую дребедень она еще могла понять и принять, но то, что какой-то наглец компостирует ей мозги, переходило всякие границы.
- Ну, попадись мне только...
Пустые угрозы! Что может обычная девчонка против того, кто с легкостью играется чужими мыслями? Но если от души выругаться, почему-то жить становится легче.
Запечатывая конверт, Валери так торопилась, что порезалась о жесткий край, да так, что кровь брызнула во все стороны. Досталось и бумаге, и запасным конвертам, и салфетке под чернильным прибором, и даже на большое, в полный рост зеркало сбоку от стола попало несколько капель. Бранясь на все лады, девушка замотала палец носовым платком и порадовалась, что конверт, в отличие от нее, пострадал гораздо меньше: кровь осталась только с того самого края. Ну, месье Мэдиган... чтоб вас...
Не дав себе додумать, горничная подхватила злополучное письмо и бросилась в совятню. Вернувшись оттуда через некоторое время, она написала второе письмо, на сей раз вполне обычным французским языком, как ни странно, даже не слишком старомодным, но здесь, увы, не содержалось ничего интересного, только всякие распоряжения для слуг по содержанию и охране замка.
продолжение следует
Как и предполагалось, ничего серьезного с ней не произошло. Сильный ушиб, который будет мешать нормально жить еще какое-то время, но внутри все в полном порядке. Беда в том, что она плохо переносит боль, поэтому любая, даже самая пустячная травма, превращается в проблему космического масштаба. Разглядывая снимки и продолжая бурчать на тему изнеженности некоторых отдельно взятых горничных, дежурный врач ближайшей клиники, однако, кряхтел и сопел чересчур уж многозначительно, не забывая то и дело напоминать, как ей повезло. В определенном смысле, повезло, да. В конце концов, зацикленная на еде коровища запросто могла распороть ей живот - и прости-прощай. К счастью, удалось обойтись парой уколов, теперь только пожить несколько дней на обезболивающем и на капельницах с раствором, препятствующим образованию гематом и прочей дряни. Бегать, прыгать, наклоняться без надобности и поднимать что-либо тяжелее тарелки с едой ей запретили. Есть, кстати, запретили тоже. Не совсем, конечно, но ввели довольно суровые ограничения. При ее комплекции за неделю можно сурово отощать, но это поправимо. В другие подробности Валери не вникала, ей важно было увильнуть от госпитализации. Больницы, даже самые роскошные, она ненавидела, и перспектива угодить туда хотя бы на сутки пугала ее до истерики. Доктор Дуглас знал об этом, посему не настаивал, кроме того, он отлично справлялся с капельницами в домашних условиях, так что этот аргумент поставил в споре двух медицинских светил жирную точку. Осознав, что она может валяться в своей кровати в "Райском уголке", Валери заметно успокоилась и сразу почувствовала себя лучше. Тем не менее, доктор не счел нужным пренебрегать полученными рекомендациями, и первая ночь прошла с иглой в руке и бдительным стражем у изголовья.
Несмотря на пережитый стресс и лекарства, сон почему-то не шел, в итоге большая часть ночи вылетела псу под хвост. Утешало то, что завтра не требовалось вставать спозаранку, даже если обитатели ее коттеджа вернутся. Она больна, у нее есть куча соответствующих бумажек, баста. И все-таки, засыпая уже под утро, Валери искренне сочувствовала утащенному в тюрьму черному графу, негодовала по поводу бесследного исчезновения рыжего и откровенно печалилась, что рядом всего лишь почтенный мистер Дуглас. Он, конечно, хороший человек, добрый, внимательный... и все же видеть на его месте Джейсона было бы гораздо приятнее. Джейсон... Джей... когда-то он теперь появится... и если бы мысли о нем вызывали романтичные вздохи, все было бы вполне понятно, но почему-то на душе скребли кошки.
Шквал новостей обрушился с самого утра. И интернет, и обычные газеты пестрили сообщениями о загадочном происшествии в 13-м участке, про телевизор и говорить не приходилось. И, что странно, пока информации на второсортных каналах мелькало на порядок больше; главные не то замалчивали инцидент, зная что-то, о чем не знали журналюги помельче, не то не придавали ему особого значения. В конце концов, если бы это случилось в нормальном мире, половина слухов могла оказаться как раз слухами или чьей-то дурацкой шуткой. Но загвоздка в том, что Перекресток нормальным местом никак не назовешь. К тому же доктор Дуглас еще с вечера обмолвился, что месье Анвилла уволокли именно в этот злополучный участок... откуда он благополучно сбежал. Или все-таки пропал? Сомнительное какое-то везение на тринадцатые числа... вот так не захочешь, а станешь суеверной. Компаньон месье тоже будто сквозь землю провалился. В связи с этим, Валери отчаянно пыталась вспомнить, отдавали ли господа какие-то особые распоряжения насчет ужина, но не могла. То есть либо месье Мэдиган намеревался вернуться, либо она ни на что не годная безмозглая курица, неспособная запоминать простейшие вещи. Зная себя, Валери уверенно делала ставку на первое. Тем тревожнее становилось на душе с каждым часом, проведенным в коттедже в полном одиночестве. И одновременно с тревогой все сильнее разбирало любопытство.
Как и любая горничная, Валери частенько злоупотребляла служебным положением в том смысле, что в отсутствие хозяев изучала их, опираясь на то, в каком состоянии они содержат комнаты, где и как сложены или раскиданы их личные вещи, что прячут, а что не боятся оставлять на виду, как часто приходится за ними прибирать и так далее. Иногда это ровным счетом ничего не значило, а иногда помогало лучше разобраться, что из себя представляет тот или иной человек и как следует себя с ним вести. Иногда попадались абсолютно невыразительные типы, снаружи и изнутри одинаково серые и скучные, но иногда встречались весьма любопытные экземпляры, и сейчас был тот самый случай.
Больше всего Валери занимал месье Мэдиган. Разумеется, если не считать Джейсона, уж к нему-то у нее проснулся самый что ни на есть конкретный интерес. А вот двухметровый костлявый верзила с этими его дьявольскими глазами и абсолютно непонятным поведением... к нему Валери испытывала смешанные чувства, особенно в свете всех последних событий. С одной стороны, она по-прежнему была возмущена, с другой... неважно. Еще она поймала себя на мысли, что рыжая косища успела стать предметом ее самой черной зависти. Ну, блин, приехали. Так, подруга, выкинь-ка из головы всякую дурь и займись тем, чем собиралась. Момент слишком удачный, чтобы бездарно упустить его.
Словно хищница, готовая в любой момент прыгнуть и вцепиться жертве в глотку, Валери отправилась на охоту, то бишь методично, шаг за шагом, заново исследовать каждую комнату в коттедже. Увы, ее постигло разочарование. Постояльцы, похоже, вообще не бывали в других комнатах, кроме своих спален, плюс гостиная, столовая и кухня. Но первые две удачно заменяли друг друга (обоим графам было абсолютно все равно, где трапезничать, они в упор не замечали, если обед подать не туда, куда полагается, а может, их устраивало то, что еду в прямом смысле подносят на блюдечке и не надо никуда идти, можно продолжать начатый разговор), а в кухне теперь лучше было не шариться без ведома месье Анвилла. Хотя бы потому, что велика вероятность случайно чем-нибудь отравиться. Праведный гнев владельца всех этих баночек, колбочек, порошков и травок в случае, если кто-то что-то разобьет или прольет, Валери не беспокоил, все-таки в отношении прислуги граф проявлял себя на редкость пофигистично, но вот отравление - штука серьезная, и предупреждения подобного толка она старалась уважать, в конце концов, собственная жизнь ей еще не слишком надоела.
В спальне "профессора Снейпа", как Валери продолжала называть графа про себя, тоже не нашлось ничего значительного. Немного одежды... как-то даже слишком мало для человека с титулом... оружие, куча бумаги, исписанной едва читаемым почерком, альбомные листы с рисунками... но эта часть графских сокровищ имела отношение непосредственно к Перекрестку. Он записывал и рисовал все для него новое, необычное, странное, опасное, и все эти записи носили исключительно информативный характер. Только факты, ни единого слова о личном впечатлении. Даже комментарии, начинавшиеся словами "полагаю, что...", "я считаю...", "мне показалось..." и тому подобными, были короткими и сухими. Ни одного проявления эмоций. Ничего. Дорого бы Валери дала за то, чтобы почитать его личный дневник... да только вряд ли он есть у такого человека.
Аккуратно сложив все, как было, девушка прибрала кое-что из вещей мадам де Брюи, которые та раскидывала, где ни попадя, и покосилась на один из наглухо запиравшихся ящиков в комоде. Там месье держал свой невозможно тяжелый пояс, но здесь все было до жути банально: почти в любом приключенческом романе обязательно найдется герой, таскающий деньги или драгоценности на себе только так и никак иначе. Хотя... если пояс сделан грамотно, он не слишком обременит владельца и не бросится в глаза потенциальным грабителям. Пояс месье Анвилла был именно таким. И наверняка сейчас лежал здесь, хотя в гостиничном сейфе было бы разумнее. Учитывая, чем обернулся для господина графа вчерашний вечер... Валери вздохнула и вышла из спальни. Ну, что ж, по крайней мере, у его компаньона есть средства для внесения залога, если потребуется. Никто ведь не говорил, что сбежавшего нельзя поймать и снова посадить. Кстати, о компаньоне. Где все-таки носит этого рыжего беса?
- А что если он тоже куда-нибудь вляпался? - пробормотала Валери, входя в комнату Джейсона. - Нет, это было бы слишком. Даже для них.
Обиталище так называемого помощника не прибавило к результатам поисков ничего нового. Конечно, сбивало с толку еще то, что Валери сама не знала, что именно ищет, на что следует обращать внимание. Досадливо зарычав, она подошла к двери в смежные апартаменты и в нерешительности замерла. Почему-то в последние дни ей становилось не по себе при мысли о том, чтобы переступить порог именно этой комнаты. И пьяные приставания были ни при чем, это началось раньше. Ощущение не было неприятным, скорее, неловким... Очень странно, особенно для прислуги, которая по определению вездесуща.
Глупость какая! Валери распахнула дверь и храбро вошла.
Коварство судьбы-злодейки поистине не знало границ: хозяин спальни медленно расхаживал по комнате с таким видом, словно что-то потерял или просто не знал, куда себя приткнуть. И все бы ничего, будь на нем халат или приснопамятная тога из простыни. Да хоть бы полотенце! Обернувшись на полдороге к гардеробу, он вопросительно уставился на горничную:
- Чем могу?..
Громко ахнув, Валери метнулась обратно в спальню Джейсона и вжалась в стену. Твою ж мать! Конечно, прислуге полагалось стучать. Но, черт подери, какой в этом смысл, если доподлинно известно, что человека нет дома?! И ведь его в самом деле не было, а если бы он вдруг вернулся, она бы непременно услышала! Как, как он пробрался через весь дом без единого шороха?!
И тут раздался его спокойный голос:
- Можете войти, я не кусаюсь. Когда не голоден, конечно.
Тихий, но отчетливый смешок.
Чувствуя, как пылают щеки, девушка крепче вцепилась в метелку для смахивания пыли, которую на всякий случай таскала с собой - маскировка! - и рискнула высунуться из-за косяка. Мизансцена практически не изменилась, месье так и торчал столбом посреди комнаты, с той лишь разницей, что теперь на нем красовался один из пушистых банных халатов.
- Сударь, бога ради, простите, так глупо вышло! - затараторила Валери. - Понимаете, я думала, вас нет, ну и это... как обычно... - она помахала метелкой и для наглядности провела мягкой щетиной по дверной ручке.
- Подобные недоразумения порой случаются, - отмахнулся он. - Все мы люди взрослые и ничего принципиально нового уже не увидим.
От ехидства в последней фразе Валери стушевалась окончательно и покраснела еще сильней, а рыжего это, похоже, забавляло.
- Да полно! - воскликнул он. - Лучше присядьте и поведайте, что за мракобесие тут творится.
- Так вы еще ничего не знаете?! О-о-о!
К моменту, когда горничная выдохлась, у Блисса уже шла кругом голова и даже не от подробностей, которыми его засыпали по самую макушку, факта бесследного исчезновения Альранте было вполне достаточно.
- Ну что за человек, на минуту оставить нельзя, - рассеянно пробормотал он.
- Почти сутки - для вас минута? - взъерошилась Валери, уже окончательно оправившаяся от первоначального смущения. - Весело же вам живется, должно быть!
Взгляд постояльца моментально стал злым и холодным.
- "Весело" - не совсем то слово, - произнес он, и девушка на всякий случай потупилась. - В любом случае, это вас не касается. Лучше сделайте кое-что для меня, пока я буду отсутствовать.
Валери приготовилась выслушивать распоряжения, но граф молчал. Краем глаза она заметила, как он уколол взглядом часы на каминной полке, потом внезапно обхватил ее лицо ладонями и развернул к себе. Получилось грубо, даже больно, но о том, чтобы вырваться, не было и речи.
- Полегче! - все-таки пискнула Валери. - Вы мне шею свернете!
- Возможно, позже. А пока - молчать и не перебивать. У меня мало времени, и большую его часть я уже умудрился растерять.
- Кто ж вам виноват!
- Тихо.
Тем не менее, хватка чуть ослабла. Зато глаза, казалось, нацелились выпить из нее всю душу. До дна. Он говорил и говорил, а она слушала, даже не пытаясь понять, почему этот взгляд так странно действует, будто гипнотизирует...
- Я могу исчезнуть в любой момент. Возможно, буду появляться и пропадать, как сегодня, без предупреждения. Насчет месье Анвилла ничего сказать не могу, но если он вдруг объявится, вы мне об этом сообщите. Коттедж оплачен еще на много дней вперед, сходите к управляющему и напомните об этом, пусть не вздумает вселять кого-либо еще за наш счет и без нашего ведома, иначе ему не поздоровится. Затем вы пойдете к себе, напишете два письма и отправите незамедлительно. Пока что все. Вперед, на подвиги!
Резко очнувшись, будто выпав из транса, Валери потрясла головой и осмотрелась. Комната была пуста. Его светлость господин Мэдиган снова изволили провалиться сквозь землю, точнее, сквозь пол, иного объяснения не было. С дотошностью полицейской ищейки обследовав шкаф, Валери так же обнаружила пропажу кое-каких вещей. Получается, граф успел не просто убраться, но и нормально одеться для выхода в город. Но, черт его дери, как?! Каким образом он все это проделал за... сколько? Часы тикали ровно и четко, минутная стрелка сдвинулась всего на одно деление. С наручными часами тоже все было в порядке.
Передать речи графа управляющему не составило труда. Больше того, Валери даже испытала от этого некоторое удовольствие. С письмами было сложнее.
- Какие письма? Что и кому я должна написать? Куда отправить? Нет, он просто издевается надо мной! А я-то считала его приличным человеком!
Продолжая возмущаться, Валери вернулась в свои комнаты, где была поймана доктором Дугласом и водворена в кровать с очередной капельницей. На какое-то время это избавило ее от необходимости писать неизвестно что неизвестно кому, но мысли об этом не оставляли ни на секунду, и чем дольше она противилась, тем сильнее преследовало ощущение, будто в мозг вонзают раскаленные иголки. Заметив ее состояние, доктор заявил, что такое бывает, дал ей обезболивающее и велел спать. Если бы она могла! Едва врач вышел за порог, девушка, проклиная все на свете, добрела до стола и коршуном набросилась на письменные принадлежности. То, что происходило дальше, было не так-то просто объяснить. Слова ложились на бумагу сами, как если бы она писала под диктовку. И все бы ничего, если бы в ушах, например, звучал какой-нибудь потусторонний голос, но нет, вокруг царила поистине гробовая тишина. Мало-помалу испуг, негодование и раздражение ушли, осталось лишь недоумение. Даже головная боль окончательно растворилась с последним росчерком пера. Это, кстати, удивляло не меньше всего прочего, ведь обычно Валери предпочитала нормальные шариковые ручки. Перья и чернила увлекали ее в детстве, но овладеть искусством писать чисто, без помарок и клякс, у нее так и не вышло, поэтому сейчас результаты весьма впечатляли: не то, что клякс, а даже характерных брызг не осталось. Повинуясь жгущему изнутри приказу, она опустила послание в плотный конверт и решительно надписала адрес. Прочитать ничего не смогла, потому что язык был какой-то тарабарский. Тогда Валери снова разозлилась. Зельеварение, телекинез и прочую дребедень она еще могла понять и принять, но то, что какой-то наглец компостирует ей мозги, переходило всякие границы.
- Ну, попадись мне только...
Пустые угрозы! Что может обычная девчонка против того, кто с легкостью играется чужими мыслями? Но если от души выругаться, почему-то жить становится легче.
Запечатывая конверт, Валери так торопилась, что порезалась о жесткий край, да так, что кровь брызнула во все стороны. Досталось и бумаге, и запасным конвертам, и салфетке под чернильным прибором, и даже на большое, в полный рост зеркало сбоку от стола попало несколько капель. Бранясь на все лады, девушка замотала палец носовым платком и порадовалась, что конверт, в отличие от нее, пострадал гораздо меньше: кровь осталась только с того самого края. Ну, месье Мэдиган... чтоб вас...
Не дав себе додумать, горничная подхватила злополучное письмо и бросилась в совятню. Вернувшись оттуда через некоторое время, она написала второе письмо, на сей раз вполне обычным французским языком, как ни странно, даже не слишком старомодным, но здесь, увы, не содержалось ничего интересного, только всякие распоряжения для слуг по содержанию и охране замка.
продолжение следует