История Марины
Во время написания книги я искала женщин, которые стали мамами после онкологии. Теперь я могу поделиться с вами их историями.
История Марины.
Марина - невероятно сильная и солнечная женщина, а ее дочке, которую она родила после лечения от рака груди, уже 22 года. Вот ее история.
Марина сама нашла у себя опухоль в груди и пошла на обследование в Маммологический центр на Гончарной. Сделали маммографию, взяли пункцию. Сказали, что обычная фиброаденома (Прим. - доброкачественная опухоль) и велели прийти через полгода. (Прим.: кстати, молодым женщинам до 35 лет рекомендуют проходить не маммографию, а УЗИ, так как в молодом возрасте УЗИ более информативно). Опухоль тем временем росла и Марина прошла УЗИ и пункцию в онкологическом центре на Бауманской, которое и показало, что это рак груди, стадия 2В.
«Когда я вышла от врача я почему-то не думала, что я могу очень скоро умереть от рака, самым страшным мне тогда казалось то, что у меня никогда не будет детей. И да, никто из врачей не говорил мне, что я смогу рожать после лечения, а гинеколог в районной поликлинике всегда говорила: «только не беременеть».
Дальше было облучение, затем операция и «химия». «Операцию провели тогда еще по Холстеду, она очень травматична. Так как кожа была сожжена после облучения вопрос о реконструкции стоять не мог, я была слишком худа на тот момент, негде было взять кожу, чтобы провести одномоментную операцию», - рассказывает Марина.
Будущего мужа Марина встретила через два года после окончания лечения. «Рассказать мужчине о своей проблеме было изначально не то что страшно, просто сразу не сказала, так как не знала, как сложатся отношения, а посвящать всех в свои проблемы я априори не люблю. Рассказала, когда он мне сделал предложение. Была еще проблема внешности: как показать себя в таком виде? Но и она решилась у нас как-то просто. Когда мы начали жить вместе, я дня три спала в бюстгальтере и, естественно, мне это было очень некомфортно. Женя был очень удивлен, почему я ему сразу не рассказала об этом неудобстве, и сказал, чтобы я делала так, как мне удобно. За все годы он ни разу не поднимал темы отсутствия груди. А когда мне через несколько лет предложили бесплатно сделать операцию по восстановлению, сказал что если хочешь-делай и ему все равно, сколько их у меня, хоть пять в три ряда».
Когда марина забеременела, врач-гинеколог сказала: главное не потерять ребенка. И действительно у Марины на сроке 2 месяца была угроза выкидыша, но слава богу, всё разрешилось благополучно. «Во время беременности пришлось услышать от врача УЗИ вопрос - что, решили оставить после себя ребенка? На мой утвердительный ответ последовал ее прогноз - Ну, родить то вы его успеете».
Что касается онкологов, то Марина к ним не обращалась за консультацией. «С онкологами я в тот момент не очень то и общалась, проходила обследование раз в год и считала, что мне ужасно повезло, что не удалили яичники и моя мечта когда-нибудь осуществится».
Мама Марины не поддерживала ее решение стать мамой. «Моя мама почти каждое утро до тех пор, пока делать аборт было уже поздно, звонила мне и настаивала на аборте».
В феврале 1995 года Марина стала мамой. «Рожала в только что открывшемся Центре матери и ребенка на Севастопольском проспекте на 41 неделе. Легла по направлению из районной поликлиники, когда срок беременности был 40 недель. Центр был открыт на базе медицинского института, оборудование новейшее, так что меня постоянно опрашивали врачи и отправляли на мониторинг за ребенком. По сроку я перехаживала, а стимулировать гормонами меня было нельзя. И затягивать с родами тоже было нельзя, так как выяснилось, что ребенок унаследовал 2-ую группу крови мужа, а у меня самой 1-ая, и образуются антитела. Врачи порекомендовали приобрести цервипрост, его вводят в шейку для ускорения родовой деятельности. После цервипроста я родила через 14 часов сама. Что касается кормления, онколог категорически запретил, поэтому дочку я кормила смесью».
После родов Марина стала более ответственно и осознанно, как она сама говорит, относится к проверкам. «Давала себе установки, что мне нужно хотя бы успеть выучить дочку в школе».
В 40 лет Марина второй раз заболела раком груди. Тогда выяснилось, что у нее есть мутация гена BRCA 1.
Случай РМЖ в родне в молодом возрасте подтвержден у ее троюродной сестры по папе, в этом году в возрасте 94 лет от РМЖ умерла папина сестра. Сейчас Марина и ее мама проходят лечение от лимфомы (диагнозы разные). «Онкологи утверждают, что лимфома не передается по наследству», - комментирует Марина.
«Дочка о моих диагнозах конечно, знает, тем более что второй РМЖ проходил у нее на глазах. Она очень плакала, когда увидела меня лысой, ей было тогда 9 лет и в силу ее возраста я старалась не посвящать ее в детали лечения, но скрыть побочки от химии и лысую голову очень сложно. Почему-то вопрос отсутствия у меня одной груди ее не интересовал, она не задавала мне вопросов по этому поводу».
«Страх по поводу рассказа о своей болезни другим людям у меня до сих пор, но это нельзя назвать страхом. Люди, которых это не коснулось, реагируют только с ужасом. Я не хочу ставить их в неловкое положение. С ними сложно говорить о том, что у меня есть страхи перед обследованиями, о своих переживаниях и проблемах, они просто этого не поймут. Например, одна моя бывшая подруга - единственная, кто знала обо всем, начала при каждой встрече призывать меня к лечению голодом, отказу от мяса, переходу на сыроедение. Она искренне считала, что все это является причиной моих заболеваний, все мои доводы о подтвержденной генетической мутации, обнаруженной у меня, были тщетными, это каждый раз меня очень расстраивало. Она все время пыталась убедить меня в том, что рак у меня в наказание, врачи с их химиотерапиями и таблетками просто враги народа и что если бы я их не употребляла, то был бы совсем другой результат.
Искренне я могу говорить о своих проблемах и переживаниях только с людьми, прошедшими через то же, что пришлось пережить и мне. Я вижу, что меня понимают и стараются поддержать, в меня верят и тем самым вселяют веру в меня».
История Марины.
Марина - невероятно сильная и солнечная женщина, а ее дочке, которую она родила после лечения от рака груди, уже 22 года. Вот ее история.
Марина сама нашла у себя опухоль в груди и пошла на обследование в Маммологический центр на Гончарной. Сделали маммографию, взяли пункцию. Сказали, что обычная фиброаденома (Прим. - доброкачественная опухоль) и велели прийти через полгода. (Прим.: кстати, молодым женщинам до 35 лет рекомендуют проходить не маммографию, а УЗИ, так как в молодом возрасте УЗИ более информативно). Опухоль тем временем росла и Марина прошла УЗИ и пункцию в онкологическом центре на Бауманской, которое и показало, что это рак груди, стадия 2В.
«Когда я вышла от врача я почему-то не думала, что я могу очень скоро умереть от рака, самым страшным мне тогда казалось то, что у меня никогда не будет детей. И да, никто из врачей не говорил мне, что я смогу рожать после лечения, а гинеколог в районной поликлинике всегда говорила: «только не беременеть».
Дальше было облучение, затем операция и «химия». «Операцию провели тогда еще по Холстеду, она очень травматична. Так как кожа была сожжена после облучения вопрос о реконструкции стоять не мог, я была слишком худа на тот момент, негде было взять кожу, чтобы провести одномоментную операцию», - рассказывает Марина.
Будущего мужа Марина встретила через два года после окончания лечения. «Рассказать мужчине о своей проблеме было изначально не то что страшно, просто сразу не сказала, так как не знала, как сложатся отношения, а посвящать всех в свои проблемы я априори не люблю. Рассказала, когда он мне сделал предложение. Была еще проблема внешности: как показать себя в таком виде? Но и она решилась у нас как-то просто. Когда мы начали жить вместе, я дня три спала в бюстгальтере и, естественно, мне это было очень некомфортно. Женя был очень удивлен, почему я ему сразу не рассказала об этом неудобстве, и сказал, чтобы я делала так, как мне удобно. За все годы он ни разу не поднимал темы отсутствия груди. А когда мне через несколько лет предложили бесплатно сделать операцию по восстановлению, сказал что если хочешь-делай и ему все равно, сколько их у меня, хоть пять в три ряда».
Когда марина забеременела, врач-гинеколог сказала: главное не потерять ребенка. И действительно у Марины на сроке 2 месяца была угроза выкидыша, но слава богу, всё разрешилось благополучно. «Во время беременности пришлось услышать от врача УЗИ вопрос - что, решили оставить после себя ребенка? На мой утвердительный ответ последовал ее прогноз - Ну, родить то вы его успеете».
Что касается онкологов, то Марина к ним не обращалась за консультацией. «С онкологами я в тот момент не очень то и общалась, проходила обследование раз в год и считала, что мне ужасно повезло, что не удалили яичники и моя мечта когда-нибудь осуществится».
Мама Марины не поддерживала ее решение стать мамой. «Моя мама почти каждое утро до тех пор, пока делать аборт было уже поздно, звонила мне и настаивала на аборте».
В феврале 1995 года Марина стала мамой. «Рожала в только что открывшемся Центре матери и ребенка на Севастопольском проспекте на 41 неделе. Легла по направлению из районной поликлиники, когда срок беременности был 40 недель. Центр был открыт на базе медицинского института, оборудование новейшее, так что меня постоянно опрашивали врачи и отправляли на мониторинг за ребенком. По сроку я перехаживала, а стимулировать гормонами меня было нельзя. И затягивать с родами тоже было нельзя, так как выяснилось, что ребенок унаследовал 2-ую группу крови мужа, а у меня самой 1-ая, и образуются антитела. Врачи порекомендовали приобрести цервипрост, его вводят в шейку для ускорения родовой деятельности. После цервипроста я родила через 14 часов сама. Что касается кормления, онколог категорически запретил, поэтому дочку я кормила смесью».
После родов Марина стала более ответственно и осознанно, как она сама говорит, относится к проверкам. «Давала себе установки, что мне нужно хотя бы успеть выучить дочку в школе».
В 40 лет Марина второй раз заболела раком груди. Тогда выяснилось, что у нее есть мутация гена BRCA 1.
Случай РМЖ в родне в молодом возрасте подтвержден у ее троюродной сестры по папе, в этом году в возрасте 94 лет от РМЖ умерла папина сестра. Сейчас Марина и ее мама проходят лечение от лимфомы (диагнозы разные). «Онкологи утверждают, что лимфома не передается по наследству», - комментирует Марина.
«Дочка о моих диагнозах конечно, знает, тем более что второй РМЖ проходил у нее на глазах. Она очень плакала, когда увидела меня лысой, ей было тогда 9 лет и в силу ее возраста я старалась не посвящать ее в детали лечения, но скрыть побочки от химии и лысую голову очень сложно. Почему-то вопрос отсутствия у меня одной груди ее не интересовал, она не задавала мне вопросов по этому поводу».
«Страх по поводу рассказа о своей болезни другим людям у меня до сих пор, но это нельзя назвать страхом. Люди, которых это не коснулось, реагируют только с ужасом. Я не хочу ставить их в неловкое положение. С ними сложно говорить о том, что у меня есть страхи перед обследованиями, о своих переживаниях и проблемах, они просто этого не поймут. Например, одна моя бывшая подруга - единственная, кто знала обо всем, начала при каждой встрече призывать меня к лечению голодом, отказу от мяса, переходу на сыроедение. Она искренне считала, что все это является причиной моих заболеваний, все мои доводы о подтвержденной генетической мутации, обнаруженной у меня, были тщетными, это каждый раз меня очень расстраивало. Она все время пыталась убедить меня в том, что рак у меня в наказание, врачи с их химиотерапиями и таблетками просто враги народа и что если бы я их не употребляла, то был бы совсем другой результат.
Искренне я могу говорить о своих проблемах и переживаниях только с людьми, прошедшими через то же, что пришлось пережить и мне. Я вижу, что меня понимают и стараются поддержать, в меня верят и тем самым вселяют веру в меня».