Попалась старая записка, кстати к будущей теме
Оригинал взят у sg_karamurza в Попалась старая записка, кстати к будущей теме
Я давно живу с ощущением, что в стране гражданская война. Но сказать это кому - отшатнется. Это понятие нам сузили литература и кино. Услышишь - и встает образ: тачанка с пулеметом, Чапаев, «поручик Голицын, налейте вина». Говоришь: дело хуже, воюют разум с безумием, и разум отступает. Махнут рукой - это ерунда, утрясется.
Летом часто езжу по Минскому шоссе. В середине 90-х в каждой поездке видишь одну-две аварии. Иногда свежие, еще трупы разбросаны. Метров за 100 посреди шоссе кресло, целехонькое выбито из автомобиля. Это молодой средний класс - мчатся в своей «тойоте» и вдруг на полной скорости разворачиваются из правого ряда. Обычно на тот свет с собой парочку мирных жителей прихватят. Всех жалко, ведь они не со зла. Что-то с головой - безумие. Сейчас меньше стало, этот отряд почти весь полег на шоссе сражений.
Но основные симптомы не так наглядны и драматичны. Зато массовые и повсюду. Хотя и безумием это трудно назвать, тут нужна латынь. Вот, три дня я сидел в комиссии - принимали госэкзамен у политологов. Часто бывало так: задашь простой вопрос в рамках билета, но в приложении к нашей стране, где студент и живет. Он сразу всполошится, смотрит в глаза - вы, мол, серьезно? Я же отвечаю по учебнику, что вам еще от меня надо?
Отвечает девушка - умная, живая, симпатичная. Вопрос билета: «Социальная справедливость в социальной философии». Отвечает бойко, поминает Аристотеля. Я спрашиваю: какие представления об этом бытуют сейчас в нашем обществе? Глаза у нее стали испуганные, думает-думает и говорит: «Да, я забыла сказать, что понятие “социальная справедливость” уже устарело». Как так? «Так, что теперь каждый человек хочет сам добывать для себя блага». И все люди так хотят? «Нет, не все», - глаза совсем испуганные. Член комиссии мне шепчет: это очень умная студентка, на красный диплом идет. Мол, перестань приставать.
Что же это такое? Пять лет учить политологию и не знать, что главный ценностный конфликт, который расколол общество, в котором она живет, возник именно в отношении социальной справедливости. Какую картину мира вложили ей в голову и какой фильтр поставили перед глазами?
Я взялся за муторное дело - пишу рецензию на школьный учебник «Обществознание». Писали его наверняка умные и хорошие люди. Но читаю, и после каждого параграфа меня трясет. Не могу понять, как можно написать текст, ухитрившись миновать главное в накопленном по вопросу знании и отключить здравый смысл. Ведь это не может быть злонамеренно! Что-то с головой…
Я давно чувствовал, что гражданская война у нас идет не только между разумом и безумием (иррациональностью) - что-то есть еще, не такое грозное, но покрывающее все, как туман. И вот прочитал статью К.А. Свасьяна (был в Институте философии РАН, уехал в 1993 г.). Статья жестокая, с перегибами, но пару выдержек приведу - лучше меня выразил. Итак:
«Можно допустить, что в мире социального есть нечто более страшное, чем болезнь: незнание болезни. Вопрос даже не в том, насколько сегодняшняя культура больна, а в том, что ее болезнь оттого и близка к тому, чтобы стать неизлечимой, что ее вообще не считают болезнью…
Пробил час слабоумного. В России сегодня (радикальность сказанного верифицируется радикальностью свершаемого) в разгаре гражданская война, от исхода которой и зависит ее будущее. Разумеется, многим это покажется преувеличением и даже бредом. Но ведь найдутся же и такие, которые воспримут это как реальность. Тогда их единственным отвечающим ситуации решением было бы объявление - для себя - чрезвычайного положения…
Чрезвычайное положение - тотальная мобилизация всех, не тронутых еще вирусом распада и разложения сил восприятия. Наверное, это - последнее, что еще осталось. Полагаться на закон и адекватные реакции власти в обществе, напичканном анальгетиками либерализма и страдающем шизотипическими расстройствами, всё равно что при переходе улицы глядеть на светофор, а не на пьяных лихачей, устроивших гонки».
Что значит чрезвычайное положение для себя, мы теперь должны сами думать, какие мы ни есть слабоумные. Туман умных и безумных не разбирает.
Я давно живу с ощущением, что в стране гражданская война. Но сказать это кому - отшатнется. Это понятие нам сузили литература и кино. Услышишь - и встает образ: тачанка с пулеметом, Чапаев, «поручик Голицын, налейте вина». Говоришь: дело хуже, воюют разум с безумием, и разум отступает. Махнут рукой - это ерунда, утрясется.
Летом часто езжу по Минскому шоссе. В середине 90-х в каждой поездке видишь одну-две аварии. Иногда свежие, еще трупы разбросаны. Метров за 100 посреди шоссе кресло, целехонькое выбито из автомобиля. Это молодой средний класс - мчатся в своей «тойоте» и вдруг на полной скорости разворачиваются из правого ряда. Обычно на тот свет с собой парочку мирных жителей прихватят. Всех жалко, ведь они не со зла. Что-то с головой - безумие. Сейчас меньше стало, этот отряд почти весь полег на шоссе сражений.
Но основные симптомы не так наглядны и драматичны. Зато массовые и повсюду. Хотя и безумием это трудно назвать, тут нужна латынь. Вот, три дня я сидел в комиссии - принимали госэкзамен у политологов. Часто бывало так: задашь простой вопрос в рамках билета, но в приложении к нашей стране, где студент и живет. Он сразу всполошится, смотрит в глаза - вы, мол, серьезно? Я же отвечаю по учебнику, что вам еще от меня надо?
Отвечает девушка - умная, живая, симпатичная. Вопрос билета: «Социальная справедливость в социальной философии». Отвечает бойко, поминает Аристотеля. Я спрашиваю: какие представления об этом бытуют сейчас в нашем обществе? Глаза у нее стали испуганные, думает-думает и говорит: «Да, я забыла сказать, что понятие “социальная справедливость” уже устарело». Как так? «Так, что теперь каждый человек хочет сам добывать для себя блага». И все люди так хотят? «Нет, не все», - глаза совсем испуганные. Член комиссии мне шепчет: это очень умная студентка, на красный диплом идет. Мол, перестань приставать.
Что же это такое? Пять лет учить политологию и не знать, что главный ценностный конфликт, который расколол общество, в котором она живет, возник именно в отношении социальной справедливости. Какую картину мира вложили ей в голову и какой фильтр поставили перед глазами?
Я взялся за муторное дело - пишу рецензию на школьный учебник «Обществознание». Писали его наверняка умные и хорошие люди. Но читаю, и после каждого параграфа меня трясет. Не могу понять, как можно написать текст, ухитрившись миновать главное в накопленном по вопросу знании и отключить здравый смысл. Ведь это не может быть злонамеренно! Что-то с головой…
Я давно чувствовал, что гражданская война у нас идет не только между разумом и безумием (иррациональностью) - что-то есть еще, не такое грозное, но покрывающее все, как туман. И вот прочитал статью К.А. Свасьяна (был в Институте философии РАН, уехал в 1993 г.). Статья жестокая, с перегибами, но пару выдержек приведу - лучше меня выразил. Итак:
«Можно допустить, что в мире социального есть нечто более страшное, чем болезнь: незнание болезни. Вопрос даже не в том, насколько сегодняшняя культура больна, а в том, что ее болезнь оттого и близка к тому, чтобы стать неизлечимой, что ее вообще не считают болезнью…
Пробил час слабоумного. В России сегодня (радикальность сказанного верифицируется радикальностью свершаемого) в разгаре гражданская война, от исхода которой и зависит ее будущее. Разумеется, многим это покажется преувеличением и даже бредом. Но ведь найдутся же и такие, которые воспримут это как реальность. Тогда их единственным отвечающим ситуации решением было бы объявление - для себя - чрезвычайного положения…
Чрезвычайное положение - тотальная мобилизация всех, не тронутых еще вирусом распада и разложения сил восприятия. Наверное, это - последнее, что еще осталось. Полагаться на закон и адекватные реакции власти в обществе, напичканном анальгетиками либерализма и страдающем шизотипическими расстройствами, всё равно что при переходе улицы глядеть на светофор, а не на пьяных лихачей, устроивших гонки».
Что значит чрезвычайное положение для себя, мы теперь должны сами думать, какие мы ни есть слабоумные. Туман умных и безумных не разбирает.