У горящей оконной рамы.
Он отогревал замёрзшие руки.
Её и без того были горячими.
На голову падал то ли дождь то ли снег. Говорил он. Говорил обо всём. Обо всём на свете, только не о том что она хотела бы услышать. Так в его монолог, вклинивались её совершенно глупые реплики, переводя его абсолютно прямые слова в философскую плоскость.
Он отогревал руки.
А иногда отворачивался от костра, следом за ней. Она же весело пропускала мимо ушей всё слишком умно зашифрованное, что он хотел донести, и просто тыкала носом то в теплое то в холодное пространство. Он понял в чём дело и улыбнулся.
Кто-то безнадёжно пытался до него дозвонится. Кто-то отчаянно удалял её из своей жизни, даже в контакте. Им на голову мягко опускалась, прохладная небесная влага, и они всё стояли у догорающей оконной рамы...
Он отогревал свои руки...а может быть сердце.
Её и без того были горячими.
На голову падал то ли дождь то ли снег. Говорил он. Говорил обо всём. Обо всём на свете, только не о том что она хотела бы услышать. Так в его монолог, вклинивались её совершенно глупые реплики, переводя его абсолютно прямые слова в философскую плоскость.
Он отогревал руки.
А иногда отворачивался от костра, следом за ней. Она же весело пропускала мимо ушей всё слишком умно зашифрованное, что он хотел донести, и просто тыкала носом то в теплое то в холодное пространство. Он понял в чём дело и улыбнулся.
Кто-то безнадёжно пытался до него дозвонится. Кто-то отчаянно удалял её из своей жизни, даже в контакте. Им на голову мягко опускалась, прохладная небесная влага, и они всё стояли у догорающей оконной рамы...
Он отогревал свои руки...а может быть сердце.