Жизнь
Уныние.
Уныние пришло на смену боли. Черная волчица с синими глазами почти ползла по снежному склону. Лапы разъезжались, их будто магнитом тянуло к краю обрыва. Но это мысли человека, наблюдавшего за волчицей. Болью ее движения отзывались в сердце, хотелось подойти и столкнуть ее вниз. Только чтобы не видеть больше расплывающийся на снегу кровавый след, не множить его страшную дорогу.
Никаких мыслей не было у волчицы, она просто ползла вперед, есть силы - надо ползти, доползла до укрытия - можно упасть и, наконец, вылизать рваные края кожи по всему животу. Кровь вытекала вместе с силами, край обрыва тускнел и туманился. Волчица ползла, человек наблюдал.
Как это можно вынести? Надо выстрелить, надо выстрелить... Но что-то останавливало, уважение к силе жизни волчицы. Казалось, ее шерсть становится синей, или это кровавый след так оттенял ее. Как флаг воли к жизни, состоящий из полос белого снега, красной крови и черной точки, соединяющей их.
Как страшно видеть смерть сильного благородного зверя, человек отвернулся, чтобы слезы скатились уже из глаз. Так больно и такой никчемной кажется своя жизнь, мысли, сомнения, страхи. Волчица ползла, инстинкт неумолимо подсказывал: ползти. И она видела провал в скале, который не был виден человеку. И ползла к нему, провал тускнел, синие глаза отказывались видеть, лапы не слушались, она ползла. Ползла, ползла, размазывая кровь по снегу. Снег набился в рану на животе и немного остановил кровь. Провал - цель. Ползти. Скатившись в яму провала, волчица застыла, силы покинули, она только перекатилась на бок, чтобы зализать рану, даже если не останется сил переворачиваться дальше. Глаза закрылись и пустота…
Человек нагнулся над обрывом, он увидел провал. Холодный ветер сдул слезу на жестком лице, он вобрал в легкие воздуха, вдохнул глубоко и закричал нечеловеческим криком, повторившимся эхом в горах. И столько было в этом муки и боли, что потерявшая сознание волчица, встрепенулась. Не испугалась - нет. Пришла в себя, как пациент реанимации после электрошока. Вслушивалась мгновение в затихающее эхо крика, то ли раненого зверя, то ли умирающего заживо от внутренней боли человека, и начала зализывать рану, зубами выгрызая из своей плоти ветки и листья. И сглаживая судьбу, готовясь жить.
Человек шел, не глядя вперед, ноги вели его по знакомым тропам, перед глазами стоял кровавый след, оставшийся от волчицы. А в груди, вместо привычного надгробного камня, была пустота, и он еще не чувствовал как из этой черной пустоты начинает пробиваться свет, который был там всегда.
Ночь накрывала скалы одеялом. Метель напевала вечную песню камням. А каждый в этот день получил свое. То, что смог увидеть и принять.
Уныние пришло на смену боли. Черная волчица с синими глазами почти ползла по снежному склону. Лапы разъезжались, их будто магнитом тянуло к краю обрыва. Но это мысли человека, наблюдавшего за волчицей. Болью ее движения отзывались в сердце, хотелось подойти и столкнуть ее вниз. Только чтобы не видеть больше расплывающийся на снегу кровавый след, не множить его страшную дорогу.
Никаких мыслей не было у волчицы, она просто ползла вперед, есть силы - надо ползти, доползла до укрытия - можно упасть и, наконец, вылизать рваные края кожи по всему животу. Кровь вытекала вместе с силами, край обрыва тускнел и туманился. Волчица ползла, человек наблюдал.
Как это можно вынести? Надо выстрелить, надо выстрелить... Но что-то останавливало, уважение к силе жизни волчицы. Казалось, ее шерсть становится синей, или это кровавый след так оттенял ее. Как флаг воли к жизни, состоящий из полос белого снега, красной крови и черной точки, соединяющей их.
Как страшно видеть смерть сильного благородного зверя, человек отвернулся, чтобы слезы скатились уже из глаз. Так больно и такой никчемной кажется своя жизнь, мысли, сомнения, страхи. Волчица ползла, инстинкт неумолимо подсказывал: ползти. И она видела провал в скале, который не был виден человеку. И ползла к нему, провал тускнел, синие глаза отказывались видеть, лапы не слушались, она ползла. Ползла, ползла, размазывая кровь по снегу. Снег набился в рану на животе и немного остановил кровь. Провал - цель. Ползти. Скатившись в яму провала, волчица застыла, силы покинули, она только перекатилась на бок, чтобы зализать рану, даже если не останется сил переворачиваться дальше. Глаза закрылись и пустота…
Человек нагнулся над обрывом, он увидел провал. Холодный ветер сдул слезу на жестком лице, он вобрал в легкие воздуха, вдохнул глубоко и закричал нечеловеческим криком, повторившимся эхом в горах. И столько было в этом муки и боли, что потерявшая сознание волчица, встрепенулась. Не испугалась - нет. Пришла в себя, как пациент реанимации после электрошока. Вслушивалась мгновение в затихающее эхо крика, то ли раненого зверя, то ли умирающего заживо от внутренней боли человека, и начала зализывать рану, зубами выгрызая из своей плоти ветки и листья. И сглаживая судьбу, готовясь жить.
Человек шел, не глядя вперед, ноги вели его по знакомым тропам, перед глазами стоял кровавый след, оставшийся от волчицы. А в груди, вместо привычного надгробного камня, была пустота, и он еще не чувствовал как из этой черной пустоты начинает пробиваться свет, который был там всегда.
Ночь накрывала скалы одеялом. Метель напевала вечную песню камням. А каждый в этот день получил свое. То, что смог увидеть и принять.