О книге британского военного теоретика Ричарда Симпкина "Race to the swift"
В 90ых годах довелось прочитать и законспектировать вышедшую на сербском языке книгу британского военного теоретика Ричарда Симпкина "Race to the swift", изданную впервые в 1985 году в Лондоне.
https://www.mca-marines.org/gazette/race-to-the-swift-thoughts-on-twenty-first-century-warfare/
Симпкин не скрывал, что в своих работах он опирался на работы советских офицеров - Тухачевского и Триандафилова как и генералов вермахта, таких как Гудериан и Майнштейн.
Симпкин считал, что британцы во многом отстали в области военных разработок.
Бессмысленно пересказывать всю теорию автора, но особенно много труда он приложил в пропаганде советского оперативного искусства, так как в 70-80ых годах на Западе в военной теории существовали лишь стратегия и тактика.
Тем самым оставались часто без внимания действия командиров на командном уровне от бригады до корпуса.
Разрабатывая свою оперативную теорию "молота и наковальни", Симпкин главное внимание уделял выбору пропорции, как в количестве и вооружении войск, так и в маневре в глубину, для войск, осуществляющих этот маневр, то есть "молота" и войск для связывания противника- "наковальни".
Симпкин требовал надежной связи рукоятки молота с наковальней или опорой, чтобы первый вытягивал последнюю, не попадая в окружение.
Понятие маневра для него было тесно связано со свободой действий командиров, которым по его советам, надо было определять лишь количество получаемых сил и средств и порядок взаимодействия с соседями.
По его мнению, бюрократия и казёнщина убивают инициативу.
Это было типично для британской армии, которая по его мнению, в годы Второй мировой войны, не могла использовать свои успехи в маневрировании так же из-за бюрократии.
Причины же поражения Вермахта он видел в слишком "волевых" командирах, которые теряли связь с реальностью.
По его выводам, позиционные и маневренные войны не находятся на противоположных позициях, они лишь дополняют друг друга.
Большую роль он отводил понятиям "воли" народа и его духу, считая, что любая армия во время войны улучшает качество своего личного состава, а при долгом мире ухудшает.
Положительно он воспринимал традицию юнкерства в Германии, что давало немцам с детства подготовленных офицеров, выросших в среде с военным духом. Внезапность, лукавство, риск для него являются такими же военными понятиями, как и подсчет технологической массы войск и высчитыванием степени проходимости местности.
Теорию "молота и наковальни" он развил в теорию глубоких ударов этим молотом, на оперативном и стратегическом уровнях, причем особо отмечал роль легкобронированных сил, как авангарда перед танковым молотом.
https://www.mca-marines.org/gazette/race-to-the-swift-thoughts-on-twenty-first-century-warfare/
Симпкин не скрывал, что в своих работах он опирался на работы советских офицеров - Тухачевского и Триандафилова как и генералов вермахта, таких как Гудериан и Майнштейн.
Симпкин считал, что британцы во многом отстали в области военных разработок.
Бессмысленно пересказывать всю теорию автора, но особенно много труда он приложил в пропаганде советского оперативного искусства, так как в 70-80ых годах на Западе в военной теории существовали лишь стратегия и тактика.
Тем самым оставались часто без внимания действия командиров на командном уровне от бригады до корпуса.
Разрабатывая свою оперативную теорию "молота и наковальни", Симпкин главное внимание уделял выбору пропорции, как в количестве и вооружении войск, так и в маневре в глубину, для войск, осуществляющих этот маневр, то есть "молота" и войск для связывания противника- "наковальни".
Симпкин требовал надежной связи рукоятки молота с наковальней или опорой, чтобы первый вытягивал последнюю, не попадая в окружение.
Понятие маневра для него было тесно связано со свободой действий командиров, которым по его советам, надо было определять лишь количество получаемых сил и средств и порядок взаимодействия с соседями.
По его мнению, бюрократия и казёнщина убивают инициативу.
Это было типично для британской армии, которая по его мнению, в годы Второй мировой войны, не могла использовать свои успехи в маневрировании так же из-за бюрократии.
Причины же поражения Вермахта он видел в слишком "волевых" командирах, которые теряли связь с реальностью.
По его выводам, позиционные и маневренные войны не находятся на противоположных позициях, они лишь дополняют друг друга.
Большую роль он отводил понятиям "воли" народа и его духу, считая, что любая армия во время войны улучшает качество своего личного состава, а при долгом мире ухудшает.
Положительно он воспринимал традицию юнкерства в Германии, что давало немцам с детства подготовленных офицеров, выросших в среде с военным духом. Внезапность, лукавство, риск для него являются такими же военными понятиями, как и подсчет технологической массы войск и высчитыванием степени проходимости местности.
Теорию "молота и наковальни" он развил в теорию глубоких ударов этим молотом, на оперативном и стратегическом уровнях, причем особо отмечал роль легкобронированных сил, как авангарда перед танковым молотом.