(no subject)
Достоевский вспоминает Белинского:
"Я застал его страстным социалистом, и он прямо начал со мной с атеизма. В этом много для меня знаменательного, - именно удивительное чутье его и необыкновенная способность глубочайшим образом проникаться идеей...
Выше всего ценя разум, науку и реализм, он в то же время понимал глубже всех, что одни разум, наука и реализм могут создать лишь муравейник, а не социальную "гармонию", в которой бы можно было ужиться человеку. Он знал, что основа всему - начала нравственные. В новые нравственные основы социализма (который, однако, не указал до сих пор ни единой, кроме гнусных извращений природы и здравого смысла) он верил до безумия и безо всякой рефлексии; тут был один лишь восторг. Но, как социалисту, ему прежде всего следовало низложить христианство; он знал, что революция непременно должна начинаться с атеизма. Ему надо было низложить ту религию, из которой вышли нравственные основы отрицаемого им общества...
- Да знаете ли вы, - взвизгивал он раз вечером (он иногда как-то взвизгивал, если очень горячился), обращаясь ко мне, - знаете ли вы, что нельзя насчитывать грехи человеку и обременять его долгами и подставными ланитами, когда общество так подло устроено, что человеку невозможно не делать злодейств, когда он экономически приведен к злодейству, и что нелепо и жестоко требовать с человека того, чего уже по законам природы не может он выполнить, если б даже хотел..."
Из "Дневника писателя", 1873 год.
Белинский, можно сказать, открыл Достоевскому дверь в большую литературу, высоко оценив его "Бедных людей". Следующее произведения, однако, Белинский жестко раскритиковал, за что Достоевский глубоко обиделся. Однако под влиянием встреч с Белинским Достоевский присоединился к петрашевцам, и арестован он был за чтение письма Белинского Гоголю. Позже Достоевский решительно отказался от идеалов молодости и периодически негативно отзывался о Белинском.
В письме критику Страхову Достоевский писал: "Я обругал Белинского более как явление русской жизни, нежели лицо: это было самое смрадное, тупое и позорное явление русской жизни. Одно извинение - в неизбежности этого явления. И уверяю Вас, что Белинский помирился бы теперь на такой мысли: "А ведь это оттого не удалось Коммуне, что она все-таки прежде всего была французская, то есть сохраняла в себе заразу национальности. А потому надо приискать такой народ, в котором нет ни капли национальности и который способен бить, как я, по щекам свою мать (Россию)". И с пеной у рта бросился бы вновь писать поганые статьи свои, позоря Россию, отрицая великие явления ее (Пушкина), - чтоб окончательно сделать Россию вакантною нациею, способную стать во главе общечеловеческого дела".
Собственно, если бы Белинский дожил до 1870-х годов и высказался бы в таком духе, как предполагал Достоевский, то все равно был бы прав. Тем не менее, нельзя сказать, что Достоевский платил Белинскому только неблагодарностью за его помощь с литературным дебютом. Встречу с Белинским Достоевский вспоминал, как торжественный момент своей жизни.
vk.com/nechaevism
"Я застал его страстным социалистом, и он прямо начал со мной с атеизма. В этом много для меня знаменательного, - именно удивительное чутье его и необыкновенная способность глубочайшим образом проникаться идеей...
Выше всего ценя разум, науку и реализм, он в то же время понимал глубже всех, что одни разум, наука и реализм могут создать лишь муравейник, а не социальную "гармонию", в которой бы можно было ужиться человеку. Он знал, что основа всему - начала нравственные. В новые нравственные основы социализма (который, однако, не указал до сих пор ни единой, кроме гнусных извращений природы и здравого смысла) он верил до безумия и безо всякой рефлексии; тут был один лишь восторг. Но, как социалисту, ему прежде всего следовало низложить христианство; он знал, что революция непременно должна начинаться с атеизма. Ему надо было низложить ту религию, из которой вышли нравственные основы отрицаемого им общества...
- Да знаете ли вы, - взвизгивал он раз вечером (он иногда как-то взвизгивал, если очень горячился), обращаясь ко мне, - знаете ли вы, что нельзя насчитывать грехи человеку и обременять его долгами и подставными ланитами, когда общество так подло устроено, что человеку невозможно не делать злодейств, когда он экономически приведен к злодейству, и что нелепо и жестоко требовать с человека того, чего уже по законам природы не может он выполнить, если б даже хотел..."
Из "Дневника писателя", 1873 год.
Белинский, можно сказать, открыл Достоевскому дверь в большую литературу, высоко оценив его "Бедных людей". Следующее произведения, однако, Белинский жестко раскритиковал, за что Достоевский глубоко обиделся. Однако под влиянием встреч с Белинским Достоевский присоединился к петрашевцам, и арестован он был за чтение письма Белинского Гоголю. Позже Достоевский решительно отказался от идеалов молодости и периодически негативно отзывался о Белинском.
В письме критику Страхову Достоевский писал: "Я обругал Белинского более как явление русской жизни, нежели лицо: это было самое смрадное, тупое и позорное явление русской жизни. Одно извинение - в неизбежности этого явления. И уверяю Вас, что Белинский помирился бы теперь на такой мысли: "А ведь это оттого не удалось Коммуне, что она все-таки прежде всего была французская, то есть сохраняла в себе заразу национальности. А потому надо приискать такой народ, в котором нет ни капли национальности и который способен бить, как я, по щекам свою мать (Россию)". И с пеной у рта бросился бы вновь писать поганые статьи свои, позоря Россию, отрицая великие явления ее (Пушкина), - чтоб окончательно сделать Россию вакантною нациею, способную стать во главе общечеловеческого дела".
Собственно, если бы Белинский дожил до 1870-х годов и высказался бы в таком духе, как предполагал Достоевский, то все равно был бы прав. Тем не менее, нельзя сказать, что Достоевский платил Белинскому только неблагодарностью за его помощь с литературным дебютом. Встречу с Белинским Достоевский вспоминал, как торжественный момент своей жизни.
vk.com/nechaevism