Законы жизни
Когда я приехала в Омск по распределению, почти сразу угодила в колхоз. Я заполнила в отделе кадров все бумаги и анкеты, и мои документы отправились на проверку по линии "первого отдела". Поскольку доступа к "секретности" у меня еще не было, вход в наш секретный отдел был для меня заказан месяца на полтора. Мне предложили на выбор два варианта: сидеть полтора месяца в чужом отделе и ждать пропуска или съездить в колхоз.
- Хотите поехать в колхоз? - спросил меня зам. начальника отдела Иван Васильевич.
- Нет, - честно ответила я.
- Ну вот и хорошо. Сейчас я приглашу табельщицу, она вам подберет фуфайку, сапоги, комбинезон, ну и что там еще нужно, - завершил беседу Иван Васильевич.
Кстати, разговор такого содержания повторялся у нас с ним еще раза три в следующие годы. Но в колхоз я ездила всего дважды, то есть третье предложение я смогла отклонить (отбить).
Вот так я и попала в колхоз. Кстати, омские колхозы после иркутских показались мне довольно привлекательными. В Иркутске мы ездили из универа исключительно на картошку, месили грязь и мерзли - в сентябре дело было. А тут помощь колхозам была налажена четко. Весной ездили на посевную (апрель-май), летом - на сенокос (июнь-июль), осенью - на уборочную (с августа - до постановления обкома КПСС об окончании уборки). Мало того, что в колхозе всем городским работникам платили, так еще и на работе (на заводе) шла зарплата и начислялись отгулы за все выходные и праздники, которые попадали на это время. В рамках подготовки к поездке в колхоз особо заинтересованные проходили обучение и получали водительские права, ну и на комбайнера учились. Да и работать приходилось не в холод под дождем на картофельном поле. Девушки трудились на току - зерно перекидывали, парни - на комбайнах или в мастерских. А в первый год мы нашли себе "шабашку" - достраивать колхозные дома, - на которой заработали лучше, чем в стройотряде. Да еще и погода в августе летняя, совершенное чудо.
Первую неделю на току мы в основном подметали асфальт, ликвидировали пробившуюся сквозь трещины в покрытии траву, очищали подъезды к зерносушилкам, выметали амбары и сусеки. Работа была пыльная, но легкая. Перерывы - долгие и приятные. К нам на ток регулярно заходил местный кузнец, "поболтать с городскими девчатами". Мы с ним курили в тени амбара и беседовали на разные темы - международной политики, космических устремлений СССР, видов на построение коммунизма, третьей мировой войны и прочего.
Этот кузнец был - просто кладезь афоризмов. Один он употреблял особо часто и по разным поводам: "Да, девки. Не везет ни в любви, ни в облигации. То плетнем придавит, то бык обоссыт".
Второй описывал более конкретные ситуации, например, климатические, экологические или трудовые (например, перелопачивание и сушка зерна в закрытом амбаре): "Крематория, девки!"
Ну и, наконец, третий - он касался противоположных совершенно позитивных ситуаций: "Евпатория, девки!"
С тех пор эти образы обогатили и мою речь.
(А строительство колхозных домов обогатило меня лично. С тех заработков я купила себе первый проигрыватель и шубу.)
- Хотите поехать в колхоз? - спросил меня зам. начальника отдела Иван Васильевич.
- Нет, - честно ответила я.
- Ну вот и хорошо. Сейчас я приглашу табельщицу, она вам подберет фуфайку, сапоги, комбинезон, ну и что там еще нужно, - завершил беседу Иван Васильевич.
Кстати, разговор такого содержания повторялся у нас с ним еще раза три в следующие годы. Но в колхоз я ездила всего дважды, то есть третье предложение я смогла отклонить (отбить).
Вот так я и попала в колхоз. Кстати, омские колхозы после иркутских показались мне довольно привлекательными. В Иркутске мы ездили из универа исключительно на картошку, месили грязь и мерзли - в сентябре дело было. А тут помощь колхозам была налажена четко. Весной ездили на посевную (апрель-май), летом - на сенокос (июнь-июль), осенью - на уборочную (с августа - до постановления обкома КПСС об окончании уборки). Мало того, что в колхозе всем городским работникам платили, так еще и на работе (на заводе) шла зарплата и начислялись отгулы за все выходные и праздники, которые попадали на это время. В рамках подготовки к поездке в колхоз особо заинтересованные проходили обучение и получали водительские права, ну и на комбайнера учились. Да и работать приходилось не в холод под дождем на картофельном поле. Девушки трудились на току - зерно перекидывали, парни - на комбайнах или в мастерских. А в первый год мы нашли себе "шабашку" - достраивать колхозные дома, - на которой заработали лучше, чем в стройотряде. Да еще и погода в августе летняя, совершенное чудо.
Первую неделю на току мы в основном подметали асфальт, ликвидировали пробившуюся сквозь трещины в покрытии траву, очищали подъезды к зерносушилкам, выметали амбары и сусеки. Работа была пыльная, но легкая. Перерывы - долгие и приятные. К нам на ток регулярно заходил местный кузнец, "поболтать с городскими девчатами". Мы с ним курили в тени амбара и беседовали на разные темы - международной политики, космических устремлений СССР, видов на построение коммунизма, третьей мировой войны и прочего.
Этот кузнец был - просто кладезь афоризмов. Один он употреблял особо часто и по разным поводам: "Да, девки. Не везет ни в любви, ни в облигации. То плетнем придавит, то бык обоссыт".
Второй описывал более конкретные ситуации, например, климатические, экологические или трудовые (например, перелопачивание и сушка зерна в закрытом амбаре): "Крематория, девки!"
Ну и, наконец, третий - он касался противоположных совершенно позитивных ситуаций: "Евпатория, девки!"
С тех пор эти образы обогатили и мою речь.
(А строительство колхозных домов обогатило меня лично. С тех заработков я купила себе первый проигрыватель и шубу.)