(что скажете, френды?) По поводу "Собачьего сердца" - из комментариев
http://www.odnako.org/blogs/show_19878/#page_2
В начале 80-ых обскуранты оформились и как-то прибрели свою идею и своих кумиров. Среди них ходили какие-то свои поветрия, они читали свои книги и смотрели свои фильмы. Фильмы эти были понятны только им , простой человек (гармоник), посмотрев их, не понимал - а чем тут восторгаться? Невдомек же им было, что вызывает восторг у субпассионария - тогда и слова такого не знали.
Один из таких фильмов стал их знаменем. Правильней его было бы назвать
«Супержлоб»,
но нам он известен под названием «Собачье сердце». В фильме выведен некий профессор, светило медицины, делающий сложные операции и вступающий в конфликт с противной Советской властью, т.к. она хочет выселить его из 8 комнат, оставив только 5. Всегда восхищалась талантом Евстигнеева, его даром перевоплощения - на уровне подсознания, инстинкта. Так и тут - ему , должно быть, предписано было сыграть светильник мысли и судью советской глупости - а он, на уровне инстинкта, сыграл то, что есть - Супержлоба.
Профессор Преображенский не поступится ни одним квадратным метром, плевать ему что люди ютятся по 3 семьи в одной комнате, с малыми детьми, больными бабушками и ранеными фронтовиками , что кто-то спит на раскладушке в продуваемом корридоре - «Я живу - и РАБОТАЮ - в 8 комнатах» - гордо объявляет он.
А что , другие люди не работают? Нет, не так - они просто не люди в его глазах. Резанул глаз (но только не нашего псевдоинтеллигента) момент, когда профессор , попивая вино из хрустального бокала, поучает своего ассистента, к какому вину какая закуска подходит, и вдруг - ужас, ужас! - слышится пение. Это жильцы организовали хоровой кружок и после работы собираются, чтобы попеть, и слышно, что поют хорошо - но как гневается Преображенский - как будто они имеют наглость поступать не по чину - «вот, поют, а лучше бы унитазы прочищали, разруха в головах, а не в стране». Интересно, какой категории населения отказывалось в праве петь? Даже крепостным на Руси петь все-таки дозволялось. Вот разве что пленным в концлагере - но немцы их за людей не считали - так же, как и профессор Преображенский.
А ведь ещё на рубеже веков было не так. Вересаев описывает случай, когда один врач отказал больному, не могущему заплатить за лечение - и об этом стало известно! Какая дискуссия разгорелась - да как возможно отказать - ведь это святое дело - лечить людей ! Бедного врача настолько затравили, что те же интеллигенты вынуждены были вступаться за него, объясняя, что и врачу необходимо есть.
Был знаменитый врач Гааз, который вообще всех бедных больных лечил бесплатно - но с богатых при этом брал большие деньги. Известен случай из жизни Гааза: как-то раз, поздно вечером, торопился он к больному - и на него напали разбойники, они хотели снять с него шубу. Гааз шубы отдавать не хотел, он просил : «Мне бы до больного дойти, тут недалеко, а там уж забирайте...», как вдруг один бандит бросился на колени, причитая : «Благодетель ты наш, отец!» Он узнал Гааза - ведь тот каждое воскресенье ходил в разные лазареты, госпиталя, тюрьмы, приюты, разнося больным гостинцы. И не какие-нибудь дешевые калачи, а что-нибудь диковинное , вроде апельсинов или хорошей рыбы - чтоб больной выздоравливал.
Интересно, как наши псевдоинтеллигенты не заметили, что вокруг профессора Преображенского ( в отличие от Гааза) - пустота. Не стучатся к нему соседи с просьбами «что-нибудь от головы», или с жалобами «опять ногу скрутило», не здороваются на улице вылеченные им люди, не сидят у него в приемной бедные больные, держа на коленях узелки с разной снедью - кто чем может - ходят только богатенькие дамы, желающие омолодиться, нет у него ни жены, ни детей, не захаживают и не наезжают родственники, и даже писем не пишут, не заглядывают коллеги за советом или со своими трудностями - пустота, пустота. Да нет, заметили - но как раз эту пустоту посчитали признаком ума - а то понаедут... Есть у него, правда, ассистент - но самый недалекий и раболепный из всех возможных. Наверное, именно такой и по вкусу Преображенского, а может, те, кто поживее и поталатнтливей, и сами к нему не пошли - удушит.
Современнику непонятно было - а чем это они так восторгаются? Они просто пожимали плечами, а оказывается, это было явление - смена доминанты.
Так незаметно сменился цвет времени, сменился идеал - от святого Гааза через доброго доктора Айболита-66, к пластическому хирургу, к Супержлобу.
И до сих пор престарелые псевдоинтеллигенты кидают в нас цитатами из того фильма, типа « Мы не любим Шариковых», или «разруха в головах, а не в стране», уверенные, что возразить никто не осмелится - ведь это сказал сам Супержлоб. (Кстати, в их время это именно так и было - попробовали бы вы сказать что-нибудь против вышеозначенного профессора - вас ждал бойкот и остракизм).
--------------------
http://www.odnako.org/blogs/show_19878/#page_3
Очертим короткими штрихами сущность идеологий 20 века.
Мы привычно говорим, что таких идеологий в 20 веке было две: нацизм и большевизм.
Однако на самом деле таких идеологий было три: к первым двум добавляется третья - либерализм.
Любая идеологическая система существует прежде всего для того, чтобы делить людей на своих и чужих. Это связано прежде всего с постоянным дефицитом средств существования, поэтому человеку было важно знать, кто свой, а кто чужой, кого должно быть жалко, а кого нет, у кого можно отобрать эти самые средства существования, а у кого нельзя. Пока идеологий не было, люди делились на своих и чужих по роду. Те, кто принадлежал к твоему роду, - все были своими. Все остальные - чужими.
Все три идеологии, о которых я сказал, также структурируют человечество, то есть делит единое целое на части.
Нацизм делит людей по национальному признаку. Большевизм - по классовому. А по какому признаку делит людей либерализм?
Либерализм делит людей по качеству человеческого материала. Понятно, что либерализм как идеологическая система, вырастает на почве протестантизма, ибо именно в протестантизме поставлен вопрос о качестве человека. Если твой доход растет, значит - ты относишься к качественному материалу. Ты "свой". Если твой доход не меняется или падает, ты принадлежишь к "чужим", к тем, кого не жалко.
Таким образом, Преображенский - это один из первых в мировой литературе образов либерального человека. Его демократизм - показной, хотя не скажу, что лицемерный. Его демократизм распространяется только на ближайшее окружение профессора: на его сотрудника Борменталя и двух его лакеев (лакейш). Эти две женщины приняты им в число "своих" по той причине, что они его обслуживают. Как люди, личности, они для него не существуют. Они детали того налаженного механизма жизни, который создан профессором и устраивает его. Весь мир за пределами его дома - это мир потребителей его медицинских услуг. Таким образом, он явно или неявно делит людей за пределами своего мирка на тех, кто может купить его услуги, и тех, кто не может. При этом он не стесняется прибегнуть к шантажу какого-то высокопоставленного работника, когда ему нужен документ, ограждающий его от посягательств неугомонного Швондера. Но ведь тот высокопоставленный работник относится к той власти, которую профессор не любит и даже презирает. Но ради своих благ он готов к сотрудничеству с этой властью. Другими словами, профессор еще и коллаборационист.
Такой вот несимпатичный образ создал режиссер Бортко вкупе с гениальным актером Евстигнеевым.
==========
Но и другие слова г-на Преображенского тоже примечательны. Например, про то, что мы отстали от Европы на 200 лет. Особенно хорошо коррелируются эти слова с другими. Про то, что электричество за последние 20 лет тухло только два раза. Не из Европы же электричество доставляли вагонами, кто-то же это электричество производил в России? Специально нанятые европейцы? Возможно, сколько-то их и было. Но, сдается мне, в основном это были все-таки те, кто отстал от Европы на 200 лет и толком не научился штаны застегивать. Чем-то это напоминает ильф-петровскую девушку, уверенную, что творог добывают из вареников.
А галоши? Монолог интеллигента о галошах очень и очень. Исчезли галоши в марте 1917. Ни о какой социальной революции тогда еще речи не было. Просто свергли царя. И вовсе не те, кто впоследствии писал мимо унитаза: грязную публику тогда еще не пускали в приличные дома. А просто городовых на улицах не стало, сатрапов царских, прислужников самодержавия. (что такое отсутствие городовых на улицах, и по сей день можно иногда наблюдать в Европе. Я лично видел, во что периодически превращается Хельсинки, когда полиция перестает следить за порядком. Правда, у них это случается только несколько раз в год). И разогнали, и частично поубивали сатрапов именно интеллигенты. В основном, правда, молодые, гимназисты там всякие, студенты. тогда же, подозреваю, молодежь и галошами обзавелась. А пролетарии, те, которые потом вселились в калабуховский дом (наверняка по семье в каждую комнату - и то им после рабочих бараков казалось немыслимой роскошью), вряд ли имели такую вещь, как галоши - они, скорее всего, и пользоваться-то ими не умели. Ну разве что продать на рынке, чтобы купить еды.
Что любопытно: в страстных монологах профессора ни разу не прозвучал ни вопрос, ни ответ: а что это вдруг произошло? Почему так славно устроенная жизнь: с электричеством, галошами, коврами на лестницах и цветами на площадках - вдруг сломалась? Почему вдруг настала разруха в головах? По тексту Михаила Афанасьевича выходит, что это потому, что кто-то стал петь хором. " если я, вместо того, чтобы оперировать каждый вечер, начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха."
Интеллигент - он и в Африке интеллигент. Поэтому рецепт борьбы с разрухой по-интеллигентски прост и эффективен: "Поставить городового рядом с каждым человеком и заставить этого городового умерить вокальные порывы наших граждан. Вы говорите разруха. Я вам скажу, доктор, что ничто не изменится к лучшему в нашем доме, да и во всяком другом доме, до тех пор, пока не усмирят этих певцов! Лишь только они прекратят свои концерты, положение само собой изменится к лучшему."
Видите, как оно: само собой. И по сей день у нас немало эдаких проф. преображенских, абсолютно уверенных, что все улучшается "само собой". И что деятельность, к примеру, т-ща Сталина или там партейных деятелей помельче заключалась исключительно в том, чтобы мешать происходящему "само собой" улучшению.
Ну, т.е., рецепт устройства правильной жизни по проф. Преображенскому весьма прост: к каждому приставить городового и бить по голове. Чисто так по-интеллигентски. При этом к самому профессору, подразумевается, приставлять городового не требуется (как в том анекдоте: "а нас-то за что?").
Ну и чем, скажите мне, этот рецепт отличается от рецепта т-ща Шарикова "все отобрать и поделить"? По мне, так ничем практически.
Такими низменными вопросами, как "где взять столько толковых городовых, кто будет давать указания городовым, кто, в конце концов, будет кормить этих городовых (уж не те ли, кого бьют по голове?) и т.д." проф. даже не задается. Нет, он явно врет о своем происхождении: не от протоиерея он произошел, но от помещика Манилова, не иначе.
Хотя, сдается мне, есть практическое решение всех вопросов у профессора, есть: позвонить страдающему импотенцией и так презираемому Петру Александровичу, тот все устроит.
А что устроит?
А то, о чем мечтала и мечтает до сих пор наша, расейская, интеллигенция. Правильно устроенный тоталитаризм. Это когда, как говорит Н-ская, права даются только тем, кто достоин (процентов 5-10 от всего населения?). Прочие же должны обслуживать, "строить и чистить сараи". И я догадываюсь, кто, по их мнению, может определять, достоин или нет.
А вообще-то напрасно профессор надеется, что импотенция или иные мозговые болезни Петра Александровича позволит ему процветать и далее. Рано или поздно П.А. уйдет тем или иным способом (до репрессий против старых большевиков остается менее 10 лет), на его место придут молодые и рьяные, в большей степени озабоченные деланием дела. И просто походя смахнут надоевшего своими капризами и претензиями профессора. Нет, конечно, и молодым-рьяным понадобятся правильные доктора. Ну так ведь есть д-р Борменталь. Не вечно же доктору шестерить (виноват - ассистировать), самому захочется жить и работать в семи комнатах, иметь прислугу и холуев. Сов. власть ему это устроит в обмен на его мастерство и лояльность. Т.е. чтобы был без профессорских антисоветских закидонов. Собственно, так оно и произошло впоследствии (не с Борменталем, с сов. интеллигенцией). И не говорите мне про "незаменимых у нас нет". Их на самом деле нет (вспомнились заодно и "Роковые яйца" Да, после проф. Персикова работу "синего луча" не смогли воспроизвести. Ну так это в книжке. Интеллигенту трудно представить, еще труднее осознать, что время гениальных одиночек в науке закончилось не одну сотню лет назад. Наука - дело коллективное. Даже если члены этого коллектива разбросаны по разным городам и странам, любой научный рез-т лишь тогда имеет ценность, когда он может быть повторен. Без повторения это не наука, а всего лишь шаманство, престидижитация и тому подобные штучки для развлечения публики).
И это интеллигенцию вполне устраивало до определенного момента. Конкретно, по-моему, до тех пор, пока после Сталина не настрогали огромное кол-во народа с дипломами о высшем образовании, но со смехотворной з/п (см., например, эволюцию взглядов бр. Стругацких). Причем з/п, на мой взгляд, вполне соотвествовала их совокупной производительности: з/п, которую следовало платить одному правильному работнику, размазывали еще на десяток лоботрясов.
В общем, много еще на какие мысли натолкнул меня замечательный фильм по замечательному произведению. Вот что значит - талант. Не исключаю, что автор, Михаил наш Афанасьевич, и не предполагал подобного сеанса разоблачения нашей интеллигенции. Это разоблачения получилось как-то само собой, в процессе талантливого и правдивого описания жизни и деятельности.
А вообще и книга, и фильм мне нравятся. Стильные такие весчи.
В начале 80-ых обскуранты оформились и как-то прибрели свою идею и своих кумиров. Среди них ходили какие-то свои поветрия, они читали свои книги и смотрели свои фильмы. Фильмы эти были понятны только им , простой человек (гармоник), посмотрев их, не понимал - а чем тут восторгаться? Невдомек же им было, что вызывает восторг у субпассионария - тогда и слова такого не знали.
Один из таких фильмов стал их знаменем. Правильней его было бы назвать
«Супержлоб»,
но нам он известен под названием «Собачье сердце». В фильме выведен некий профессор, светило медицины, делающий сложные операции и вступающий в конфликт с противной Советской властью, т.к. она хочет выселить его из 8 комнат, оставив только 5. Всегда восхищалась талантом Евстигнеева, его даром перевоплощения - на уровне подсознания, инстинкта. Так и тут - ему , должно быть, предписано было сыграть светильник мысли и судью советской глупости - а он, на уровне инстинкта, сыграл то, что есть - Супержлоба.
Профессор Преображенский не поступится ни одним квадратным метром, плевать ему что люди ютятся по 3 семьи в одной комнате, с малыми детьми, больными бабушками и ранеными фронтовиками , что кто-то спит на раскладушке в продуваемом корридоре - «Я живу - и РАБОТАЮ - в 8 комнатах» - гордо объявляет он.
А что , другие люди не работают? Нет, не так - они просто не люди в его глазах. Резанул глаз (но только не нашего псевдоинтеллигента) момент, когда профессор , попивая вино из хрустального бокала, поучает своего ассистента, к какому вину какая закуска подходит, и вдруг - ужас, ужас! - слышится пение. Это жильцы организовали хоровой кружок и после работы собираются, чтобы попеть, и слышно, что поют хорошо - но как гневается Преображенский - как будто они имеют наглость поступать не по чину - «вот, поют, а лучше бы унитазы прочищали, разруха в головах, а не в стране». Интересно, какой категории населения отказывалось в праве петь? Даже крепостным на Руси петь все-таки дозволялось. Вот разве что пленным в концлагере - но немцы их за людей не считали - так же, как и профессор Преображенский.
А ведь ещё на рубеже веков было не так. Вересаев описывает случай, когда один врач отказал больному, не могущему заплатить за лечение - и об этом стало известно! Какая дискуссия разгорелась - да как возможно отказать - ведь это святое дело - лечить людей ! Бедного врача настолько затравили, что те же интеллигенты вынуждены были вступаться за него, объясняя, что и врачу необходимо есть.
Был знаменитый врач Гааз, который вообще всех бедных больных лечил бесплатно - но с богатых при этом брал большие деньги. Известен случай из жизни Гааза: как-то раз, поздно вечером, торопился он к больному - и на него напали разбойники, они хотели снять с него шубу. Гааз шубы отдавать не хотел, он просил : «Мне бы до больного дойти, тут недалеко, а там уж забирайте...», как вдруг один бандит бросился на колени, причитая : «Благодетель ты наш, отец!» Он узнал Гааза - ведь тот каждое воскресенье ходил в разные лазареты, госпиталя, тюрьмы, приюты, разнося больным гостинцы. И не какие-нибудь дешевые калачи, а что-нибудь диковинное , вроде апельсинов или хорошей рыбы - чтоб больной выздоравливал.
Интересно, как наши псевдоинтеллигенты не заметили, что вокруг профессора Преображенского ( в отличие от Гааза) - пустота. Не стучатся к нему соседи с просьбами «что-нибудь от головы», или с жалобами «опять ногу скрутило», не здороваются на улице вылеченные им люди, не сидят у него в приемной бедные больные, держа на коленях узелки с разной снедью - кто чем может - ходят только богатенькие дамы, желающие омолодиться, нет у него ни жены, ни детей, не захаживают и не наезжают родственники, и даже писем не пишут, не заглядывают коллеги за советом или со своими трудностями - пустота, пустота. Да нет, заметили - но как раз эту пустоту посчитали признаком ума - а то понаедут... Есть у него, правда, ассистент - но самый недалекий и раболепный из всех возможных. Наверное, именно такой и по вкусу Преображенского, а может, те, кто поживее и поталатнтливей, и сами к нему не пошли - удушит.
Современнику непонятно было - а чем это они так восторгаются? Они просто пожимали плечами, а оказывается, это было явление - смена доминанты.
Так незаметно сменился цвет времени, сменился идеал - от святого Гааза через доброго доктора Айболита-66, к пластическому хирургу, к Супержлобу.
И до сих пор престарелые псевдоинтеллигенты кидают в нас цитатами из того фильма, типа « Мы не любим Шариковых», или «разруха в головах, а не в стране», уверенные, что возразить никто не осмелится - ведь это сказал сам Супержлоб. (Кстати, в их время это именно так и было - попробовали бы вы сказать что-нибудь против вышеозначенного профессора - вас ждал бойкот и остракизм).
--------------------
http://www.odnako.org/blogs/show_19878/#page_3
Очертим короткими штрихами сущность идеологий 20 века.
Мы привычно говорим, что таких идеологий в 20 веке было две: нацизм и большевизм.
Однако на самом деле таких идеологий было три: к первым двум добавляется третья - либерализм.
Любая идеологическая система существует прежде всего для того, чтобы делить людей на своих и чужих. Это связано прежде всего с постоянным дефицитом средств существования, поэтому человеку было важно знать, кто свой, а кто чужой, кого должно быть жалко, а кого нет, у кого можно отобрать эти самые средства существования, а у кого нельзя. Пока идеологий не было, люди делились на своих и чужих по роду. Те, кто принадлежал к твоему роду, - все были своими. Все остальные - чужими.
Все три идеологии, о которых я сказал, также структурируют человечество, то есть делит единое целое на части.
Нацизм делит людей по национальному признаку. Большевизм - по классовому. А по какому признаку делит людей либерализм?
Либерализм делит людей по качеству человеческого материала. Понятно, что либерализм как идеологическая система, вырастает на почве протестантизма, ибо именно в протестантизме поставлен вопрос о качестве человека. Если твой доход растет, значит - ты относишься к качественному материалу. Ты "свой". Если твой доход не меняется или падает, ты принадлежишь к "чужим", к тем, кого не жалко.
Таким образом, Преображенский - это один из первых в мировой литературе образов либерального человека. Его демократизм - показной, хотя не скажу, что лицемерный. Его демократизм распространяется только на ближайшее окружение профессора: на его сотрудника Борменталя и двух его лакеев (лакейш). Эти две женщины приняты им в число "своих" по той причине, что они его обслуживают. Как люди, личности, они для него не существуют. Они детали того налаженного механизма жизни, который создан профессором и устраивает его. Весь мир за пределами его дома - это мир потребителей его медицинских услуг. Таким образом, он явно или неявно делит людей за пределами своего мирка на тех, кто может купить его услуги, и тех, кто не может. При этом он не стесняется прибегнуть к шантажу какого-то высокопоставленного работника, когда ему нужен документ, ограждающий его от посягательств неугомонного Швондера. Но ведь тот высокопоставленный работник относится к той власти, которую профессор не любит и даже презирает. Но ради своих благ он готов к сотрудничеству с этой властью. Другими словами, профессор еще и коллаборационист.
Такой вот несимпатичный образ создал режиссер Бортко вкупе с гениальным актером Евстигнеевым.
==========
Но и другие слова г-на Преображенского тоже примечательны. Например, про то, что мы отстали от Европы на 200 лет. Особенно хорошо коррелируются эти слова с другими. Про то, что электричество за последние 20 лет тухло только два раза. Не из Европы же электричество доставляли вагонами, кто-то же это электричество производил в России? Специально нанятые европейцы? Возможно, сколько-то их и было. Но, сдается мне, в основном это были все-таки те, кто отстал от Европы на 200 лет и толком не научился штаны застегивать. Чем-то это напоминает ильф-петровскую девушку, уверенную, что творог добывают из вареников.
А галоши? Монолог интеллигента о галошах очень и очень. Исчезли галоши в марте 1917. Ни о какой социальной революции тогда еще речи не было. Просто свергли царя. И вовсе не те, кто впоследствии писал мимо унитаза: грязную публику тогда еще не пускали в приличные дома. А просто городовых на улицах не стало, сатрапов царских, прислужников самодержавия. (что такое отсутствие городовых на улицах, и по сей день можно иногда наблюдать в Европе. Я лично видел, во что периодически превращается Хельсинки, когда полиция перестает следить за порядком. Правда, у них это случается только несколько раз в год). И разогнали, и частично поубивали сатрапов именно интеллигенты. В основном, правда, молодые, гимназисты там всякие, студенты. тогда же, подозреваю, молодежь и галошами обзавелась. А пролетарии, те, которые потом вселились в калабуховский дом (наверняка по семье в каждую комнату - и то им после рабочих бараков казалось немыслимой роскошью), вряд ли имели такую вещь, как галоши - они, скорее всего, и пользоваться-то ими не умели. Ну разве что продать на рынке, чтобы купить еды.
Что любопытно: в страстных монологах профессора ни разу не прозвучал ни вопрос, ни ответ: а что это вдруг произошло? Почему так славно устроенная жизнь: с электричеством, галошами, коврами на лестницах и цветами на площадках - вдруг сломалась? Почему вдруг настала разруха в головах? По тексту Михаила Афанасьевича выходит, что это потому, что кто-то стал петь хором. " если я, вместо того, чтобы оперировать каждый вечер, начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха."
Интеллигент - он и в Африке интеллигент. Поэтому рецепт борьбы с разрухой по-интеллигентски прост и эффективен: "Поставить городового рядом с каждым человеком и заставить этого городового умерить вокальные порывы наших граждан. Вы говорите разруха. Я вам скажу, доктор, что ничто не изменится к лучшему в нашем доме, да и во всяком другом доме, до тех пор, пока не усмирят этих певцов! Лишь только они прекратят свои концерты, положение само собой изменится к лучшему."
Видите, как оно: само собой. И по сей день у нас немало эдаких проф. преображенских, абсолютно уверенных, что все улучшается "само собой". И что деятельность, к примеру, т-ща Сталина или там партейных деятелей помельче заключалась исключительно в том, чтобы мешать происходящему "само собой" улучшению.
Ну, т.е., рецепт устройства правильной жизни по проф. Преображенскому весьма прост: к каждому приставить городового и бить по голове. Чисто так по-интеллигентски. При этом к самому профессору, подразумевается, приставлять городового не требуется (как в том анекдоте: "а нас-то за что?").
Ну и чем, скажите мне, этот рецепт отличается от рецепта т-ща Шарикова "все отобрать и поделить"? По мне, так ничем практически.
Такими низменными вопросами, как "где взять столько толковых городовых, кто будет давать указания городовым, кто, в конце концов, будет кормить этих городовых (уж не те ли, кого бьют по голове?) и т.д." проф. даже не задается. Нет, он явно врет о своем происхождении: не от протоиерея он произошел, но от помещика Манилова, не иначе.
Хотя, сдается мне, есть практическое решение всех вопросов у профессора, есть: позвонить страдающему импотенцией и так презираемому Петру Александровичу, тот все устроит.
А что устроит?
А то, о чем мечтала и мечтает до сих пор наша, расейская, интеллигенция. Правильно устроенный тоталитаризм. Это когда, как говорит Н-ская, права даются только тем, кто достоин (процентов 5-10 от всего населения?). Прочие же должны обслуживать, "строить и чистить сараи". И я догадываюсь, кто, по их мнению, может определять, достоин или нет.
А вообще-то напрасно профессор надеется, что импотенция или иные мозговые болезни Петра Александровича позволит ему процветать и далее. Рано или поздно П.А. уйдет тем или иным способом (до репрессий против старых большевиков остается менее 10 лет), на его место придут молодые и рьяные, в большей степени озабоченные деланием дела. И просто походя смахнут надоевшего своими капризами и претензиями профессора. Нет, конечно, и молодым-рьяным понадобятся правильные доктора. Ну так ведь есть д-р Борменталь. Не вечно же доктору шестерить (виноват - ассистировать), самому захочется жить и работать в семи комнатах, иметь прислугу и холуев. Сов. власть ему это устроит в обмен на его мастерство и лояльность. Т.е. чтобы был без профессорских антисоветских закидонов. Собственно, так оно и произошло впоследствии (не с Борменталем, с сов. интеллигенцией). И не говорите мне про "незаменимых у нас нет". Их на самом деле нет (вспомнились заодно и "Роковые яйца" Да, после проф. Персикова работу "синего луча" не смогли воспроизвести. Ну так это в книжке. Интеллигенту трудно представить, еще труднее осознать, что время гениальных одиночек в науке закончилось не одну сотню лет назад. Наука - дело коллективное. Даже если члены этого коллектива разбросаны по разным городам и странам, любой научный рез-т лишь тогда имеет ценность, когда он может быть повторен. Без повторения это не наука, а всего лишь шаманство, престидижитация и тому подобные штучки для развлечения публики).
И это интеллигенцию вполне устраивало до определенного момента. Конкретно, по-моему, до тех пор, пока после Сталина не настрогали огромное кол-во народа с дипломами о высшем образовании, но со смехотворной з/п (см., например, эволюцию взглядов бр. Стругацких). Причем з/п, на мой взгляд, вполне соотвествовала их совокупной производительности: з/п, которую следовало платить одному правильному работнику, размазывали еще на десяток лоботрясов.
В общем, много еще на какие мысли натолкнул меня замечательный фильм по замечательному произведению. Вот что значит - талант. Не исключаю, что автор, Михаил наш Афанасьевич, и не предполагал подобного сеанса разоблачения нашей интеллигенции. Это разоблачения получилось как-то само собой, в процессе талантливого и правдивого описания жизни и деятельности.
А вообще и книга, и фильм мне нравятся. Стильные такие весчи.