Разорённое гнездо.
-Знаешь, Кать, а я их, людей, которые такое делают, уже понимаю. Как бы дико не звучало, но понимаю, когда выносят всё до последней мелочи. В такие ж моменты всё человеческое выключается. И вообще там другие мерки начинаются. Пока сама не почувствуешь - не поймёшь.
Мы с Танькой зависаем в скайпе. Я - в Питере, она сейчас - в своём Киеве.
В самом конце лета она приезжала, и жила у меня почти два месяца. Приходила в себя.
Тогда мы вот так же болтали по скайпу, точнее, я болтала, а она сидела, глядя в одну точку, а потом я сказала: "Приезжай, тебе нужно сменить обстановку. А лучше даже страну." И заказала ей билет. Вряд ли она была тогда в состоянии выполнить даже такие простые действия.
Я встречала её в аэропорту в страшном состоянии, странно и криво улыбающуюся, с почти уже сошедшим синяком на лице, оставшимся от их последней встречи с её мужчиной, когда она, уже забрав свои вещи, пришла поговорить, потому что осталось чувство мутности и незавершённости… а он уже - с другой. Весёлой, наглой, в платьице, с цветами.
А потом мы поехали с Танькой ко мне и полночи пили ром. Только мы тогда, конечно, говорили совсем о другом.
В те пару месяцев, что Танька жила здесь, у меня собирались девчонки, и Лизка была, и приезжала даже как-то "послеразводная" Сашка, и мы сидели, разговаривали.
"Ооо, можешь не говорить, дай я закончу!" - ржала Сашка. И вываливала за Таньку, рассказывающую очередной виток своей истории, продолжение. - "А потом он сделал то-то и то-то, а ты поступила вот так? Так было, ага?".
И нам становилось весело: смешно, насколько похожи бывают в жизни истории. И люди похожи.
И то, как действуют и чувствуют - тоже.
С того момента прошло уже полгода.
Танька оклемалась, давно вернулась домой, завела себе даже мальчишку, и мы снова торчим в скайпе и говорим про жизнь.
Танька вспоминает, как уходила из квартиры мужчины, с которым прожила почти два года. Не уходила, убегала, потому что дальше так жить было нельзя, всё стало неприятно и мутно, и чувство было - ну конечно же! - что всё делают её же руками.
Он, не говоря ничего прямо, старательно загонял её в такие рамки, что не уйти она уже просто не могла.
Точнее, могла бы остаться, но пришлось бы сломаться, и совсем уж дёшево продать свои акции.
-Знаешь, - говорит Таня, - а я их в чём-то понимаю. Как бы дико не звучало, но понимаю людей, которые, уходя, забирают всё. В такие моменты реально всё человеческое выключается. И вообще там другие мерки начинаются. Пока сама не почувствуешь - не поймёшь.
Мы только-только обсудили очередную нелепую и где-то вычитанную историю о том, как чей-то муж, уходя, вывез из квартиры все-все вещи. История была банальна, нелепа и мелочна до безобразия: как раз то, что потом собирает сотни комментов, в духе "оооо, а мой даже шампунь забрал, и мясо из морозилки вывез".
И все ржут, и обсуждают эту мелочность, что а вот: был человек человеком, и тут такое...
-Я бы раньше поржала, - говорит Танька, - а теперь… Кать, я ж очень хорошо помню, как, ещё до всего этого, до этой последней встречи нашей... он был на работе, а я уже понимаю, что мне нужно уходить, прямо сейчас, убегать, иначе - край. И я хожу по его квартире, ну, то есть, по квартире, где мы жили, по бывшей типа нашей, собираю вещи, и собираю прям так скрупулёзно, до мелочей, мне ничего там оставлять не хочется, из того, что при мне появилось. Хотя что там было забирать… в основном-то, свои тряпки, косметику...
Но я, веришь, из ванной хотела шампуни забрать, мне было жалко оставлять там даже те, в которых на донышке. Я в последний момент одуплилась, чтобы не трогать, а то ведь как бы это выглядело! Но я хотела, я хорошо помню.
Оно всё копейки стоит, но дело не в мелочности.
Просто оно всё появилось при мне, понимаешь?
У нас плита была, электро, ну как плита, панель, две конфорки, мы её вместе купили, в самом начале… она мне нафиг не нужна, у меня дома газ, мне эту панель поношенную разве что выкинуть бы осталось, но я очень хотела её забрать. Просто чтоб она там не оставалась, чтоб не доставалась ему. Не забрала, угомонилась, оставила. А стоило, Кать.
А ещё, Кать, я до сих пор про подушки вспоминаю.
Мы когда жить начали, у него были какие-то совершенно ужасные подушки. Старые, сбитые, неудобные. И я принесла туда свои. Они там в итоге остались. Не знаю, на кой чёрт я их там оставила. Не хотела казаться совсем уж...
А мне вот до сих пор так жалко тех подушек! Надо было их забрать оттуда, не надо было их оставлять! Забрать всё то, что появилось при мне!
Пох*й на него уже, он дрянь-человек, а подушек мне жаль. И пусть бы он потом всем рассказывал, пусть бы я как угодно выглядела. Они копейки стоили, да и мы на них два года почти толклись, они уже тоже потасканные были, те подушки, но они - мои. Я на них должна была спать, а выходит, спит сейчас какая-то левая беременная курица. На моих подушках. Я забрала оттуда своё постельное бельё, а подушки зачем-то оставила.
Я себе давно уже другие купила, но тех мне всё равно жаль.
Мне всего жаль, что я там оставила. И ведь пустяки, оттуда и нечего было забирать, кроме шмоток своих, но… Мне жаль покрывала серого, которое там осталось, я его тоже из дома как-то принесла… я себе давно новое купила, но… Мне часов жаль настенных, потому что те часы мне нравились. Я их туда купила, они копеечные, но… я их когда в магазине увидела, сразу решила, что вот такие хочу, я ж помню, как я их несла к нам домой.
И я, бл*ть, не мелочная, ты же знаешь, мне ничего не было жалко, ты знаешь всю эту нашу историю, как я все деньги, что зарабатывала, отдавала в ту нашу типа семью, себе на туфлях могла сэкономить, всё туда. А теперь мне жаль, что там остались часы за сто гривен.
И подушки. По сто пятьдесят.
Это не его часы. И не её.
Не в деньгах дело, просто я в эти мелочи какие-то душу вкладывала, я себе гнездо обустраивала. А тут вдруг раз - и то, что я делала для себя, достанется не мне. И я ведь тогда уже понимала, что я ухожу, и моё место рано или поздно кто-то займёт. И зачем там оставлять хоть что-то? Для кого-то? Да пусть они тоже душу вложат!
Не жалко денег, какие там деньги, жалко вложенной души. Хотя даже если и денег. Наверное, когда вложены какие-то большие деньги, жаль ещё больше. Но там тоже дело не в деньгах. И не в вещах. Дело в том, что ты готов был отдать и отдавал.
Когда, знаешь, ты для себя стараешься, для себя и "для нас", потому что ты часть этого "мы", а нас больше нет. Есть ты отдельно, и он отдельно, и ведь он же рано или поздно припрёт в этот дом какую-то соску. И ты это понимаешь. И так ведь и случилось. И теперь на тех подушках спит, и на том покрывале трётся жопой его эта сельская тупая девка, которую он через неделю после меня нашёл.
И да, Кать, вот этого не понять, пока ты в таком пи*деце не находишься… я когда уходила (а ты знаешь, в каком кошмаре я тогда была… когда видишь, как оно всё рушится, а ты ничего сделать не можешь, от тебя ничего не зависит)... была у меня мысль... вплоть до того, чтоб порезать нафиг все те вещи, которые я ему покупала, чтоб он без меня их не носил, потому что я душу вкладывала, когда выбирала-искала ему потеплее, поинтереснее. Чтобы он выглядел хорошо.
Не тронула, конечно. В последний момент взяла себя в руки. Как с теми подушками и часами. Но могла, точно знаю: могла. Просто силой сдержалась.
А сейчас думаю: надо было. И пусть бы это выглядело как угодно.
И я понимаю сейчас мужчин, которые подарки свои назад забирают. Потому что какого чёрта вкладываться в чужое гнездо? Пока человек рядом - он пользуется любым твоим расположением. А если он уже не твой - то к чёрту это всё. Зачем? Чтобы он перед кем-то другим красовался в том, во что ты душу вкладывал?
Это сложно объяснить, Кать. Человеку в нормальном состоянии, человеку, который не побывал - сложно. Это надо просто хоть раз в жизни почувствовать.
Знаешь, когда расходишься мирно, друзьями, когда все всё понимают, и все согласны, пожелали друг другу удачи - так то одно.
А когда что-то идёт не так, когда тебя бросают, или как-то с тобой нехорошо поступают, или вот вообще как у меня - поворачивают всё так, что тебя вынуждают уйти, когда всё оказывается сделанным как бы твоими руками - это совсем другое.
И да, вот там уже эта мелочность включается, и не в деньгах дело, а в том, чтоб камня на камне, чтоб ничего этому человеку, который у тебя кусок души отгрыз, не осталось.
Ничего из того, что появилось, пока там был ты! И пофиг, за чьи это деньги куплено, совместно нажитое, не совместно, подаренное, найденное... просто оно появилось при тебе, понимаешь?
Это было твоё гнездо. А раз гнезда больше нет...
Ты же в этот момент не соображаешь. Ты просто понимаешь, что твоё гнездо разорили, что от тебя кусок отгрызли, такой кусок, что непонятно, как восстанавливаться, и тебе уже становится вообще никого не жалко.
Какая там человечность? Ты убить можешь. А тут какие-то вещи...
* * * * *
Я молчу и слушаю. И почему-то вдруг понимаю её.
Я вспоминаю вдруг про отвёртку, которую я однажды чуть не захреначила в спину одному человеку, тоже бывшему тогда для меня очень, запредельно близким. Я готова была сдувать с него пылинки, а потом так же готова была всадить ему отвёртку, на всю длину, с размаха, по рукоятку, потому что он тоже разорил моё гнездо.
Я её держала в руках и понимала: ещё чуть, ещё вот чуть... потом, конечно, будет суд. Это меня и удержало, каким-то остаточком благоразумия. Но как доходят до аффектов - я уже понимаю. Когда между "чуть" и "всё" - остаётся меньше полушага.
Эта отвёртка потом ещё очень долго лежала на кухне. И мы разбежались, конечно.
Я вспоминаю, как встречала Таньку в аэропорту, нервно смеющуюся, с синяком, оставшимся от последней с тем её мужчиной встречи, помню сбежавшую аж в другую страну, лишь бы подальше от того всего.
Вспоминаю, как слонялась она по квартире, или слушала "я скучаю по тебе", а потом совершенно сухо и зло говорила, что даже если встретила бы его на улице - перешла бы на другую сторону. И вспоминаю даже, как она рассказывала, что и не любила его, но просто он был для неё самым близким, самым родным в жизни человеком. И лучше бы он умер. И пусть бы он умер. Тогда бы осталась хоть какая-то хорошая память. Чем вот так.
Вспоминаю это всё. И понимаю, как может быть жаль дешёвых подушек.
Потому что они были твои.
________
© Екатерина Безымянная
Мы с Танькой зависаем в скайпе. Я - в Питере, она сейчас - в своём Киеве.
В самом конце лета она приезжала, и жила у меня почти два месяца. Приходила в себя.
Тогда мы вот так же болтали по скайпу, точнее, я болтала, а она сидела, глядя в одну точку, а потом я сказала: "Приезжай, тебе нужно сменить обстановку. А лучше даже страну." И заказала ей билет. Вряд ли она была тогда в состоянии выполнить даже такие простые действия.
Я встречала её в аэропорту в страшном состоянии, странно и криво улыбающуюся, с почти уже сошедшим синяком на лице, оставшимся от их последней встречи с её мужчиной, когда она, уже забрав свои вещи, пришла поговорить, потому что осталось чувство мутности и незавершённости… а он уже - с другой. Весёлой, наглой, в платьице, с цветами.
А потом мы поехали с Танькой ко мне и полночи пили ром. Только мы тогда, конечно, говорили совсем о другом.
В те пару месяцев, что Танька жила здесь, у меня собирались девчонки, и Лизка была, и приезжала даже как-то "послеразводная" Сашка, и мы сидели, разговаривали.
"Ооо, можешь не говорить, дай я закончу!" - ржала Сашка. И вываливала за Таньку, рассказывающую очередной виток своей истории, продолжение. - "А потом он сделал то-то и то-то, а ты поступила вот так? Так было, ага?".
И нам становилось весело: смешно, насколько похожи бывают в жизни истории. И люди похожи.
И то, как действуют и чувствуют - тоже.
С того момента прошло уже полгода.
Танька оклемалась, давно вернулась домой, завела себе даже мальчишку, и мы снова торчим в скайпе и говорим про жизнь.
Танька вспоминает, как уходила из квартиры мужчины, с которым прожила почти два года. Не уходила, убегала, потому что дальше так жить было нельзя, всё стало неприятно и мутно, и чувство было - ну конечно же! - что всё делают её же руками.
Он, не говоря ничего прямо, старательно загонял её в такие рамки, что не уйти она уже просто не могла.
Точнее, могла бы остаться, но пришлось бы сломаться, и совсем уж дёшево продать свои акции.
-Знаешь, - говорит Таня, - а я их в чём-то понимаю. Как бы дико не звучало, но понимаю людей, которые, уходя, забирают всё. В такие моменты реально всё человеческое выключается. И вообще там другие мерки начинаются. Пока сама не почувствуешь - не поймёшь.
Мы только-только обсудили очередную нелепую и где-то вычитанную историю о том, как чей-то муж, уходя, вывез из квартиры все-все вещи. История была банальна, нелепа и мелочна до безобразия: как раз то, что потом собирает сотни комментов, в духе "оооо, а мой даже шампунь забрал, и мясо из морозилки вывез".
И все ржут, и обсуждают эту мелочность, что а вот: был человек человеком, и тут такое...
-Я бы раньше поржала, - говорит Танька, - а теперь… Кать, я ж очень хорошо помню, как, ещё до всего этого, до этой последней встречи нашей... он был на работе, а я уже понимаю, что мне нужно уходить, прямо сейчас, убегать, иначе - край. И я хожу по его квартире, ну, то есть, по квартире, где мы жили, по бывшей типа нашей, собираю вещи, и собираю прям так скрупулёзно, до мелочей, мне ничего там оставлять не хочется, из того, что при мне появилось. Хотя что там было забирать… в основном-то, свои тряпки, косметику...
Но я, веришь, из ванной хотела шампуни забрать, мне было жалко оставлять там даже те, в которых на донышке. Я в последний момент одуплилась, чтобы не трогать, а то ведь как бы это выглядело! Но я хотела, я хорошо помню.
Оно всё копейки стоит, но дело не в мелочности.
Просто оно всё появилось при мне, понимаешь?
У нас плита была, электро, ну как плита, панель, две конфорки, мы её вместе купили, в самом начале… она мне нафиг не нужна, у меня дома газ, мне эту панель поношенную разве что выкинуть бы осталось, но я очень хотела её забрать. Просто чтоб она там не оставалась, чтоб не доставалась ему. Не забрала, угомонилась, оставила. А стоило, Кать.
А ещё, Кать, я до сих пор про подушки вспоминаю.
Мы когда жить начали, у него были какие-то совершенно ужасные подушки. Старые, сбитые, неудобные. И я принесла туда свои. Они там в итоге остались. Не знаю, на кой чёрт я их там оставила. Не хотела казаться совсем уж...
А мне вот до сих пор так жалко тех подушек! Надо было их забрать оттуда, не надо было их оставлять! Забрать всё то, что появилось при мне!
Пох*й на него уже, он дрянь-человек, а подушек мне жаль. И пусть бы он потом всем рассказывал, пусть бы я как угодно выглядела. Они копейки стоили, да и мы на них два года почти толклись, они уже тоже потасканные были, те подушки, но они - мои. Я на них должна была спать, а выходит, спит сейчас какая-то левая беременная курица. На моих подушках. Я забрала оттуда своё постельное бельё, а подушки зачем-то оставила.
Я себе давно уже другие купила, но тех мне всё равно жаль.
Мне всего жаль, что я там оставила. И ведь пустяки, оттуда и нечего было забирать, кроме шмоток своих, но… Мне жаль покрывала серого, которое там осталось, я его тоже из дома как-то принесла… я себе давно новое купила, но… Мне часов жаль настенных, потому что те часы мне нравились. Я их туда купила, они копеечные, но… я их когда в магазине увидела, сразу решила, что вот такие хочу, я ж помню, как я их несла к нам домой.
И я, бл*ть, не мелочная, ты же знаешь, мне ничего не было жалко, ты знаешь всю эту нашу историю, как я все деньги, что зарабатывала, отдавала в ту нашу типа семью, себе на туфлях могла сэкономить, всё туда. А теперь мне жаль, что там остались часы за сто гривен.
И подушки. По сто пятьдесят.
Это не его часы. И не её.
Не в деньгах дело, просто я в эти мелочи какие-то душу вкладывала, я себе гнездо обустраивала. А тут вдруг раз - и то, что я делала для себя, достанется не мне. И я ведь тогда уже понимала, что я ухожу, и моё место рано или поздно кто-то займёт. И зачем там оставлять хоть что-то? Для кого-то? Да пусть они тоже душу вложат!
Не жалко денег, какие там деньги, жалко вложенной души. Хотя даже если и денег. Наверное, когда вложены какие-то большие деньги, жаль ещё больше. Но там тоже дело не в деньгах. И не в вещах. Дело в том, что ты готов был отдать и отдавал.
Когда, знаешь, ты для себя стараешься, для себя и "для нас", потому что ты часть этого "мы", а нас больше нет. Есть ты отдельно, и он отдельно, и ведь он же рано или поздно припрёт в этот дом какую-то соску. И ты это понимаешь. И так ведь и случилось. И теперь на тех подушках спит, и на том покрывале трётся жопой его эта сельская тупая девка, которую он через неделю после меня нашёл.
И да, Кать, вот этого не понять, пока ты в таком пи*деце не находишься… я когда уходила (а ты знаешь, в каком кошмаре я тогда была… когда видишь, как оно всё рушится, а ты ничего сделать не можешь, от тебя ничего не зависит)... была у меня мысль... вплоть до того, чтоб порезать нафиг все те вещи, которые я ему покупала, чтоб он без меня их не носил, потому что я душу вкладывала, когда выбирала-искала ему потеплее, поинтереснее. Чтобы он выглядел хорошо.
Не тронула, конечно. В последний момент взяла себя в руки. Как с теми подушками и часами. Но могла, точно знаю: могла. Просто силой сдержалась.
А сейчас думаю: надо было. И пусть бы это выглядело как угодно.
И я понимаю сейчас мужчин, которые подарки свои назад забирают. Потому что какого чёрта вкладываться в чужое гнездо? Пока человек рядом - он пользуется любым твоим расположением. А если он уже не твой - то к чёрту это всё. Зачем? Чтобы он перед кем-то другим красовался в том, во что ты душу вкладывал?
Это сложно объяснить, Кать. Человеку в нормальном состоянии, человеку, который не побывал - сложно. Это надо просто хоть раз в жизни почувствовать.
Знаешь, когда расходишься мирно, друзьями, когда все всё понимают, и все согласны, пожелали друг другу удачи - так то одно.
А когда что-то идёт не так, когда тебя бросают, или как-то с тобой нехорошо поступают, или вот вообще как у меня - поворачивают всё так, что тебя вынуждают уйти, когда всё оказывается сделанным как бы твоими руками - это совсем другое.
И да, вот там уже эта мелочность включается, и не в деньгах дело, а в том, чтоб камня на камне, чтоб ничего этому человеку, который у тебя кусок души отгрыз, не осталось.
Ничего из того, что появилось, пока там был ты! И пофиг, за чьи это деньги куплено, совместно нажитое, не совместно, подаренное, найденное... просто оно появилось при тебе, понимаешь?
Это было твоё гнездо. А раз гнезда больше нет...
Ты же в этот момент не соображаешь. Ты просто понимаешь, что твоё гнездо разорили, что от тебя кусок отгрызли, такой кусок, что непонятно, как восстанавливаться, и тебе уже становится вообще никого не жалко.
Какая там человечность? Ты убить можешь. А тут какие-то вещи...
* * * * *
Я молчу и слушаю. И почему-то вдруг понимаю её.
Я вспоминаю вдруг про отвёртку, которую я однажды чуть не захреначила в спину одному человеку, тоже бывшему тогда для меня очень, запредельно близким. Я готова была сдувать с него пылинки, а потом так же готова была всадить ему отвёртку, на всю длину, с размаха, по рукоятку, потому что он тоже разорил моё гнездо.
Я её держала в руках и понимала: ещё чуть, ещё вот чуть... потом, конечно, будет суд. Это меня и удержало, каким-то остаточком благоразумия. Но как доходят до аффектов - я уже понимаю. Когда между "чуть" и "всё" - остаётся меньше полушага.
Эта отвёртка потом ещё очень долго лежала на кухне. И мы разбежались, конечно.
Я вспоминаю, как встречала Таньку в аэропорту, нервно смеющуюся, с синяком, оставшимся от последней с тем её мужчиной встречи, помню сбежавшую аж в другую страну, лишь бы подальше от того всего.
Вспоминаю, как слонялась она по квартире, или слушала "я скучаю по тебе", а потом совершенно сухо и зло говорила, что даже если встретила бы его на улице - перешла бы на другую сторону. И вспоминаю даже, как она рассказывала, что и не любила его, но просто он был для неё самым близким, самым родным в жизни человеком. И лучше бы он умер. И пусть бы он умер. Тогда бы осталась хоть какая-то хорошая память. Чем вот так.
Вспоминаю это всё. И понимаю, как может быть жаль дешёвых подушек.
Потому что они были твои.
________
© Екатерина Безымянная