Антонио Негри о Контр-Империи
Илья Романов
Формирование глобальной капиталистической Империи, которая имеет своим центром США, но реально была близка к охвату (одно время) всего Земного шара, вызвал к жизни насущную необходимость для всех угнетённых на планете создать Сопротивление этой Империи на столь же глобальном уровне.
Идея Контр-империи впервые была озвучена в вышедшей в 2000 г. книге Майкла Хардта и Антонио Негри «Империя» («Empire»), из которой ниже будут приведены обширные цитаты. В 2004 г. «Империя» была издана на русском языке в Москве издательством «Праксис», но мизерным тиражом в 2 тысячи экземпляров, что для бестселлера мирового уровня было бы просто смешно, если бы не было так грустно (оттого, что интеллектуальный уровень публики, читающей на русском, не создаёт необходимости в больших тиражах). Майкл Хардт - американский философ-постмодернист. Гораздо более известен Антонио Негри, родившийся в 1933 г. и бывший профессором Падуанского университета. В юности Негри состоял в католической молодёжной организации, затем начал сотрудничать в одном из изданий итальянских неортодоксальных марксистов (левее разъедаемой «еврокоммунизмом» официальной Компартии). Был членом организации «Рабочая власть»; после раскола этой организации стал одним из основателей «Рабочей автономии» («Autonomia operaja»), с которой началось приобретшее затем большой размах в Европе движение автономистов (В конце 1970-х годов члены «Рабочей автономии» подняли восстание в г. Болонья и на несколько дней взяли управление городом в свои руки - до подхода правительственных войск, вызванных мэром - членом Итальянской Компартии). В 1979 г., вскоре после похищения и убийства «Красными бригадами»(BR) председателя Христианской Демократической Партии Альдо Моро, Негри был арестован и обвинён в причастности к деятельности BR, терроризме и попытке свергнуть конституционный строй Италии. в 1983 г., находясь в тюрьме, был избран депутатом парламента, освобождён по депутатской неприкосновенности и эмигрировал после этого во Францию, где занимался научной и преподавательской деятельностью. В Италии был заочно приговорен к 14 годам тюрьмы. В 1997 году добровольно вернулся в Италию и был посажен в тюрьму отбывать срок, где и работал над наиболее фундаментальным трудом своей жизни - «Империей». Освобождён в 2004 г. Негри и Хардта называют «Марксом и Энгельсом эпохи Интернета», а «Империю» - «первым великим теоретическим синтезом нового тысячелетия». Именно в ней был впервые дан всеобъемлющий анализ процесса глобализации в её нынешней неолиберальной форме.
Сперва необходимо обратить внимание на отношение авторов «Империи» к проектам, которые стремятся противопоставить глобализации изоляционизм. У нас это часто проявляется в рассуждениях об «особом русском пути», которым нередко сопровождается лозунг «возрождения СССР»). Глобализация сама по себе (независимо от той формы, в которой она ныне осуществляется) признается авторами «Империи» явлением прогрессивным:
«<...>мы считаем важным не забывать и утопические тенденции, которые всегда сопутствовали продвижению к глобализации, даже если эти тенденции длительный период подавлялись силами суверенитета современности (т. е. государствами эпохи Нового Времени - И. Р.). Любовь к разнообразию и вера во всеобщие универсальные свободу и равенство человечества, свойственные революционной мысли гуманизма Возрождения, вновь появляются здесь на глобальном уровне. Этот утопический элемент глобализации и есть то, что препятствует нашему простому отступлению
к партикуляризму и изоляционизму (т. е. «разбеганию по национально-государственным квартирам» - И. Р.) как реакции на объединение сил империализма и расистского господства, вместо этого подталкивая нас к созданию проекта контр-глобализации, контр-Империи» (стр 116. Курсив мой - И. Р.).
Эту точку зрения разделяет сегодня и подавляющее большинство левых (см., например, недавно вышедшую книгу К. Дымова), за исключением некоторых «коммуно-патриотов» и приверженцев «идей чучхэ».
На момент написания «Империи» (конец 90-х гг.) социальная материя человечества еще не сформировала альтернативы неолиберальной глобализации:
«<...>мы ещё не сможем - даже в конце этой книги - указать какую-либо уже существующую и разработанную в деталях политическую альтернативу Империи. Навряд ли подобный действенный проект когда-либо появится из теоретических изысканий, подобных нашему. Он возникнет только из практики. В определенный момент рассуждений Марксу понадобилась Парижская коммуна, чтобы, совершив рывок, представить коммунизм в его конкретике как действительную альтернативу капиталистическому обществу» (стр. 195).
Против Империи предлагается сформировать, как это названо авторами, «Один Большой Союз»:
«Мы уверены, что в целях противостояния Империи и ее мировому рынку необходимо представить ей некую альтернативу на том же глобальном уровне. Любой проект частного изолированного сообщества, определяемого в расовых, религиозных или региональных терминах, «отсоединенного» от Империи, защищенного от ее влияний жесткими границами, обречен выродиться в гетто. Империи не может противостоять проект, основанный на принципах ограниченной, локальной автономии» (с. 196).
Примеры контр-глобализации в истории уже имелись, и мы можем использовать этот исторический опыт:
«Мы должны принять этот вызов и научиться мыслить и действовать глобально. Глобализации должна быть противопоставлена контр-глобализация, Империи - контр-Империя.
В этом отношении мы можем черпать свое вдохновение в идеях
Блаженного Августина, в том, как он видел путь противостояния клонившейся к упадку Римской Империи. Ни одно локальное сообщество не могло бы здесь преуспеть и стать альтернативой имперскому правлению; только универсальное, вселенское сообщество, собравшее воедино все народы и все языки и давшее им общее обетование, смогло бы этого достичь. Град Божий - всеобщий град чужестранцев, собравшихся вместе, устанавливающих кооперацию, коммуницирующих и тем самым утверждающих свою причастность универсальной общности. Однако у нашего земного странствия, в отличие от Августина, нет никакого трансцендентного телоса по другую сторону этого мира; оно есть и остается абсолютно имманентным. (Т. е. наш «Град Божий» располагается не где-то на «небе», а сугубо здесь, на Земле - И. Р.). Его непрерывное движение, собирающее чужестранцев в сообщество, делающее этот мир своим домом, оказывается и средствами, и целью или, скорее, средствами без цели».
В качестве другой модели для создания Контр-Империи предлагалась знаменитая некогда организация, зародившаяся в США:
«С данной точки зрения Индустриальные рабочие мира (ИРМ) есть великий августинианский проект периода современности. В первые десятилетия XX века «бродяги» - как их назвали - организовывали мощные забастовки и восстания по всем Соединенным Штатам - от Лоуренса в Массачусетсе и Патерсона в Нью-Джерси до Эверетта в штате Вашингтон. Беспрестанное движение «Бродяг» было на самом деле имманентным странствием, создающим новое общество в оболочке старого, без установления жестких и стабильных структур власти. (Фактически основным обвинением в адрес ИРМ со стороны официальных левых было и продолжает оставаться то, что их стачки, пусть мощные и нередко победоносные, не приводили к созданию прочных профсоюзных структур.) «Бродяги» пользовались огромным успехом среди многочисленного и мобильного иммигрантского населения, поскольку они говорили на всех языках этой смешанной рабочей силы. <...> Основной чертой ИРМ была универсальность их проекта. Рабочие всех языков и рас по всему миру (хотя фактически они не продвинулись дальше Мексики) и рабочие всех профессий должны собраться в «Один Большой Союз».
Приняв подсказку ИРМ и опираясь на идеи Августина, мы могли бы выразить наше политическое видение в русле радикальной республиканской традиции демократии эпохи современности. Что значит быть республиканцем сегодня? Есть ли смысл в эпоху постсовременности занимать эту антагонистическую позицию, формирующую радикальную демократическую альтернативу внутри современности? (Переход от «современности» (модерна) к «постсовременности» (постмодерну) начался вместе с эпохой глобализации - И. Р.)».
Сопротивление угнетению в наши дни стало затруднительным потому, что раньше оно всегда происходило в какой-то локальной области (например, в сфере экономической борьбы пролетариата), а в империи угнетение сделалось алокальным (т. е. глобальным). Но откуда конкретно исходит это универсальное угнетение, - протестующей личности разобраться сложно:
«В теории Маркса отношения между внутренним и внешним капиталистического развития полностью определяются двойственным положением пролетариата, как внутри, так и вне капитала. Результатом этой пространственной конфигурации стало множество политических позиций, основанных на мечте об утверждении локальности потребительной стоимости, чистой и отделенной от меновой стоимости и капиталистических отношений.
В сегодняшнем мире эта пространственная конфигурация изменилась».
Проблема заключается в том, чтобы выработать такую же всеохватывающую (универсальную) форму Сопротивления, как универсальна сама Империя. Сегодня же это значительно более сложно сделать по сравнению с поиском путей Сопротивления в предшествующие исторические эпохи:
«Политические мыслители издавна говорят, что проблема состоит не в том, что люди бунтуют, а в том, почему они не делают этого. Вернее, по словам Делёза и Гваттари, «важнейшая проблема политической философии все еще остается той же, какой ее ясно увидел Спиноза (и вновь открыл Вильгельм Райх): «Почему люди так упорно сражаются за свое рабство, как если бы в нем заключалось их спасение?» Основной вопрос сегодняшней политической философии состоит не в том, начнется ли, и если да, то что к этому подтолкнет, сопротивление или бунт, но скорее в том, как определить врага, против которого нужно бунтовать. Зачастую именно неспособность распознать врага ведет волю к сопротивлению по замкнутому кругу. Однако выявление врага - это нелегкая задача, учитывая, что эксплуатация больше не поддается локализации, и мы находимся в тенетах столь сложной и глубоко уходящей своими корнями системы власти, что не можем уже определить ни степени различия, ни меры. Мы страдаем от эксплуатации, отчуждения и принуждения как от врагов, но не знаем, где находится производство подавления. И тем не менее мы все еще сопротивляемся и боремся».
Какие же конкретно социальные изменения отделяют нашу эпоху (постмодерн) от предшествующей (модерна)?
«С экономической точки зрения режим заработной платы как функция регулирования замещается гибкой и глобальной кредитно-денежной системой; управление посредством установленных норм заменяют процедуры контроля и полицейские меры, а господство осуществляется посредством коммуникативных сетей. Вот как эксплуатация и господство конституируют алокальную общность на имперской территории. Хотя эксплуатация и господство пока еще ощущаются непосредственно, плотью масс, они становятся столь аморфными, что не остается места, где можно было бы от них укрыться. И поскольку нет больше пространства, которое могло бы быть признано внешним, мы должны быть против повсюду. Это бытие-против становится сутью любой активной политической позиции в мире, любого желания, имеющего силу, - может быть, даже самой демократии».
Особое значение для организации Сопротивления в нашу (постсовременную) эпоху авторы «Империи» придают географической мобильности населения:
«Исход и бегство- эффективные формы классовой борьбы внутри и против имперской постсовременности. Эта мобильность, однако, все еще остается сегодня на уровне стихийной борьбы и, как мы заметили раньше, часто приводит к новой бедности и нищете.
Новая кочевая орда, новая раса варваров возникнет, чтобы завоевать
или разрушить Империю. Ницше в XIX веке странным образом предвидел их судьбу: «Вот задача: где же варвары двадцатого века? Очевидно, они
появятся и сплотятся лишь после чудовищных социалистических кризисов». Мы не можем точно сказать, что же Ницше прозревал в своем гениальном безумии, но, действительно, какое из последних событий может быть более ярким примером силы бегства и исхода, власти кочевой
орды, нежели падение Берлинской стены и коллапс всего советского блока? Неконтролируемое перемещение и массовая миграция - бегство от
«социалистической дисциплины» - в существенной мере способствовали падению системы. Фактически бегство производственных кадров дезорганизовало и нанесло удар в самое сердце дисциплинарной системы
бюрократического советского мира. Массовый исход высококвалифицированных рабочих из Восточной Европы сыграл главную роль в падении Стены. Хотя этот пример связан с особенностями социалистической государственной системы, он показывает, что мобильность рабочей силы
может и в самом деле выражать открытый политический конфликт и способствовать разрушению режима. Однако нам нужно больше. Нам необходима сила, способная не только ввести в организационное русло разрушительный потенциал масс, но еще и создающая альтернативу при помощи
их желаний. Контр-Империя тоже должна стать новым глобальным видением, новым способом жизни в мире.
Многочисленные республиканские политические проекты периода современности считали мобильность приоритетной сферой борьбы и организации: от так называемых социниан эпохи Возрождения (тосканских и ломбардских ремесленников и поборников реформы церкви, которые, будучи изгнанными из своей страны, подстрекали к мятежу против католических наций Европы от Италии до Польши) до сектантов XVII века, которые в ответ на резню в Европе отправились в путь через Атлантику; от агитаторов ИРМ в Соединенных Штатах в 1910-х гг. до европейских автономистов в 1970-х. В этих примерах из истории современности мобильность становится активной политикой и основой политической позиции. Эта мобильность рабочей силы и политический исход переплетены тисячами нитей: старые традиции и новые потребности перемешались так же, как сплетались вместе республиканство и классовая борьба современности. Перед постсовременным республиканством, если ему суждено возникнуть, будет стоять та же задача» (стр. 202-203).
То есть, против Империи наилучшая форма организации - мобильная и автономная от всех государств орда «новых кочевников». Движение альтерглобалистов во многом восприняло эти принципы.
На первый взгляд, несколько фантастическими могут показаться планы авторов «Империи» также и об антропологическом исходе при помощи методов гибридизации и мутации:
«Бесспорно, мы нуждаемся в изменении собственных тел и себя самих, и, возможно, гораздо более радикальным способом, нежели тот, что воображают себе киберпанки. В нашем сегодняшнем мире теперь уже ставшие привычными эстетические телесные мутации, такие, как пирсинг или татуировки, панк-мода, а также различные ее имитации, - оказываются первым, ранним признаком этой телесной трансформации, хотя, в конечном счете, они являются лишь слабым
подобием необходимой нам радикальной мутации. Воля быть против, на
самом деле, нуждается в таком теле, которое будет совершенно неподвластно принуждению. Ей нужно тело, неспособное привыкнуть к семейной
жизни, фабричной дисциплине, правилам традиционной половой жизни
и так далее. (Если обнаружишь, что твое тело отвергает все эти «нормальные» способы жизни, не отчаивайся - используй свой дар!) Помимо радикальной неготовности к нормализации, новое тело должно быть способно к созданию новой жизни. Мы должны пойти гораздо дальше, чтобы определить эту новую локальность в алокальности, гораздо дальше простых
опытов по смешению и гибридизации и всего того, что им сопутствует. Мы
должны создать целостное политическое изобретение, искусственное становление (курсив автора - И. Р.), в том смысле, в котором гуманисты (эпохи Возрождения - И. Р.) говорили о созданном исскусством и знанием homohomo, и в котором Спиноза говорил о могущественном теле, созданном высшим сознанием, наполненным любовью.Бесконечные тропы варваров должны сформировать новый образ жизни».
Путь к трансформации физических тел следующий:
«Антропологические метаморфозы тел совершаются посредством общего опыта труда и новых технологий, обладающих конститутивным воздействием и онтологическими смыслами. Орудия всегда выполняли для человека роль протезов, интегрированных в наши тела нашей трудовой практикой, они были своего рода антропологической мутацией, как в отношении индивида, так и в отношении коллективной жизни общества. Сегодняшняя форма исхода и новая жизнь в условиях варварства нуждаются в том, чтобы эти орудия труда стали пойетическими протезами, высвобождающими нас из условий, в которых находилось человечество во времена современности».
Ну, в этом, положим, ничего невероятного нет: мобильный телефон с компьютером уже практически стали «частью тела» большинства людей во всех более или менее развитых странах.
Правда, небезынтересно, что вышеприведенные идеи, касающиеся таких методов сопротивления, раскритиковал «новый правый» философ Александр Дугин (ныне - идеолог Евразийского Союза). В последнем переиздании своей «Конспирологии» Дугин вообще дал исключительно высокую оценку «Империи», включив ее в число трех, оказавших наибольшее влияние книг всех последних десятилетий, добавив, что для российского читателя чтение «Империи» «подобно холодному душу: вот, оказывается, какие проблемы обсуждаются и волнуют людей у них там, на Западе!». В то же время Дугин заметил, что такие предлагаемые способы «борьбы», как пирсинг, дальнейшие «победы» на фронтах «сексуальной революции» и т. п. - попросту смехотворны. В этом он, пожалуй, прав. Хотелось бы услышать о каких-то методах посущественней. Нельзя, правда, упускать из виду того, что живущие в сквотах по всей Европе автономисты - это и есть та самая «кочевая орда, новые варвары», о которых говорится. А пирсинг, татуировки и панк-прически - это их отличительный знак, элемент субкультуры. Автономисты-сквоттеры идут в авангарде всех революционных выступлений в Европе в последние десятилетия. Также авторы «Империи», безусловно, правы в том, что мобильность угнетенных слоев населения является исключительно важным революционным фактором. Действительно, в эпоху создания I Интернационала мобильность рабочей силы была высока, как никогда. В России во время 1-й мировой войны миллионы мобилизованных солдат снялись с насиженных мест, а затем они попросту дезертировали с бессмысленной бойни и отказались воевать. Так или иначе, миллионы стали мобильными, и вследствие этого смогли не только встать на определенную позицию, сделавшись политически активными, но и победить в Гражданской войне.
Что касается идей Блаженного Августина, на которые постоянно ссылаются авторы, то Августин учил: «итак, этот Небесный град, пока он странствует по земле, взывает ко всем народам и собирает странствующее общество во всех языках».
Резюмируют свои изыскания в части путей формирования Контр-Империи следующим образом:
«Сегодня быть республиканцем означает прежде всего бороться изнутри, возводя контр-имперские конструкции на гибридной, меняющейся территории Империи. Здесь следует добавить, в ответ на все нравоучения, обиды и ностальгию, что эта новая имперская территория предоставляет большие возможности созидания и освобождения. Массы в их стремлении «быть против», в их желании освобождения должны пройти сквозь Империю и оказаться по ту сторону».
Необходимо оговориться, что под термином «республиканство» здесь понимается отнюдь не принадлежность к Республиканской партии США и даже не поддержка именно республиканской формы политического правления (сегодня уже устаревшей), а именно радикальная демократическая альтернатива существующему положению вещей, какой в эпоху разложения монархий была борьба за республику. Термин «коммунизм» употребляется здесь наряду с термином «республиканство»:
«Пролить свет на будущее коммунистической борьбы могла бы одна старинная легенда - о святом Франциске Ассизском. Вспомним его деяния. Чтобы победить нищету масс, он принял ее как данность и открыл в ней онтологическую силу нового общества. Борец-коммунист делает то же самое: он видит в нынешнем положении масс условие их невероятного богатства. Франциск, в противоположность зарождающемуся капитализму, отверг любую инструментальную дисциплину, а в противоположность умерщвлению плоти (в нищете и смиренном согласии со сложившимся по рядком) он проповедовал счастливую жизнь со всеми радостями природы и естества, со зверушками, сестрицей-луной и братом-солнцем, с полевыми птахами, с несчастными и измученными людьми, объединившимися про тив сил власти и разрушения. В период постсовременности мы снова ока зываемся в тех же условиях, что и Франциск, противопоставляя убожест ву власти радость бытия. Вот та революция, которую не сможет оста новить никакая власть, поскольку биовласть и коммунизм, кооперация и революция объединяются - в любви, простоте и невинности. Это и есть безудержная радость быть коммунистом».
Однако, говоря, что «массы должны пройти сквозь Империю и оказаться по ту сторону», авторы не указывают конкретно, где находится упомянутая «та сторона», что она собой представляет, и как именно до неё добраться. Трансформируется ли сама Империя во всей своей глобальности, под напором масс, в нечто иное, - в организацию, служащую человечеству? Или будут всё же возникать территории, «выключенные» из мирового рынка, контролируемого ВТО, МВФ и т. д., и проводящие при этом у себя политику социальной справедливости (некий новый «второй мир», исчезнувший в 1991 г.)?
Надежду на первый вариант выражает исключительно влиятельная среди альтерглобалистов организация - АТТАК (движение за налог Тобина). Вообще, изложенный выше замысел контр-Империи (разработанный в 1999 г., когда состоялось ещё всего лишь одно масштабное выступление «новых социальных движений» - в Сиэтле) воплощение своё нашёл чрезвычайно быстро - в движении альтерглобалистов (антикапиталистов), которых в СМИ обычно называют «антиглобалистами» (термин ошибочный). После этого, уже в 2000-м году, впечатляющий размах акций альтерглобалистов потряс воображение и заставил вспомнить о «бурных 60-х». Акции прошли в Лондоне, Гетеборге (Швеция), Праге и т. д. и т. п. К организации АТТАК примкнули многие известные в прошлом «леваки» - вроде одного из лидеров «Красного мая - 68» Даниэля Кон-Бендита. Но цели АТТАК чисто реформистские. Предлагается обложить небольшим налогом («налог Тобина») международные спекулятивные сделки, и вырученные деньги направлять на нужды бедствующих регионов человечества. Требуя этого, альтерглобалисты осаждали саммиты всех структур управления «новым мировым порядком»: ВТО, МВФ, G-8 и т. п. В акциях этих принимал участие широчайший спектр социальных движений: от анархистов «чёрного блока» и троцкистов до членов некоторых коммунистических партий (КП Греции во главе с А. Папаригой), «зелёных», рабочих профсоюзов - кончая некоторыми христианскими и исламскими общественными организациями. Это оказался именно «Один Большой Союз», существование которого в данный период исторического развития оказалось явно актуальнее проектов «партии нового типа» ленинского образца. (Для этих партий ещё нет почвы в виде массового движения). Однако 10 лет деятельности альтерглобалистов не склонили «мировое правительство» ни к каким существенным уступкам. Все решения властителей Империи (а «пешки» вроде Путина, Медведева, Ющенко, Януковича и др. к самостоятельным действиям почти неспособны, или им оставлен для маневрирования очень узкий коридор) принимаются, следуя всё той же неолиберальной парадигме. Этим властителям со всех сторон уже кричат аналитики-интеллектуалы, профессора и т. д.: «Хватит уже! Видите, какой глубокий кризис - а будет ещё хуже! Пора уже переходить к неокейнсианской парадигме!» Но - «Васька слушает, да ест».
(Можно, конечно, предположить, что требование «налога Тобина» - это реализация разработанной Ги Дебором и «ситуационистами» и применявшейся во время парижского Мая-68 тактики: «Будьте реалистами - требуйте невозможного!», а в действительности стратеги движения и не рассчитывают на их выполнение; им нужен повод к бунту).
Однако за 10 лет, прошедших с момента выхода «Империи» в свет, произошло ещё одно событие, совершенно непредвиденное её авторами: на Латиноамериканском континенте на протяжении всё того же первого десятилетия XXI века оказалось возможным создать антиимперскую локальность (географически-экономическую), что представлялось вряд ли возможным. При этом характерно, что локальность эта не закрытая, не изолированная, то есть она вовсе не рискует «выродиться в гетто» (как это происходит с Северной Кореей и Ираном). Локальность эта, центром которой являются Куба и Венесуэла, напротив, всё расширяет своё влияние в мире: Куба уже обеспечивает медицинскими кадрами для неплатёжеспособных бедняков практически всю Латинскую Америку и Африку. Между прочим, Фидель Кастро также воспринял понятие и сам термин «Империя» и постоянно использует его в своих выступлениях. Возникновение выпавшей из Империи территориально-экономической локальности в Латинской Америке является важнейшим событием последних 20-ти лет, и левые во всём мире обязаны приложить все усилия, чтобы обезопасить и сохранить её. Показательно, что Латинская Америка стала излюбленным местом проведения Социальных форумов альтерглобалистов (Сан-Паулу в Бразилии); форумы эти пользуются поддержкой тамошних властей, в т. ч. финансовой.
В отличие от «пылающего континента», Россия и Китай не представляют (вопреки расхожему мнению) никакой альтернативы Империи. (Ожидается, что Китай, возможно, будет представлять её в будущем - в период 2030-50 гг.). Пока же - правительства этих стран тратят колоссальные ресурсы на поддержание жизнеспособности Империи, как это было во время кризиса на рубеже 2008-9 гг., когда они имели возможность вызвать крушение Империи (потребовав обналичить ценные бумаги ФРС США), но вместо этого предпочли с помощью новых финансовых вливаний «поддержать на плаву» экономику главной базы Империи, оказавшейся отнюдь не такой устойчивой, как многим представлялось ранее. Не на глиняных ли ногах этот колосс? Правящие в России и Китае «Элиты» полностью интегрировались и стали частью мировой «элиты» (являющейся врагом человечества). «Коммунистическая» вывеска китайской неолиберальной диктатуры почти никого уже не может обмануть.
В этой связи в весьма добросовестно разработанную в теоретическом отношении (хотя - 10 лет назад) доктрину борьбы с империей необходимо внести определённые коррективы. Практика показала, что силы Контр-Империи могут обрести свою базу на Латиноамериканском континенте. Не исключено, что такие же базы в ближайшие десятилетия возникнут в других регионах планеты (например, в Южной Азии). В проходившей в последние годы среди левых дискуссии об отношении к этим освободительным проектам выяснилось, что лишь крайне незначительный процент активистов настаивает на окончательном торжестве неолиберальной глобализации. По их мнению, «выключенные» из мирового рынка регионы реально «работают» лишь на замедление окончательного падения Империи. Но как может выглядеть такое окончательное падение? В ходе мирового экономического кризиса ведущие транснациональные корпорации должны быть единовременно экспроприированы, и их деятельность обращена во благо всего человечества. Но в мире до сих пор отсутствует политическая сила, которая была бы в состоянии это совершить. Есть веские основания считать, что без наличия географической «опорной базы» такая сила и не сможет развиться. В последние 5 лет ведется много разговоров о необходимости воссоздания Коминтерна, но непонятно, с какой территории он сможет руководить революционным движением на планете. Член ЦК КП Украины Царьков предлагает разместить руководство воссозданного Коминтерна... в Украине! Предложение довольно смешное (Янукович - весьма сомнительный «антиимпериалист»). Приобретение надёжной опорной базы позволило бы поддерживать структуры Контр-Империи на всей планете. В то же время, необходимо контролировать, чтобы не случилось так, что Контр-Империя начнёт в исключительном порядке служить одной своей базе, не проводя реальной борьбы, направленной на устранение капитализма (как это произошло с СССР и Коминтерном).
Совершенно неприемлемой представляется политический курс т. н. «марксистов-госкаповцев» (М. Инсаров, А. Здоров) и некоторых анархистов, которые требуют, чтобы Империя до своего устранения вначале восторжествовала повсюду в мире. Зоны, абсолютно не включённые в мировой рынок, сегодня столь незначительны, что их «освоение» уже неспособно даже сколько-нибудь существенно оттянуть крушение капитализма. А страны ALBA (и даже большинство т. н. «стран-изгоев») не изолированы, они включены в мировой рынок - но не на условиях грабежа, а на таких, какие позволяют их населению пользоваться социальными благами. Упрочение мирового сообщества стран, взявших курс на альтернативную глобализацию, не только не замедлит, а невероятно ускорит падение капитализма и его Империи.
В целом, разработанный А. Негри и М. Хардтом проект Контр-Империи, сегодня во многом уже воплотившийся, - является выдающимся вкладом в сокровищницу революционной гуманистической мысли, и будет определять содержание мирового исторического процесса в обозримый период.
http://propaganda-journal.net/3786.html
Формирование глобальной капиталистической Империи, которая имеет своим центром США, но реально была близка к охвату (одно время) всего Земного шара, вызвал к жизни насущную необходимость для всех угнетённых на планете создать Сопротивление этой Империи на столь же глобальном уровне.
Идея Контр-империи впервые была озвучена в вышедшей в 2000 г. книге Майкла Хардта и Антонио Негри «Империя» («Empire»), из которой ниже будут приведены обширные цитаты. В 2004 г. «Империя» была издана на русском языке в Москве издательством «Праксис», но мизерным тиражом в 2 тысячи экземпляров, что для бестселлера мирового уровня было бы просто смешно, если бы не было так грустно (оттого, что интеллектуальный уровень публики, читающей на русском, не создаёт необходимости в больших тиражах). Майкл Хардт - американский философ-постмодернист. Гораздо более известен Антонио Негри, родившийся в 1933 г. и бывший профессором Падуанского университета. В юности Негри состоял в католической молодёжной организации, затем начал сотрудничать в одном из изданий итальянских неортодоксальных марксистов (левее разъедаемой «еврокоммунизмом» официальной Компартии). Был членом организации «Рабочая власть»; после раскола этой организации стал одним из основателей «Рабочей автономии» («Autonomia operaja»), с которой началось приобретшее затем большой размах в Европе движение автономистов (В конце 1970-х годов члены «Рабочей автономии» подняли восстание в г. Болонья и на несколько дней взяли управление городом в свои руки - до подхода правительственных войск, вызванных мэром - членом Итальянской Компартии). В 1979 г., вскоре после похищения и убийства «Красными бригадами»(BR) председателя Христианской Демократической Партии Альдо Моро, Негри был арестован и обвинён в причастности к деятельности BR, терроризме и попытке свергнуть конституционный строй Италии. в 1983 г., находясь в тюрьме, был избран депутатом парламента, освобождён по депутатской неприкосновенности и эмигрировал после этого во Францию, где занимался научной и преподавательской деятельностью. В Италии был заочно приговорен к 14 годам тюрьмы. В 1997 году добровольно вернулся в Италию и был посажен в тюрьму отбывать срок, где и работал над наиболее фундаментальным трудом своей жизни - «Империей». Освобождён в 2004 г. Негри и Хардта называют «Марксом и Энгельсом эпохи Интернета», а «Империю» - «первым великим теоретическим синтезом нового тысячелетия». Именно в ней был впервые дан всеобъемлющий анализ процесса глобализации в её нынешней неолиберальной форме.
Сперва необходимо обратить внимание на отношение авторов «Империи» к проектам, которые стремятся противопоставить глобализации изоляционизм. У нас это часто проявляется в рассуждениях об «особом русском пути», которым нередко сопровождается лозунг «возрождения СССР»). Глобализация сама по себе (независимо от той формы, в которой она ныне осуществляется) признается авторами «Империи» явлением прогрессивным:
«<...>мы считаем важным не забывать и утопические тенденции, которые всегда сопутствовали продвижению к глобализации, даже если эти тенденции длительный период подавлялись силами суверенитета современности (т. е. государствами эпохи Нового Времени - И. Р.). Любовь к разнообразию и вера во всеобщие универсальные свободу и равенство человечества, свойственные революционной мысли гуманизма Возрождения, вновь появляются здесь на глобальном уровне. Этот утопический элемент глобализации и есть то, что препятствует нашему простому отступлению
к партикуляризму и изоляционизму (т. е. «разбеганию по национально-государственным квартирам» - И. Р.) как реакции на объединение сил империализма и расистского господства, вместо этого подталкивая нас к созданию проекта контр-глобализации, контр-Империи» (стр 116. Курсив мой - И. Р.).
Эту точку зрения разделяет сегодня и подавляющее большинство левых (см., например, недавно вышедшую книгу К. Дымова), за исключением некоторых «коммуно-патриотов» и приверженцев «идей чучхэ».
На момент написания «Империи» (конец 90-х гг.) социальная материя человечества еще не сформировала альтернативы неолиберальной глобализации:
«<...>мы ещё не сможем - даже в конце этой книги - указать какую-либо уже существующую и разработанную в деталях политическую альтернативу Империи. Навряд ли подобный действенный проект когда-либо появится из теоретических изысканий, подобных нашему. Он возникнет только из практики. В определенный момент рассуждений Марксу понадобилась Парижская коммуна, чтобы, совершив рывок, представить коммунизм в его конкретике как действительную альтернативу капиталистическому обществу» (стр. 195).
Против Империи предлагается сформировать, как это названо авторами, «Один Большой Союз»:
«Мы уверены, что в целях противостояния Империи и ее мировому рынку необходимо представить ей некую альтернативу на том же глобальном уровне. Любой проект частного изолированного сообщества, определяемого в расовых, религиозных или региональных терминах, «отсоединенного» от Империи, защищенного от ее влияний жесткими границами, обречен выродиться в гетто. Империи не может противостоять проект, основанный на принципах ограниченной, локальной автономии» (с. 196).
Примеры контр-глобализации в истории уже имелись, и мы можем использовать этот исторический опыт:
«Мы должны принять этот вызов и научиться мыслить и действовать глобально. Глобализации должна быть противопоставлена контр-глобализация, Империи - контр-Империя.
В этом отношении мы можем черпать свое вдохновение в идеях
Блаженного Августина, в том, как он видел путь противостояния клонившейся к упадку Римской Империи. Ни одно локальное сообщество не могло бы здесь преуспеть и стать альтернативой имперскому правлению; только универсальное, вселенское сообщество, собравшее воедино все народы и все языки и давшее им общее обетование, смогло бы этого достичь. Град Божий - всеобщий град чужестранцев, собравшихся вместе, устанавливающих кооперацию, коммуницирующих и тем самым утверждающих свою причастность универсальной общности. Однако у нашего земного странствия, в отличие от Августина, нет никакого трансцендентного телоса по другую сторону этого мира; оно есть и остается абсолютно имманентным. (Т. е. наш «Град Божий» располагается не где-то на «небе», а сугубо здесь, на Земле - И. Р.). Его непрерывное движение, собирающее чужестранцев в сообщество, делающее этот мир своим домом, оказывается и средствами, и целью или, скорее, средствами без цели».
В качестве другой модели для создания Контр-Империи предлагалась знаменитая некогда организация, зародившаяся в США:
«С данной точки зрения Индустриальные рабочие мира (ИРМ) есть великий августинианский проект периода современности. В первые десятилетия XX века «бродяги» - как их назвали - организовывали мощные забастовки и восстания по всем Соединенным Штатам - от Лоуренса в Массачусетсе и Патерсона в Нью-Джерси до Эверетта в штате Вашингтон. Беспрестанное движение «Бродяг» было на самом деле имманентным странствием, создающим новое общество в оболочке старого, без установления жестких и стабильных структур власти. (Фактически основным обвинением в адрес ИРМ со стороны официальных левых было и продолжает оставаться то, что их стачки, пусть мощные и нередко победоносные, не приводили к созданию прочных профсоюзных структур.) «Бродяги» пользовались огромным успехом среди многочисленного и мобильного иммигрантского населения, поскольку они говорили на всех языках этой смешанной рабочей силы. <...> Основной чертой ИРМ была универсальность их проекта. Рабочие всех языков и рас по всему миру (хотя фактически они не продвинулись дальше Мексики) и рабочие всех профессий должны собраться в «Один Большой Союз».
Приняв подсказку ИРМ и опираясь на идеи Августина, мы могли бы выразить наше политическое видение в русле радикальной республиканской традиции демократии эпохи современности. Что значит быть республиканцем сегодня? Есть ли смысл в эпоху постсовременности занимать эту антагонистическую позицию, формирующую радикальную демократическую альтернативу внутри современности? (Переход от «современности» (модерна) к «постсовременности» (постмодерну) начался вместе с эпохой глобализации - И. Р.)».
Сопротивление угнетению в наши дни стало затруднительным потому, что раньше оно всегда происходило в какой-то локальной области (например, в сфере экономической борьбы пролетариата), а в империи угнетение сделалось алокальным (т. е. глобальным). Но откуда конкретно исходит это универсальное угнетение, - протестующей личности разобраться сложно:
«В теории Маркса отношения между внутренним и внешним капиталистического развития полностью определяются двойственным положением пролетариата, как внутри, так и вне капитала. Результатом этой пространственной конфигурации стало множество политических позиций, основанных на мечте об утверждении локальности потребительной стоимости, чистой и отделенной от меновой стоимости и капиталистических отношений.
В сегодняшнем мире эта пространственная конфигурация изменилась».
Проблема заключается в том, чтобы выработать такую же всеохватывающую (универсальную) форму Сопротивления, как универсальна сама Империя. Сегодня же это значительно более сложно сделать по сравнению с поиском путей Сопротивления в предшествующие исторические эпохи:
«Политические мыслители издавна говорят, что проблема состоит не в том, что люди бунтуют, а в том, почему они не делают этого. Вернее, по словам Делёза и Гваттари, «важнейшая проблема политической философии все еще остается той же, какой ее ясно увидел Спиноза (и вновь открыл Вильгельм Райх): «Почему люди так упорно сражаются за свое рабство, как если бы в нем заключалось их спасение?» Основной вопрос сегодняшней политической философии состоит не в том, начнется ли, и если да, то что к этому подтолкнет, сопротивление или бунт, но скорее в том, как определить врага, против которого нужно бунтовать. Зачастую именно неспособность распознать врага ведет волю к сопротивлению по замкнутому кругу. Однако выявление врага - это нелегкая задача, учитывая, что эксплуатация больше не поддается локализации, и мы находимся в тенетах столь сложной и глубоко уходящей своими корнями системы власти, что не можем уже определить ни степени различия, ни меры. Мы страдаем от эксплуатации, отчуждения и принуждения как от врагов, но не знаем, где находится производство подавления. И тем не менее мы все еще сопротивляемся и боремся».
Какие же конкретно социальные изменения отделяют нашу эпоху (постмодерн) от предшествующей (модерна)?
«С экономической точки зрения режим заработной платы как функция регулирования замещается гибкой и глобальной кредитно-денежной системой; управление посредством установленных норм заменяют процедуры контроля и полицейские меры, а господство осуществляется посредством коммуникативных сетей. Вот как эксплуатация и господство конституируют алокальную общность на имперской территории. Хотя эксплуатация и господство пока еще ощущаются непосредственно, плотью масс, они становятся столь аморфными, что не остается места, где можно было бы от них укрыться. И поскольку нет больше пространства, которое могло бы быть признано внешним, мы должны быть против повсюду. Это бытие-против становится сутью любой активной политической позиции в мире, любого желания, имеющего силу, - может быть, даже самой демократии».
Особое значение для организации Сопротивления в нашу (постсовременную) эпоху авторы «Империи» придают географической мобильности населения:
«Исход и бегство- эффективные формы классовой борьбы внутри и против имперской постсовременности. Эта мобильность, однако, все еще остается сегодня на уровне стихийной борьбы и, как мы заметили раньше, часто приводит к новой бедности и нищете.
Новая кочевая орда, новая раса варваров возникнет, чтобы завоевать
или разрушить Империю. Ницше в XIX веке странным образом предвидел их судьбу: «Вот задача: где же варвары двадцатого века? Очевидно, они
появятся и сплотятся лишь после чудовищных социалистических кризисов». Мы не можем точно сказать, что же Ницше прозревал в своем гениальном безумии, но, действительно, какое из последних событий может быть более ярким примером силы бегства и исхода, власти кочевой
орды, нежели падение Берлинской стены и коллапс всего советского блока? Неконтролируемое перемещение и массовая миграция - бегство от
«социалистической дисциплины» - в существенной мере способствовали падению системы. Фактически бегство производственных кадров дезорганизовало и нанесло удар в самое сердце дисциплинарной системы
бюрократического советского мира. Массовый исход высококвалифицированных рабочих из Восточной Европы сыграл главную роль в падении Стены. Хотя этот пример связан с особенностями социалистической государственной системы, он показывает, что мобильность рабочей силы
может и в самом деле выражать открытый политический конфликт и способствовать разрушению режима. Однако нам нужно больше. Нам необходима сила, способная не только ввести в организационное русло разрушительный потенциал масс, но еще и создающая альтернативу при помощи
их желаний. Контр-Империя тоже должна стать новым глобальным видением, новым способом жизни в мире.
Многочисленные республиканские политические проекты периода современности считали мобильность приоритетной сферой борьбы и организации: от так называемых социниан эпохи Возрождения (тосканских и ломбардских ремесленников и поборников реформы церкви, которые, будучи изгнанными из своей страны, подстрекали к мятежу против католических наций Европы от Италии до Польши) до сектантов XVII века, которые в ответ на резню в Европе отправились в путь через Атлантику; от агитаторов ИРМ в Соединенных Штатах в 1910-х гг. до европейских автономистов в 1970-х. В этих примерах из истории современности мобильность становится активной политикой и основой политической позиции. Эта мобильность рабочей силы и политический исход переплетены тисячами нитей: старые традиции и новые потребности перемешались так же, как сплетались вместе республиканство и классовая борьба современности. Перед постсовременным республиканством, если ему суждено возникнуть, будет стоять та же задача» (стр. 202-203).
То есть, против Империи наилучшая форма организации - мобильная и автономная от всех государств орда «новых кочевников». Движение альтерглобалистов во многом восприняло эти принципы.
На первый взгляд, несколько фантастическими могут показаться планы авторов «Империи» также и об антропологическом исходе при помощи методов гибридизации и мутации:
«Бесспорно, мы нуждаемся в изменении собственных тел и себя самих, и, возможно, гораздо более радикальным способом, нежели тот, что воображают себе киберпанки. В нашем сегодняшнем мире теперь уже ставшие привычными эстетические телесные мутации, такие, как пирсинг или татуировки, панк-мода, а также различные ее имитации, - оказываются первым, ранним признаком этой телесной трансформации, хотя, в конечном счете, они являются лишь слабым
подобием необходимой нам радикальной мутации. Воля быть против, на
самом деле, нуждается в таком теле, которое будет совершенно неподвластно принуждению. Ей нужно тело, неспособное привыкнуть к семейной
жизни, фабричной дисциплине, правилам традиционной половой жизни
и так далее. (Если обнаружишь, что твое тело отвергает все эти «нормальные» способы жизни, не отчаивайся - используй свой дар!) Помимо радикальной неготовности к нормализации, новое тело должно быть способно к созданию новой жизни. Мы должны пойти гораздо дальше, чтобы определить эту новую локальность в алокальности, гораздо дальше простых
опытов по смешению и гибридизации и всего того, что им сопутствует. Мы
должны создать целостное политическое изобретение, искусственное становление (курсив автора - И. Р.), в том смысле, в котором гуманисты (эпохи Возрождения - И. Р.) говорили о созданном исскусством и знанием homohomo, и в котором Спиноза говорил о могущественном теле, созданном высшим сознанием, наполненным любовью.Бесконечные тропы варваров должны сформировать новый образ жизни».
Путь к трансформации физических тел следующий:
«Антропологические метаморфозы тел совершаются посредством общего опыта труда и новых технологий, обладающих конститутивным воздействием и онтологическими смыслами. Орудия всегда выполняли для человека роль протезов, интегрированных в наши тела нашей трудовой практикой, они были своего рода антропологической мутацией, как в отношении индивида, так и в отношении коллективной жизни общества. Сегодняшняя форма исхода и новая жизнь в условиях варварства нуждаются в том, чтобы эти орудия труда стали пойетическими протезами, высвобождающими нас из условий, в которых находилось человечество во времена современности».
Ну, в этом, положим, ничего невероятного нет: мобильный телефон с компьютером уже практически стали «частью тела» большинства людей во всех более или менее развитых странах.
Правда, небезынтересно, что вышеприведенные идеи, касающиеся таких методов сопротивления, раскритиковал «новый правый» философ Александр Дугин (ныне - идеолог Евразийского Союза). В последнем переиздании своей «Конспирологии» Дугин вообще дал исключительно высокую оценку «Империи», включив ее в число трех, оказавших наибольшее влияние книг всех последних десятилетий, добавив, что для российского читателя чтение «Империи» «подобно холодному душу: вот, оказывается, какие проблемы обсуждаются и волнуют людей у них там, на Западе!». В то же время Дугин заметил, что такие предлагаемые способы «борьбы», как пирсинг, дальнейшие «победы» на фронтах «сексуальной революции» и т. п. - попросту смехотворны. В этом он, пожалуй, прав. Хотелось бы услышать о каких-то методах посущественней. Нельзя, правда, упускать из виду того, что живущие в сквотах по всей Европе автономисты - это и есть та самая «кочевая орда, новые варвары», о которых говорится. А пирсинг, татуировки и панк-прически - это их отличительный знак, элемент субкультуры. Автономисты-сквоттеры идут в авангарде всех революционных выступлений в Европе в последние десятилетия. Также авторы «Империи», безусловно, правы в том, что мобильность угнетенных слоев населения является исключительно важным революционным фактором. Действительно, в эпоху создания I Интернационала мобильность рабочей силы была высока, как никогда. В России во время 1-й мировой войны миллионы мобилизованных солдат снялись с насиженных мест, а затем они попросту дезертировали с бессмысленной бойни и отказались воевать. Так или иначе, миллионы стали мобильными, и вследствие этого смогли не только встать на определенную позицию, сделавшись политически активными, но и победить в Гражданской войне.
Что касается идей Блаженного Августина, на которые постоянно ссылаются авторы, то Августин учил: «итак, этот Небесный град, пока он странствует по земле, взывает ко всем народам и собирает странствующее общество во всех языках».
Резюмируют свои изыскания в части путей формирования Контр-Империи следующим образом:
«Сегодня быть республиканцем означает прежде всего бороться изнутри, возводя контр-имперские конструкции на гибридной, меняющейся территории Империи. Здесь следует добавить, в ответ на все нравоучения, обиды и ностальгию, что эта новая имперская территория предоставляет большие возможности созидания и освобождения. Массы в их стремлении «быть против», в их желании освобождения должны пройти сквозь Империю и оказаться по ту сторону».
Необходимо оговориться, что под термином «республиканство» здесь понимается отнюдь не принадлежность к Республиканской партии США и даже не поддержка именно республиканской формы политического правления (сегодня уже устаревшей), а именно радикальная демократическая альтернатива существующему положению вещей, какой в эпоху разложения монархий была борьба за республику. Термин «коммунизм» употребляется здесь наряду с термином «республиканство»:
«Пролить свет на будущее коммунистической борьбы могла бы одна старинная легенда - о святом Франциске Ассизском. Вспомним его деяния. Чтобы победить нищету масс, он принял ее как данность и открыл в ней онтологическую силу нового общества. Борец-коммунист делает то же самое: он видит в нынешнем положении масс условие их невероятного богатства. Франциск, в противоположность зарождающемуся капитализму, отверг любую инструментальную дисциплину, а в противоположность умерщвлению плоти (в нищете и смиренном согласии со сложившимся по рядком) он проповедовал счастливую жизнь со всеми радостями природы и естества, со зверушками, сестрицей-луной и братом-солнцем, с полевыми птахами, с несчастными и измученными людьми, объединившимися про тив сил власти и разрушения. В период постсовременности мы снова ока зываемся в тех же условиях, что и Франциск, противопоставляя убожест ву власти радость бытия. Вот та революция, которую не сможет оста новить никакая власть, поскольку биовласть и коммунизм, кооперация и революция объединяются - в любви, простоте и невинности. Это и есть безудержная радость быть коммунистом».
Однако, говоря, что «массы должны пройти сквозь Империю и оказаться по ту сторону», авторы не указывают конкретно, где находится упомянутая «та сторона», что она собой представляет, и как именно до неё добраться. Трансформируется ли сама Империя во всей своей глобальности, под напором масс, в нечто иное, - в организацию, служащую человечеству? Или будут всё же возникать территории, «выключенные» из мирового рынка, контролируемого ВТО, МВФ и т. д., и проводящие при этом у себя политику социальной справедливости (некий новый «второй мир», исчезнувший в 1991 г.)?
Надежду на первый вариант выражает исключительно влиятельная среди альтерглобалистов организация - АТТАК (движение за налог Тобина). Вообще, изложенный выше замысел контр-Империи (разработанный в 1999 г., когда состоялось ещё всего лишь одно масштабное выступление «новых социальных движений» - в Сиэтле) воплощение своё нашёл чрезвычайно быстро - в движении альтерглобалистов (антикапиталистов), которых в СМИ обычно называют «антиглобалистами» (термин ошибочный). После этого, уже в 2000-м году, впечатляющий размах акций альтерглобалистов потряс воображение и заставил вспомнить о «бурных 60-х». Акции прошли в Лондоне, Гетеборге (Швеция), Праге и т. д. и т. п. К организации АТТАК примкнули многие известные в прошлом «леваки» - вроде одного из лидеров «Красного мая - 68» Даниэля Кон-Бендита. Но цели АТТАК чисто реформистские. Предлагается обложить небольшим налогом («налог Тобина») международные спекулятивные сделки, и вырученные деньги направлять на нужды бедствующих регионов человечества. Требуя этого, альтерглобалисты осаждали саммиты всех структур управления «новым мировым порядком»: ВТО, МВФ, G-8 и т. п. В акциях этих принимал участие широчайший спектр социальных движений: от анархистов «чёрного блока» и троцкистов до членов некоторых коммунистических партий (КП Греции во главе с А. Папаригой), «зелёных», рабочих профсоюзов - кончая некоторыми христианскими и исламскими общественными организациями. Это оказался именно «Один Большой Союз», существование которого в данный период исторического развития оказалось явно актуальнее проектов «партии нового типа» ленинского образца. (Для этих партий ещё нет почвы в виде массового движения). Однако 10 лет деятельности альтерглобалистов не склонили «мировое правительство» ни к каким существенным уступкам. Все решения властителей Империи (а «пешки» вроде Путина, Медведева, Ющенко, Януковича и др. к самостоятельным действиям почти неспособны, или им оставлен для маневрирования очень узкий коридор) принимаются, следуя всё той же неолиберальной парадигме. Этим властителям со всех сторон уже кричат аналитики-интеллектуалы, профессора и т. д.: «Хватит уже! Видите, какой глубокий кризис - а будет ещё хуже! Пора уже переходить к неокейнсианской парадигме!» Но - «Васька слушает, да ест».
(Можно, конечно, предположить, что требование «налога Тобина» - это реализация разработанной Ги Дебором и «ситуационистами» и применявшейся во время парижского Мая-68 тактики: «Будьте реалистами - требуйте невозможного!», а в действительности стратеги движения и не рассчитывают на их выполнение; им нужен повод к бунту).
Однако за 10 лет, прошедших с момента выхода «Империи» в свет, произошло ещё одно событие, совершенно непредвиденное её авторами: на Латиноамериканском континенте на протяжении всё того же первого десятилетия XXI века оказалось возможным создать антиимперскую локальность (географически-экономическую), что представлялось вряд ли возможным. При этом характерно, что локальность эта не закрытая, не изолированная, то есть она вовсе не рискует «выродиться в гетто» (как это происходит с Северной Кореей и Ираном). Локальность эта, центром которой являются Куба и Венесуэла, напротив, всё расширяет своё влияние в мире: Куба уже обеспечивает медицинскими кадрами для неплатёжеспособных бедняков практически всю Латинскую Америку и Африку. Между прочим, Фидель Кастро также воспринял понятие и сам термин «Империя» и постоянно использует его в своих выступлениях. Возникновение выпавшей из Империи территориально-экономической локальности в Латинской Америке является важнейшим событием последних 20-ти лет, и левые во всём мире обязаны приложить все усилия, чтобы обезопасить и сохранить её. Показательно, что Латинская Америка стала излюбленным местом проведения Социальных форумов альтерглобалистов (Сан-Паулу в Бразилии); форумы эти пользуются поддержкой тамошних властей, в т. ч. финансовой.
В отличие от «пылающего континента», Россия и Китай не представляют (вопреки расхожему мнению) никакой альтернативы Империи. (Ожидается, что Китай, возможно, будет представлять её в будущем - в период 2030-50 гг.). Пока же - правительства этих стран тратят колоссальные ресурсы на поддержание жизнеспособности Империи, как это было во время кризиса на рубеже 2008-9 гг., когда они имели возможность вызвать крушение Империи (потребовав обналичить ценные бумаги ФРС США), но вместо этого предпочли с помощью новых финансовых вливаний «поддержать на плаву» экономику главной базы Империи, оказавшейся отнюдь не такой устойчивой, как многим представлялось ранее. Не на глиняных ли ногах этот колосс? Правящие в России и Китае «Элиты» полностью интегрировались и стали частью мировой «элиты» (являющейся врагом человечества). «Коммунистическая» вывеска китайской неолиберальной диктатуры почти никого уже не может обмануть.
В этой связи в весьма добросовестно разработанную в теоретическом отношении (хотя - 10 лет назад) доктрину борьбы с империей необходимо внести определённые коррективы. Практика показала, что силы Контр-Империи могут обрести свою базу на Латиноамериканском континенте. Не исключено, что такие же базы в ближайшие десятилетия возникнут в других регионах планеты (например, в Южной Азии). В проходившей в последние годы среди левых дискуссии об отношении к этим освободительным проектам выяснилось, что лишь крайне незначительный процент активистов настаивает на окончательном торжестве неолиберальной глобализации. По их мнению, «выключенные» из мирового рынка регионы реально «работают» лишь на замедление окончательного падения Империи. Но как может выглядеть такое окончательное падение? В ходе мирового экономического кризиса ведущие транснациональные корпорации должны быть единовременно экспроприированы, и их деятельность обращена во благо всего человечества. Но в мире до сих пор отсутствует политическая сила, которая была бы в состоянии это совершить. Есть веские основания считать, что без наличия географической «опорной базы» такая сила и не сможет развиться. В последние 5 лет ведется много разговоров о необходимости воссоздания Коминтерна, но непонятно, с какой территории он сможет руководить революционным движением на планете. Член ЦК КП Украины Царьков предлагает разместить руководство воссозданного Коминтерна... в Украине! Предложение довольно смешное (Янукович - весьма сомнительный «антиимпериалист»). Приобретение надёжной опорной базы позволило бы поддерживать структуры Контр-Империи на всей планете. В то же время, необходимо контролировать, чтобы не случилось так, что Контр-Империя начнёт в исключительном порядке служить одной своей базе, не проводя реальной борьбы, направленной на устранение капитализма (как это произошло с СССР и Коминтерном).
Совершенно неприемлемой представляется политический курс т. н. «марксистов-госкаповцев» (М. Инсаров, А. Здоров) и некоторых анархистов, которые требуют, чтобы Империя до своего устранения вначале восторжествовала повсюду в мире. Зоны, абсолютно не включённые в мировой рынок, сегодня столь незначительны, что их «освоение» уже неспособно даже сколько-нибудь существенно оттянуть крушение капитализма. А страны ALBA (и даже большинство т. н. «стран-изгоев») не изолированы, они включены в мировой рынок - но не на условиях грабежа, а на таких, какие позволяют их населению пользоваться социальными благами. Упрочение мирового сообщества стран, взявших курс на альтернативную глобализацию, не только не замедлит, а невероятно ускорит падение капитализма и его Империи.
В целом, разработанный А. Негри и М. Хардтом проект Контр-Империи, сегодня во многом уже воплотившийся, - является выдающимся вкладом в сокровищницу революционной гуманистической мысли, и будет определять содержание мирового исторического процесса в обозримый период.
http://propaganda-journal.net/3786.html