24 июня
Я сижу на краю большого, теплого, шершавого, поросшего желтым лишайником камня. То есть это это днем было видно, что лишайник желтый. А сейчас - сейчас ночь. Справа от меня сидит Никитка, за спиной - Саня, где-то слева у обрыва стоит Кир. Внизу, на 700 метров ниже, раскинулась Сицилия, от которой сейчас видна только сетка огней домов, побережье, где огни пропадают, и пара светящихся точек в море. Корабли? Маяки? За ними - силуэт большого горбатого острова. За спиной висит Луна, которой сейчас ровно половина. Над головой висит большой Медведь и его звездные сородичи. Я залипаю в стеллариум на телефоне и пытаюсь идентифицировать эти яркие точечки, дать им имена и даже отыскать Млечный путь.
Парни обсуждают перенормировки в тории возмущений, парадокс Белла и жизнь на иных планетах, мечтают, как заработают на дом с бассейном как вооон там внизу, хотя бы на один на двоих, и ругаются при этом как сапожники. Нет, как физтехи. И не будь я сама физтехом, у меня бы уши свернулись в трубочки, но за четыре года я не только привыкла, но и сама изъясняюсь уже не лучше.
"Мне 25, меня зовут Фокс, я гангстер."
Мне 21, меня зовут Ната, и я чувствую, что у меня много-много сил, и много-много времени впереди, и никакие вопросы Санька про "скоро мы все умрем" меня не запугают.
П.С.: тут каждый второй катается на мопеде/моте. У меня голова устала на них оборачиваться.
Парни обсуждают перенормировки в тории возмущений, парадокс Белла и жизнь на иных планетах, мечтают, как заработают на дом с бассейном как вооон там внизу, хотя бы на один на двоих, и ругаются при этом как сапожники. Нет, как физтехи. И не будь я сама физтехом, у меня бы уши свернулись в трубочки, но за четыре года я не только привыкла, но и сама изъясняюсь уже не лучше.
"Мне 25, меня зовут Фокс, я гангстер."
Мне 21, меня зовут Ната, и я чувствую, что у меня много-много сил, и много-много времени впереди, и никакие вопросы Санька про "скоро мы все умрем" меня не запугают.
П.С.: тут каждый второй катается на мопеде/моте. У меня голова устала на них оборачиваться.