(no subject)
«В этот тревожный межвоенный период был человек, продолжавший верить в Британскую империю. Британцы для него были «восхитительно подготовленными людьми», которые «триста лет работали, чтобы добиться доминирования в мире в течение двух столетий». Они «изучили искусство быть господами, искусство, как держать узду так, чтобы туземцы даже не замечали ее». Даже его любимый фильм - «Жизнь бенгальского улана» - был на имперскую тему. Адольф Гитлер в «Моей борьбе» и застольных беседах неоднократно выражал свое восхищение британским империализмом. Что следует делать Германии, рассуждал он, так это учиться у англичан.
«Богатство Британии, - говорил он, - является результатом… капиталистической эксплуатации 350 миллионов рабов-индийцев». Именно это наиболее восхищало Гитлера: эффективное притеснение «низшей» расы. И было очевидно, где то место, в котором Германия могла попытаться повторить этот опыт. «Территория России станет для нас тем же, - провозгласил он, - чем была Индия для Англии». Если Гитлер и критиковал британцев, то только за то, что те слишком самокритичны и снисходительны к подвластным народам: «Англичане теперь упрекают себя в том, что неправильно управляли этой страной, поскольку там не наблюдается особого подъема. Поступили они правильно. Но было бы неразумно ожидать от индийцев воодушевления».
В 1937 году Гитлер дал министру иностранных дел лорду Галифаксу совет, как быть с индийскими националистами. Англичанам, по его мнению, следовало «расстрелять Ганди. Если этого окажется недостаточно, чтобы принудить [индийцев] к подчинению, - расстрелять дюжину ведущих членов [Индийского национального] конгресса. Если и этого мало, расстрелять двести и так далее, пока порядок не будет восстановлен». <…> Он был столь же обезоруживающе откровенен, признаваясь, что его собственная версия империализма будет ужаснее британской: «Какими бы несчастными народы Индии ни были бы при британцах, они точно не будут жить лучше, если британцы уйдут… Если мы приобретем Индию, индийцы, конечно, не обрадуются этому, а немедленно пожалеют о старых добрых временах английского правления».
Тем не менее Гитлер отрицал, что испытывает желание «приобрести» Индию: «Я, германец, все же предпочту видеть Индию под властью Англии, чем кого-либо другого». По его словам, у него не было никакого желания способствовать разрушению Британской империи, поскольку это, как он выразился в октябре 1941 года, «не принесло бы никакой выгоды Германии - только Японии, Соединенным Штатам и другим». Гитлер сказал Муссолини в июне 1940 года, что Британская империя является «важным фактором равновесия в мире». Именно это англофильство представляло, возможно, самую серьезную из всех угроз Британской империи: угрозу дьявольского искушения. <…>
Когда Британская империя столкнулась с выбором, умиротворять ли худшие империи, которые знала история, либо бороться с ними, она сделала правильный выбор. Даже Черчиллю, убеждённому империалисту, не пришлось долго думать, прежде чем отклонить подлое предложение Гитлера, позволявшее Великобритании уцелеть в захваченной нацистами Европе. В 1940 году, под вдохновенным, непреклонным, несравненным руководством Черчилля, империя восстала в одиночку против по-настоящему злого империализма Гитлера. И, хотя Британская империя не просуществовала тысячу лет, как надеялся Черчилль, то был её звёздный час. Да, её победа не могла не стать пирровой. Британия пожертвовала своей империей, чтобы немцы, японцы и итальянцы не смогли сохранить собственные. Так не окупает ли одна эта жертва остальные её грехи?»
Ниал Фергюсон, «Империя. Чем современный мир обязан Британии».
«Богатство Британии, - говорил он, - является результатом… капиталистической эксплуатации 350 миллионов рабов-индийцев». Именно это наиболее восхищало Гитлера: эффективное притеснение «низшей» расы. И было очевидно, где то место, в котором Германия могла попытаться повторить этот опыт. «Территория России станет для нас тем же, - провозгласил он, - чем была Индия для Англии». Если Гитлер и критиковал британцев, то только за то, что те слишком самокритичны и снисходительны к подвластным народам: «Англичане теперь упрекают себя в том, что неправильно управляли этой страной, поскольку там не наблюдается особого подъема. Поступили они правильно. Но было бы неразумно ожидать от индийцев воодушевления».
В 1937 году Гитлер дал министру иностранных дел лорду Галифаксу совет, как быть с индийскими националистами. Англичанам, по его мнению, следовало «расстрелять Ганди. Если этого окажется недостаточно, чтобы принудить [индийцев] к подчинению, - расстрелять дюжину ведущих членов [Индийского национального] конгресса. Если и этого мало, расстрелять двести и так далее, пока порядок не будет восстановлен». <…> Он был столь же обезоруживающе откровенен, признаваясь, что его собственная версия империализма будет ужаснее британской: «Какими бы несчастными народы Индии ни были бы при британцах, они точно не будут жить лучше, если британцы уйдут… Если мы приобретем Индию, индийцы, конечно, не обрадуются этому, а немедленно пожалеют о старых добрых временах английского правления».
Тем не менее Гитлер отрицал, что испытывает желание «приобрести» Индию: «Я, германец, все же предпочту видеть Индию под властью Англии, чем кого-либо другого». По его словам, у него не было никакого желания способствовать разрушению Британской империи, поскольку это, как он выразился в октябре 1941 года, «не принесло бы никакой выгоды Германии - только Японии, Соединенным Штатам и другим». Гитлер сказал Муссолини в июне 1940 года, что Британская империя является «важным фактором равновесия в мире». Именно это англофильство представляло, возможно, самую серьезную из всех угроз Британской империи: угрозу дьявольского искушения. <…>
Когда Британская империя столкнулась с выбором, умиротворять ли худшие империи, которые знала история, либо бороться с ними, она сделала правильный выбор. Даже Черчиллю, убеждённому империалисту, не пришлось долго думать, прежде чем отклонить подлое предложение Гитлера, позволявшее Великобритании уцелеть в захваченной нацистами Европе. В 1940 году, под вдохновенным, непреклонным, несравненным руководством Черчилля, империя восстала в одиночку против по-настоящему злого империализма Гитлера. И, хотя Британская империя не просуществовала тысячу лет, как надеялся Черчилль, то был её звёздный час. Да, её победа не могла не стать пирровой. Британия пожертвовала своей империей, чтобы немцы, японцы и итальянцы не смогли сохранить собственные. Так не окупает ли одна эта жертва остальные её грехи?»
Ниал Фергюсон, «Империя. Чем современный мир обязан Британии».