20 лет назад (типа мемуар).
А тем временем я едва не зевнул один из своих юбилеев. 20 лет назад, в феврале 1989, уже шёл к концу мой первый океанский рейс, 17 рейс нового (IV, не путать с великим III) НИС "Витязь". Вот его портрет. Мой единственный рейс в Индийский океан. Мой единственнй рейс за экватор и дальше, за тропик Козерога, под звёзды Южного креста. С заходами на Мадагаскар с его краснозёмами (в том числе в Носи-Бе, где стояла когда-то эскадра Рожественского), на Маврикий и на Сейшелы, и с пролетевшим из-за какой-то бумажной неувязки шансом побывать в Чёрной Африке. А по дороге - с вылетевшим посреди Красного моря движком и плавящимся под тамошним солнцем кораблём со сдохшей вентиляцией. С Баб-эль-Мандебским проливом и (на обратном уже пути) заходом в Аден, где в мутной портовой воде мы ныряли за потрясающими, оранжево-лакироваными и шипастыми моллюсками-тибиями. А потом в Йемене случилась очередная заваруха, и я сидел в московской квартире и смотрел по телевизору, как с пирса, с которого мы ныряли за тибиями, стреляет куда-то танк. Танков под собственными окнами я тогда ещё не видал (год был где-то 90-й), и впечатление это произвело сильное. Но это было потом, а пока была торчащая рогами вверх лодочка-луна и гумилёвское "здравствуй, Красное море, акулья уха..."...
Рейс был преимущественно ихтиологический, и поэтому там брали много проб малыми версиями промысловых тралов, пелагических и донных, тащивших, кроме рыб, кучу всякого бентосного зверья. А наш небольшой планктонный отряд гонял свои сеточки, а ещё пытался приспособить под сбор придонного планктона разработанный для геологических нужд буксируемый аппарат "Звук". "Звук" тащили за кораблём, и оператор с борта мог держать его на дистанции 2 м ото дна (ориентируясь на картинку, идущую с торчащей на "Звуке" телекамеры) или в 30 м ото дна (по данным встроенного в аппарат эхолота), а к морде "Звука" были прилеплены две крохотные планктонные сетки, поочерёдно открывавшиеся и закрывавшиеся по команде с борта. И ими мы отфильтровывали получасовые или часовые горизонты. Самое смешное, что наловили интереснейших вещей: придонный планктон вообще штука малоизведанная, ибо донные орудия лова его не берут, а пелагические в первые метры ото дна загонять рискованно.
В том рейсе (и "Звуком" в том числе, но в первую очередь пелагическим тралами, прохлёбывающими через свою пасть многие тысячи кубометров воды) набрали неплохую коллекцию пелагических рачков-амфипод, и я её обрабатывал. Было там и несколько новых видов, и, хотя к тому времени мне случалось уже писать на препаратах заветные буквы sp. n., самому вытаскивать свои виды из воды мне довелось впервые. Как раз из тех вод была описана и Trischizostoma tanjae, именованная в честь несравненной fitomorfolog_t. Описание T. tanjae выскочило отдельной статьёй в "Зоожурнале", а большую статью по всей коллекции, со списками видов, ремарками, распространением и т.п., я, продолбившись с ней года два, если не три, отправил в "Annals of the South African Museum", по географической принадлежности: основной материал был собран в районе банки Уолтерс, которая от них не столь далеко.
С тех пор, когда я слышу, что у кого-то где-то долго валяется статья, я тихо хихикаю. Переписка с Анналами SAM тянулась годами, они что-то правили, я что-то правил, потом они хотели в свой музей образцы из типовых серий, и я измышлял, как бы их переслать, потом они вымирали на год и вдруг возникали снова... Потом они мне сообщили, что статья принята и стоит в очереди, и исчезли с концами. Потом у них менялся редактор. Потом, уже в XXI веке, я получил письмо, в котором просили срочно снять вопросы по рукописи, и пакет, в котором лежал первый, до всех правок, её вариант. Причём означенный в письме дедлайн прошёл, когда пакет был ещё в середине неспешного своего пути. Самое занятное, что за это время успел поменяться статус некоторых обсуждаемых рачьих родов, в правках я это отразил, но в данном варианте всё, естственно, было по-старому. Я устало выматерился, махнул рукой, и, кажется, вообще не успел на это письмо ответить. Ибо, пока собирался с духом, получил уведомление, что статья вышла. Тут мне окончательно поплохело (ибо без правок в систематике она выглядела уже откровенно неприлично). А потом пришли оттиски, и, когдя я (с третьей попытки) добыл из почты посылку и её открыл, произошло чудо. Ибо, несмотря на жуткий пакет, оказалось, что в печать пошла всё-таки последняя, выверенная версия текста... Да, так кончил я статью где-то в 1992 году. Accepted она была в 1997. А вышла - в 2004. 12 лет. Кто-нибудь может похвастаться тем, что побил этот рекорд? Но это всё тоже было потом. А пока я в первый раз смотрел на синюю воду тропиков и идущих за кормой тигровых акул...
А ещё в том рейсе я делал тушевой календарь, и кое-какие картинки из него висят тут.